Вилли с Карасем, Александром и Завьялом собирали кухню, убирали стол и лавки в "хозяйку". Девчонки спали в телеге Александра, на месте возницы сидел сотник.
— Никто пока ничего, не знает, — кивнул утвердительно Ненад. — Но это ненадолго. Мы от белаварцев узнали. К ним ночью гонец с торгового двора в Шалолете прискакал. Кинулись к княжичу, а там труп, горло от уха до уха вскрыто, и руки за спиной жиговским платком стянуты. Они поднялись все, ладно дядька его чухнул в лицо глянуть, не княжич это, ближник его. Он к нам, а сейчас просит не выдавать княжича белаварцам. Ирень пока не отдал, приходили от них люди, убедились, что жив. Здоров — нездоров, но главное жив и спит.
Северина передернуло:
— Уф, повезло парню.
— Не знаю пока, их там две сотни дружины княжеской и остальные тоже не просто так мечи носят. Решат силой отбить, не сдержать нам.
— А полусотня и новоторжские, белогорцы — твои и маршевой сотни? Отобьёмся!
— Ты что, школа тут! Не хочет Ирень войну начинать, не здесь... Зовут! Решили что-то! Ты приготовься, но про Баш-Базар не говори никому.
Ненад пошел к зовущей его Ливе.
Северин бросился к своим. Вилли и его помощники собрали лагерь, кухню и готовы были выдвигаться, когда скажут.
Карась, Гриша, Александр трепались о чём-то около водовозки. Наверху бочки с вожжами в руках скучал Заруба, ожидая отправления товары. Гриша увидел Северина и толкнул Карася, тот обернулся:
— О, Северин, чего стоим?
Гриша вбросил:
— Чую замятня будет? Дружина нервничает.
— Карась, пройди по нашим. Пусть оружие на всякий случай проверят, и к себе поближе держат!
— Белаварские опять?
— Да! Идём со мной, Александр. Заруба ты слышал?
Тот топнул по ящику:
— У меня здесь все, не один раз проверено. За водой все же езжу!
Они разошлись.
— Что там? — спросил сотник. — Чего стоим? О чем переговоры?
— Девчонки спят?
— Да, пусть отсыпаются, вчера намая...
— Буди! Лошадь твоя где? Оружие?
— Да что такое происходит? — встревожился сотник.
— Жиги держат у себя княжича белаварского, и отдавать пока не хотят. Если не договорятся, свал начнётся. Ты тогда бери дочку и скачи отсюда, спасайтесь.
— Сань, как начнется, ты сразу к мажорам. Хватай Надейку и под повозку лезьте, не высовывайтесь. Я рядом буду.
— Вставай, дочка, вставай!
Вскочила Сорока, батяню обняла, заулыбалась. Надейка потянулась:
— Ну, пап, чутка еще!
Тут Александр руководить начал:
— Так красавица, подъём! Умываться и завтракать. Дядя Вилли тут вам кашу оставил, и чай в бутыли, пока горячий. Просыпайтесь, мойтесь, завтракайте.
Предводители с двух сторон сошлись посередине между лагерем белаварцев и лагерем новоторжским. От белаварцев пришел Болчарь с двумя сотниками. Встретились, поговорили, помахали руками, разошлись.
Жиги без Иреня вернулись. Лива сразу своих собрала. Оглядела.
— Про чуму все знает? Молчите, значит все. Идем на Шалолет. Сначала мы с княжичем, с нами сотня новоторжская. За нами на расстоянии белаварцы пойдут. Ирень к ним в заложники, вместо княжича пошел. Мы на рысях пойдём, за собой их потащим. Выходите следом за ними, вас Лезна поведет. Школа и полусотня Игнаса отправятся на Новоторг, как только белаварцы уйдут.
— Шалга вы с нами до границы, доходим до города, там решаем до какой. Не бойтесь. Если слухи подтвердятся, в Баш-Базар не идём. Всё решим на месте в Шалолете.
Она перевела дух:
— Уф, война вроде откладывается... Готовимся к выходу.
— Что скажешь, сотник? Вот люди разные, из Кандраша, Новоторга, из княжества Белаварского. Дашь ли ты мне такое обещание перед ними?
Сотник огляделся по сторонам, держа дочку за руку. Перед ним в коляске сидела Лива, напротив неё хмурый княжич со своим дядькой, вокруг верхом дружинники из Кандраша, Новоторга, жиги из охраны посланника. За ними стояли люди из свиты княжича, не пожелавшие оставлять его наедине с жигами.
Кивнул головой.
— Слово, сотник! Слово! — потребовала Лива.
Лезна соскользнула с коня, и аккуратно подхватила девчушку на руки. Два шага от сотника в сторону сделала.
— Я Втор Сапега, сын Тавра Сапеги, сотник дружины Новоторга, в присутствии людей военных, людей торговых, даю слово в том, что я отдам осенью следующего года на Остров, в обучение на 10 лет свою младшую дочь Сороку. И крепью данного мной слова будет честь рода моего и людей знание о данном слове.
Он замолк, потом завершил:
— Слово дано!
Кандрашский полусотник утвердительно кивнул. Лива встала в коляске:
— Слово принято! Бери дочь, скачи домой! Береги ее, сотник!
Лезна чмокнула Сороку в щечку:
— Пока Сорока! Не забывай нас! Приезжай осенью в следующем году, буду ждать!
Передавая на руки отцу, улыбнулась:
— Не дождусь, сама приеду! Прощай сотник.
Коляска, окруженная со всех сторон новоторжской сотней, выскочила на дорогу, и, набирая скорость, понеслась в сторону Шалолета. Северин увидел Волну, махнувшую Лезне из последних рядов. За ними на дорогу потянулся белаварский обоз. Северин насчитал в обозе 30 одноконных и 15 пароконных повозок. Крякнул, хорошо гуляет и охотится княжич. За обозом не спеша, выдерживая расстояние, потянулись сотни княжеской дружины Белавара.
Сорока вырвалась из отцовских рук:
— Надейка!
Подбежала, обняла:
— А я домой еду! Меня с папкой отпустили!
— Прощай Северин, — сотник поклонился. — Немного времени прошло, а кажется, роднее нет никого, спасибо тебе, дочке, товаре вашей, за всё.
— Что ты сотник, как иначе! Люди мы! Береги дочку! Прощай!
Едва только осела пыль из-под копыт белаварской дружины, Лезна кивнула всадникам:
— Вперед!
И тут же Ненаду:
— Рогатки снимайте!
Ненад засвистел. Охраняи с белогорцами быстро побежала вдоль товары, закидывая рогатки на мажары.
Тут же тронулась и маршевая сотня. Сосредоточенные девчоночьи лица, возле самых младших наставники или ратники из сопровождения. На берегу, всадники обтекают груз, снятый с застрявшего судна, перейдя реку, исчезают за кустами, поднявшись на противоположный берег. Скрылся последний всадник, только сотник стоит на берегу, с дочкой. Сорока машет рукой, кричит что-то неразборчивое.
Вот и сотник махнул рукой, и пропал, скрываясь за порослью зеленых кустов.
— Они по правому берегу пойдут, Сапега дорогу покажет, он там с дозорами ходил.
Лезна, проводив школу до берега, развернула коня:
— Ну, теперь только вперед. Пошли! Северин, в два ряда ставь, колонну по два.
Северянин кивнул:
— Помню!
Товара тронулась, вперед ускакали наставники-офицеры с тремя конными охраняями, следом затряслись телеги с белогорцами, на ходу перестраиваясь в два ряда, за ними потянулся малый обоз, затем мажары и в конце подводы с охраняями.
Движение навстречу нарастало. Торговые обозы вперемешку с повозками и телегами беженцев шли уже навстречу по их стороне. Всадники, ушедшие вперед и спрыгнувшие с телег ратники, смещали встречное движение на край дороги. Северин слышал проклятия и ругательства, доносившиеся с обочин.
— Дальше, отходите дальше, — охраняи и белогорцы шли слева и отталкивали людей от повозок товары.
Белаварцев давно уже не было видно. Их обоз продвигался сквозь встречный поток гораздо быстрей. Лива сдержала обещание и тащила обоз Белавара за собой на приличной скорости.
Лезна проскакала мимо Северина, крикнула на ходу:
— Перестраивайся, мажары вперед!
И тут же телеги белогорцев и малый обоз стали съезжать на обочину, пропуская вперед воловьи повозки.
— Матвей! В одну линию идем!
Лезна догнала всадников, едущих впереди и товара, перестроившись в одну колонну, растянулась, но пошла в привычном ритме
Не доходя Шалолета, на перекрестке, ведомые Лезной, свернули влево, и пошли в обход города на запад. Через час пути по проселочной дороге остановились на дневку, недалеко от села, на берегу ручья.
6 мая 1236 года от сотворения потопа.
Генерал-Губернаторство. Провинция Красной Реки. Река Волга. 60 километров к востоку от Пристань Лиса. Торговый корабль "Улита".
Францбек Зимовит, герцог Арцбуги, возвращался из ежегодной поездки по Провинции Красной Реки, итогами которой он остался доволен. И теперь вполне заслуженно отдыхал на палубе торгового корабля "Улита", любуясь Волгой и ее правым берегом, заросшим непроходимой буйной растительностью. Генерал-губернатор, укутанный в красную беличью шубу, в одиночестве сидел на крепком стуле, посреди расчищенной от груза носовой палубы, и наслаждался видами реки.
Более тридцати лет назад, молодой офицер, верный солдат Империи, был отправлен Императором Забелой II на усмирение мятежа сторонников независимости в двух северных провинциях. Восстание было подавлено в короткие сроки. В ожесточенных боях были разбиты дружины местных правителей и отряды наемников, воевавших на стороне мятежников. Руководители восстания были казнены, их родовые замки отданы на разграбление войскам, верным империи и в итоге разрушены. Города, сдавшиеся на милость победителя, были прощены и утратили все свои льготы. Все земли были объявлены собственностью Империи, на месте мятежных провинций создано Генерал-Губернаторство, единоличным правителем которого стал 28 — летний офицер Францбек Зимовит, получивший в награду за свои победы чин генерала, и титул герцога.
Посты и дозоры на границах, безопасность на дорогах, поощрение торговли, раздача земель солдатам и наемникам, создание новой аристократии, усиленные налоги в городах, и доходы казны, целиком идущие на развитие генерал — губернаторства, все эти меры за десять лет превратили Север в самую преданную императору территорию.
Генерал-Губернаторство было поделено на двенадцать почти равных частей, управляемых комиссарами, офицерами, которые подавляли мятеж, и были обязаны своим возвышением лично генералу Зимовиту. Молодой правитель, имея за спиной надежных соратников, принялся за освоение территорий, лежавших на севере, на Левобережье, и западных земель, расположенных вдоль полноводной Красной Реки, рождающейся в болотах Испуганного леса, и впадающей в Волгу.
Наиболее ценные земли на Левобережье генерал-губернатор оставил за империей, основав на них четыре имперских города. Оставшиеся земли разделил на равные участки, объявил их баронствами, заселил уцелевшими и прощеными мятежниками. Часть баронств была роздана за верную службу офицерам имперской армии, а часть выставлена на продажу, в попытке приобретения денег на развитие Левобережья.
Испуганный лес занимал огромные пространства, пострадавшие когда-то в страшной войне предков и рос на землях непривычного красно-коричневого цвета. Он не был лесом в обычном понимании, стволы деревьев не тянулись вверх, к солнцу. Они прижимались к земле, так и росли, ползя по ней, по стволам других деревьев, переплетаясь и нагромождаясь друг на друге, создавая непроходимые завалы, вцепившиеся в землю тысячами ветвей, превратившихся в корни.
На юге, и на западе этот странный лес граничил с обширной степью, из-за цвета земли и красно-коричневой растительности, получившей название "Ржа". То ли из-за особых свойств земли и воды, то ли из-за воздуха у всех обитателей, как степи, так и леса, будь то животное, птица, человек, через год жизни в этих краях, краснели белки глаз, а зрачок становился красно-коричневым, и это оставалось на всю жизнь.
Приступая к освоению западных земель, герцог столкнулся с нежеланием людей переезжать в те места. Заложив на левом берегу Красной Реки, пять крупных городов, он принялся заселять их помилованными преступниками, собираемыми по всем тюрьмам Империи, бродягами и попрошайками, отлавливаемых на дорогах и в крупных городах. Небольшое количество жителей новой провинции составляли бывшие военнопленные и рабы, выкупаемые у соседей.
По всей империи было объявлено о льготах при торговле с городами Красной Реки и туда потянулись именитые купцы и торговцы, открывавшие свои лавки и представительства. Их интересовала рыба, меха, а также красный речной жемчуг, ну и сама красная древесина, обладавшая рядом ценных свойств. Во всех городах новой провинции были созданы ремесленные мастерские, устроены лесопилки, рыбные ловли, коптильни. В городе Рагул на деньги империи была заложена верфь, на которой работали помилованные пираты и пленные военные моряки из стран, воюющих с империей на Чужом море.
Последняя война Империи, начавшаяся нападением на Остров и Торговую Гряду, закончилась вторжением Степи, мятежами в провинциях, захватом столицы, гибелью императорской семьи и полным крахом государства.
Францбек Зимовит, пытаясь пробиться в осажденную столицу на выручку своему императору, был наголову разбит во встречном бою с конной лавой Князя Степи. Чудом остался жив, и был спасен ополченцами с Красной Реки, которые, рискуя жизнями, доставили тяжелораненого герцога в Главету, столицу Генерал — Губернаторства.
После распада Руванской Империи, между бывшими провинциями вспыхнула война за обладание лакомыми кусочками богатого наследства рухнувшего государства. За время тяжелой болезни герцога, были проигран ряд сражений с Вестой и тарханами. Город Кушкай, самый большой порт, был взят с боем и разрушен "шаталой", во главе, которой стоял брат Уральского князя. Так же были захвачены и разграблены все прибрежные города. Торговый город Усть — Кама объявил себя вольным городом и призвал на помощь флот Весты и племя тарханов. "Шатала" разорив правый берега Волги, захватив Пристань Лиса и собрав выкуп с жителей города, не стала подниматься по Красной реке. Вожди набега, получив огромную добычу, решили возвращаться назад и отправились вниз по течению, по пути захватывая и грабя прибрежные городки и веси по левому берегу Волги. Спасая Генерал — Губернаторство, совет комиссаров заключил договор о мире с Вестой и тарханами, закрепивший утрату четверти всех земель. Усть — Кама получила признание как независимый торговый город.
После окончания междоусобной войны, по распоряжению герцога, был организован сбор средств на выкуп из плена имперских солдат и солдат Генерал — Губернаторства. Сам правитель занимал деньги у купцов, у ремесленников, разбогатевших добытчиков пушнины. Новая знать, понимая, чем она обязана герцогу, несла свои накопления и небогатые фамильные украшения в комиссариаты, при которых находились пункты сбора. Под эти драгоценности, и большое собрание крупного и редкого красного жемчуга, Францбек Зимовит взял большой заем у братства Колеса, и принялся выкупать пленных имперцев в прикамских княжествах, у тарханов, в Сантимире, и на рабских рынках вольных городов. Остров отказал ему в выкупе военнопленных, но присылал стариков, больных, инвалидов. Герцог брал всех.
После падения столицы империи, тысячи людей в качестве добычи, были угнаны возвращающимися к своим становищам ордами Князей Степи — степанами, нидворами, кожаными стременами, валлуками, пожегами.
Неокрепший после ранения герцог, вслед за кочевыми племенами, спешно отправляется в незнакомые для него степи. Через полгода отсутствия, Францбек вернулся с двумя десятками тысяч бывших рабов, с молодой женой-красавицей, дочерью одного из Князей Степи, и подарком тестя, десятитысячным конным отрядом, на четверть состоящих из красноглазых всадников. С тарханами, не желающими вести войну со Степью, заключается прочный мир. Разворачивается борьба за возврат Усть — Камы с прибрежными княжествами, начинаются затяжные военные действия против Весты и ее союзников.
