"Жениться что ли на Катарине? — подумал Элкси, — Раз уж адмиральша считает меня таким перспективным женихом, может у меня есть шансы? Может быть, вообще — она намекала, когда расписывала мои достоинства?"
Элкси утопил улыбку в чашке с чаем.
Адмирал Аландер ни за что не согласится, да и Джес... Трудно вообще представить себе реакцию Джеса. Элкси, впрочем, представил — и тут же ему захотелось сделать предложение Катарине еще до первого бала, прямо сейчас, лишь бы только увидеть как Джес злится... И — получить кулаком в челюсть. Элкси посмотрел на руку Джеса, свободно лежащую на столе и представил себе, как она сжимается в кулак.
"Он сломает тебе челюсть, Сайгер, — сказал он себе флегматично, — И что? Ты все еще этого хочешь?... Ты извращенец, законченный извращенец, и место тебе в лечебнице для душевнобольных, а не в постели с юной девой из хорошей семьи. Твой генофонд оставляет желать лучшего, в твоей семье что-то слишком часто рождаются умалишенные. Брет... Теперь вот ты..."
Элкси, глядя на руку Джеса, вдруг вспомнил прошедшую ночь: его пальцы так больно сжимающие его запястье, его пальцы так грубо проникающие в него, его пальцы, ласкающие... и у Элкси закружилась голова, и в груди вдруг сделалось пусто и легко, как будто ее наполнили гелием. Желание поднялось, как волна цунами, подхватило и ударило так, что дух захватило. Элкси закусил губу и сжал кулак, вонзая ногти в ладонь.
Джес... совсем рядом, всего лишь через стол, так близко... Улыбается, слушая мамочку, улыбается нежно и слегка снисходительно. И в глазах искорки. Ой мама, какие же у него глаза...
Не смотри на него! Лучше не смотри!
Смотри на Катрину... Нет!
На эрселессу... Нет-нет!
На дворецкого!
На торт!
— Элкси, что с тобой? Тебе плохо?
Элкси жалко улыбнулся адмиральше и потянул пальцем воротник.
— Что-то душно... — проговорил он.
— Всему виной обжорство, — улыбнулась эрселесса, поднимаясь из-за стола, — Все, дорогие мои, идите пройдитесь... Джес, покажи своему другу дом... Катарина, а тебе пора в примерочную.
* * *
— Я сам так давно не был дома, что мне его надо показывать, — говорил Джес, поднимаясь по лестнице, — Вроде бы, и не изменилось почти ничего, и в то время все совсем другое... Такое низенькое, мелкое, хрупкое...
Элкси шел за ним следом, пребывая в состоянии прострации, в голове по-прежнему было совершенно пусто и солнечное сплетение сжималось от сладкого предвкушения. Как же хотелось поскорее покинуть этот шумный дом и уехать куда-нибудь подальше отсюда, туда где они будут вдвоем, и больше не будет никого, кто вынуждал бы Элкси держаться так далеко от Джеса, идти следом и не сметь прикоснуться, когда прикоснуться так хочется! Просто коснуться... Взять за руку, почувствовать плечом твердость его плеча...
Вокруг носились малыши, путаясь под ногами. Келем и Гела не могли отойти от старшего брата, смотрели не него с восхищением, висли на нем, громко смеялись и пихались. Элкси хотелось поубивать их.
Джес обернулся, посмотрел встревожено.
— Тебе в самом деле плохо? Что-то ты какой-то...
— Обжорство... всему виной, — пробормотал Элкси, чувствуя, что начинает злиться. Захотелось поубивать все семейство Аландеров — начиная с глупого Джеса и заканчивая самонадеянной адмиральшей.
— Вот моя комната! — радостно сказал Джес, распахивая дверь.
Господи Боже...
Узенькая кроватка. Стол с терминалом. Шкафчик. Ага, еще один шкафчик — с книжками. Голографические картинки космических кораблей на стенах. Макеты космических кораблей на полочке в рядочек. Потолок — звездное небо.
Элкси отвернул краешек покрывала на постели.
— О, я думал и постельное белье все в маленьких космических корабликах...
— Было когда-то, — признался Джес, — Но думаю, с тех пор его сменили.
— Как жаль... Мне хотелось бы с тобой.. на этой кровати... на простыне в космических корабликах... И прямо сейчас...
— Прекрати, — прошептал Джес, покосившись на малышей, которые пытались дотянуться до макетов на полке.
Элкси смотрел ему в глаза. Теперь можно было...
Ну же, Джес! Джеси... Я умираю...
Горячая волна цунами плеснула из синих глаз в серые, и их словно заволокло туманом, темным сладким безумием.
Джес резко повернулся, схватил с полки два кораблика и сунул их в руки потрясенным от счастья малышам.
— Идите... поиграйте... — пробормотал он и голос его дрогнул.
Завывая, как турбины космических двигателей, дети унеслись в коридор, дверь хлопнула и воцарилась тишина, осязаемая, плотная, ватная...
На лице Джеса появилось какое-то дикое выражение.
— Хочешь здесь, да? — спросил он, делая шаг к Элкси и больно сжимая его плечо, — Именно здесь?
— Честно говоря, мне все равно где... — ответил Элкси. — Только — сейчас...
Он потянулся к Джесу, но тот держал его крепко, держал на расстоянии, мешая ему прижаться к себе. От невозможности прикоснуться к нему Элкси было больно, невыносимо больно.
Руки Джеса дрожали.
— Ты понимаешь, что если мы сейчас... уже тогда не сможем остановиться... и если войдут...
Он сам вдруг резко прижал Элкси к себе, не дожидаясь ответа и впился губами в его губы, яростно и больно. Одним движением он выдернул рубашку из-под пояса его штанов и скользнул ладонями по пылающей коже спины вверх, прижимая его к себе еще теснее.
Нарастающий рев турбин пронесся по коридору.
Они отпрянули друг от друга за миг до того, как распахнулась дверь и в комнату влетели дети.
— Я быстрее, я быстрее! — орал Келем.
Элкси качнулся, не удержался на ногах, и плюхнулся на кровать, судорожно пытаясь запихать в штаны рубашку. Джес замер у шкафа, окаменев с выражением растерянности и ужаса на лице, как будто хотел притвориться, что его здесь вовсе нет.
Пронесшись по комнате, дети снова вылетели в коридор.
Элкси истерически захихикал, закрыв пылающее лицо руками, Джес судорожно выдохнул.
— Ты меня с ума сведешь, — проговорил он, откидывая дрожащей рукой волосы со лба, — Господи, Элкси, когда ты рядом, я перестаю соображать, что делаю...
— Прости, Джес, я сам не соображаю... Ты для меня как наркотик. Можно отказываться от него, когда ты знаешь, что он недоступен, но когда он рядом... в визуальной досягаемости... Джес, я не могу...
— Поехали куда-нибудь...
— Поехали в мое поместье? Там никого не будет — только ты и я. Ты показал мне свой дом, теперь моя очередь. Хоть на два дня, а? До чертова бала...
— Поехали!
* * *
Адмиральша столь скорым отъездом сына не была огорчена.
— Развлекайтесь, мальчики, — сказала она.
Что она подумала? Что Элкси потащил друга в публичный дом? Ну да... Должен же ребенок, вырвавшийся из тенет Академии вкусить радостей плоти, а то еще набросится на невинных дебютанток прямо на балу...
Джес, судя по всему, подумал о том же самом.
— А ты, наверняка, в борделе уже побывал и не раз, — сказал Джес, когда они уже сидели на пассажирских местах флаера, несущего их к побережью. Управлял флаером Дайн. Правда, отвезя друзей в поместье, он пообещал не досаждать своим присутствием и уехать в город. В поместье была своя система охраны, и Дайн был ею доволен.
— А ты уж не ревнуешь ли?
— И не надейся. Просто интересно. И потом — я чувствую себя ущербным. Чувствую твое превосходство, а я не люблю чувствовать чье-то превосходство.
— Я тебя в бордель не повезу.
— Да? И не порекомендуешь лучшему другу хорошую девочку? — улыбнулся Джес.
— Хватит с тебя лицезрения дебютанток.
— А ты ревнуешь...
— Да. Я не хочу тебя ни с кем делить. Ты мой — и больше ничей. Я слишком долго тебя ждал.
— Ага... Ты значит не только мой, а я — только твой.
— Я только твой, все остальное... это так...
— Так... Как — так? Вот ведь гаденыш. Он здесь трахался с кем нипоподя, пока я там... Это — он ждал!
— Джес, ты все-таки злишься...
— Тебя нельзя отпускать от себя ни на минуту, нельзя оставлять одного! Как от тебя уезжать?!
— А ты не уезжай.
Джес мрачнел все больше. Он отвернулся к окну и молчал.
— Меня-то хотя бы никто женить не собирается, — обижено сказал Элкси.
Джес хмыкнул.
— Если за тебя возьмется моя маменька — женит. Как миленького. А она, я чувствую, готова за тебя взяться. Да что там, считай, уже взялась.
— Ужас какой. Она решила меня усыновить?
— Ну да... Ты же бедный сиротка. Вот кого я попрошу следить за твоей нравственностью.
— Интересно, как ты это обоснуешь.
— Заботой о твоем здоровье.
— Почему-то мне кажется, что эрселесса Аландер трезво смотрит на жизнь.
— А я — не трезво?
— Ой, Джес, хватит... Хочешь к девкам, будут тебе девки, — Элкси потянулся к комму связи с Дайном.
— Перестань, — Джес схватил его за руку и выключил связь, — Все, хватит!
Какое-то время они смотрели в противоположные окошки кабины. Потом Джес вдруг ударил ладонью по стеклу.
— Все дерьмово! — сказал он с чувством, — Дерьмово! Ты должен был остаться в Академии! Должен был служить со мной на корабле! Не место тебе на планете! Здесь все... ненастоящее, какое-то гнилостное, непонятное... Все — ускользает...
— Мне поначалу так тоже казалось. Потом — привык.
— Привык? Теперь тебе здесь хорошо?
— Мне здесь хорошо, когда ты здесь. Джес, через пару лет у меня будет флот, я буду летать. Ты будешь сопровождать торговец?
— Сопровождать торговец?! — выдохнул Джес с ужасом.
— Черт, Джес! Ты можешь пожертвовать хоть чем-то ради меня? Все ускользает... Ты — ускользаешь, Джес!
— Сопровождать торговец! — Джес откинулся на спинке кресла, — Всю жизнь мечтал о том, чтобы сопровождать торговцев!
Элкси молчал, мрачно глядя в окно. Сейчас — самым правильным было бы молчать, потому что на языке вертелись исключительно гадости. Конечно, он сам не верил в то, то Джес согласится расстаться с действующей армией, это было бы для него равносильно тому, чтобы отказаться от самого себя, но не верить — это одно, а получить подтверждение своему неверию оказалось неожиданно больно и обидно.
— Да и с чего ты взял, что у тебя все получится? — продолжал Джес, — Ты думаешь, это так просто, быть торговцем и получать с этого прибыли? Ты можешь купить корабли, но не факт, что ты сможешь хотя бы окупить их стоимость.
— Очень мило, Джес, что ты считаешь меня абсолютно пустым местом.
Джес вздохнул.
— Ну причем тут это? Я просто считаю, что это чертовски, невероятно трудно, вести успешную торговлю. Я вот ни малейшего представления не имею, как это делается.
Элкси хмыкнул.
— Ну еще бы.
— А ты все знаешь и умеешь, да?
— Да.
— О Господи, и почему тебе не сидится на месте? Почему тебе всегда нужно лезть в какие-то авантюры?
— А почему я должен сидеть на месте? Ты — не должен, а я должен! Почему, Джес?
— Потому что так мне было бы спокойнее.
— Да иди ты в задницу! Эгоист чертов...
— Я?!
— Ты. Отправляйся в свою армию, на зажопинские выселки, и сиди там в ожидании цирдов. Делай то, что хочешь! И я буду делать то, что хочу! И не смей мне указывать, и кончай ныть. У тебя своя жизнь, у меня своя, так уж... получилось...
Джес молчал какое-то время. Похоже, теперь ему было больно.
— Ты действительно так думаешь? — спросил он глухо.
— А как думаешь ты? — отозвался Элкси, — Я остаюсь на планете, ты улетаешь. Ты будешь годами болтаться на границе. Что будет у нас? Письма? Письма, которые будут приходить с опозданием на несколько недель... Ну еще будут краткие отпуска, раз в несколько лет, потому что летать туда-обратно каждый год слишком утомительно, слишком долго... Это с Острова Рен до планеты всего ничего, а с границы даже армейский курьер идет несколько дней, тебе ли не знать. Сначала, наверное, тебя еще будет тянуть ко мне, а потом тебя затянет новая жизнь, у тебя будут свои дела, проблемы, в них не останется места для чего-то постороннего. Я, как дурак, боялся, что дедушка Фарнис устроит что-нибудь, чтобы не пустить тебя ко мне, но он, похоже, даже и не думал об этом... Просто забыл... А зачем ему помнить? Все произойдет само собой.
Элкси слабо надеялся, что Джес что-нибудь возразит, но Джес молчал.
— И наверное — это к лучшему, — злобно закончил он.
Он хотел бы сказать что-то еще, что-нибудь такое, отчего стало бы еще больнее и гаже, но в горле застрял ком, мешающий вздохнуть.
Джес накрыл ладонью его сжатую в кулак руку.
— Посмотри, как красиво.
Элкси вскинул на него глаза, но Джес смотрел куда-то в сторону, — смотрел в окно, на изрезанную лагунами черную линию побережья, и ослепительно синюю поверхность океана, кажущуюся с такой высоты ровной, как скатерть.
— Сто лет не был здесь. Так хочется искупаться, сил нет.
Элкси усмехнулся.
— В океане вода холодная.
— Зато песок горячий. Помню, выходишь из воды, зуб на зуб не попадает, падаешь на песок и закапываешься и — так хорошо... Жарко...
Катер клюнул носом и пошел на снижение.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
МАРИЗА
* * *
Поместье пребывало в запустении. Дядя Оливер много лет не казал сюда носа, и Элкси это тоже было как-то не к чему. В целях экономии все системы были выставлены на самый минимальный режим энергопотребления, прислуга была распущена давным-давно, и работали исправно только охранные системы, защищавшие всю эту рухлядь от возможных жуликов и успевшие вдоволь поиздеваться над новоявленным хозяином, прежде чем допустили его на территорию. То ли из вредности, то ли просто по забывчивости дядя Оливер, передавая племяннику его собственность, не изменил настройки системы, запрещавшей допуск в поместье кого-либо, без его, Оливера, разрешения, пусть даже этот кто-либо и именовался Сайгероном.
Джес с Дайном потешались от души над тем, как новоявленный хозяин поместья, грязно ругаясь, пытался отпереть ворота. Дайн дождался того момента, когда Элкси пришел в отчаяние и собрался уже разыскивать дядюшку Оливера, и только тогда компьютер взломал, — отключил охранную систему так легко и просто, будто на ней и вовсе не было защиты.
— Ну ни фига ж себе, — удивился Элкси, — Не перестаю удивляться твоим талантам. Где это ты научился замки взламывать? Сколько темных тайн скрывает твое прошлое?
— Много, — улыбнулся Дайн.
На территорию поместья он даже заходить не стал. Наговорил что-то по поводу того, что не желает дышать пылью и откланялся. Никто его и не удерживал.
— М-да, — проговорил Элкси, оглядываясь по сторонам, — Как-то здесь все неожиданно...
— Неожиданно?
— Неожиданно печально. Я помню, в иные времена здесь было все так чистенько и гладенько, на дорожках ни соринки, парк еще более вылизанный, чем во дворце, спрятаться негде... И дом... Даже дом казался не таким уж мрачным. Гад все-таки дядя Оливер!
Над поместьем царила влажная тропическая жара, воздух был тяжелым и пряным, дышать им было тяжело, все равно как через мокрую вату. Специальное, так называемое биологическое силовое поле, было установлено на самый благоприятный для роста растений режим, пропускавший на охраняемую территорию в достаточном количестве свет и дождевую воду, но не позволяющий проникать извне жаркому иссушающему ветру, и, как казалось, вовсе не позволявший влаге испаряться. Некогда ухоженные деревья и кустарники так разрослись, что парк превратился в настоящие непроходимые джунгли, пробиться сквозь которые казалось совершенно нереальным, — буйная растительность скрыла напрочь от взгляда посетителей не только дом и иные постройки, которые теоретически должны были прятаться где-то в глубине этого так называемого парка, но и все подъездные дорожки, сквозь прочнейшее покрытие которых, выворачивая крошечные плиточки, радостно пробивалась жирная сочная трава, какая-то колючая и зловещая на вид. Где-то в дебрях исступленно орали птицы, вероятно, рехнувшись от невозможности покинуть этот чудесный райский уголок, где некогда они сдуру свили гнезда.
