Наконец, вернулись Леха с Николаем. С виду, совершенно протрезвевшие, впрочем, у Лехи и до ухода никаких признаков не было. Что ему, такому амбалу, с нескольких рюмок сделается!

— Коль, а вы тут каждый день играете? — заинтересовался я.

— Да, почти... по вечерам... — по Завадскому уже совсем было незаметно, что еще десять минут назад он был "в зюзю".

— А сегодня вы тоже будете играть?

— Да, с семи вечера... ребята скоро подойдут, а что? — Николай заметил мой интерес.

— Песенка у меня одна есть, девушке одной обещал... Твои смогут мелодию подобрать, если я напою?!

— Обижаешь, я сам клавишник и звукооператор, и ребята с голоса любую мелодию возьмут, у нас у всех музыкальное образование есть, — сообщил Николай.

— А за солиста у вас кто, "он" или "она"?

— Оба! — засмеялся Николай, — плюс мы, почти все, на подпевках...

— Хорошо, — удовлетворился я, — тогда я пошел слова на бумагу положу...

Отсев за соседний столик, и попросив у официанта бумагу и ручку, я начал вспоминать губинскую "нетленку" про Лизу. Стоит отметить, что ручку и бумагу официант принес, практически, бегом и улыбаясь. Понятно, значит все уже в курсе. Ну, и ладно!

Вспомнить слова, недавно прослушиваемой песни, мне особого труда не составило, проблему вызвал только припев. В оригинале звучало:

Побудь со мной еще совсем немного, Лиза,

Как жаль, что расставанья час уже так близок...

Пришлось переделывать под "Веру":

Побудь со мной еще совсем немного, Вера,

Как жаль, что все у нас с тобою так не смело...

"Ну, а что?.. Вполне, нормально по размеру, а рифма "Вера — смело", по сравнению с "Лиза — близок", так и, вообще, даже лучше, чем в оригинале!"

Стараясь сделать свои каракули максимально читаемыми, я закончил писать текст и вернулся к ребятам.

Леха с Николаем, уже душа в душу, обсуждали мировые проблемы.

Мое появление было встречено с небывалым энтузиазмом. За "появление" выпили, и Николай повел нас к сцене, где была установлена музыкальная аппаратура. Он снял чехол с клавишных и стал подключать провода и питание. Я же тем временем вспоминал нюансы губинской мелодии и аранжировки...

...Сначала я негромко напел Николаю всю песню целиком, пытаясь, как мог, изображать голосом звуковые проигрыши. Затем он уменьшив звук до минимума, во время моего второго "напева", стал иногда подыгрывать. Потом взял пятиминутный тайм-аут: колдовал со своей установкой и что-то записывал. А на третий раз он отыграл мелодию почти безошибочно!

Пока я "шлифовал нюансы" и выражал Завадскому свои восторги, не заметил, как у сцены появились четверо мужчин и девушка. Оказалось, что это пришли на работу коллеги Николая по ВИА "Радуга".

Завадский быстренько ввел их в курс нашего "творчества" и вот уже два гитариста, саксофонист и ударник пытаются подстроиться под Николая и Владимира — солиста группы. Последнему я только раз напел песню и он сразу ухватил суть с ползвука.

Наконец, стало получаться и песню исполнили с солистом на полный звук!

Ну, что сказать... Мне понравилось гораздо больше, чем "Маленькая страна"! Мелодия для исполнения была несложная, а Николай и Миша-саксофонист полностью вытащили проигрыши и аранжировку.

Естественно, я непремнул внести некоторые корректировки в музыку и попросил Владимира петь попротяжнее и послезливее, тот посмеялся, но во-второй раз исполнил идеально.

Вообще, я с удивлением, для себя, отметил, с какой легкостью ребята поняли, что от них требуется, и тот факт, что полностью отсутствовали те нервотрепка и напряжение, которые были в работе с Бивисом.

Леха тоже был в восторге. Николай сиял. Ребята были удивлены новой песней и довольны. Столпившиеся официанты и немногочисленные посетители устроили овацию. Короче, все получилось очень быстро, спокойно и замечательно!

Мы втроем вернулись к столику и отметили успех, я — морсом, под бдительным контролем Лехи.

После этого, Николай пошел к своим — готовиться к вечернему выступлению, а я к метрдотелю в поиске телефона.

Телефон мне тут же предоставили, служебный в чьем-то кабинете, и я, на кураже, набрал номер, записанный на замусоленной бумажке, красивым почерком:

— Але? — ответил мне какой-то грустный голос.

— Вера? — чтобы не ошибиться.

— Да, — насторожено.

Дальше я уже негромко и "душевно" напел:

Вера, я так хотел признаться тебе,

Что я навек обязан судьбе

За то, что мы с тобою повстречались, Вера,

Однажды на огромной земле.

В трубке смех...

— Вера, ты где территориально живешь?

"На фиг культур-мультур, обратишься один раз на "вы" и потом до "ты" будет три недели раком".

— В Купчино, а что? — удивленно.

— Ну, значит это судьба!.. Мы только что закончили репетицию песни и сами находимся в Купчино. Диктуй адрес, я сейчас приеду за тобой, и мы поедем принимать у музыкантов ТВОЮ песню.

— Я... Сейчас уже поздно... И я занята!

" Врет, зараза! Неужели облом?! Сейчас важно не сбиться на уговоры..."

— Конечно, поздно! Мы допоздна репетировали, чтобы сегодня успеть закончить, но зато находимся рядом с тобой. Я буду через пять минут, прослушать песню еще пять минут и пять минут обратно. У тебя, действительно, не найдется на песню пятнадцать минут?!

— ...Нет. Мне жаль, но я, действительно, занята, — совершенно непреклонным тоном.

"БLЯ!!!"

— Очень жаль! Ну, всего тебе тогда наилучшего. Спокойной ночи! — не удержался я, все-таки, с досады. Время начало восьмого и спать, явно, было рано. Трубка рухнула на рычаг.

Несколько секунд я посидел перед телефоном, переживая свою неудачу, затем встал, обернулся к двери и чуть не подпрыгнул от испуга.

В дверях стоял стройный пожилой кавказец в темном костюме и белой рубашке с расстегнутым воротом. Заметив, что я вздрогнул он белозубо улыбнулся и примиряюще поднял руки:

— Извини меня, я не хотел не подслушивать, не напугать!

"Не на того напал, чурка..." — настроение, после разговора, резко испортилось.

Я мило оскалился:

— Тайн у меня нет, можно и подслушивать, а испугался я от неожиданности. Так то вы совершенно не страшный!

Мужик засмеялся:

— Меня звать Нодар, я директор ресторана. А ты тот молодой человек, что спас дочку нашего Николая?

— Меня звать Виктор.

— Очень приятно, — директор сделал ко мне три шага и протянул руку. Мы обменялись рукопожатием. Ему было, явно, за пятьдесят, но рука была крепкая.

— Спасибо за телефон, не буду вам мешать работать.

— Ты позволишь дать тебе совет?

Его голос настиг меня уже около дверей. Я развернулся:

— Конечно. Не знаю последую ли ему, но точно буду за него благодарен, — делаю я благовоспитанную морду.

— Позвони своей девочке еще раз, прямо сейчас. Она уже, наверняка, пожалела, что отказалась! Скажи, что это неправильно, что она не может... пусть попросит разрешение у родителей и передумает!

"А если не передумает? А чего теряю?!" — промелькнуло в голове.

— Хорошо, — я возвращаюсь к телефону.

Нодар, удивленный, что я так легко согласился, посторонился, пропуская меня к столу.

Снова кручу диск.

— Але? — голос, кажется, еще больше расстроенный, чем первый раз.

— Вера, это опять Виктор! Я вот тут подумал и решил, что это неправильно, что ты не приедешь послушать песню, которая посвящена тебе. Давай ты передумаешь и найдешь несколько минут? — я замолчал.

В трубке повисло молчание.

— Ну, хорошо. Я, наверное, смогу найти немного времени, — слышится неуверенный голос.

— Вот и славно, диктуй, какой у тебя адрес?

— Будапештская улица, дом 11, квартира 76. Только дай мне хотя бы полчаса, мне надо собраться! — в голосе нотки паники.

— Конечно, Вера. Я буду через полчаса. До встречи!

"Уф!" — осторожно кладу трубку.

Нодар широко улыбается и показывает большой палец:

— Теперь надо купить хорошие цветы!

— Спасибо, Нодар, за хороший совет! А вот с цветами в такое время, я думаю, будут проблемы. Мне бы такси успеть заказать!

— Не бывает нерешаемых проблем! Отвезу я тебя сам, и за цветами заедем по пути, я знаю, кто их сделает!

Нодар объявил, что ждет меня внизу у машины, а я направился предупредить Леху и "стрельнуть" у него одну из сторублевок. Отделаться от "большого брата" не удалось и Леха увязался со мной. Впрочем, оно и к лучшему...

Нодар ждал нас у входа в ресторан, стоя рядом с белоснежной "Волгой". Я представил их с Лехой друг другу. Габариты, "сопровождающего меня лица", произвели на директора ресторана сильное впечатление. Он уважительно пожал Лехе руку, они сели спереди, я плюхнулся на заднее сидение машины, и мы поехали...

— Мы сейчас заедем к одному моему очень хорошему другу, — вещал Нодар, — и он сделает нам отличный букет белых роз! Твоя же "дама" не замужем, белые розы подойдут? — засмеялся Нодар, обращаясь ко мне.

— Не знаю, — честно ответил я, засмеявшись в ответ. Комизм ситуации до меня уже дошел, грузин решил, что я "клею" сверстницу!

Купчино еще не было плотно застроено, и мы заехали на большой пустырь между многоэтажками. Там с полминуты попетляли между каким-то гаражами и, наконец, остановились около единственного гаража, над которым светил фонарь.

Стоило Нодару заглушить двигатель, как створка ворот гаража беззвучно приоткрылась и оттуда выкатился толстый, лысый, пузатый и веселый "колобок", с незамутненной грузинской внешностью.

Сначала последовала экспрессивная "пулеметная" тирада на грузинском, затем "колобок" увидел нас, вылезающих из машины и перешел на русский:

— Здравствуйте, гости дорогие! Зураб рад вас всех видеть, кроме этого бессовестного Нодара, который совсем забыл про своего друга! Не заезжает, не звонит, совсем совесть потерял! — улыбаясь жаловался Зураб-"колобок" мне и Лехе на стоящего рядом, и тоже улыбающегося, Нодара.

— Батоно Нодар, вы ведь с батоно Зурабом, кажется, вчера видились? — наугад ляпнул я, хорошо зная эту братию.

— Неееет, уже четыре дня не видились! — возопил Зураб, — это очень долго между друзьями!

Нодар засмеялся:

— Зураб, дорогой, это — Алексей, а это — Виктор, они мои гости и друзья, очень хорошие люди! Мы к тебе за помощью и по делу.

"Колобок" по инерции заголосил что-то, типа, "твой друг — мой друг" и затем, сразу сделавшись серьезным, деловито поинтересовался, чем он может быть полезен...

...Минут через пятнадцать, мы отъезжали от гаража Зураба, в котором, кстати, оказалось еще два человека, склад фруктов и цветов, а так же увозили с собой огромный букет из пятидесяти белых роз — 100 рублей и пять килограммов абхазской черешни — 25 рублей...

"Двушка" провалилась в нутро таксофона, и я услышал верино: "Але?"

— Вера, я внизу, у подъезда...

— Я... сейчас выхожу...

От таксофона я вернулся к скамейке около вериного подъезда и взгромоздился на ее спинку. На самой скамейке лежал огромный шикарнейший букет.

"Мдя... вот, как раз сегодня, мой джинсовый костюмчик пригодился бы..." — вяло подумал я, понимая, что мне все-таки мало что светит и я, видимо, впустую затеял эти "брачные пляски". Леха с Нодаром остались сидеть в "Волге", стоящей прямо напротив подъезда, и не мешали мне предаваться пораженческим настроениям.

В довершению ко всему, был уже девятый час, и надо звонить домой и предупреждать маму, что задержусь. А тут "рокового Дон Жуана" могли и домой погнать, какой-нибудь фразой, типа: " Чтобы через полчаса был дома!" Эх...

Короче, когда через пять минут хлопнула дверь парадной и появилась Вера, я твердо решил не рассусоливать и побыстрее определиться со своими перспективами.

Правда, мой классный план чуть было сразу не пошел прахом.

На встрече в школе Вера была в черном пиджаке и джинсах, волосы были убраны в хвост, а серьезное выражение лица дополнялось очками в тяжелой роговой оправе. Сейчас же из подъезда вышла стройная, очень красивая девушка, с черными распущенными, слегка вьющимися волосами. На ней была модная джинсовая юбка, слегка выше колена, черная обтягивающая водолазка и туфельки на шпильке. Если к этому добавить, что "слегка выше колена" открывала красивые стройные ножки, а "обтягивающей" весьма было, что обтягивать, то я оказался к этому зрелищу морально не готов. Вера, как-то, не запомнилась мне НАСТОЛЬКО красивой!

Спустившись со спинки скамейки, это я и брякнул, вместо приветствия:

— Я и забыл какая ты красивая!

Вера, порозовев, засмеялась:

— Спасибо за комплимент!

— Это не комплимент, это сухая констатация факта, — буркнул я, потихоньку приходя в себя.

— Боже!.. — Вера замерла, заметив букет.

— А, — отмахнулся я, — поехали, нас ждут музыканты и мороженое!

— А цветы? — не поняла Вера.

— Что, цветы? — я уже пришел в себя и "включил миллионера из 21 века", — я хотел тебе приятное сделать, купить красивые цветы, а теперь вижу, что этот жалкий веник даже не достоин того, чтобы ты к нему прикоснулась. Поехали... — и зашагал к машине.

— Ты с ума сошел?! — послышался мне в спину возмущенный голос Веры.

Я обернулся. Вера стояла возле огромной охапки прекрасных белых роз и слегка прикасалась к бутонам раскрытой ладонью.

Я вернулся обратно к скамейке.

— Ну, если тебе и правда нравится, то тогда они твои, — говорю с сомнением в голосе, нагибаюсь, поднимаю букетище и осторожно кладу его на подставленные руки Веры.

"Момент лучше не придумаешь, вперед!" — мысленно пришпориваю себя.

— Кстати, забыл... Все-таки, добрый вечер! — и привстав на носки небрежно целую Веру в щеку. Не давая опомниться и как-то отреагировать, тяну за локоть к машине:

— Поехали, нас ждут!

Вера молча идет за мной. До этого сидевший, как мышь, Леха легко выскакивает с переднего сидения и открывает заднюю дверцу:

— Добрый вечер, присаживайтесь...

Вера, откровенно шарахнувшаяся от "выскочившего слона", берет себя в руки, здоровается в ответ и неловко садится в машину, с букетом на руках.

— Вера, познакомься! — начинаю представлять, сидящих в машине, — это Нодар — лучший из, знакомых мне, грузинов!

Директор "Арагви" широко улыбается и умудряется, крутя баранку, повернуться всем корпусом к Вере, изобразить галантный "поклон", а так же раздеть ее и изнасиловать. Правда, два последних действия нашли свое отражение только в выразительных грузинских глазах, да и то, только на мой, искушенный настоящим возрастом, взгляд.

— Это — Алексей, мой единственный друг. Он очень большой и очень сильный, но... неприлично добрый!

Вера первый раз, как села в машину, улыбается.

Леха спереди бормочет что-то, вроде: — "Оченьприятноалексей!".

— А куда мы едем? — интересуется, наконец, девушка.

И тут у Нодара, натурально, сносит крышу! Все десять минут дороги, до ресторана, он не закрывает рот из которого беспрерывным потоком льются вычурные комплименты Вериной красоте, молодости, очарованию, воспитанию и прочему набору всех мыслимых добродетелей...