Черная Рысь-2. Экзамен на прочность

Конечно, тогда я мало понимала, чем была ему обязана. Дарин вытащил меня буквально из преисподней, я стояла на краю жизни и смерти, я видела белый свет в конце тоннеля, а он навещал меня каждый день в течение месяца, ждал, пока я очнусь. Нет, тогда мне хотелось сделать ему так же больно, как было мне. Я слишком много терпела.

У меня созрел план, как начать новую жизнь, и я вынашивала его всю прогулку по Марселю. Я ходила по местам, где проезжала машина неукротимого гонщика Даниэля из фильма Люка Бэссонна "Такси". По широкому бульвару Ла Канбьер, тянущемуся к востоку от Старого порта; по пешеходной площади Кур-Жюльен под пальмами с бассейнами и фонтанами, кафе, ресторанами и театрами. Я дошла до здания мэрии, бессмысленно побродила по музеям римских торговых складов, истории Марселя, Археологическому, моды, сантонов, изящных искусств, естествознания... обошла величественный фонтан на дворцовой площади и зашла в зоопарк вспомнить детство. Променад освежил меня, унял гнев. На обратном пути я заглянула в собор Ла-Мажор, крупнейший крам города неовизантийского стиля.

Я вернулась в номер, когда была уверена, что не накинусь на Дарина, тем не менее мне не хотелось с ним сталкиваться. Остаток вечера я просмотрела в тишине и спокойствии французские развлекательные программы по ТВ.

В эту ночь меня мучила бессонница. Я поднялась с кровати, включив свет, и долго ходила по комнате, скрестив за спиной руки.

Дарин еще не спал, когда я постучала в дверь.

— Да, войдите,— сказал он из-за двери. Я слегка ее приоткрыла.

— Это я.

Отчего-то мне казалось, что Дарин вышвырнет меня за порог, но я не могла ложиться спать в ссоре. Он сам открыл дверь, придерживая ее.

— Проходи.

Я вошла в комнату, похожую на мою, и остановилась около прикроватной тумбочки.

— Слушай... я хотела извиниться. Наверное, мои слова звучали слишком резко.

— Наверное,— подтвердил Дарин, прикрывая дверь. Его строгое лицо в эту ночь показалось мне благосклонным для разговоров.

— Но я действительно так думаю.

— Я понял,— он улыбнулся знакомой мне кривоватой улыбкой, приподняв левый уголок рта: так его угловатый подбородок выглядел не таким острым. При плохом освещении привычно синие глаза были скорее темными, но без стального блеска.

— И я тебе честно скажу, наше общение за последние дни было более приятным, чем раньше.

— Ты сильно изменилась, Анна,— сказал он, откидываясь спиной на стену,— позрослела. После того, что я видел, у меня язык не повернется назвать тебя девочкой. Но истеричка ты все та же.

Я почувствовала, что он говорил без злобы и без укора, с какой-то старой поддевкой, и хмыкнула.

— Да и ты изменился, и это странно.

— Хм, я замечал что-то подобное, но мне казалось, я всегда такой добрый.

Я покачала головой. Дарин, беззвучно засмеявшись, ушел в комнату и вернулся с блокнотом и потрепанными листами.

— Возьми,— он передал мне клад,— это записи твоего отца. Я забрал их на днях из лаборатории, пока старикашки не растащили и не присвоили труды себе. Здесь все, все результаты экспериментов, ингредиенты, соотношения... по ним можно восстановить "Корень".

Я бережно перелистывала бумаги с рисунками и кривыми записями. "Корень чистой линии", если его восстановить, мог спасти сотни жизней и стать противовесом нелегальному изобретению ищеек для уничтожения себе подобных.

— Спасибо.

— Я хотел найти твоего дядю и отдать это ему, но, думаю, с меня хватит вмешательств в вашу семью. Ты доведешь дело до конца?

— Конечно, можешь не сомневаться.

Мы распрощались на веселой ноте. Я ушла к себе в номер, но так и не могла заснуть. Был уже час ночи. Я села на кровати и снова включила телевизор.

"О, ночной гороскоп,— я никогда не верила в гороскопы, но обычно в них говорилось, в какой фазе луна,— если бы я еще что-то понимала." Мысль про фазу луны так поразила меня, что я приподнялась в кровати и уставилась в яркий экран. Маленький значок луны всплыл с краю, и девушка-ведущая показала на него, объясняя по-французски. Желтый шарик уменьшился, и на экране появились поочередно знаки зодиака.

Я подбежала к окну и распахнула сомкнутые к ночи шторы. Над рекой, тускло отражаясь в ней, висела круглая луна и бросала свет на уснувший Марсель. Огни меркли по сравнению с яркостью полного спутника Земли. "О Господи,"— прошептала я и принялась со бешенной скоростью сдирать с кровати наволочки и покрывало, комкая их вместе с подушками, прятать в комод. Я обежала номер еще раз, прихватывая на пути все элементы декора, которым можно принести существенный вред, закрыла дверь на кухню и проверила ключ во входной двери. После традиционной процедуры я разделась, спрятала одежду и стала ждать.

Ждала час. Сомневаясь, что я правильно различила фазу луны, я посчитала дни с последнего полнолуния. "Да нет, все верно,"— я начала нервничать, как бы моя клиническая смерть не привела ко сбоям в регулярных превращениях. Обычно в это время я уже превращалась, вне зависимости от своего желания. Да и Дарин сегодня вернулся рано, значит, оборотни попрятались по норам.

Я легла на пустую кровать и попыталась заснуть, но то ли бессонница все еще властвовала, то ли я слишком нервничала, я так пролежала с закрытыми глазами как минимум часа два, прокручивая в голове всевозможные пугающие сюжеты.

— В конце-то концов! Как я раньше не догадалась!

Я представила, как энергия медленно перетекает по всему телу, для полноты эффекта прикрыла глаза и вспомнила те ощущения, которые вызывало во мне превращение. Перед стычкой с ищейками я так натренировала свои руки, что когти выдвигались без замедления с легкостью. Я открыла глаза. И ничего не изменилось.

Меня передернуло от страха, дрожь подкатила к шее, и я покрылась мурашками от холода. "Сколько ждать? До рассвета? В это время я уже драла обои!" Я вновь включила телевизор, но не слышала больше ни звука, погрузившись в свои печальные мысли. Я встала, подошла к комоду и, решительно одевшись, разложила по номеру все собранные вещи, застелила постель. И пошла к Дарину.

Я настойчиво стучала в дверь, решив, что надо бы уделить извинениям за беспокойство меньше времени, чем объяснению проблемы. Но Дарин не спал.

— Анна,— он удивился, увидев меня на пороге. Он не переодевался, оставаясь в брюках; рубашка была наспех накинута на плечи и застегнута на ложные пуговицы; постель он не раскладывал.— Ты человек?

— А ты не спишь?— передразнила я его тон. Мы говорили слишком громко, и Дарин буквально втащил меня в свой номер. Я села на кровать, но тут же живо встала.— Что происходит? Сегодня полнолуние?

Дарин с сомнением поглядывал то на безразличную луну, то на разъяренную и испуганную меня.

— Черт побери, это глупость... Анна, сядь,— посоветовал он, и я, меча молнии, усадила себя на кровать.

— Так ты знаешь, в чем дело? Я думала, сошла с ума! Это из-за комы, да? Я теперь буду превращаться не как все, а в середине цикла. Или с началом месячных. Или под новый год...— я запустила пальцы в волосы, не зная, куда себя деть от испуга, что я могла потерять половину, лучшую половину себя.

— Тебе делали переливание крови,— пояснил Дарин.

— Что?!

— Сядь,— он опустил меня за плечи обратно и навис надо мной, мешая вскочить и разгромить комнату,— это было необходимо. Яд распространяется по крови, но он не действует на простых людей. Он распознавал антитела оборотней — вот уж не знаю, чем они отличаются — и после того убивал организм, рассасываясь по тканям. И пройдет немало времени, прежде чем твой организм отчистится от него. Препарат, который создал твой отец, очищал зараженные участки крови, но не уничтожал яд полностью, поэтому я так долго вводил его тебе, чтобы испытать, что в тебе не осталось крови оборотня.

— Но как... она же... возобновляется,— я почувствовала резкую слабость и головокружение.

— Кровь, да,— он посмотрел мне прямо в глаза,— вирус ликантропии,— Дарин покачал головой,— нет.

— И меня не могут обнаружить радары?

— Нет.

— И я больше никогда не превращусь в рысь? Никогда? Даже частично?— я не верила, отказывалась верить, что это правда.— То есть... все кончено?

— Боюсь, что так,— Дарин сел рядом, опершись локтями о колени и сцепив пальцы.

У меня назревал еще один вопрос: "Отныне тебе и твоим сородичам ничего от меня не нужно?"— в котором акцент был бы на первом местоимении, но я сдержалась, вдруг осознав, что Дарин меня не удерживал подле себя. Больше нет. И уже очень давно.

— Мне надо это обдумать, свыкнуться с мыслью...

"... что я теперь свободна,"— я, не прощаясь, вышла из номера Дарина и вошла к себе. И эти пять часов до пробуждения я провела в глубоком, беспробудном сне без сновидений.

Утром я не натыкалась на Дарина, почти на все сто процентов уверенная, что он отправился на свое привычное дельце. Я пребывала в прекрасном расположении духа, широко улыбалась всем встречным-поперечным и взлетала при каждом шаге. На ресепшене, где был телефонный справочник да и интернет тоже, я уточнила адрес филиала банка, который обслуживал мою кредитную карту. Банк, к счастью, находился в сорока минутах пешком от отеля, и я дошла до него, наслаждаясь атмосферой французского портового города, который в будний день уже очнулся и зашумел. При себе у меня не было ни копейки, только паспорт, страховой полис и права на вождение машины, спрятанные во внутренний карман на груди. Их удалось спасти во время стычки именно в этом месте.

В банке меня встретили любезно, как долгожданного гостя. Я попросила позвать англоязычного сотрудника банка, кем оказался парень лет двадцати шести. Ему я и объяснила трудность своего положения и свое желание восстановить утерянные дебетовую и кредитную карты, а заодно и проверить счет. Мой помощник сообщил, что на мое имя были недавно (в прошлом месяце) переведены средства, как я догадалась, от моей тети Агаты, присматривающей за мамой и заправляющей бытом. С документами мы провозились довольно долгое время, но я готова была ждать, нуждаясь в деньгах позарез.

Следующим после банка пунктом был интернет-центр. Я сняла с карты сотню евро и разменяла ее у владельца центра, где купила билеты на самолет на вечер того же дня. В магазине сотовой связи приобрела самый дешевый мобильный телефон и там же попросила распечатку активности. Можно считать, я потихоньку выходила в люди.

— Дэр, ты здесь?— я стучала в дверь. Никто не ответил. Я простояла еще немного и ушла к себе в номер. Из вещей у меня был только небольшой пакет с одеждой и гигиенические средства, поэтому я могла расплатиться за проживание и выехать хоть сию же минуту. Но это было бы по-свински, ведь мы с Дарином стали практически друзьями. Иногда я даже удивлялась, как я столько страдала по совершенно другому человеку той же внешности.

Я села на кровать и развернула распечатку. В ней значились и римские номера, Джемы и Диего, и московский номер Марии. Было дело, я звонила и Дарину.

Я отправила смс-ку "Д., ты скоро вернешься? Мне нужно в аэропорт. Если сможешь подбросить, буду признательна. А." на найденный номер и по истечении минуты получила "Через 40 мин."

Свободное время я вбивала номера в аппарат, предаваясь горькому чувству ностальгии. В эти секунды я чувствовала острую необходимость прийти на импровизированную могилу отца и сестры и поплакать вдоволь, попросить у них прощения, попрощаться раз и навсегда. Но на том месте, где я их оставила, сейчас были только цветы: мы приносили их каждый вторник, и больше ничего. Как уверял Дарин, с телами поступили точно так же, как и мы с Марией с нашими мертвыми врагами. Утешения мало. И благодаря этому в Марселе меня ничто не держало.

— Вовремя ты это,— сказал Дарин, прерывая мой сеанс самобичевания.— Я как раз хотел сказать, что мне нужно в Дублин.— Он поставил на тумбочку лотки с теплой едой. Мы отнесли их на кухню.

— Ты уезжаешь?— я тупо переспросила, словно не верила.

— И ты тоже,— напомнил он с улыбкой,— хочешь, поехали со мной. Остановишься пока у меня, потом, если понадобится, снимешь квартиру. Там же закончишь учиться.

— Да нет, Дэр, я не могу...— я ощутила пронзительную горечь где-то под ребрами,— меня ждет настоящий геморрой с наследством, связями с родственниками и так далее и тому подобным.

Я попросила его оставить свой адрес на случай моего скорого приезда. Хотя мы оба знали, что этого не случится. Я засяду в Москве, обоснуюсь там и заживу новой жизнью, начну все с чистого листа, без старых лиц, проблем и без оборотней как таковых. Возможно, исполню свою мечту получить высшее образование и счастливо выйти замуж. Мы с Дарином были слишком разными, и тот факт, что мы сблизились после большой трагедии, дела не менял. Я не произнесла этого вслух, не хотела его обидеть.

— Ты себя хорошо чувствуешь?— осведомился он. Я пожала плечами, уплетая куриную ножку.

К сожалению, из-за распространения книги на другие интернет-ресурсы без авторского разрешения, часть книги пришлось удалить.