| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
‒ Хм... хорошо. А движение цен на биржах? Их принципиально можно предсказывать?
‒ Как раз этот вопрос мы предметно изучали в течение нескольких последних лет. Ответ ‒ твёрдое "нет". На коротких временных интервалах цены движутся случайным образом, на длительных ‒ являются результатом реакции игроков на поток слабо прогнозируемой информации. Причём здесь дело даже не в этой слабой предсказуемости новостей, но в том, что паттерн реакций игроков динамически меняется за счёт их самообучаемости. Даже на два одинаковых сочетания событий, но разделённых парой лет, они могут отреагировать принципиально по-разному, поскольку имеют уже иной опыт. Таким образом, сочетание слабой предсказуемости информационного потока и непредсказуемости реакций на них делают прогнозирование цен занятием бессмысленным. В лучшем случае можно добиться только более-менее верного прогноза направлений движений, но не достигаемых при этом ценовых уровней.
Андропов извлёк из папки листок и передал полковнику:
‒ Что вы скажете об этом?
Кравченко, похмыкивая и время от времени скептически выгибая бровь, изучил документ, потом в задумчивости пожевал нижнюю губу, словно пытаясь распробовать прочитанное на вкус, и начал осторожно рассуждать:
‒ Написано в целом профессионально, я сужу об этом по расставленным ограничениям на прогнозы. Вот это, ‒ он ткнул пальцем, ‒ "с высокой степенью вероятности" или особенно вот ‒ "не учитывают влияние, которое может оказать на рынок информированный о прогнозе крупный спекулянт". Однако... из перечисленных прогнозов мы можем попытаться проверить только один, о закредитованности Польши. Относительно всего остального я остаюсь при своём мнении ‒ сейчас делать такие прогнозы никто не в состоянии. Ни у нас, ни на Западе.
Андропов помолчал, разглядывая подчинённого.
‒ Ну что ж... Я вашу позицию понял, спасибо. Возьметесь за перепроверку по Польше?
‒ Да, товарищ председатель. ‒ Кравченко с энтузиазмом наклонился вперёд, всем своим видом выражая готовность вскочить и прямо сейчас побежать заниматься этим вопросом.
‒ Хорошо. Определите, какие вам нужны данные, попросим польских товарищей.
Завершив встречу, Андропов ещё какое-то время заносил записи в ежедневник, затем отложил "паркер", привезённый Громыко из Нью-Йорка, и вызвал порученца:
‒ Так, опять тебе путь-дорога в "Красную звезду". Вот, отвези главреду...
Вторник 19 апреля 1977 года, день
Ленинград, проспект Москвиной
Порывистый южный ветер бросил в лицо несколько мелких брызг. Недовольно отвернувшись от пустынной проезжей части проспекта, мазнул взглядом по газетному щиту на стене. О, "Красная звезда", а рядом ‒ "Советский спорт"... Мгновение поколебавшись, покрутил головой и, не заметив ничего подозрительного, приблизился к первой странице спортивной газеты. Старательно скосил глаза влево, на рядом наклеенную полосу армейской, и тихо прихрюкнул: аж все четыре фамилии в одной статье, эти фантомы становятся популярны... Ладно, дома в спокойной обстановке вчитаюсь в текст, вдруг какие намёки есть. А что у нас интересного в "Советском спорте?" Ага, таблица чемпионата страны по футболу. Странно, половину команд не знаю. А, это первая лига... Потеряв интерес, начал отворачиваться, но тут глаз вычленил в тексте под таблицей фразу:
"Нистру" (Кишинёв) ‒ "Спартак" (Москва) 3:2".
Моргнул ‒ нет, не показалось, всё верно. Первая лига, московский "Спартак", проигрыш. Кто-то хлопнул меня по плечу:
‒ Что, первую лигу изучаешь?
‒ А, привет, Димон. Да, за "Спартак" переживаю. Надеюсь, они смогут там всё же закрепиться, жалко ведь будет, если во вторую съедут. Такая команда, ‒ я восторженно покачал головой, ‒ без неё в первой лиге будет чего-то не хватать.
‒ Правильно понимаешь политику партии, молодец. Тут ведь как всё устроено: кто болеет за "Спартак", у того стоит не так. А кто болеет за "Динамо", у того стоит не прямо!
‒ А кто болеет за "Зенит?"
‒ Народная мудрость гласит, ‒ Димон торжественно поднял палец к небу, ‒ кто болеет за "Зенит", у того всегда стоит!
‒ А ещё? ‒ заулыбался я.
‒ Ещё девчата хором вот такое кричат: "Хочу ребёнка от Казаченка! Хочу второго ‒ от Желудкова! Хочу третьего ‒ от Клементьева!"
‒ Здорово... А матерные есть? ‒ Я заинтересовался всерьёз.
‒ Мы что, идиоты? ‒ обиделся Димон и, зябко передёрнув плечами, добавил на полтона тише: ‒ Да нам мужики на трибунах за матерные кричалки вмиг головы пооткручивают... Там всё серьёзно, козлов тут же учат.
Тут мой взгляд остановился на незнакомом значке на лацкане Димона. Серп и молот, а под ними надпись... Я не поверил своим глазам и перечитал, потом ещё раз... Потом согнулся в пароксизмах хохота.
‒ Ты что? ‒ осторожно спросил Димон. ‒ Эй, Дюха, ты что?
‒ "Голубой патруль", ‒ простонал я, размазывая слезы. ‒ Держите меня...
‒ Ну да, а что? Я пол-лета в "Голубом патруле" провёл, с парнями из местного клуба "Юный натуралист".
Меня согнуло ещё раз. Димон с опаской посмотрел на меня и на всякий случай отошёл на шажок.
‒ Извини, ‒ выдавил я из себя, вытирая выступившие слезы. ‒ Всё нормально. К счастью, этот юмор здесь никто не поймёт.
‒ А в чём юмор-то? ‒ полюбопытствовал Димон.
‒ Западный сленг... Непереводимая игра слов. Хорошо было?
‒ Конечно, здоровски, ‒ с воодушевлением откликнулся Дима. ‒ Мы даже одного настоящего браконьера выследили, его инспекторы рыбоохраны с поличным взяли ‒ сети в нерестовой зоне закидывал. Почти неделю по утрам и вечерам выслеживали. После этого значком и наградили.
‒ Завидую...
Димон ушёл, а я прищурился на подползающий одновагонный трамвайчик высматривая цвета стёкол в верхних углах кабины вагоновожатого. Отлично, слева синий, а справа красный ‒ мой, "одиннадцатый".
Три копейки нырнули в прорезь плексигласа и разлеглись на чёрной ленте транспортёра ‒ "вот, глядите все, он заплатил". Сидящая у окна бабуля благосклонно кивнула, и я открутил билет. Несчастливый, увы. "Но это ещё ни о чём не говорит, ‒ постарался убедить себя. ‒ Всё будет хорошо".
А тут, на северной стороне Гостинки, неожиданно людно. Я начал неторопливо просачиваться сквозь на первый взгляд хаотично разбросанные группки людей, прислушиваясь к негромким разговорам.
‒ ...тудей у шайбы чухню с баса отбомбил, наченчил пух и тапки, ‒ чуть возбуждённо рассказывает цыганистого вида мужичонка, хищно поблёскивая по сторонам глазами. ‒ Уже сбросил Гришке на хазе, по гланды хеппи.
‒ ...настоящая фирма?, "Вранглер" из Америки! ‒ Представительный фарцовщик, упакованный в тёмно-синий костюм и белую сорочку с галстуком в полоску, уверенным голосом впаривает лоху из провинции колом стоящий самострок. ‒ Клёпки, лейбл, двойная строчка. Вместе с пакетом за двести двадцать отдам.
‒ ...Кен, бумагу отченчишь? ‒ Ага, а это валютообменные операции... Я скосил взгляд, запоминая действующих лиц, вдруг пригодятся.
‒ ...а деньги в этот конвертик положите, я специальную отметку на нём поставлю, что вы от меня. С конвертом в синюю секцию зайдёте, я скажу, где вход... ‒ Похоже, ломщики работают.
Останавливаюсь, боковым зрением наблюдая за шоу. Точно, пока растерянный "купец" оглядывался, ища, кто его подтолкнул в спину, конверт заменён. Ловки, чертяги...
‒ ...зря сомневаетесь, смотрите, сейчас спичку о шовчик потру...
Поднимаюсь на второй этаж и выхожу на галерею Перинной линии. Здесь народу поменьше, в основном любители винила. Подхожу к перилам и любуюсь взлетающей в синее небо башней Думы, одновременно продолжая впитывать густую атмосферу торга.
‒ Чем богат? ‒ долетает басок слева.
‒ Новые демократы есть, нулевые, с супером, по шестьдесят пять. Юги по двадцать пять. ‒ А этот характерно картавит.
‒ Список есть? Давай...
‒ ...биксы клёвые будут, ‒ лезет в другое ухо быстрый говорок с неистребимым малоросским акцентом.
‒ Хм... А меня и старенькое тоже интересует. "Дорз" покажи-ка, "Моррисон Отель".
‒ Жора, спецов секи, ‒ бросает носатый продавец помощнику и бережно вытягивает диск из дерматиновой сумки.
‒ ...досвидос, фраер! Самопал форева! ‒ ликующе несётся снизу.
Перегибаюсь через перила, разглядывая толкучку под ногами. Точно, это тёмно-синий костюм возбуждённо празднует очередной удачный кидок.
Гляжу сверху на копошение галеры: к днищу моего корабля налипла большая колония полипов. Наивные инфантилы ‒ фрондирующие по кухням интеллигенты, совсем не берут их в расчёт, когда грезят о роли властителей умов. "Ха-ха" три раза. В лучшем случае этим мечтателям светит роль интеллектуальных сервитуток при новых хозяевах жизни. Вот кому они сейчас прокладывают дорогу ‒ этим опасным, как ласка, маленьким и изворотливым зверькам, готовым в стремительном броске прокусить затылок любому, кто легкомысленно повернётся к ним спиной.
Седоватый любитель рока тем временем тщательно изучил диск на отсутствие запилов и деформаций и приступил к ритуальному торгу:
‒ Давай за полтинник?
У фарцы чёткая специализация, мне явно нужен посредник. Ещё раз внимательно оглядываю течение жизни внизу. Вон у водосточной трубы пара парней демонстративно закуривает "Мальборо". Похоже, можно начать с них. Спускаюсь, выхожу на улицу и ещё раз оцениваю ситуацию. Да, явно из местных, вид уверенный, глаза быстро зыркают вокруг.
‒ Парни, вы тутошние? Подскажите, кто здесь на передвижке живёт?
С удивлением посмотрели на меня, потом быстро проконтролировали взглядами окрестность. Судя по всему, на автомате, так лётчики-истребители времён войны каждые сорок секунд оглядывали заднюю полусферу.
‒ Чего надо, малой? ‒ с пренебрежением поинтересовался один.
Я ухмыльнулся:
‒ Передвижника. Много чего надо. В том числе шмотье на меня.
‒ Щаз... ‒ Парень, пристав на цыпочки, завертел головой. ‒ Эй, Гагарин! Подь сюда.
С проезжей части к нам начал пробираться ещё один завсегдатай галеры, с длинной растрёпанной шевелюрой ржаво-рыжего цвета, длиннющий и нескладный, похожий на слегка деформированный шест.
‒ Малой кого-нить с передвижки ищет, погутарь, ‒ пояснил позвавший.
Шест с сомнением окинул меня взглядом. Понимаю, фирмы? на мне нет, ну совсем.
‒ Че надо? Жвачку, презики, журналы?
Я мотнул головой на свободный пятачок у стены, отзывая в сторону.
‒ Прикид новый. Штаны сорок второй размер, шоб фирма?, ‒ цежу лениво, акцентированно акая. ‒ Тапки тридцать девятый посмотрю, "Адидас" или "Найк". Бэг от фиников. Блок жвачки с нормальным сроком годности. "Дабл бабл" желательно, можно "Ригли" ‒ мяту или цитрус. Шоколад бельгийский или французский. Ну и что ещё интересного из хавчика надыбаешь.
‒ Пацан, бабки-то есть или посмотреть пришёл?
‒ Не боись, Гагарин, усё есть. Понравишься мне ‒ будем дальше работать. У меня предка из Москвы бросили ваш регион поднимать... Теперь в провинции тусить буду.
‒ Ага. ‒ Он ещё раз с сомнением осмотрел меня.
‒ Да не парься, космонавт. Переезжали в темпе, два чемодана только взять успели, поэтому я и не прикинут. Давай работай, я здесь жду.
Длинный повертел головой и целенаправленно ввинтился в толпу.
В голову пришла ещё одна идея ‒ у Томы скоро день варенья, нужен подарок.
‒ Стой! ‒ кричу в спину. ‒ Иди сюда, я ещё забыл сказать.
Быстро прокручиваю в голове желания. Французские духи или туалетную воду? Ага, диадему с бриллиантами ещё подари... Закатай губу обратно, вопросов не оберёшься. Огорчённо вздохнув, заказываю:
‒ Ещё поищи набор фломастеров, знаешь на двенадцать ‒ шестнадцать штук такие? В общем, чем больше набор, тем лучше. Только чтобы нулевые и западные, венгров и чехов не надо.
Понятливо кивнув, Шест слинял, а я остался размышлять. По большому счету, мне без разницы, что сегодня брать, главное ‒ выстроить отношения с кем-то из фарцы. В начале сентября для рывка в Финляндию мне надо будет собрать полный комплект одежды и обуви скандинавского производства, вплоть до трусов и носков ‒ на случай если в полицию попаду и придётся изображать местного неблагополучного подростка, сбежавшего из семьи. Сейчас такой набор покупать рано, за это лето я вытянусь сантиметров на десять ‒ двенадцать. Стану с Томой одного роста...
На сердце неприятно заныло, и волевым усилием я постарался выгнать из головы все мысли о будущем. Однако как глупо опять всё складывается: или Тома, или страну спасать...
Минут через двадцать, когда я уже начал подмерзать в тени, с тоской поглядывая на солнечную сторону улицы, из неторопливо шевелящейся толпы вынырнул Шест и, по-прежнему косясь на меня с некоторой долей сомнения, начал докладывать:
‒ Твоего размера есть "Монтана" и "Супер Райфл", за двести. Если берёшь, буду искать остальное.
Я молча кивнул, и он повёл меня по переходам, как оказалось, к туалету. Я было напрягся, но зря ‒ вонючие туалеты здесь выполняют роль примерочных кабин.
‒ "Монтана" ‒ штатовская, ‒ веско сказал продавец, предъявляя товар. ‒ Модель "сто сорок", самый писк моды.
Я взглянул на вполне себе качественный самопал и с презрением фыркнул:
‒ Убери и не позорься. Давай фирму?.
Он молча скатал подделку и предъявил следующие джинсы.
‒ Угу, ‒ пробормотал я под нос. ‒ Деним нормальный, уток не окрашен. По крайней мере, саржа правильная... Нитки... Цвет правильный... ‒ Вывернул брючину. ‒ Угу... оверлочная строчка восьмёркой, равномерная. Похожи на настоящие.
За это представление я удостоился уважительного взгляда от продавца.
‒ О'кей, ждите, парни, сейчас примерю.
А ничего так сели, жаль, зеркала нет. Клёш... слава богу, небольшой. Ну мода сейчас такая. И вдвойне жаль, что не поносить мне их, никак не залегендировать появление.
‒ О'кей, ‒ повторил я, выходя из кабинки. ‒ Пакет?
‒ Пакет ‒ пятёра.
‒ Брось, они в комплекте идут.
‒ Сказки не рассказывай ‒ пятёра, ‒ набычился продавец.
‒ Ну лады, лады...
Отсчитал фиолетовыми четвертаками двести двадцать пять рублей, получил честную сдачу и с облегчением вздохнул. Во всяком случае, постоянный состав галеры силовыми акциями не занимается, даже с такими шкетами, как я.
‒ Тебя как звать-то? ‒ обратился к Шесту, выходя из туалета.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
