-Я тогда и слов-то таких не знал, — закончив чистку, Грей начал собирать свое оружие. — У меня, черт возьми, и без того проблем хватало.
-Вы...вы про войну? — рискнул спросить Кирик.
-Про войну я бы с тобой и начинать не стал. Все равно не поймешь. Нет, это уже после было. Много после, уже дома, чтоб он провалился. Ты возвращаешься домой, а там тебе плюют в рожу, не успел еще и из аэропорта выйти. Чертовски приятно, правда?
Кирик молчал, опасаясь прерывать гневный монолог.
-Сколько ей было, интересно? Когда тот бардак начался, ей крепко досталось.
-Я...я не совсем понимаю...
-И не поймешь. Ты ж не видел, как копы вышвыривают безногих из кресел к херам и лупят дубинками в кашу. А я видел. Я и причаститься успел — троих в тот день их отделение потеряло. Не подумай, что я поддерживал этих кретинов из VVAW(1), так уж получилось, что в стороне в тот день оказаться не вышло...о чем я...ах да, о ней. Уж не знаю, как ее туда вообще втянуло. Помню только, как ее душили — думал, глаза вытекут и язык вывалится. Ее матери череп проломили — случайно, конечно, что поделать — нечего было лезть под руку...ну...я того типа вскрыл, и двух его дружков тоже. И еще без счета отмудохал, пока меня не завалили, — Эрик рассмеялся. — Мразь эта дохлая потом вылезла. Он в больнице работал, там себе и жратву подбирал, из тех, кто все одно не жилец. Я как смог ходить, решил навестить эту...сам не знаю, что за дерьмо у меня в голове тогда было, что я пошел. От радости, видимо, что меня так и не связали с теми порезанными, все мозги в кашу превратились. Не, подумай, как приятно — приходит такой как я, сказать, что это он тебя удавить не дал, троих покрошил, а ты смотришь в эту харю и хочется в нее наплевать, как те, в аэропорту, делали. А чего нет? Это ж мясник, убийца. И всякое такое, что они там себе насочиняли. И вот за этих мы умирали...
Немного помолчав, Эрик продолжил:
-Вначале-то она и говорить со мной не хотела. Но куда ты денешься, когда нога сломана, а к тебе в палату заходит второе загипсованное чудище? Правильно, вот никуда и точка. Так что я неделю там ей надоедал. У нее больше никого и не осталось, когда мать там, на асфальте, забили. Да и идти особо некуда было...Не знаю...иногда кажется, если бы ее не съели, я бы может, и вылез из этого. И дальше бы ничего не пошло. Но ее съели. Я все еще помню, знаешь? Я захожу к ней как обычно, в палату...а этот ее жрет. А она даже не кричит, глаза пустые-пустые...
Закончив сборку оружия, Эрик начал вставлять патроны.
-Ствола, конечно, с собой не было. С ножом на него попер. Мне одного раза когтями хватило, все кишки наружу. Но мы же в гребаной больнице, попробуй там сдохни. Откачали да заштопали. И там-то я и понял, во что влез. Никто ничего толком сказать не мог. Девка исчезла, палата вся в крови, а меня нашли там же, почти что в разобранном виде.
Последний патрон со щелчком встал на место.
-У меня год ушел, чтобы его найти. Чертов год. Шесть штатов исколесил. Тогда-то я этих малюток и сделал. И не подвели, хочу заметить...
-Значит, работать на Церковь вы стали после убийства того Апостола?
-Нет. Тогда они на меня только вышли, потому как я наследил, как последний лопух, а они за ним тоже бегали. Предложили работу, я их послал. А вот через пару лет, когда прижало крепко, тогда телефончиком-то и воспользовался.
-И...как вам здесь показалось?
-Видал и похуже. Команда шизанутых ублюдков, но с моими ребятами, конечно, не сравнится. С Филином этим всегда проблемы были. Я человек простой и правила у меня простые. А у вас все через какую-то задницу. Хочешь убить — ну убей, чего мудрить, если так устроен. Нет, мы вначале скажем "не убий", а потом сверху накрутим Восьмое Таинство, когда поймем, что сами себя в угол загнали.
-Вы вообще хоть верите? — отважился спросить кандидат в экзекуторы.
-Когда платят, да еще под огнем. Вот сдохну когда, и посмотрим, хватило этого или нет. Я думаю, что очень даже — Бог меня любить должен, я ему сколько лет уже трупы поставляю. Без работы редко остается, — Грей рассмеялся. — Хочешь совет? Вали отсюда, пока можешь. Это затягивает, как болото.
-Я...
-Ты еще не такой, как остальные, — посерьезневшим тоном добавил Эрик. — На твоих лапах крови пока что маловато. Сможешь отмыться. Нам уже поздно. Мне-то и после войны уже поздно было. Я уже тогда кроме трупов ничего вокруг не видел. Ты сидишь с кем-то около двух часов, выпиваешь, а потом понимаешь, что комната на самом деле пуста и ты уже второй час льешь пойло на стол, да сам с собой тараторишь. Засыпаешь с трупами, трупы во сне видишь, с трупами встаешь, да и сам ты уже труп. Я труп, Филин труп, Лено труп. Даже стеклянный мальчик наш и то труп. Знаешь, что с ним было? Нашли в горах, почти околевшего, с этой хреновиной, что к руке присосалась. Три года до кондиции доводили, а толку-то? У него до сих пор взгляд на тысячу ярдов остался. А Лено? Пошла добровольцем на ту программу Ассамблеи, там ее черти чем наширяли, результат ты видишь.
Убрав револьвер в кобуру, Эрик с хрустом размял руки.
-Черт, слишком много выпил с утра. И слишком много болтаю с этого. Забудь всю эту херь, не морочь себе голову.
-А...можно спросить?
-Что еще? — прорычал Грей.
-Про отца Ката.
-Про Филина тебе еще рано знать. Разве что лет через сто, когда всю эту чертовщину рассекретят. Да и я сам не особо-то знаю про старика. Хотя про его дрянную семейку успел послушать...слышал, такая же старая, как некоторые у магов. И так же, как у них, с давних пор одним делом занимается. Знаешь, как он прославился, что его повсюду таскать стали? Операция была гаже не найти. Сунули под прикрытием — его и еще одного придурка, такого же как ты прям — в одну развеселую шайку, которая за несколько лет всю Ассоциацию сетями спутала. А все почему? Потому что у них Цепи были, вот и решили, что пусть чуток под магов покосят. В какой-то момент они облажались и их накрыли. Если бы Филин не исхитрился нам весточку отправить, так бы там и сгинули. А так...ну, мы пришли и освободили этот замок до основания. Больше недели там проторчали. Филин в том замке несколько пальцев оставил. Парню тому повезло меньше — его одна сука запытала до смерти. Филин так себе его смерть и не простил...
-А что было потом?
-А потом уже мы оторвались. Был там один заморыш башенный, его нам живьем взять сказали и родителям вернуть одним куском. Филин вот только чихать хотел на это все, маги нам не хозяева, чтобы приказы раздавать. Выпотрошил того уродца на глазах у его девки, а ее в окошко отправил. Лейтенантов их к стенкам пришпилил, словно мух. Ух и злой он тогда был...
-Между прочим, Эрик, это все секретная информация, — мягко произнес, входя в комнату, Ренье. — Кат был бы недоволен, узнав, что ты снова распространяешься о его работе.
-Просвещаю молодежь, — ухмыльнулся Грей, поднял со стола полупустую бутылку — Измени хоть раз традициям, стеклянный мальчик. Что скажешь?
-То же, что и всегда, — мрачно ответил Гардестон. — Я не пью, ты же знаешь.
-Он не пьет, — издевательским тоном произнес Факел. — Он не пьет, он не курит, по бабам не шляется. Кабы не убивал, так вообще бы святым был. Что там Филин сказал?
-Все уже подвезли. Нас ждут внизу.
-Прекрасно, — приложившись напоследок к бутылке, Эрик поднялся на ноги. — Значит, уходим в плаванье?
Круизный лайнер "Атлантида" был настоящим реликтом — почему эту махину возрастом больше тридцати лет до сих пор не списали, а продолжали латать год за годом, оставалось только гадать. Но кораблю было чем похвастаться и помимо солидного возраста — например, тем, что в нем уместилось четыре ресторана, шесть баров различных стилей, небольшая сауна, кинотеатр и казино. И больше трехсот комфортабельных номеров, полученных после очередного переоборудования из старых девятисот кают.
Впрочем, у Норин не было времени изучать все это роскошество, равно как не было и такой возможности: два мрачных человека, что вели ее к их каюте, не давали ей остановиться ни на минуту. В первые дни в их обществе ей было страшно, невыносимо страшно. Она пыталась убежать из номера в дорогом отеле — человек, который записал ее, как свою дочь, сделал с ней нечто странное — дотронулся и что-то сказал, что-то непонятное. И у нее сразу отнялись ноги до следующего утра. Всю ту ночь ее терзали ужасы на тему того, как этот человек воспользуется ее беспомощным положением, но вскоре она поняла, что она нисколько его не интересовала — ни его, ни его такого же хмурого и холодного товарища. Он не отвечал на ее вопросы, никогда, а если что и говорил, то односложно и таким ледяным тоном, что переспрашивать было страшно. На второй день она попыталась позвать на помощь — человек, которого второй называл "сэр Линч", повесил ей на шею какой-то камушек и Норин с ужасом поняла, что лишилась голоса. Хуже того, она не могла снять этот жуткий ошейник — малейшее прикосновение к нему оборачивалось чудовищной болью. Второй человек, "сэр Кол", был чуть дружелюбнее — один раз он даже купил ей бутылку невкусного лимонада. Он всегда таскался с огромным чемоданом — Норин удалось подсмотреть, что там лежат какие-то странные побрякушки и что-то, похожее на большую серую вазу, сделанную из какого-то странного материала.
Сейчас, взойдя на этот корабль, Норин уже окончательно смирилась с тем, что ничего не может сделать. Она могла только догадываться, что стало с ее матерью — жива ли она вообще? — и кто такие эти нечеловечески вежливые люди, которые умеют делать такие странные вещи, а также навстречу какой судьбе они ее везут. Бежать было некуда — этот "сэр Линч" еще вчера сообщил ей, что если она попытается сбежать от него с этим камнем на шее, то все, что останется от ее головы, можно будет уместить в спичечный коробок — ему достаточно дать одну команду. До смерти напуганная, желающая только одного — проснуться, вырваться, наконец, из этого затянувшегося кошмара — Норин ничего не могла ему ответить, ведь он забрал ее голос. И сейчас она могла только топать вслед за своими жуткими конвоирами, отчаянно оглядываясь на проходящих мимо людей и пытаясь привлечь их внимание хоть взглядом, хоть жестом...
Эти люди, похоже, были очень богаты — они заняли две соседние каюты в первом классе. Норин с облегчением отметила для себя, что страшный сэр Линч сдает ее товарищу и отправляется в свой номер. Сэр Кол, по крайней мере, выглядел не так холодно и отстраненно. Быть может, у него удастся узнать...
-Не стоит, — коротко произнес Кол, закрыв за Норин дверь. — Давайте не будем омрачать эту и без того неприятную прогулку лишними спорами.
Обернувшись к человеку в черном, Норин по привычке открыла рот, чтобы заговорить, но не смогла произнести ни единого слога.
-Прошу, — Кол указал на дверь справа. — Ваша комната до конца плаванья.
Норин, сгорбившись, вошла в, несомненно, самое мрачное помещение во всей огромной и шикарной каюте — то была большая и темная спальня с крохотным иллюминатором, через который и руку-то было не просунуть. Дверь за ее спиной захлопнулась, а через минуту, судя по звукам, ее подперли чем-то из мебели. Тяжело вздохнув, Норин приступила к обследованию очередной своей тюрьмы. Результаты были неутешительные: бежать было решительно некуда: разве что только она смогла бы уменьшиться и пролезть через трубу в ванной комнате, что была соединена со спальней...
Поставив табуретку к стене, Норин уселась перед иллюминатором — он выходил прямо на пристань, на которой сейчас медленно собирался народ, поднимаясь на корабль. Внимание ее привлекла одна странная процессия: шесть человек в белых костюмах, нагруженные разнообразными музыкальными инструментами. Хмурый седеющий тип с сигаретой в зубах, высокая женщина, без особых проблем тащившая два огромных чемодана, бледный человек с перевязанной рукой, молодой парень, на которого повесили аж две электрогитары...
Процессия быстро скрылась из виду, поднимаясь на корабль. Норин, отчаянно пытавшейся чем-нибудь отвлечься от жутких мыслей, пришла в голову очередная — интересно, а что они играют?
-Эрик, мне невероятно хочется тебя удавить за эту идею, — шипел Асколь, проталкиваясь к своей каюте.
-За что же? Или надо было предложить тебе пианино?
-Нет, орган, — рассмеялась Шепот, отталкивая в сторону очередного пассажира — легонько, но тому этого хватило, чтобы клюнуть стенку носом и выронить весь багаж.
-Не переживай, Филин, если нас попросят сыграть, то петь я заставлю нашу стекляшку, — пихнув Ренье в бок, Эрик похлопал рукой по гитаре и чуть понизил голос. — Черт, кажется я слишком много гранат туда положил...
Асколь ничего не ответил — он лишь толкнул дверь каюты, и, едва оказавшись внутри, сбросил на пол огромные сумки.
-Когда мы там отходим?
-Через полчаса.
-Прекрасно. Готовьте снаряжение. Косс?
-Что еще? — недовольно произнес алхимик.
-У тебя все готово?
-О да, — на лице Косса проступила улыбка. — Уже давно.
Рисковать он не хотел, особенно сейчас. Именно поэтому Альберт заказал убогую каюту в третьем классе — для Свечки, которому иногда доводилось путешествовать и вовсе прячась в машинных отделениях, и это было роскошью. Альберт нервничал, и делал это настолько заметно, что руки его дрожали с того самого момента, как они поднялись на корабль.
-Я ее не видел. Пока что нигде не видел, — бормотал Блах, стоящий перед зеркалом. — Ты должен ее найти, как только мы отплывем достаточно далеко. Только не лезь в драку раньше времени, отдай башенных мне.
-Как скажешь, — Фрери распихивал по многочисленным карманам не менее многочисленные ножи. — Люблю я море...
-Удивлен, что есть хоть что-то, что ты любишь, — рассмеялся маг.
-Это...врожденное, — буркнул Свечка. — В воде чувствую себя куда легче. Хочется когда-нибудь все бросить и уехать...не знаю, правда, куда. Но там должно быть холодно, там должно быть море.
-Рыбу ловить будешь?
-А чего бы и нет? Не всю же жизнь головы кому-нибудь отрывать. А у тебя какие планы?
-Ты знаешь, — в голосе Блаха прорезалось раздражение.
-Ну, это сейчас. А потом?
-Когда это твое "потом" наступит, тогда и подумаю, — огрызнулся Альберт. — В настоящий момент я...
Виски мага сдавило болью — обхватив голову руками, Альберт застонал, согнулся и уставился в пол.
-Ты чего?
-Ничего. Все будет в порядке, — прошипел Блах. — Ты собрался уже? Если да, то иди, займись делом.
-Рано же еще.
-Никогда не рано. Как отплывем подальше, я уже должен буду знать, где ее прячут. Зная башенных, они наверняка заняли самые роскошные каюты, так что обшарь прежде всего все наверху.
-Хорошо, — полукровка медленно поднялся со своего места. — Ты точно в порядке?
-Да. Уйди уже.
Едва за Фрери закрылась дверь, Альберт метнулся в соседнюю комнату и, поплотнее завесив окошки, бережено вытащил из-под подушки нечто, завернутое в темную ткань. Осторожно размотал...
Боль резко усилилась — она бросила его на колени, он чуть было не приложился лицом о спинку кровати.
