Любимый город

Первым,как всегда, проснулся Никита. Заглянул на кухню, сонно сказал "Привет, мама", — и нырнул в ванную. Потом появилась зевающая Ева с перепутанными волосами и тапочками-медведями на босу ногу. "Доброе утро, мама", — сказала она и тоже взялась за дверную ручку. Дверь, разумеется, не поддалась. "Муха!", — заколотила она в дверь, — "Немедленно выходи! Я из-за тебя в школу опоздаю!". Сын, как и ожидалось, ничего не ответил. "Вот видишь мама, как он меня трактует", — пожаловалась она поджаривавшей бекон Басе, — "Эти мужчины совершенно несносны!". Ласковая Мама потрепала свою Бедную Дочку по головке.

Ванная, наконец-то освободилась. "Муха, чтобы это было в последний раз", — решительно заявила Ева и попыталась дать брату подзатыльник. Тот ловко увернулся и показал сестричке язык. Ева секунду размышляла, стоит ли преследовать обидчика на кухне, но раздумала и скрылась в ванной, щёлкнув замком.

— А что сегодня на завтрак? — осведомился Несносный Мужчина, сунув нос в самую сердину сковородки, где уже бурлило яйцо с молоком.

— Сегодня у вас будет омлет с ветчиной, — ответила Барбара, продолжая помешивать булькающую смесь деревянной ложкой, — И не мешай мне, а то он подгорит.

Сын унёсся к себе. Пробегая около дверей ванной, он не обратил внимания на приоткрытую дверь и получил-таки по затылку от сестры. Настала его очередь показывать язык, но он безнадёжно опоздал — дверь уже закрылась. В знак протеста он ударил кулаком в многострадальную дверь и побежал дальше.

Муж пропадал на ночь не первый раз, но привыкнуть к его отсутствию у Баси не получалось. У неё было странное впечатление, что без него квартира становится по утрам какой-то пустой. Разумеется, совсем безжизненной она никогда Басе не казалась (с таким "живым серебром", как её дети, это в принципе невозможно), но ЧЕГО-ТО ей теперь точно не хватало. Хотя бы его дыхания за спиной. И даже, хе-хе-хе, его сильных рук у себя на груди.

И только не вздумать расплакаться! Сентиментальная дура! Никуда он не денется, вечером придёт, как миленький. Тем более, что не у бабы какой, а не работе. Да если и нет, то куда денется? Не в Симбирск же этот свой убежит.

— Эй, дети! Омлет уже остывает!

Все, наконец-то, расселись вокруг стола. То есть расселись дети, оставив маме исполнение почётной обязанности их накормить перед выходом в школу. Никита включил телевизор. А то без него жить нельзя! А Ева так и не досушила свои волосы до конца. Зато завязала голубой ленточкой.

Никита уминал омлет за обе щёки. Дочка была какая-то задумчивая.

— Мама, — спросила вдруг она, — А вот ТАМ, когда вы были в подвале, тебе было очень страшно?

Барбара замерла с пакетом молока в руке. Вопрос был неожиданный, и она не знала, как на него ответить.

— А я не боялся! — заявил Никита, — Ни чуточки! То есть сначала чуточку боялся, когда нас с мамой увезли, но не за себя, а за маму, — уверенно произнёс он, — А потом уже совсем-совсем нет! Потому что я знал, что папа придёт и нас освободит. А потом папа к нам действительно пришёл! Вместе с "Błyskawicą", — он показал пальцем на значок на своей школьной куртке.

— Помолчи, Муха, — строго сказала Ева, — Я не тебя, я маму спросила. Мама, что ты чувствовала... тогда?

Бася собиралась с духом. Как можно рассказать дочке про панический страх на заднем сиденье "Варшавы", про труп подруги в масляной луже, про мерзкую бритоголовую рожу над собой? Её выручил телевизор, громко заигравший траурный марш.

— ...сегодня Армения скорбит. Скорбит над жертвами Геноцида. Столько времени минуло уже с той поры, но раны по-прежнему не заживают...

— Да, я боялась, — решилась Барбара, — понимаешь, Ева, это действительно страшно. Хуже всего ощущение беспомощности, того, что ты больше не управляешь тем, что с тобой происходит, — дочка смотрела на мать, не отрываясь.

— ...в Баку в мемориале Памяти Жертв состоялась траурная церемония, — ударил колокол, — В ней приняли участие многочисленные делегации со всей страны и из-за границы, прибывшие сегодня в армянскую столицу. Комиссар Армении сказал...

— Единственно, что ты можешь контролировать, — Бася постаралась как можно точнее вспомнить свои неприятные ощущения, — это саму себя. И этим надо воспользоваться, если не хочешь впасть в панику.

— Не понимаю, мама, — Ева была серьёзна.

— ...сотни тысяч беженцев из Великой Армении191 так и не смогли найти себе безопасного пристанища. Догонявшие их турецкие солдаты, тяготы дороги, голод и жажда делали своё дело...

— Понимаешь, дочка, — произнесла Барбара, тщательно подбирая слова, — если ты впадёшь в панику, всё будет потеряно. Ты окажешься просто игрушкой в чужих руках, отданной на произвол судьбы и врагов. А так не должно быть ни в коем случае.

— Нет, мама, не могу понять, — Ева действительно старалась, — Ведь ты и так в их руках, они и так могут сделать с тобой всё, что хотят... ой, прости пожалуйста.

— ...женщин и детей потеряли свои жизни после поражения в Армяно-Турецкой Войне192. Роковая битва при Ерзнка193. завершилась катастрофой, Великая Армения погибла, но погибла с оружием в руках. Уцелевшие после разгрома воины Княжества бок о бок с солдатами Цесарства и фидаинами прикрывали колонны беженцев от наседавших со всех сторон...

— Они могут сделать это с твоим телом, — нет, слава Богу, Никита, вроде бы, не заметил двусмысленности, — но не с тобой. Ты сама всегда остаёшься СОБОЙ. Страх никуда не уйдёт, но ты останешься собой, — повторилась Бася. Она разозлилась на саму себя и на одном дыхании добавила, — Ты всегда должна помнить, что твой отец — не кто-нибудь, а полковник беспеки, Ева! И не позволить, чтобы ему пришлось стыдиться за свою дочь! Никогда и ни в коем случае!

Никита слушал мать с открытым ртом. Ева покраснела, похоже, ей трудно давалось примерить эти слова к себе. О, Боже, каким, оказывается, Вы полны пафосом, госпожа Барбара Ницеевская! Сенкевича нет, чтобы это увековечить. О, и ещё так по ходу дела проехалась по несчастному Здиху. Ничего, обойдётся — настоящий отец встречается со своей дочерью чаще, чем раз на пару лет.

— ...армяне благодарны великому польскому народу, что тот не оставил их в трудную минуту — подчеркнул господин Хачатурян — за то, что многострадальный армянский народ обрёл, наконец, здесь в Закавказье свою новую Родину. Он счастлив жить в единой семье с другими народами Речи...

— Ну, мама, ты даёшь, — Никита от восхищения щёлкнул языком, — Я и не думал, что так на самом деле бывает!

— Не щёлкай языком, Муха! — Ева дал брату затрещину, вторую за сегодняшнее утро, — Извини, мама. Конечно, я это буду помнить, — добавила она серьёзно, потупив голову.

— Всё, — решительно пресекла бессмысленные разглагольствования Озабоченная Мама Двоих Детей, — Вам немедленно пора в школу! Террористов уже схватили, так что вам разрешается идти самим. И поторопитесь, если не хотите в первую же неделю получить замечание в дневник!

Дети выскочили из кухни, как ошпаренные. Никита даже забыл ранец, и ему пришлось возвращаться за ним обратно. За это он получил подзатыльник уже от матери. Но наказание он снёс с похвальным смирением.

— ...от имени Правительства Речи Посполитой венок возложил Премьер-Министр Роман Гертых. Траурные церемонии состоялись также в Гяндже, Агдаме, Тифлисе и других городах Армении. Посол Турецкой Империи в своём интервью заявил...

Боже, что она только наговорила! А что ещё хуже, её маленькая девочка наверняка восприняла всё это всерьёз!

191 Великая Армения — армянское княжество под покровительством Цесарства, созданное на восточных землях бывшей Османской Империи после её поражения в Первой Константинопольской Войне (1818-1821). Столица — г.Эрзинджан (арм.Ерзнка). Существовало в период 1821-1848 гг.

192 Армяно-Турецкая Война (Армянская Война) (1848-1849) — военные действия между Турецкой Империей с одной стороны и Цесарством и вассальным ему княжеством Великой Армении с другой. Повод: отказ Турции передать Цесарству контроль над Святой Землёй. Причина: антагонистические противоречия между Цесарством, желающим окончательно подчинить себе или даже уничтожить Турцию, и Турцией, желающей восстановить свой контроль над территорией Великой Армении. Основные события: взятие Бурсы войсками генералов Паскевича и Высоцкого, битва при Эрзинджане (арм.Ерзнка) между войсками гетмана Бема и императора (титул, принятый им вместо старого титула "султан") Мухаммеда-Али I Албанца, освобождение Бурсы войсками императора. Завершилась Кумайринским миром, по котором Цесарство признавало принадлежащими Турции все бывшие армянские земли к западу от озера Севан.

193 Битва при Эрзинджане (арм.Ерзнка) (05.09.1848) — решающее сражение Армянской Войны. После турецкого вторжения на армянскую территорию и ряда поражений войск Княжества стоявший с главными силами в г.Эрзеруме (арм.Карин) гетман Юзеф Бем решил выступить из города, чтобы оказать помощь гарнизону расположенной на запад от него армянской столицы. Узнав о взятии Ерзнка турками, он решил отбить город штурмом, но не уделил внимания разведке и пропустил появление в тылу у него крупных турецких сил во главе с самим императором. Армия гетмана Бема не выдержала битвы на два фронта и была разбита. Князь Армении погиб, а гетман попал в плен к туркам. Когда ему было предложено принять ислам, чтобы сохранить жизнь, он отказался и был немедленно казнён. После битвы турки заняли Армению практически без сопротивления, убивая всех христиан, попавших в их руки. Армяне были вынуждены бежать на восток, в принадлежавшие Цесарству закавказские земли, при этом сотни тысяч беженцев погибли. 5-е сентября официально считается в Армении Днём Памяти Жертв Геноцида Армян.

...

Борис ощущал запах мыши. Даже не мыши, а большой жирной крысы. Она шуршала в своей норе, ещё не подозревая, что огромный усатый и полосатый хищник уже чувствует каждое её движение. Она ещё не видела подёргиваний кончика его пушистого хвоста, не видела, как медленно вытягиваются из-за мягких подушечек острые когти, не замечала грозного трепыхания усов. Но уже была обречена: ещё немного — и она окажется в его сильных лапах, где и найдёт свой предопределённый конец. Борис Ницеевский не просто воображал себя котом на охоте, но даже ЧУВСТВОВАЛ, как топорщится шерсть у него на загривке.

Здесь в "аквариуме" полковник Ницеевский ждал сообщения. Тот, на кого он охотился, находился здесь же, в бюровце, поэтому Борис не посвятил в свои планы никого, кроме поручика Якубеня. Тот и занимался сейчас внутренним наблюдением за "объектом", готовый немедленно сообщить своему шефу, как только тот направится к выходу — взять его нужно было без шума и излишней огласки. Пока же нужно было подготовить свои дальнейшие действия.

— Алло, Ирочка? Добрый день. Ты не могла бы позвать дедушку к телефону?

— Что случилось? Почему ты плачешь?

— Когда? Сегодня? Что сказали врачи?

— Уже вчера? А где... он сейчас?

— Понимаю. Сочувствую. Соболезную. Держись, Ирочка.

Сам? Или ему "помогли"? Кто? Та же самая "крыса"? Был у него сам? Или послал кого-то? В любом случае есть занятие для заместителя.

— Добрый день, майор. Загляните ко мне, пожалуйста.

Рыбы двигались по аквариуму. Самоходы двигались по Тверскому проспекту. Вся наша жизнь — движение. Но и оно иногда кончается.

— Вы меня вызывали, господин полковник?

— Майор, возьмите с собой наших людей и выезжайте на дачу Хозя... генерала Кадочникова, — Кругловский кивнул головой, — Вчера вечером он потерял сознание и сегодня утром, не приходя в себя, скончался. Родственники не обратили внимания, думали, что спит. Тело сейчас находится в морге нашего Медицинского Центра. Немедленно свяжитесь с ними — пусть задержат вскрытие до приезда наших экспертов.

— Вы подозреваете убийство, господин полковник?

— Да, подозреваю укол. Ищите все улики — следы, отпечатки пальцев, осколки. Заберите бумаги покойного, возможно что-то пропало. При вскрытии ищите следы яда — возможно, ещё не разложился.

— Ясно, господин полковник. Разрешите приступать?

— Не разрешаю — приказываю. И ещё, майор, главное — действуйте максимально тихо.

Деда убили. Те самые "охотники", о которых он говорил. Узнали содержание их разговора или просто приняли превентивные меры? Вполне возможно. Кто-то из "них" встретился с бывшим Хозяином и убедился, что дед (то есть Дед) выжил из ума и может рассказать обо всём первому встречному. Тогда почему позволил с ним встретиться самому Борису? Чтобы было интереснее? Или просто слишком поздно заметил опасность? В любом случае, это только подтверждает рассказ сидящего в подвале бюровца воеводы "угодников".

События в Угличе выглядели странными даже тогда, в девяносто первом. Первый вопрос: зачем "Дружина Николая-Угодника" в частности и "Великорусская Республика" вообще ввязались в это дело? Понятно, старый спор с Москвой из-за принадлежности города. Понятно, желание контролировать как можно больше Волги. Понятно, исторические корни — "град царевича Димитрия" и всё такое. Понятно, при создании Великорусской Комиссарии границу провели более чем странно — какие-то десять километров от берега, так что Великоруссия начинается чуть ли не сразу за западными окраинами Углича. Но начинать из-за этого войну?

Всё шло к провозглашению независимости обеими "русскими" комиссариями. При том положении дел, которое существовало, они были "обречены" на союз, хотя бы против "ляхов". В этой ситуации ссориться со своим потенциальным союзником, да ещё из-за такой ерунды, как единственный пограничный город (хотя и достаточно крупный — 200 тыс.населения), безумие. А после горы трупов на улицах о союзе пришлось бы забыть надолго. Отсюда второй вопрос: зачем там вообще были задействованы вооружённые "угодники"? Было видно невооружённым глазом, что вторжение великорусских сил приведёт к многочисленным жертвам — угличане никогда не горели желанием перейти под крыло Костромы. "Углицкая резня" в такой форме, в какой она имела место, была никак не на руку великорусам.

И третий вопрос — почему именно тогда, в сентябре? За две недели перед решающим референдумом обострять отношения с Москворуссией? Рисковать результатами голосования? Зачем? Уж тогда проще атаковать позже, когда в Москве провозгласят собственную Республику и ввяжутся в затяжной конфликт с поляками. Когда те и другие втянутся в долгое противостояние по образцу Второй Константинопольской194. Кому и зачем пришло в голову столь неадекватное решение?

Теперь, после ночного допроса господина Пташникова-Бутурлина всё стало на свои места. Мерзавец Шушкевич195, хотя и нёс чушь, был прав в главном. У Костромской войны были конкретные поджигатели. Правда, не в Киеве. Вернее, не только в столице. Самый главный из них долгое время был начальником полковника Ницеевского. Не просто начальником — Хозяином. И от вчерашнего дня — покойником. Борис ещё как-то не до конца воспринимал своего учителя и благодетеля, как военного преступника. Хотя сам Дед неоднократно говорил: "Для настоящего убека нет ни друзей, ни врагов — есть только государственные интересы".