Чёрный Рыцарь

— Вы обвиняете правительство Мандалора в том, что приверженцы старых традиций не пожелали жить цивилизованно, посол? — Светлые брови герцогини взлетели вверх. — В том, что они предпочли жизнь в насилии кропотливому труду сообща? Мне кажется, перекладывать проблему с больной головы на здоровую — не самый удачный ход. Преступников наказывают на любой планете.

Аметистовые глаза на мгновение закрылись. Кажется, он начал догадываться, в какую заботливо расставленную западню сейчас попала Крайз. И следующий ответ герцогине лишь подтвердил его мысли.

— Но так ли одна из голов больна, как вы пытаетесь представить, госпожа? — Тихий, даже нежный голос зеленоглазой девушки, тем не менее, был услышан всеми. — Вы называете преступниками тех, кто был изгнан из-под био-куполов, но в чём было их преступление? Можно ли считать достаточным основанием для подобного наказания то, что они хотели говорить на своём языке и придерживаться своей культуры, основанной на шести деяниях?

«Дьявол!»

Пальцы левой руки Зеро сжались на эфесе прикреплённой к поясу шпаги. Проклятие… не бей подобная ситуация по планам самого Лелуша, он бы, наверное, поаплодировал достойному ходу сепаратистской партии, с изяществом поставившей герцогине шах.

Было ли подобное заявление правдой — даже не столь важно. В конце концов, найти свидетелей как подтверждающих, так и опровергающих это, не составит труда ни одной из сторон. Важно было само обвинение. Выставление Сатин чуть ли не ксенофобкой, непримиримо борящейся с национальной культурой планеты радикальными методами. И уже не столь важно, правда ли это. Определённые мысли как среди верхушки Мандалора, так и среди членов Совета, априори возникнут — даже если тот же премьер-министр прекрасно знал правду.

Фетт убивал двух зайцев одним выстрелом. Заявлял о своей позиции, как о борце за справедливость, за жизни вынужденных жить в пустыне соотечественников — перед всем обществом, за влияние в котором он боролся. И одновременно подкидывал прекрасную идею тем, кто мог бы, в теории, быть недовольным режимом Сатин. Кто поручится, что такой гипотетический соперник герцогини не попытается сместить её, опираясь как раз на этот аргумент? На непримиримый радикализм Крайз по отношению к носящим оружие мандалорцам? И кто поручится, что, если у подобного разумного всё выйдет, он не будет более склонным к компромиссу, пойдя на союз с Феттом?

Лелуш слишком хорошо знал силу, которую способно дать заявление на всё общество. Особенно, если заявление это будет подкреплено властью.

— Новые мандалорцы отвергнули свой язык, свою культуру и свои обычаи, — голос Фетта начал звучать жёстко. — И, хотя подобное отступничество для меня немыслимо, я мог бы, в какой-то мере, спокойно отнестись к такому выбору. Но не в том случае, когда в погоне за пацифизмом своего идеального мирка они начинают преследовать тех, кто желает жить по заветам старого Мандалора — не нарушая при этом никаких законов. Или разговор на мандо’а, демонстративное ношение доспехов и иное следование Шести Деяниям — это теперь преступление?

— Подобные обвинения ещё надо доказать, — поджала губы Сатин, которой, похоже, больше всего хотелось расщепить Фетта на атомы за всё это представление. — Потому что, если доказательств нет, то из уст бывшего наёмного убийцы они звучат, мягко говоря, неубедительно.

— Доказательства есть, герцогиня. Я говорил с многими изгнанными из Сандари — ровно как и из иных городов, — наёмник жёстко хмыкнул. — И многие из них ныне — присоединились к движению Истинных Мандалорцев. Изгонять своих политических соперников было… мягко говоря, не слишком разумно. Так ли сильно в своём радикализме ты отличаешься от Тора Визлы, грезившего завоеваниями и уничтожением всех не-носителей нашей культуры, если сейчас в своем рвении стремишься полностью искреннить всех её почитателей?

Зеро переглянулся с Падме. Мгновение спустя она утвердительно кивнула, на мгновение сощурив глаза. Похоже, что в этом поединке двух мандалорских лидеров поле боя явно оставалось за традиционалистом. Пора было вмешиваться — иначе ситуация и вовсе могла выйти из-под контроля.

— Интересный вопрос, — брюнет словно бы уважительно развёл руками, переключая внимание на себя. — Однако возникает и другой, манд’алор. Говоришь ли ты всё это от своего имени? Или просто передаёшь речи главы Конфедерации Независимых Систем, что наверняка был бы только за то, чтобы благодаря тебе втянуть эту планету в войну — на своей стороне, разумеется? В конце концов, сюда ты прибыл в составе его делегации.

Джанго склонил голову на бок, с интересом и какой-то странной задумчивостью рассматривая нового оппонента. Словно прикидывая, в какой лучшей части тела джедая проделать дыру — выстрелом из бластера.

— Хороший вопрос, джедай. Я прибыл сюда, как манд’алор и претендент на право управлять этим миром — несогласный с политикой Сатин Крайз. Конфедерация мой союзник — но не более того. И при мне эта планета — также останется нейтральной. Впрочем, — губы наёмника дрогнули в скупой улыбке. — Я не буду возражать, если кто-то из её жителей пожелает присоединиться к одной из сторон. В отличии от любителей изгонять своих соотечественников за их убеждения, я уважаю свободу выбора.

И, прежде чем Сатин, слегка раздувая от раздражения ноздри, смогла ответить — в особенности по поводу того, что она думала на счёт традиционного мандалорского титула — в дело вмешался новый собеседник, до этого молчавший. Точнее, молчавшая.

— И даже если бы это было так, и Джанго Фетт действительно действовал от имени Мастера Дуку, — алые глаза жгли словно угли, однако имя своего наставника чисс произнесла с неподдельным уважением. — Не думаю, рыцарь-джедай Рейгос, что вы вправе обвинять в подобном оппонента. Разве Республика не прислала свою делегацию за тем же самым? Чтобы подмять Мандалор под себя, и, быть может, — Сев’ранс бросила насмешливый взгляд за правое плечо Лелуша, оглядев стоявшего там клона с головы до пят. — превратить его жителей в очередных своих рабов? Хотя рабство, чисто формально разумеется, в Республике запрещено. Что, впрочем, не мешает вам отправлять на убой толпу рабов-клонов, у которых и имени своего наверняка нет. Один порядковый номер.

Лелуш мысленно цокнул языком, с ледяным спокойствием смотря в огненные глаза. От Гилфорда ощутимо запахло в Силе злостью, хоть на его лице это практически не отразилось. Клоны явно не любили, когда им напоминали об их истинном положении.

Возможно, укол Танн был несколько топорен, но на удивление меток. Нечто подобное вполне можно было ожидать — сепаратисты просто не могли бы не проехаться тяжёлым роликовым шасси найтмера по слабому месту, которое лежало буквально на поверхности.

И Сев’ранс это сделала — сыграв примерно так, как и рассчитывал Зеро. Осталось лишь активировать словесную ловушку, как хороший командир, вступившись за своего подчинённого. Однако в этот момент произошло то, чего не ожидал даже он сам.

Доселе молчавший, каменно-спокойный, полковник поднял свой взгляд, встретившись глазами с ученицей графа и одной репликой заставив скреститься на себе множество взглядов со всего зала.

— Вы ошибаетесь, леди Танн. У меня есть имя. Меня зовут Гилфорд. Полковник Шестнадцатого Легиона. И свой путь я выбрал сам.

Чёрные брови синекожей красавицы чуть насмешливо приподнялись. Глаза племянницы графа в изумлении расширились, словно она не поверила в то, что услышала. Однако, взгляд Фетта… изменился. До этого момента уделявший собственному клону внимания не больше, чем пустому месту, наёмник повернул голову в его сторону. В чёрных глазах появился слабый интерес.

Лулу же мысленно скрестил пальцы, тихо радуясь подобному исходу. Нет, подобного он не ожидал. Разумеется, предлагая клонам имена, давая им выбор, пусть и довольно эфемерный — он преследовал определённую цель — помимо того, что просто не хотел командовать рабами. Однако то, что Гилфорд решил взять слово сам, здесь и сейчас, без какого-либо подталкивания к этому… поражало. Похоже, клона, даже столь спокойного, по-настоящему вывело из равновесия нахождения в обществе, где на него постоянно смотрели, как на «мясного дроида».

— Это имя ты выбрал сам? А, Гилфорд? Или это кличка, данная тебе твоим хозяином? — Сев’ранс пошла в контр атаку, явно провоцируя как самого клона, так и его командира на несколько необдуманные слова. Или действия, как уж повезёт. — «И что значит — сам выбрал свой путь», если это решили задолго до твоего рождения?

Аметистовые глаза сощурились, с вопросом смотря на своего подопечного.

Что именно он скажет на этот раз? Расценит ли предложение определённого имени как кличку, или же вспомнит, что ему предложили?

— Я выбрал его сам, — полковник гордо вскинул голову, с тихим вызовом смотря на чисса и своего прародителя. — И вы вновь ошибаетесь. Возможно, изначально это действительно решили за меня. Однако тот, под чьим началом мне повезло оказаться — дал мне то, чего прежде у меня не было. Свободу выбора. Я, так же как и все остальные солдаты Легиона, были вольны уйти — и были вольны остаться. И выбор, сделанный мной, целиком и полностью принадлежит мне самому.

Тонкие пальцы чуть дрогнули.

С одной стороны, это было приятно Лелушу. Просто по-человечески приятно от того, что Гилфорд и его братья оценили то, что Зеро для них сделал — тогда, после взятия «Серебряного Шпиля». С другой, подобное заявление от клона, причём заявление, явно не срежиссированное — дорогого стоило. Лу чувствовал удивление собравшихся вокруг оппонентов гостей — а кое-где и молчаливое одобрение. Например, со стороны молча стоявшего рядом с Амидалой падавана. Подобное отношение к солдатам явно импонировало выросшему в рабстве Скайуокеру. Да и репутацию джедаев (а значит и его собственную), это могло бы немного поправить.

С третьей — хотелось выругаться. Лелуш точно не собирался раскрывать эту информацию в ближайшее время. Если всё это дойдёт до Совета джедаев — а он, почему-то, не сомневался, что оно дойдёт — ситх знает, как они отреагируют на подобное самоуправство.

Однако, работать приходилось с теми фигурами, что сейчас были на доске. И раз уж Гилфорд вмешался в этот разговор — необходимо было выжать из ситуации максимум. Во-первых, отблагодарить клона за тёплые слова. А во-вторых — закрепить успех, что оказали его собственные реплики, на окружающих.

Лулу, улыбнувшись слегка сжал закованное в броню предплечье Гилфорда, произнеся одну единственную короткую фразу.

— Брат… я благодарен тебе, но, право, успокойся. Эта перепалка не стоит того, чтобы в неё влезать. И уж точно она не стоит того, чтобы на неё обижаться.

Тёмные глаза, как мандалорца, так и его клона, в изумлении скрестились на Лелуше. Как и огненный взгляд Сев’ранс. Взгляд голубых глаз Энакина и Сатин, карих Падме, зелёных — Эмилии. И ещё сотен глаз различных разумных, от которых фонило удивлением.

Как ни крути, отношение к клонам в Галактике было не самым приличным. Возможно, отнюдь не все считали их мясными дроидами. Но очень немногие, на самом деле, принимали их за полноценных разумных. Тем более — за равных. Сейчас же человек называл подчинённого ему клона — братом.

Подобное шокировало… мягко говоря. И несколько отвлекало гостей от куда более опасного разговора, что несколько минут назад разгорался между Сатин и Джанго.

— Сэр? — голос Гилфорда, обычно уравновешенный, на этот раз не мог до конца скрыть приятного удивления. Похоже, подобное обращение, признание его равным — и близким, было ему более чем приятно, но разум клона не мог понять, почему именно его командир сделал это.

— Что? — Лулу чуть иронично обвёл глазами зал, вновь коснувшись двумя пальцами виска. Похоже, пора было немного заявить о себе. — Ты — один из Шестнадцатого Легиона. Один из моих Чёрных Рыцарей. А значит — мой брат по оружию. Ты стал им, когда сделал свой выбор, предпочтя полной и безоговорочной свободе службу под моим началом — как и все твои братья, что выбрали тоже самое. И я никому, — взгляд сузившихся аметистовых глаз задержался на чиссе. — не позволю принимать тебя за раба.

— Я… благодарен вам, сэр, — клон, чьё приятное удивление постепенно переросло в полное моральное удовлетворение, точно у кота, которого почесали за ушком, вытянулся в струнку, слегка ударив кулаком у сердца.

— Брось, всё нормально. А сейчас, разумеется, с позволения герцогини, — Лелуш шагнул чуть вперёд и в сторону, оказавшись рядом с обладательницей зелёных глаз. Этот балаган пора было прекращать, пока спорщики вновь не вернулись к прежней теме — и Зеро надеялся, что Падме правильно поймёт его манёвр и так же ретируется — вместе с герцогиней. Что же касается стоявшей рядом с ним девушки — к ней у Зеро ещё оставалось несколько вопросов. — Леди Эмилия, как вы отнесётесь к бокалу изысканного напитка? Подобные споры изрядно сушат горло. И в конце концов — сейчас у нас приём, а не политические дебаты.

— С удовольствием, рыцарь… Лу, — отдавая девушке должное, сориентировалась в ситуации она быстро, подхватив Рейгоса под локоть. — Совершенно согласна с вами. Разговор этот был необходимым, но изрядно… утомительным.

* * *

— Отдам вам должное, представление было, мягко говоря, занимательным. Сценарий разработал ваш дядя?

Лелуш пригубил льдисто-голубой напиток, созданный из плодов одного набуанского фрукта. По вкусу он напоминал хорошо выдержанное полусладкое вино. После чего слегка устало вздохнул, переведя взгляд на свою собеседницу, больше поглощённую своими собственными, судя по отголоскам эмоций, не слишком приятными мыслями.

Мнение об этом своём противнике он пока так и не мог составить. Если Джанго, отчасти, вызывал уважение, чисс, по ощущениями в Силе — лёгкую дрожь, то вот Эмилия… с ней было сложно. Пока что она почти не проявила себя — кроме, по сути своей, начала фиаско Сатин. Однако опыт и чутьё подсказывали своему владельцу, что это ничего не значит. В конце концов, ни один стратег не раскрывает своих карт сразу.

— Благодарю, — всё ещё наполовину погружённая в свои мысли, девушка отпила от своего бокала. — Однако ваши выводы несколько ошибочны. Как вы метко выразились, сценарий был моим — с небольшими корректировками Джанго, доставшего необходимые сведения. Однако, должна сказать, вы держались не хуже. А уж выступление… Гилфорда и вовсе было достойно восхищения. Особенно учитывая тот факт, что его слова были искренни. Я не почувствовала в них фальши.