Проводник

— Утром...

Мбисин аккуратно поставил левую ногу со следом и что-то спросил. Бонту согласно кивнул.

— Это был не наш человек, — вынес вердикт Мбисин. — Здесь прошёл белый.

— Белый? — недоверчиво глянул Макс. — С чего это вы взяли?

Шерлоки Холмсы нашлись. След как след. Разве нога чуть побольше. Примерно сорок второй размер. Но это совсем не значит, что прошёл именно европеец. Аборигены тоже бывают довольно крупные.

Мбисин сокрушённо вздохнул.

— Ты не понимаешь, масса Джон. Смотри, — наклонился к отпечатку. — Видишь, мои пальцы вот так? — растопырил ладонь. — А его прижаты друг к другу.

— Вижу. Ну и что из этого?

Аборигены удивлённо переглянулись. Мол, странно, как можно дожить до стольких лет и не научиться понимать таких элементарных вещей.

— Это потому, что тот человек всегда ходил в обуви. А мы обувь не носим, — медленно, словно маленькому объяснил Мбисин. — Поэтому наши пальцы ног другие, чем ваши.

— Так, погоди, — Макс расшнуровал левый ботинок и впечатал ступню в песок. — Я вроде тоже как белый, вот давай и проверим.

— Чёрт, а ведь точно...

След точь-в-точь совпал с незнакомцем по форме. Такие же плотно прижатые друг к другу пальцы, несмотря на снятый ботинок. Только размер сорок третий. Кто бы он ни был, раньше действительно ходил в обуви, а сейчас почему-то вдруг решил разголышиться и пройтись босичком. А если этот загадочный незнакомец человек из группы Майкла, или даже, чем чёрт не шутит, и сам он?

— Вот что, парни. Найдите мне, куда пошёл этот человек. Сможете?

Бонту пожал плечами, как само собой разумеющееся.

— Конечно, масса Джон.

Получасовое блуждание по чахлому кустарнику привело к разваленному блиндажу. Бонту остановился у вывороченного бревна перекрытия и махнул рукой на тёмный лаз.

— Вот, сюда он шёл.

Мбисин покрутился у входа и кивнул куда-то вбок.

— А потом вышел. Вон, туда.

Макс поспешно скинул рюкзак и карабин.

— Пусть вышел. Вначале разберёмся, что ему было надо в этой дыре.

Наклонился и крикнул в темноту:

— Эй, тут кто-нибудь есть?

Нудно жужжа, в воздух поднялась стайка встревоженных комаров. Макс отшатнулся и раздражённо прихлопнул на шее особо наглого кровопийцу.

— Тьфу, зараза!

Бонту просунул голову в дыру и объявил:

— Нет, масса Джон. Тут нет человека.

— А что там есть?

— Плохо видно. Сейчас, — абориген ловко юркнул в дыру.

— Погоди, — крикнул вслед Макс. — Я фонарик включу.

Вручив карабин опешившему Мбисину, с трудом втиснулся в узкую щель. В нос ударило сложным запахом застарелой плесени и сырости.

Невольно поморщившись, Макс щёлкнул кнопкой.

Яркий луч высветил тростниковую лежанку с комком лохмотьев и вереницу ржавых банок, аккуратно расставленных вдоль уцелевшей стены.

— Смотри, масса Джон, — Бонту что-то приподнял с пола и принюхался.

— Что это? — придвинулся Макс.

— Крысиная лапка. Их тут много. И ещё лягушки.

Макс с трудом подавил приступ тошноты.

— Стоп. Ты хочешь сказать... Он что, жрал крыс и лягушек?

— Да. Хорошая еда.

— Кхм.... Да уж. Ладно. Пойдём отсюда, — Макс непроизвольно зажал нос.

Крысы. Какая гадость. Это же надо настолько оголодать. Кто бы ни был этот отшельник, похоже, живёт в своей норе очень давно. Судя по ржавым банкам, лет десять точно. Наверно беглый зэк, или что-то вроде того. Нормальный человек в такой дыре просто так прятаться не будет. Место на редкость удобное. И аборигены лишний раз ступить боятся, и властям тоже в голову мысль искать не придёт. Джунгли большие, попробуй каждую плешь прочеши...

С удовольствием вдохнув свежий воздух, Макс накинул рюкзак и принял карабин у несколько напряжённого Мбисина.

— Расслабься, дружище. В норе никого нет. Мы уходим.

Мбисин покачал головой.

— Нет, масса Джон. Идти нельзя. Пока вы были внизу, я что-то слышал. Там, — махнул рукой к недалёкой кромке джунглей. — Надо подождать.

— Чего ждать? Мало ли какой кабан куда ломится, — Макс беззаботно похлопал по прикладу. — Пристрелим, и всё. Заодно и свежее мясо достанется.

— Нет, это не кабан. Так бежит только много людей.

— Люди? — напрягся Макс. — Здесь?

— Тише! — шепнул Бонту, пригибаясь. — Вон там, смотрите!

Из джунглей выскочил полуголый всклокоченный человек. Загнанно оглянулся и сломя голову бросился бежать через поле боя. Следом выскочил с десяток белёсо раскрашенных аборигенов. Азартно выпустив стрелы, восторженно заулюлюкали и кинулись вдогонку, потрясая луками и копьями.

— Нормально. Это что у вас тут за дела? — нервно стиснув карабин, Макс присел и оглянулся на спутников, напряжённо следящих за погоней.

— Не знаю, масса Джон, — свистящим шёпотом отозвался Мбисин. — Рисунок похож на людей Атча. Но что они делают так далеко...

Виляя как заяц, беглец вдруг резко поменял направление. Преследователи возмущённо завопили и мигом перестроились в полукольцо, явно надеясь зайти с двух сторон.

— Чёрт, только этого ещё не хватало, — Макс лихорадочно разложил перед собой запасные обоймы. — Сдаётся мне, эти раскрашенные ребята идут прямо на нас. Что делать будем? Или вы тоже скажете, что это ваши любимые родственники?

— Нет. Мы их не знаем, — отозвался Мбисин.

— И то хорошо. Ладно, можёт ещё всё обойдётся...

Тяжело дыша, тощий как скелет, азиат подбежал совсем близко. Завидев новую напасть, на секунду замер, сощурив и без того узкую щелочку глаз. Оглянулся на широкое кольцо преследователей и неуловимым движением выхватил нож из драных шорт.

— Банзай! — кинулся напролом.

Макс вскочил и вскинул карабин.

— Стой, придурок! Мы не с ними!

Азиат яростно заверещал и ускорил бег.

Мбисин и Бонту синхронно выхватили мачете и зловеще оскалились.

— Стоять, он мой! — рявкнул Макс.

Сухо щёлкнул выстрел. Фонтанчик пыли вздыбился в каком-то метре от ступни беглеца. Азиат отпрыгнул и замер, часто-часто дыша.

— Вот, так хорошо, — одобрил Макс. — Теперь бросай нож!

Беглец загнанно оглянулся на улюлюкающую толпу и медленно поднял руки с зажатым ножом.

— Но-но! Не дури! — дёрнул стволом Макс. — Ты оглох? Брось нож, я сказал!

Азиат мотнул головой и что-то прохрипел.

— Что? — напрягся Макс, пытаясь разобрать хоть слово. — Ты что, не говоришь по-английски?

— Масса Джон, — тронул за плечо Мбисин. — Они обходят нас сзади.

— Вижу, — буркнул Макс. — Посмотри пока за этим бегуном, чтоб не дёргался.

Рассовав пару обойм по карманам, развернулся к приближающейся толпе и выстрелил в воздух.

— Эй, вы! Что вам надо?

Бонту поспешно перевёл. Нападающие остановились и недвусмысленно натянули луки.

Макс раздражённо втянул носом воздух.

— Дружище, скажи этим уродам, если хоть одна...

Стрела с жужжанием пронеслась около уха.

— Вот суки!

Ствол дёрнулся, раз, второй. В толпе дико взвыли. Автоматически отщёлкнув пустой магазин, Макс с размаху вогнал следующий и, едва вскинувшись, неохотно опустил карабин.

На земле корчились два тела. Побросав луки и копья, остальные улепётывали со всех ног.

Макс раздосадовано сплюнул.

— Тоже мне, вояки хреновы...

Потрясая мачете, Бонту азартно бросился было вдогонку, но опомнился и остановился. Подошёл к хрипящим аборигенам, наклонился и небрежно с оттягом перерубил каждому шею. Подхватив рукой бьющий алый фонтан, с наслаждением намазал лицо и, что-то гаркнув, победно вскинул мачете.

— Кхм, — невольно поперхнулся Макс, машинально потерев кадык. — Эх, вот она наша жизнь, копейка...

— Так ты русский? — послышалось сзади.

На секунду опешив, Макс заинтересованно повернулся.

— А что, похож?

— Не очень, — азиат улыбнулся и подчёркнуто медленно, чтобы не спровоцировать напряжённого Мбисина, спрятал нож в потрёпанный чехол. — Пожалуй, всё же больше на макаронника. Лицо очень характерно.

— Чёрт, так оно и есть, — восхитился Макс. — Правда я всё-таки американец, но именно итальянского происхождения.

— Американец? — напрягся пленник.

— Да. А что, какие-то проблемы?

— Ну, — замялся азиат. — Можно назвать это и проблемой. Если вы запамятовали, мы с вами как бы в состоянии войны...

— Мы? Интересно. И кто же это мы?

— Япония и США, — сухо отозвался азиат.

— Да? То есть, я так понял, вашу капитуляцию вы в расчёт не берете?

— Кх... Какая капитуляция? — узкие глаза широко раскрылись, на миг приобретя вполне европейский вид.

— Какая-какая, — пожал плечами Макс. — Безоговорочная. Токийская бухта, линкор Миссури, второе сентября сорок пятого года. Или вы принципиально не согласны со своим императором Хирохито?

— Ложь! — подскочил японец. — Император не мог капитулировать перед янки!

Макс тяжело вздохнул.

Тяжёлый случай. Похоже, ещё один упёртый фанатик. Ну и флаг в руки. Пусть и дальше витает в розовых облаках. Спорить и убеждать выйдет себе дороже. Мужик после пробежки и так весь на нервах. Того и гляди психанёт, и вот оно, банзай и харакири. Не, дураков нет.

— Что ж, не буду с вами спорить. Не мог, так не мог, вы только не нервничайте. В общем, чертовски был рад с вами побеседовать, счастливо оставаться.... Отпусти его, Мбисин. Пусть валит на все четыре стороны. Мы уходим...

Не обращая внимания на растерянного японца, неспешно направились к джунглям.

— Простите, э-э-э, товарищ! — донеслось сзади.

— Да? — заинтересованно остановился Макс.

— Насчёт капитуляции, — недоверчиво глядя, приблизился японец. — Это правда?

Макс пожал плечами.

Сомневающийся фанатик это уже лучше. Или и вправду не знал. Судя по лицу, не врёт.

— Да как вам сказать. Странно, что вы вообще в этом сомневаетесь. Это очевидный свершившийся факт. Я бы даже сказал, почти седая история.

— Седая?

— Ну да. Всё-таки почти семнадцать лет прошло.

Японец побледнел.

— Этого не может быть. Семнадцать?

— Я же говорю, почти. Если точнее, семнадцать будет через семь месяцев.

— Семнадцать лет...

Японец обессилено уселся и ожесточёно растёр лицо. Глубоко вздохнув, поднял молящий взгляд.

— Какое, какое сегодня число?

Макс мельком глянул на часы.

— Десять сорок две, двенадцатое января шестьдесят второго года. Вы что, правда не знали?

— Правда, — невидяще глядя перед собой, прошептал азиат, — правда.... Семнадцать лет...

Макс махнул рукой аборигенам:

— Пока отдохните, парни. Мне надо поговорить, — скинул рюкзак и уселся рядом с японцем.

Странная история. Если исключить всякую мистику, похоже, ещё одна жертва амнезии.

— Но как так получилось? Вы что, потеряли память?

— Нет,— глухо отозвался японец. — Я всё помню. Я лейтенант Исидо Онода..... Это всё проклятые джунгли. Жара, грязь, москиты и вечные дожди. День, ночь, год, десять....Здесь никогда ничего не меняется... Нас окружили в январе сорок третьего. Американцы и австралийцы. Силы были неравны, и мы приняли здесь свой последний бой. Мина рванула на бруствере где-то рядом. Меня ударило взрывной волной и засыпало. Видимо в беспамятстве я застонал, и к вечеру меня откопали оставшиеся в живых. Нас осталось всего трое. Я, Акиширо и Кэтсуо. Они были в дальнем дозоре и пришли, когда всё кончилось. Всех остальных наших воинов, кто подавал признаки жизни, добили и бросили в ров, — кивнул назад. — Мы похоронили убитых и остались на ночь. Утром посовещались, что делать. Решили пробиваться к гарнизону на побережье. У Акиширо и Кэтсуо были винтовки и немного патронов, у меня нож. Едва мы вошли в джунгли, нарвались на засаду. Мы открыли ответный огонь, но их было слишком много. Нас начали загонять к болотам. Сначала убили Кэтсуо, потом Акиширо. Меня загнали в самую топь и дальше идти побоялись, просто открыли беспорядочную стрельбу, видимо надеясь, что меня зацепит. Я просидел там целый день и всю ночь. Утром, едва рассвело, выбрался на сухое. Вокруг кишели патрули. Я смог убить всего двух человек, и за мной пошла самая настоящая охота. Я вилял, путал следы и наконец нашёл в болоте маленький островок, где и отсиживался много дней. Потом пошли нескончаемые дожди. Болота поднялись, и мне пришлось уйти. Я потерял счёт времени. Ловил лягушек, змей и крыс, собирал дождевую воду, прятался от людоедов.... Подумать только, долгих семнадцать лет! Как один день...

— Да, но почему всё это время вы не попытались выйти к цивилизации?

Японец горько усмехнулся.

— Сдаться врагу? Вы понимаете, о чём говорите? Вы что-нибудь слышали о бусидо?

— Ну почему сразу сдаться? Говорю же вам, Япония капитулировала. Всё, мир! Никто ни с кем не воюет. Даже более того, на Окинаве совершенно спокойно существуют американские военные базы...

— Что? — Исидо заскрипел зубами и гневно стиснул кулаки. — Янки хозяйничают на Окинаве?

— Да. Именно так. Согласно всё тому же мирному договору.

— Мир сошёл с ума! — Исидо в отчаянии стиснул голову. — Что, что такое могло произойти, что заставило императора капитулировать?

Макс деликатно промолчал. Пожалуй, о том, что сотни тысяч жителей Хиросимы и Нагасаки развеяны в атомный пепел лучше всё же не говорить. Тем более что по паспорту тоже вроде немного причастен, как американец. Мало ли, человек психанёт, и решит страшно отомстить. Семнадцать лет просидеть на болоте с лягушками, это у кого хочешь крыша поедет. Пусть лучше узнает об этом от кого-нибудь другого. Всё равно ведь не объяснишь, что хоть и демократия, в вопросах целей для атомной бомбардировки правительство мало интересуется мнением рядового конкретного избирателя.

— Не отчаивайтесь. Ну капитулировал император, так капитулировал. Значит были у него на то свои причины. И вообще. Это всё уже в далёком прошлом, — попытался увести разговор от опасной темы. — Вы лучше скажите, откуда вы так хорошо знаете русский? Да ещё так чисто, почти совсем без акцента.

Японец слабо улыбнулся.

— Я двенадцать лет прожил в Москве. Ходил в специальную школу. Мой отец был дипломат, торговый представитель. Когда я стал офицером, прошёл углубленный языковой курс, готовились к войне с Советами.... Кстати, я так понял, Сталин тоже разбил Гитлера?

— Конечно, — усмехнулся Макс. — В мае того же сорок пятого.

— И что там теперь, в Европе? Наверно сплошной Советский Союз от Тихого до Атлантического океанов?

— Да нет, всё гораздо скромнее. Германия, как проигравшая сторона, поделена на две зоны ответственности, советскую и американскую. Стоят кое-где советские военные гарнизоны для порядка, а так разошлись вполне цивильно. Часть стран строит капитализм, часть социализм. Короче, вместо войны теперь самое настоящее соревнование политических систем.

— Подумать только. Не ожидал. Хотя, если вспомнить, в сорок третьем году дело к тому и шло. В том же Сталинграде вермахт здорово получил по зубам...

Макс украдкой поглядел на часы. Вечер воспоминаний конечно здорово, но нужно поспешать. Уже полчаса прошло.

— Извиняюсь, что прерываю, но что вы намерены делать дальше? Надеюсь, всё-таки покинете эти болота? Вас никто не арестует, уверяю.