Мери-Сью полный текст

Теперь все волнения позади. В королевстве все спокойно. По крайне мере, так кажется. Королева затихла, но готовит страшные планы мести. Однако, это будет после моего отъезда. Она выкинула меня из страны, но я не в претензии. Я до сих пор помню, как она "поблагодарила".

Меня разбудили ночью.

Слуга в черных подштаниках, с осоловевшими глазами и небритым подбородком, не дал даже одеться по регламенту.

Королева меня ждала в своих личных покоях. Смотрю я на нее и понимаю, что Ее Величество глубоко и надолго двинулась разумом. Она теперь будет сверх осторожной или сверх подозрительной. Все это усугубит ее природную спесивость. Придворные будут мечтать о ее смерти, чтобы ими, наконец, стал управлять прямой наследник. Два короля мужа у нее под каблуком. Они марионетки.

Любимый сынок Калил явно переплюнет свою маму в жестокости. Я видел этого тихоню в деле.

Королева смотрит на меня, желая убить. Причина этого страх.

— Сьша, — она впервые назвала меня по имени. Я вздрогнул. Как-то совсем мне не понравилось, как оно звучит. Я получился мерзавцем и злобным гномом.

— Да, Ваше Величество? — я постарался пониже поклониться.

— Ты знаешь слишком много королевских тайн, — облизывая губы, говорит эта гарпия.

Обычно, после такого заявления расстреливают.

— Так работа такая, — я бравировал, стараясь не показать свой страх.

Представляю сколько комичного. Комната, наполненная страхом. Она правительница этой страны, а я великий маг, а может и не просто великий, а очень даже.

— А ты не устал так работать? — она спросила и поправила нечто кружевное на груди.

— Так у меня ж обязательная работа, — я уже не боялся ее, я боялся спугнуть надежду.

— Ты сделал столько, сколько другие не делают за всю жизнь, служа мне, — Ее Величество не мигая, уставилась на меня.

— Хотелось бы, конечно, съездить куда-нибудь, отдохнуть, — я еще выразительнее поклонился. — Но кто будет хранить покой Вашего Величества.

Она сдержала улыбку.

— Ты станешь моим тайным служащим. Иди сюда, — я подошел, повинуясь взмаху ее руки. Она сорвала с меня знак дворца. Я теперь свободен. — Вот это тайный вызов, — она положила мне в руку монетку. — Храни ее, когда понадобится, то я тебя позову.

Я поклонился еще ниже, буквально стукаясь лбом об пол.

За дверью я услышал ее вздох. Свой я удержал. Ее жизнь определена, а я вот можно сказать, только начинаю жизнь.

Бежал я из столицы в ту же ночь. Бежали мы все. Компания получилась невообразимая: Мета, я, Леврок, Манья и Всеслус. Собирались мы все спешке, поэтому я не поговорил с принцем. Я так и не знаю, как ему удалось откупиться от службы. А еще меня волновало присутствие Меты и Всеслуса. Почему эти двое с нами?

Монету я выкинул только, когда мы миновали границу королевства.

— Все, пора домой, — Леврок обнял Манью.

Это было утром третьего дня после переправы через реку Камышовку, которая разделяла страну Леврока и новое для меня место Безгорье.

— У нас есть дом? — я не ожидал подобного утверждения.

— Мы его купим, — развеселилась Манья.

Последовавший страстный поцелуй этой пары я пропускаю.

До этого времени мы ехали, загоняя лошадей, особо не разговаривая, опасаясь. Я, признаюсь, боялся, что королева решит нас ликвидировать, чтобы не вспоминать о блудном сыне и могучем придворном. Гадалка предсказала, что я стану Великим, вроде бы стал великим магом. Дальше мне надо стать еще великее. Куда? Как-то вспомнилась та дребень, что читал раньше. Дальше путь в демиурги.

Часть четвертая: "И Мэри и Сью".

Эпиграф к части четвертой:

"Единым мир нельзя считать, ведь наше дело разобщать".

КоммуниЗт

Катастрофически я ошибся про демиургов. Выяснилось, что не они самые великие. Когда я это пишу, то смеюсь сам над собой. Но опять-таки все в порядке событийности.

Безгорье впечатлило меня количеством сопок и холмов. Наверное, в название страны жители заложили хорошую шутку.

В тот день мы остановились в дорожном доме. По моему взгляду, уже сильно откорректированным годовым проживанием в этом мире, это выше Хилтона. Здесь все построено на магии. Я хоть и сам могуч и красив, но все равно даже моих сил не хватило бы на такое.

Однако, первое, что случилось со мной — это прыжок на меня пятидесяти килограммовой собаки.

— Едридь! — закричали люди в холле дорожного дома "Черемуха".

Я бы тоже замычал, но лежал придавленный этим зверем.

— Камай О! — возвопил над ухом собаки неизвестный мне тип.

Собачка даже не двинулась.

— Скажи ему "камай о", — потребовал у меня мужик.

— Камай О! — я едва слышно прошипел.

Собака слезла с меня и уселась у ног. Я попытался было встать, но не мог. Спину, похоже, сильно ушиб. Леврок и Всеслус кинулись мне помогать. Я кряхтел, но поднялся.

— Ты мне должен, — было первое, что огласил этот неизвестный тип.

Я оглядывал человека. Мужчина, плотный, но при этом не толстый. Скорее всего, просто богатырского здоровья. Серые глаза, высокий лоб, широкие губы, кудряшки, лет тридцати трех — тридцати пяти. Одежда незнакомая. Явно откуда-то издалека. Я таких людей видел пару раз, когда работал королевским гробовщиком. Их можно назвать ремесленниками и торговцами редкостями. Различать торговцев и ремесленников в этой области я не научился. Зачастую они были и теми и другими одновременно. Товар эксклюзивный, но без гарантий.

— С чего это я должен тебе золотые? — я приготовился к разборкам.

Ответила мне Манья. Она распутывала завязки плаща, когда случилась все эта нелепица.

— Это бусидог и, наверное, ты его, случайно, активировал на себя. Теперь мастер-вощ требует с тебя оплату.

Ее объяснения не дали мне вспылить.

— Но я не собирался, — мне совсем не нужен никакой бусидог.

— Этого и не должно было произойти, — пробурчал недовольный, но не агрессивный мастер-вощ.

Как-то мне Леврок рассказал, что Манья стала учиться у Меты. Особо хорошо у нее получалось успокаивать окружающих. Девушка Леврока совершенствовалась в этом и не зря.

— Тогда может мы как-нибудь...

— Как же! — я узрел еще двоих, которые претендовали на ту собачку. Я перебил им сделку. — Мы приехали из Лугарии. Мы приехали из Лугарии.

Я так и не понял, в чем смысл такого упорства про Лугарию.

Эти двое говорили синхронно. Худенькие, маленькие братья близнецы. Одеты очень необычно, что называется, вещей минимум.

— Кромы зануды, — пробормотал Всеслус.

Кстати, я так и не мог надивиться на воспитанность и спокойствие этого парня. Я-то представлял, что он в дороге будет обузой. Но Всеслус и караулил, и готовил, и даже стирал. Он старался приглядывать за девушками и не мешать.

Манья в пути во всем слушалась Леврока и училась у Меты. Они занимались давно и с очень большими успехами.

С Метой тоже было нормально в пути. Она во всю пользовалась своей магией, только вот у нее пять тяжелых сундуков со всякими маг-причиндалами. Мета ко мне не приставала, не раздражала, не нудила. Лишь иногда она бросала на меня многозначительные взгляды, да гладила по руке.

— Кто такие бусидоги? — я потребовал более точные сведения.

— Это самые верные стражи, — откоментировали бротья-кромы.

— Отлично, что стражи, но можно как-то подробнее? — я поправил штаны. Эта огромная дворняга, похоже, порвала веревку на них.

— Страж будет служить тебе. Он усиливает магические способности, а также защищает от безумия, — Мета сделала пару шагов к бусидогу и наклонилась. — Скажи ему "текай о", — попросила она меня.

— Текай о, — я обратился к собачке.

Та открыла пасть и высунула язык.

— Гау-гау, — провозгласила псина, а я подпрыгнул.

Мета стала гладить собачку. К ней присоединилась и Манья. Мне показалось, что Всеслус тоже хотел поближе познакомиться с бусидогом.

— Мастера-вощи долго охотятся в Самосветных горах за парой бусидогов. Надо найти еще щенков, так сказать, не запечатленных. Запечатлеть их, забрать, вырастить, а потом ждать потомства, которое можно продать. Бусидоги достигают половой зрелости через десять лет. Больше двух бусидогов нельзя запечатлеть одному человеку. Щенков они вынашивают около двух лет. Ты понимаешь, сколько за них просят?

Я помотал головой. Если я правильно услышал и оценил, то их ценят на вес золота. Манья сказала, что они усиливают маг-способности, а еще и защищают. Это, конечно, здорово, но я сам бы не стал приобретать для себя такую собачку.

— Хорошо. Я все понимаю, но все-таки, сколько? И где нам столько взять?

— Надо сначала с нами разобраться! — потребовали братья-кромы. — Мы согласны на возмещение ущерба только щенком. Пусть он будет дикий, тогда пара. Мы уже вырастим новое поколение. Да, это десять лет, но мы хотим пару. Других ведь вариантов нет?

Я не успел ничего возразить. Тут же свои требования предъявил мастер-вощ.

— Я согласен на материальное возмещение. Скажем, вот такая сумма, — он показал на пальцах количество мешочков с золотом.

Леврок поднял брови.

Мета высокомерно улыбнулась.

Начался торг.

Я молчал, рассматривая свое нечаянное приобретение.

Собачка совсем не беспородная. Милая такая, черная, в складочку. Если бы не зверские зубы и огромная пастюга, то прямо гламурная зверюшка. Уши свисают, наверное, она их пачкает, когда есть из миски.

Я не вник, до чего они там доторговались потому, как до моей головы дошла одна мысль.

— Это щенок? — я завопил так внезапно, что остальные прикусили языки. — Какая она вырастет?

— Да, вон моя во дворе, — добродушно, но жутко сардонически ухмыльнулся мастер-вощ.

Я видел во дворе большого такого черного слона. Мамочки!

— Скажи ей "троп там", — велела Мета.

— Троп там, — на мое заявление собака пошла за мной, а меня тащила Мета наверх. Чувствую, что мне надо отдохнуть.

Теперь у меня появилось много проблем. Стоило ли уезжать?

— Послушай, друг, — это мы с Левроком сидели в общей комнате за столом в этом шикарном постоялом доме. — Ты, во-первых, еще так и не рассказал про себя и про этих двоих аристократов.

— Разве дело в этом?

— Дело как раз в этом, — я был упрям. — А ты чем озабочен?

Принц выглядел крайне угрюмым.

— А тем, что надо идти в земли неодетых.

Когда я сообразил про неодетых, то заперхнулся. Нам надо назад? Я там был, я не хочу. Там война, Татьяна, Икрых и вообще ужасы жизни.

— Зачем нам туда? — я потерял голос. Мне совсем туда не хотелось. Я не пойду. Истерия и страх захлестнули. — Я там был, туда не надо, — я пытался объяснить это Левроку, как маленькому ребенку, по слогам и медленно.

— А то, что собаки водятся в Ганзиконе. А Ганзикон находится в самой сердцевине земли неодетых. Ты не знал?

— Я там не был, в смысле в Ганзиконе, — мне хотелось плакать. Сдерживаться, я сдерживался, но все внутри кипело. Не стыжусь признать, что боялся. — А какой это Ганзикон?

Леврок описал ту землю, которую мы тогда обошли стороной. Это я о той красной земле, в которой никто не выживал. Красная земля и называлась Ганзикон. Я содрогнулся от объяснений принца.

— Я должен туда идти и добывать им щенков? — мне не верилось, что из-за такой фигни надо именно туда идти. — Может есть вариант купить им другого щенка?

— Нет, мы приносим несчастья, — едва выговаривая, заявил мой друг. — Это значит, что никто из мастеров-вощей не будет иметь с нами дело.

— Как это мы приносим несчастья? — не увязал я его логики с действительностью.

— А то, что мы нарушили сделку. Это определяет, что приносим несчастье, и все тут.

Дальнейший разговор выявил еще больше неприятных подробностей о Ганзиконе. Собачки-бусидоги обитают там численностью пятисот особей. За своего щеночка они порвут на части, причем очень мелкие . В Ганзикон можно попасть только через земли неодетых, как Леврок называл этих первобытных. Если там поймают незаконных вторженцев, то лишают памяти и оставляют там навсегда. А если мы не заплатим по условиям сделки, то все мастера-вощи обязаны нам отомстить. Одна собака не защитит нас.

— Погоди, почему нас? — я, наконец, сообразил, что все время слышу "мы".

Душу это, конечно, грело, но я не свинья, чтобы так подставлять друга.

— Потому, что здесь мы все были вместе. Это общая история, Сьша, — принц пожал плечами. На сем и попросил закончить неприятный разговор.

— Тогда может все-таки объяснишь хоть про себя или про Всеслуса с Метой? — попросил я и заказал еще напитка.

— Хорошо, расскажу, — Леврок улыбнулся, но не мне, а тому бусидогу, который теперь считался моим. — Но сначала скажи, а как ты его назвал?

— Кого его? — я недопонял, но из чашки отхлебнул.

— Своего бусидога, а что ты еще кого-то завел? — развеселился друг.

Здесь к нам подошли девушки и Всеслус. Начавшийся разговор пришлось прекратить. Нельзя же его расспрашивать о них в их же присутствии.

— Бусик? — предложила Манья вариант.

— Бусяка? — переспросил Всеслус, широко и весело улыбнувшись.

— Бусилья? — осторожно уточнила Мета.

— Буг? — гавкнул бусидог.

— Ага, я назвал его Буг, — услышав собаку, объявил я.

Потом все ужинали, веселились, рассказывали забавные истории. Даже строгая Мета поведала о своей жизни:

— Я росла и никогда не знала, что я могу стать магичкой. Это было не по мне. Я всегда хотела стать наследницей. Для этого путь был один. Я должна была поступить в секту масипусев и стать верховной масипуськой.

Я захихикал. Почему-то Мета совсем не представлялась масипуськой.

— Ты чего смеешься? — рассвирепела она. Да, девушка с характером. Обижается даже на тон.

— Просто масипуськи звучит смешно, — я пострался скрыть улыбку и заглушить смех.

— Ты зря смеешься, — Леврок захотел разрядить напряженность. Он пододвинул к Мете большое блюдо с пятью видами паштетов. — Масипусии это очень жестокие звери. Их основная цель воспитать настоящего преемника. Достойные и очень богатые семейства отправляют в эту секту своих малолетних детей.

— И что они должны там делать? — подобные объяснения все еще не удовлятворяли мою жажду смеха.

— Они должны изучить там правила этикета, правила боя, правила финансовых операций, ведения интриг, отрешения от совести.

— Про все понятно, кроме совести. Это как? — я успокоился.

— А то, что ничто и никто не должны стать на их пути препятствиями при поддержании славы и благосостояния рода, — как-то излишне заучено пробубнил Всеслус.

— А ты откуда знаешь? Тебя, что тоже? — посочувствовала Мета.

Леврок смотрел на них квадратными глазами. Открывались новые грани личности наших знакомых.

— Да, два месяца, — признался Всеслус. Настроение у него явно испортилось.

— Простите, друзья, — я увидел, что надо срочно принести спокойствие во всеобщую взвинченность. — Лучше скажите, что думаете по поводу Ганзикона.

Всеслус заискрился ожиданием. Мета кивнула. Манья же покраснела.

— А что тут думать!? — Всеслус Ильик рвался в бой.