Тем не менее, в подобном состоянии я нашел и свои плюсы. Находясь в этом странном месте, у меня было достаточно времени на то, чтобы подумать о том, что произошло.
Мой срыв в замке был... Странным. Да, пожалуй, именно так я бы назвал свое состояние. В свое время наставник научил меня способам вхождения в состояние, которое он сам называл "боевым мышлением". В этом состоянии человек переставал ощущать какие-либо эмоции, превращаясь в безэмоциональную машину смерти. Никаких эмоций или переживаний по поводу убийства — лишь чистый разум. При этом я прекрасно осознавал все происходящее и полностью отдавал отчет в своих действиях. Когда-то давно я читал, что в бою у части людей отключается осознанное поведение, уступая место инстинктам. И именно по этой причине зачастую солдат был не способен нажать на спуск — убийство себе подобного просто не в его природе. Не знаю, как с этим боролись на Земле в те времена, когда схватки происходили исключительно в рукопашную, но в Тедасе, похоже, нашли способ отключать инстинкт, не позволяющий убить себе подобного.
Но то, что я ощутил в Редклиффе, было совершенно иным. Словно в один момент кто-то, или даже что-то просто перехватил контроль над телом, оставив мне роль стороннего наблюдателя. При этом я так же осознавал, что происходит вокруг, но ощущения были совершенно иными. Я смотрел на то, как мое тело кромсает в капусту бегущих на него людей, отсекает конечности, вспарывает животы, размазывает ударами энергии Тени врагов по стенами, ломая кости. Но при этом я, наверное, первый раз в жизни ощутил весь спектр эмоций, который испытывает человек в бою. И мне еще никогда, ни в прошлой жизни, ни даже в этой, не было столь страшно. Я бы даже не назвал это страхом — это был самый настоящий животный ужас, причем испытывал я его отнюдь не от потери контроля над телом. В другой ситуации я бы, наверное, обгадился от страха и, визжа, убежал, куда глаза глядят, но мое тело в тот момент мне не принадлежало. И потому мне оставалось лишь смотреть на все, что творится вокруг. Смотреть и бояться. Это было хуже, чем самая изощренная пытка. Как я выдержал подобное, не сойдя с ума, не знаю. Хотя, выдержал ли? Просто в один момент, когда мое тело уже заносило меч над головой Коннора, все эмоции вдруг пропали. Будто в голове перегорел какой-то предохранитель. И почти сразу же, я услышал полный страха и боли крик Тегана. Дальше... Дальше оставалось лишь ударить сына эрла мечом плашмя, вырубая его. И отключиться самому — с ощущением тела ко мне вернулось все то напряжение, что оно испытало в бою.
И вот я оказался здесь. Я даже не знал, где именно. Может быть, я сошел с ума, и сейчас меня, пускающего слюни или злобно рычащего, держат где-то в подвалах замка, размышляя, что делать с Эйденом Кусландом, у которого поехала крыша. В то, что я мертв, я не верил по вполне понятной причине — после смерти я бы оказался в Тени, чего, похоже, не произошло. Подумав, я принял теорию о том, что я нахожусь в собственном подсознании, что, впрочем, не давало ответа на то, как мне отсюда выбраться. Оставалось лишь думать.
Я не мог сказать точно, сколько времени прошло. Но в один момент мне пришла в голову простая мысль — если я действительно нахожусь в своем собственном подсознании, вероятно, так или иначе все, что здесь находится, подвластно моей воле, а значит, для того, чтобы освободиться, достаточно лишь пожелать этого. Я не знал, прав я или нет, но попробовать мне ничто не мешало. И я сосредоточился на том, чтобы освободиться.
Сперва это, разумеется, ничего не дало. Я бы искренне удивился, сработай мой способ сразу. Но другого варианта мне в голову не приходило, и продолжал пытаться. Все мои мысли обратились лишь в одно желание — вырваться, вырваться любой ценой из этого пространства. И когда в моем рассудке не оставалось ничего, кроме этой простой мысли, мир вокруг меня изменился.
Темноту прорезал свет. Сперва это была слабая точка, которую едва мог разглядеть человеческий глаз. Но после точка превратилась в огонек, а после — в самое настоящее солнце, слепящее меня ярким светом. И я, будто мотылек, полетел на этот свет. Свет продолжал увеличиваться, пока не заполнил все пространство передо мной. Меня, уже помимо моей воли, стало тянуть внутрь источника сияния. Я не сопротивлялся — к тому моменту я понял, что этот свет есть ни что иное, как выход из ловушки. Оставалось лишь прикоснуться к нему, чтобы вырваться. Моя рука потянулась к светочу и легла на него. Тут же меня буквально вывернуло и несколько раз перекрутило, словно какая-то сила стремилась порвать меня в лоскуты. Но я не сопротивлялся — вместе с болью возвращалось, казалось, утерянное навсегда ощущение родного тела. И когда я практически вышел из темноты назад, чей-то тихий, но чем-то знакомый голос, в котором ощущалось довольство, прошелестел на грани сознания:
— Мы еще встретимся, друг мой. Мы еще встретимся...
* * *
9:30:12:21 века Дракона. Замок Редклифф.
Реальный мир встретил меня болью. На мое счастье, это была не боль от ран или болезни. Сколько бы я не лежал без сознания, тело успело отечь — любая попытка двинуться сопровождалась очень неприятными ощущениями. Впрочем, мне, судя по всему, повезло — похоже, до атрофии дело не дошло. Однако что-то не давало мне шевелиться слишком активно, и вскоре я понял, что именно.
Открыв глаза, я внимательно осмотрелся и, оценив обстановку, иронично хмыкнул — похоже, просыпаться в незнакомой комнате становится для меня привычкой. Вот только на этот раз, в отличие от Лотеринга, я лежал связанным. Самая настоящая сеть из веревок оплетала все тело, не давая нормально пошевелиться. Не могу их осуждать — после того, что я сотворил в замке, люди решили, что я не менее опасен, чем одержимый. Люди вообще бояться того, что не понимают, и мое положение — живое тому доказательство. Хотя, говоря по правде, я и сам не мог бы ответить на вопрос, что именно произошло в тот момент, когда я утратил контроль над телом. В ответ на воспоминание сознание услужливо показало мне запечталенную во всех подробностях бойню, заставив тело задрожать мелкой дрожью, воскрешая первобытный ужас от сотворенного. Нечеловеческим усилием отогнав от себя воспоминания, я, уже с холодной головой принялся размышлять о произошедшем. Похоже, я и сам не представлял пределов собственных возможностей — до того момента мне и в голову не могло прийти, что силу, полученную мной можно использовать таким образом. И это была не магия — прислушавшись к себе, я понял, что связь с Тенью хоть и была, но ее сила не изменилась. По крайней мере, не настолько, чтобы я смог это заметить. Значит, дело не в том, что я преодолел какой-то барьер, а в том, что я, или тот, кто занял мое место, использовал силу нестандартным способом.
Тот, кто занял мое место...
" Мы еще встретимся, друг мой... "
Я на удивление хорошо запомнил тот голос. Не знаю, почему, но он показался мне знакомым. Словно его обладателя я уже когда-то встречал. Но где? В Тедасе я не знал никого, кто имел бы такую силу — сомниари в наши края не заглядывали, так что местные отпадали. Оставались лишь потусторонние сущности, из которых я мог вспомнить очень немногих. Точнее, всего двух. Духа Мудрости я бы узнал из тысячи, а Создатель вряд ли бы отпустил меня так просто. Или они не могут зайти в подсознание? Проклятье, как же все запутанно!
Лязг замка на двери отвлек меня от размышлений. Скосив глаза на открытую дверь, я увидел молодую девушку, которая, судя по наличию ведра и тряпки, пришла дабы убраться в комнате.
— Пиить, — слова, вырвавшиеся из пересохшего горла, больше походили на голос восставшего из мертвых. Результат был закономерен — служанка от неожиданности выпустила из рук ведро, которое, с глухим звуком ударившись, пролило содержимое на пол, и стремглав вылетела из комнаты, оглашая замок испуганным визгом. Реакция на крик девушки была на редкость оперативной — меньше, чем через минуту в помещение ворвался десяток воинов с мечами и арбалетами наизготовку.
— И вам доброе утро, — прохрипел я, заставив солдат напрячься.
— Третий стих Песни Света, — раздалось из группы в ответ на приветствие. Я мысленно вздохнул — богословие никогда не было моей сильной стороной. А местную Библию я вообще воспринимал, как сборник анекдотов. На мое счастье, человека, что спрашивал меня, я знал. Точнее, не совсем человека.
— Понятия не имею, кха-кха, — закашлялся я — горло драло немилосердно, — на проповедях я отсыпался.
— Это точно он, — выступила вперед Каллиан Табрис, — развяжите его.
— Вы уверены? — повернулся к эльфийке один из солдат.
— Уверена, — кивнула остроухая, — я бы напряглась, процитируй он ее. К тому же он действительно спал на проповедях.
Пара воинов, приблизившись, освободили меня от веревок, и тут же отскочили на безопасное расстояние. Подождав немного, я неторопливо, морщась от боли, поднялся с кровати.
— Пиить, — просипел я.
В руку тут же ткнулась флага. С благодарностью кивнув, я залпом выдул все содержимое и, рыгнув, произнес уже нормальным голосом:
— Ух, наконец-то.
— Действительно, наконец-то, — съязвила Каллиан, — ты пролежал уже неделю. Все уже начали думать, что вместо одного человека нам надо исцелять двух.
— Неделю? — не веря своим ушам, переспросил я.
— Неделю, не меньше, — повторила Табрис, — сейчас двадцать первое харинга.
— Две недели, — поправил я мертвым голосом.
В голове пронеслись сценарии того, что могло произойти за это время. Порождения Тьмы, прорвав оборону Лотеринга, выжигают баннорны. Храмовники получают Право Уничтожения и вырезают Круг. Или, наоборот, отступники под началом Ульдреда выкашивают воинов Церкви и уходят с острова, устраивая бесчинства по пути...
— Сколько я пропустил? — поднял я глаза на эльфийку.
— Это тебе лучше расскажет Алистер, — ответила Каллиан, — собирайся, он ждет тебя. К слову, у банна Тегана к тебе много вопросов, и лучше бы тебе иметь на них ответы.
-Алистер здесь?
— Разумеется, — хмыкнула Табрис, — или ты думал, что я сбежала от нашего королька проведать тебя? Я, конечно, не в восторге от того, что вместо прикрытия твоей задницы пришлось защищать нашего венценосца, но я уже достаточно выросла, чтобы понимать ценность его жизни.
— До сих пор не можешь меня простить, да? — слегка улыбнулся я, выходя из комнаты.
— А сам как считаешь? — в голосе остроухой прорезались гневные нотки, — стоило оставить тебя, как ты тут же ввязался в авантюру и в результате две недели лежал пластом без сознания.
— В этом случае помочь ты ничем не могла, — парировал я, пытаясь не отстать от ведущей меня Каллиан — ноги еще не до конца отошли от долгого лежания.
— Ну конечно, — издевательски пропела подруга, — ты говоришь так каждый раз, когда ввязываешься в нездоровую канитель. Без меня.
— В любом случае, говорить о сделанном уже поздно, — решил сменить тему разговора я, — лучше расскажи о том, как все прошло в Брессилиане.
— Об этом тебе лучше Его некоронованное Величество расскажет, — мстительно припечатала эльфийка, — тем более, что мы пришли.
Табрис привела меня к злосчастной обеденной зале, у входя в которую стояла охрана. Стражники, искоса поглядывая на меня открыли двери, давая нам пройти внутрь.
Обеденная зала несколько изменилась. Помещение уже давно было оттерто от крови, и ничто, кроме воспоминаний, уже не напоминало об учиненной мной мясорубке. По центру комнаты стояли несколько придвинутых друг к другу столов, на которых покоилась огромная карта Ферелдена со стоявшими на ней фишками, вырезанными из дерева. Кому-то это могло показаться настольной игрой, если не знать, что за деревянными фигурками и флажками скрываются армии и крепости. Но рассмотреть подробно ситуацию в стране мне не дали.
-Эйден, ты очнулся! — радостно воскликнул Алистер, подняв голову.
Окружение бастарда подняло на меня глаза, и, надо сказать, далеко не все были рады моему появлению. Если у Стражей, пришедших вместе с Тейрином, а также у моих людей, на лицах читалась радость, облегчение и интерес, то редклиффцы меня, мягко говоря, не жаловали. По лицу Тегана пробежала тень, а Изольда от одного моего вида, взвизгнув, отскочила на полшага, прячась за спиной деверя.
— Здравствуй, Алистер, — улыбнулся я, — да, похоже, я отоспался на полжизни вперед. Хотя, похоже, далеко не все рады моему выздоровлению, — скосил я глаза на "спрятавшуюся" жену эрла.
— После всего, что произошло, это неудивительно, — парировал Теган, — кстати, тейрн, не соблаговолите ли вы рассказать нам, какой именно силой вы воспользовались? После, хм, событий в замке, такая мощь, появившаяся в руках человека...
— Вы думаете, что в меня вселился демон, — прервал я речь банна, который явно хотел избежать подобных слов.
— Именно, — высокий голос, прозвучавший из-за спины, чуть не заставил меня подпрыгнуть. Обернувшись, я увидел Лелиану, до того неподвижно стоявшую в углу. Да, узнай наставник о том, что я не смог срисовать девушку, он бы высказал мне пару ласковых, а потом гонял бы до потери пульса вокруг замка. Эх, Матиас...
Каллиан от голоса послушницы раздраженно фыркнула — похоже, девушки уже успели познакомиться, и знакомство, видимо, не задалось. Эльфийка, похоже, не желала верить в мою одержимость, что, откровенно говоря, было довольно приятно. А вот бывшая послушница, похоже, только и ждала случая, чтобы обвинить меня во всех смертных грехах. Что-ж, подобное также ожидаемо — люди вообще любят цепляться за ошибки своих оппонентов, чтобы на их основании доказать ошибочность всего их мировоззрения. Иногда это действительно верно, но порой выводы бывают откровенно высосанными из пальца.
Я уже хотел было ответить рыжей заготовленной речью, однако поддержка пришла оттуда, откуда я ожидал ее меньше всего.
— Не чувствую я демонов в этом человеке, — подобная манера построения речи могла быть лишь у двух людей, при этом одна из них оказаться в Редклиффе никак не могла, — свободен он в желаниях своих.
— Неужели? — моментально вызверилась послушница, — откуда ведьме из Диких Земель знать об этом?
— Я тоже не чувствую в нем демонов, — добавила волшебница-страж, стоявшая чуть в стороне. Солона, кажется.
— Послушнице, в магии несведущей, знания подобные в приходе дали? — иронично поддела рыжую ведьма, — своим умом думать ты, очевидно, разучилась.
Лелиана в ответ ощерилась, как дикая кошка, на что Морриган лишь улыбнулась — похоже, выводить церковницу из себя ей несказанно понравилось. Тем более, что в словах колдуньи был своей резон — кому, как не ей, знать об одержимости.
— Морриган, Солона, вы уверены, что Эйден не одержим? — повернулся Алистер к ведьме.
— Не больше силы Тени в юноше сием, чем в остальных, что магией обделены, — туманно ответила девушка, а магичка из Круга ограничилась кивком. Я на это лишь усмехнулся — учитывая то, что все жители Тедаса, сами того не подозревая, так или иначе связаны с Тенью и иногда неосознанно пользуются силой, что она дает, подобный ответ можно трактовать очень широко.
