Ибо богиня 01-15

И Лерка сдалась.

— Делай два! — закричал Давыд.

Она помогла Наде подняться.

— Три! — заорали все.

— Четыре!

Но целовать пришлось всё— таки Надежде... А Лерка, оказывается, умеет так краснеть...

— Всё! — оборвала идиллию майор. — Все по местам! И для тебя, Валерия, приятственное на этом кончилось. Расскажи нам, как Птаха сумела... — и группа вслед за майором мысленно перебрала разной степени матерности термины, — как Птаха сумела победить тебя? — усмехнулась прожженная стерва над лингвинистическими изысками мальчишек и девчонок. — Давай— давай, возвращайся в нашу суровую действительность!

— Она... — Лерка потрясла своей угловатой головой, воздела обе руки, переплетающими движениями ладоней опустила их и словно вытолкнула, оттолкнула что— то от себя. Нормальные цвета вернулись к ней и... И Валерия опять стала некрасивой. — Она застала меня врасплох. Её коса...

— То есть, если я здесь сейчас устрою меж вами спарринг, кто победит?

— Я.

— Татьяна?

"Они и кличку мою городскую знают".

— Я.

— Ингрем?

— Теперь я буду готова.

— Стехова?

— Она опять будет неготовой.

— Валерия, ты успела посмотреть на избиение ею Сержа Бенуа?

— Да.

— Ты бы на его месте устояла?

— Нет, наверное. Но...

— Но?

— Это же их фамильный психоз. Я в Сети раскопала: про её мать упоминали, что у неё от викингов— берсеркеров безумство сквозь полторы тысячи лет проросло... Там смеялись, что однажды выжившие больше предпочитают не рисковать.

— И?

— Так оно ею не контролируется! Вчера приступ прошёл, и теперь на недели, а то и месяцы она безопасна!

— Стехова, ты контролируешь себя?

— Да, — выдавила из себя Татьяна.

— Вот и контролируй дальше! Ященко, перехвати её, ежели что...

— Есть, — сумел выдавить из себя Стас.

"Как она так умеет?!" — почти с ненавистью подумала Таня: у неё почти явственно встал перед глазами вчерашний бросок Стаса, перехватившего Азалину. И не только у неё.

— А теперь внимание на экран.

(Давным— давно не осталось никаких экранов, но место где формировалось записанное изображение, по— прежнему называлось так).

И "на экране" — Татьяна показывает язык Патрику Турсунмурадовичу, он мечет в неё дартсы, а она — как танцует — уходит, уходит, уходит от них!

— Итак, Валерия, чем скорость этого танца отличается от скорости её истерики?

Валерия могла бы выкрикнуть: скоростью трансляции! Но огромные старинные часы в кабинете наставника по общему физическому состоянию всё время были в кадре, и секундная стрелка почти не поспевала за разворотами птахи... И почти свистела, рассекая воздух, белокурая коса...

— Это я?! — не выдержала Таня.

— Теперь ты понимаешь, почему тебе так резко снизили силовую накачку?

— Чтобы не убить резкость?

— Ты, наконец, проснулась. Признаюсь: я не верила. Ни разу не верила. Скажу больше: никто не верил, что ты станешь приличным бойцом, но Патрик Турсунмурадович...

— Я... я... я...

— Сядь. Валерия — тоже, — наставница вздохнула и перевела взгляд на Анастасию. Той было больно: ошпаренная рука покоя не давала: наставники на сутки запретили ей биованну. — И уж, кстати о Патрике... Ему очень понравились твои, Ушакова, визги. Он выразил надежду, что довлачит свое существование до вашего шестого семестра, — она ехидно улыбнулась, — и лично поработает с тобой над высоким искусством мазохизма.

Только что все смотрели на Анастасию, теперь же — старательно уворачивали взгляды, пряча смешки.

— Я... я... я...

— Настя, ты серьезно полагала, что напустив пару в душе, ты сможешь укрыть помещение от наших датчиков?

— От телекамер он закрывает, — буркнула блондинка, — И от тепловых тоже.

— А от датчиков движения, а от эхалотного диапазона, а от кучи других?..

— Да я поняла...

— И?

— Но Давид же промолчал!

— И что?

— Значит, он вплёл мой план в свой.

— Поздравляю, Настенька, — улыбнулся капитан, — Ты была очень близка к тому, чтобы сегодня уехать домой. Очень близка. И даже Патрик Турсунмурадович тебе ничем бы помочь не смог.

— Да я понимаю...

— Поясни.

— Я провоцировала других на нарушение приказа.

— Это раз...

— Ну, не такая же я дура! Я же всё— таки поняла! И без Давида всё поняла!

— Твоё счастье. Дуры нам не нужны. Совсем.

— Я буду думать!

— Учись, Анастасия, это трудно, но ты не ленись, не передоверяй свою голову мальчикам, — женщина двусмысленно улыбнулась: — На прочие части тела запрет не распространяю. Думай! Нашла же ты способ почти тайно пересказать свою идею Давиду!

— А вы поняли?!

— Ну, не такая же я дура... — улыбнулась майор.

— Правда— правда? — разочаровано вздохнула блондинка.

— Правда— правда, — уверил её засмеявшийся капитан. И все вокруг захихикали тоже. Дошло, что она сказала, и до Насти:

— Да я не о том! — ужаснулась она.

Смеяться стали громче.

— Давид, тебе тоже смешно?

Давид стёр улыбку. Да надо было признаться, что безмятежности в ней не было с изначала.

— Не очень, — постарался быть аккуратным он.

— Перечисли причин штрафов, которые мы наложим на тебя.

— Для особо крупных не вижу поводов, — улыбнулся он, словно приглашая к каверзе. — Я ведь приказов нарушал.

— А для каких из мелких?

— Недооценка Анастасии, пожалуй, — признал он. — Только на второй раз понял, что её потирание глаз — это сигнал на истинность в том бреде который она несла.

— Так там был шифр?! — изумился Хольт. — В той сказке о пьяных ёжиках в танке был смысл? И, когда ты устроил суету со своим носовым платком — это был подыгрыш?! Ну, Настька!..

— Так, кто ещё понял? — потребовала Вера Игоревна.

Поднялось только пять рук.

— Вот видишь, Анастасия, ты провела три четверти группы, — заметил Дмитрий Олегович, — Повторю: сумела же!

— Пусть блондинка растолкует про блондинку. Стехова! — Таня поднялась. — Как догадалась ты?

— Искали, как обойти контролируемость все, поэтому непоняток ждать было надо. Ну и дождались.

— Оцени.

— Её монолог был слабо замотивирован, и жест, который указывал на значимые слова, был слишком явным. И слишком много народа было кругом...

— Это я виноват, — поморщился Давид, — говорю ж, только со второго раза додумался.

— Ага, я тоже не сразу включилась — уж больно неожиданно...

— Да не дура я! — опять закричала Настька.

— Буду учитывать, — не удержалась Татьяна.

— А я учитывал! И если вы мне, — он обратился к кураторам, — хотите в вину моральные проблемы выставить, типа, манипулирование подругой, то — нет! Я ей не запретил, но и никак не поощрил! Настя должна была задуматься и всё понять правильно: её план неудачен, но приспособить к делу можно. И дальше был её личный выбор.

— Это был мой выбор! — упрямо подтвердила девчонка, — И если уж я всё поняла, то Азалина — тем более, да и Стас... Не совсем же у него крыша съехала...

— А если б? — поинтересовалась наставница.

— А остальные четверо? Его б в восемь рук удержали!

— Ты это сейчас, наконец, придумала или всё— таки санализировала вчера?

— Сформулировала сейчас. Но вчера уже знала!

— Что ж, будем учить тебя переводить свои интуитивные знания в вербальную форму, — задумчиво произнесла наставница, и Настька поёжилась...

— А можно вопрос? — — всё— таки спросила она.

— Да?

— Вы с Олегом Дмитриевичем сразу всё поняли?

— Настя, чем гений отличается от профессионала?

— Ну...

— "Ну", среди прочего и тем, что гений изобретает паровоз, а профи знает о его существовании из учебников. Поэтому и твой информационный шум, и гениальную идею Тагинавы передавать инструкции азбукой Морзе нажатием пальца на кожу субъекта информации, узнали тотчас же.

Куратор опять, не спеша подошла, к Давиду:

— Кстати, что она тебе в той свалке просигналила? Что у них решения нет?

— Да.

— Что решение есть — тебе дала понять Валерия до того... Кстати, прекрасное решение: надо не прятать влюблённых, не гнать их на нарушение приказа, а создать ситуацию непреодолимой силы. Но как передать тебе его суть ни она, ни ты придумать не могли, и тут Зинаида... И ты нашел повод для тактильного контакта — обменялся с Валерией порциями массажа. Ты всё продумал, составил план, расставил людей и без помарок выполнил его. Придраться не к чему, да? У Валерии есть причины очень не любить Надежду, мы постоянно твердим о бдительности на тренировках и поощряем действия, её стимулирующие. Стас не "общался" со своей подругой — он её просто спас. Так?

— Так!

— Минус двадцать баллов!

— За что?!

— За зашоренность!

— Не понял?!

— Подожди, — остановил майора улыбнувшийся капитан, — Прекрасный повод поучиться думать... Анастасия!

— Я, — встала насторожившаяся Настька.

— Итак, мы учимся думать, да? На десять баллов. Сможешь хоть чуть подправить сегодняшний дефицит. Итак, представь, что твой собеседник глухой, и передай ему сообщение, что... ну скажем, что яблоко — червивое.

— В открытую? — уточнила девчонка.

— Да.

Настька достала блокнот, карандаш и большими буками написала: "ЯБЛОКО — ЧЕРВИВО!"

— Плюс один балл. А теперь то же самое: но твой собеседник слеп.

"Но азбука же Морзе!..." — прописалось большими буквами на её лице.

— Кому? — уточнила она.

— Да Хольту, хотя бы... Он недалеко.

Она медленно, очень медленно — медленно насколько могла! — подошла к нему, протянула к нему руку и... отдёрнула.

— Ни хрена ж себе!..

— Минус два балла, — тут же отозвалась наставница.

— Он же больше не глухой! — поделилась озарением Анастасия и заорала, — Яблоко— то — червивое!

— Плюс девять! — засмеялся наставник.

— А теперь, Горгиладзе, расскажи своим однокурсникам, расскажи доверившим тебе координацию, какой смысл был во всех этих ваших потугах на секретность от нас, если ничего противозаконного вы и не замышляли?

Тихонько захихикала Татьяна, Давид раскрыл, было, рот, но, взглянув Настьку, и произнёс только:

— Минус два бала.

В конце семинара Валерия опять произнесла фразу, с которой всё началось:

— И всё— таки с Одоевцевой всё несправедливо!

— Так... — отозвалась наставница. — Если с кем— то поступают не справедливо, не по закону, он обращается в профсоюз, если несправедлив закон — взывает к КОМКОНу, а если несправедливо всё и все — прорывается к Семье. Твои действия?

— Здесь несправедлив закон, — нахмурилась Валерия. — Нужен КОМКОН.

— КОМКОН — это ты.

— Но...

— КОМКОН — это ты.

— Нет, — поднялся Давид, — не она — мы.

— Вот и ищите решение.

Решение было найдено совместными усилиями. Вроде бы, фразу "...и личным примером" вслух произнесла на изучении воинских уставов Валерия. Вроде бы, порыться среди наградных артефактов ФВИ предложил Давид...

Как в Звёздный Зал на Рождественские номинации провести великую актрису не придумал никто, но Татьяна выиграла восемь пари, поставив на то, что родители и Зелёный Канал протащат её туда сами. И потом ещё четыре — что ждать зимних вакаций, дабы родная доченька объяснила непутёвым предкам тайный смысл награды, никто не будет.

От руководства КОМКОНа группа получила специальную награду: отдельным приказом последний по баллам в конце семестра отчислен не был. Точнее — не была. Анастасия Ушакова.

А рейтинг первого появления Екатерины Одоевцевой на экране канала Альфы затмил всё.

11. Лилейные лилии

Гела слепила глаза, и Блейк прикрыл ресницы. В походной палатке было прохладно. Её лёгкий материал, даже настроенный на прозрачность, пропускал только видимую часть спектра, отсекая всякую инфракрасноту и разные там ультрафиолеты, и Гела, как русское зимнее солнце, светила, но не грела.

На прозрачности настояла Галина. Палатку разместили у самой воды. И явно, не они первые: хоть выкошенная предыдущими постояльцами трава уже подросла, но на общем фоне прямоугольник свежей зелени выделялся.

Озерце было небольшим — неровный овал метров сто на семьдесят. Устроилось оно в небольшой ложбине и пряталось до последнего. Вода чистая, прозрачная: "Донные родники, наверное", — подумал Блейк. Присмотрелся — увидел небольшой ручеёк, вытекающий из дальнего конца бассейна и сразу теряющийся среди высоких трав саванны. Чтобы увидеть лилейные лилии, присматриваться не потребовалось.

Лилейные лилии, в отличие от земных кувшинок, не терпят тесноты, более сильные глушат слабых — да и остальную водную растительность тоже, вот и в этом озерке на чистом зеркале воды их плавало не больше десятка... ну, ладно, может, с дюжину. Огромные — с хороший тазик каждая, переполненные лепестками, переполненные оттенками синего, лилового, фиолетового... Толкущиеся над ними разноцветные бабочки, ползающие по ним разноцветные пчелы... Слишком всего в них много.

"Интересно, а госпожа Ксиаауэн одобрила бы их у своей чайной? — подумал Блейк и улыбнулся: — Нет, конечно: рядом со своим домом — такое?!"

Потому что запах... Нет, запах, хоть странный, но неприятным его не назовёшь — одно время на Земле был даже модным, — да при чём тут, собственно говоря, запах! Феромоны бешеные в нём главное, а не запах... А вот этого— то у парфюмеров внедрить в свои составы не получилось. Да и цветут эльэли на Земле только в специальных оранжереях, где имитируется излучение Гелы... Дорогое удовольствие, но рестораны и отели с залами лилейных лилий себя окупают. Более чем. Немного их потому что: семена в земных условиях не вызревают, живут цветы всего несколько месяцев, а боссов Даяны земной бизнес, в том числе и экспорт на Землю почти не интересует. Большая часть гесской экзотики в экономике метрополии — это частные приработки миссионеров.

Конечно, человек — не бабочка, не пчела, и противостоять влечению биохимии может влегкую, но когда противостоять не надо... Блейк скосил глаза: на его плече спала Гала, и опять улыбнулся: сначала она заставила его обиходить лошадей, потом предложила искупаться самим, а под это дело — сплавать к каждому цветку и оборвать семенные плоды, потом — занялась палаткой, потом... Голова уже кружилась и от злосчастных феромонов, и от вида почти голой Галки, а она, кажется, очень хотела найти и ещё какое— то занятие!

Вот тут ему госпожа Ксиаауэн и вспомнилась. Как она говорила? "Когда есть двое — остальное лишнее, но цветы лишними быть не умеют". Благо, этого добра кругом было сколько заугодно! Он, поначалу, собирался, не мудрствуя лукаво, нарвать целый веник, но китаянка словно покачала головой — и он...

"Предположим, я Конструктор, и работаю над интерьером, — прагромер взглянул, что там уже наконструировала Галина Осиповна. — Так, что подойдёт вот к этому?.. И что подойдет к... — он хотел закончить "к этой", но аккуратно поправил себя, — и что подойдёт к Гале?..."