Буревестник. Книга 4: Удар в спину

— Отставить панику! — скомандовал он сам себе.

Перекатился, слыша выстрелы вокруг, всмотрелся и дернул, захват на тросике, захлестнувший, казалось, намертво его ноги, легко отошел, размотался. Роман освободился, выдернул пистолет и тут же понял, что зря это сделал, все равно вокруг ничего не было видно, а ползти с пистолетом в руке было крайне неудобно.

— Спокойно, быстро и умело, — прошептал Роман.

Он пополз, путаясь в стропах, затем сообразил, зажал ткань ногой и рукой, вспорол ее ножом и все же выбрался наружу. Над головой тут же засвистели пули и он упал, снова пополз, но теперь уже поверх парашюта. Вопрос, когда сержант успел его сбросить и так ловко избавиться, даже не стоял — после всех чудес, продемонстрированных Андреем сегодня, скоростное избавление от парашюта не входило даже в первую десятку.

БАБАХ! БАБАХ! БАБАХ!!

— Вот уроды! — заорал сержант, появляясь со спины. — Уходим, быстро, пока артиллерией не накрыло!

Он швырнул автомат Роману и тот поймал машинально, ощутив под пальцами кровь. Они находились на какой-то мини-площадке и вокруг, впереди, с боков, повсюду бабахало и ухало, рвались снаряды. Дома взлетали на воздух, орали люди, стреляли люди, вокруг были люди и часть этих людей хотела убивать других людей. Сержант рванул вперед, Роман следом, не слишком понимая, как они собираются убегать от обстрела.

— Нужно залечь! — крикнул он.

— Времени опять нет! — заорал сержант в ответ.

Чуть замедлился, швырнул Роману еще подсумок с магазинами, тоже заляпанный чей-то кровью, если не кишками, и тут же махнул рукой вправо. Повернули, рванули вперед и за их спинами тут же рвануло во всю мощь. Роман бежал, прыгал, обмирая внутри — обгонять артобстрел на основе внутреннего чувства опасности?! Самоубийство!

— К-хак!

Выбежавший откуда-то мужчина столкнулся с Романом, они оба упали, покатились, горожанин схватился за его автомат, начал вырывать из рук. Глаза его были ошалелые, лицо, словно усыпанное мукой, и Роман понял, что взывать здесь к разуму просто бесполезно.

— Н-на! — он чуть приотпустил автомат, пнул мужчину в живот.

Тут же снова ухватился крепко, добавил прикладом и потом им же сверху. Мужчина упал без сознания, из головы его потекла кровь. Несколько пуль ударило в мостовую рядом с Романом, он отпрыгнул, успев заметить знакомую форму.

— Эй, я свой! — заорал он десантникам.

— Тварям расскажешь!

Застрочил пулемет, казалось, прямо над головой Романа, залегшего в каком-то палисаднике. Чахлый заборчик и тонкие деревца не защитили бы его от пуль, просто пулеметчик еще пока не пристрелялся.

БАБАХ! БАБАХ! БАБАХ!!

Новая волна взрывов накрыла все вокруг, Роман вжался, слыша, как летят осколки снарядом и обломки домов, чуть не взвыл, видя, как вокруг рвет людей на куски. Вскочил ошалело и тут же его сбило с ног.

— Лежи, дурак, раз вляпался! — заорал в ухо сержант. — Свои здесь только мы сами, крути...

БАБАХ! БАБАХ! БАБАХ!!!

— ... бегом!

Роман еле его слышал, наполовину оглушенный, но все же вскочил, помчался, почти не чувствуя ног. Дома вокруг чадили и дымили, обломки тел и машин, разметанные деревца и воронки в мостовой. Сержант мчался вперед, словно настоящая машина смерти, прыгал через воронки, пригибался, уклонялся, стрелял в ответ, одиночными, сухими — по сравнению с сочной канонадой вокруг — выстрелами, но неизменно насмерть.

— За Федерацию!

— Бей тварей!

— Это вы твари!

Роман вылетел, практически влетел в мощную драку, несколько десятков людей, десантники и пехотинцы, месились врукопашную, кроили друг другу головы лопатками, били прикладами, пыряли в животы ножами и впивались зубами в шеи. Под ногами их валялись мертвые товарищи, дымились воронки от снарядов, чадил на краю улицы опрокинутый набок бронетранспортер.

— Десантники!! — взревел страшно сержант откуда-то из гущи драки.

Он мчался, словно акула под водой, вздымая бурун тел, разлетавшихся в разные стороны. Десантников просто отбрасывало, остальных убивало на месте, и Роман, ощущая, как желудок встает на дыбы, внезапно понял, как сержант набрал такое количество убитых людей. Три секунды спустя все было закончено, десантники добивали нескольких уцелевших пехотинцев, оказавшихся не на пути сержанта и потому уцелевших.

— Десантники! — снова закричал сержант. — Помните приказ полковника Еременко! Спасти Совет, спасти Льва, спасти Федерацию!

— Спасти Льва! — заорали вокруг и Роман заорал вместе со всеми.

БАБАХ! БАБАХ! БАБАХ!!!

Взрывы сместились, рвали дома и землю где-то впереди, словно тоже стремились вперед, к зданию Совета. Сержант уже мчался вперед и Роман рванул следом, едва не получив по голове от какого-то слишком уж разгорячившегося десантника. Они тоже рванули следом, но осторожнее, аккуратнее, задержались подобрать еще оружие и патроны, и сержант с Романом вырвались вперед.

— Артиллеристы стреляют по людям!

— Возможно, они за нас! — заорал сержант в ответ.

Роману тоже приходило это в голову и тем горче была мысль, что "за нас" означает убийство такой кучи людей.

— А может не за нас! — заорал сержант.

Из руки его вылетела граната, промчалась диковинным снарядом куда-то вперед, чуть ли не свернув за угол и там рвануло секунду спустя. Пах, пах, пах, автомат выстрелил и где-то там впереди Роман уловил движение, падение тел, убитых сержантом прямо на бегу.

— Помни — своих здесь нет! — крикнул сержант.

Свернул, словно собираясь врезаться в дом, и прыгнул, так как прыгал там, в Африке. Только там пыль, дым и взвесь от взрывов скрывали от Романа все, а тут он увидел прыжок во всей его красе. Сержант словно подлетел метров на пять, если не больше, не сбавляя скорости влетел на крышу двухэтажного дома, промчался по ней, как по твердой поверхности, даже не подумав скользить по черепице, уложенной под углом в тридцать, если не сорок пять градусов, и тут же скрылся за гребнем.

Роман наддал еще, попробовал, ноги не слушались, тело страдало, легкие горели. Сейчас бы очень пригодилась та медицина, которую ему колол ранее сержант, да что там, обычные стимуляторы тоже подошли бы, но увы, о них Роман, как и о парашюте, не позаботился заранее.

Но кто бы знал, что их самолет порвет прямо в воздухе!

Впереди стреляло и взрывалось, артобстрел продолжался, уходя все дальше к центру города и Роман сейчас лишь смутно представлял, что вроде бы впереди враги, а свои — десантники — позади. Но потом он вспомнил, что в столице уже шли бои и тяжело выдохнул на бегу — скорее всего, где-то здесь бились еще войска, которые за Льва, скорее всего, все уже давно смешалось.

Люди, люди, люди — горожане! Скорее всего, они сидели по домам, пока не начался этот артобстрел, вызванный десантом, то есть появлением Романа и остальных! Резь и тошнота скакнули за пределы допустимого и Роман остановился, едва не споткнулся, обильно орошая все вокруг содержимым желудка. Затем он заметил, что блюет на убитого и чуть не упал, покачнулся.

— Твою ж, — пробормотал он, утирая рот рукавом. — Как можно к такому привыкнуть!

Поймал краем глаза движение, нырнул оземь, упал, слыша, как сверху стреляют. Сам выстрелил в ответ, высунулся и выстрелил еще, затем энергично пополз вбок. Сержант где-то там впереди и справа сражался, судя по грохоту стрельбы, крикам, воплям и взрывам. В Романа же стреляли слева, откуда-то из очередных домов или укрытий, где пережидали артобстрел. Возможно, даже свои же!

"Запомни, тут своих нет!" снова зазвучало в голове голосом сержанта.

— Да что ж вы делаете-то! — заорал Роман, вскакивая и кидаясь вперед.

Зигзагом, постреливая на движение, пригибаясь. Промчался, уклонился и выстрелил еще, саданул очередью на подавление, поменял магазин, снова рванул, словно подражая сержанту. Где-то там сзади должен был еще мчаться взвод десантников, но они сгинули и пропали, возможно рванули в сторону или получили новые приказы.

Своих здесь нет.

— Своих здесь нет!! — заорал Роман отчаянно.

Выстрелил и попал, наддал, ощущая, как ноги превращаются уже в чугунные тумбы, выстрелил еще и его противники, двое рядовых, стрелявших с первого этажа дома, повалились на пол. Роман почти ударился в стену дома, дострелял остатки магазина по ним, что-то крича бессвязное и только потом до него дошло, что же он натворил.

— Я ж говорил потом легче будет! — выкрик сержанта в спину настиг Романа, словно удар между лопаток. — Давай, прыгай в машину и погнали, время не ждет!

— Глава 3

6 июля 2409 года, Рим

Роман развернулся, едва удержавшись от того, чтобы полоснуть сержанта очередью от бедра. Сдержался, но не потому, что Андрей уже держал в руках пистолет, готовый его застрелить. Выглядел сержант помято, кровь на лице, кровь на форме, кровь на автомобиле, кровь повсюду.

— Я тоже когда-то хотел пристрелить Льва! — мрачно хохотнул сержант и тут же ударил плетью слов. — Ну!

Роман рванул, прыгнул через борт внутрь открытого армейского автомобиля, и сержант тут же рванул с места, словно они опять были в Африке. Помчался точно так же, как будто вокруг была саванна, без препятствий, с видимостью от горизонта до горизонта.

— Ты... ты...

— Заставил тебя убивать людей?!

Автомобиль дергался, объезжал, подскакивал, как бы не на трупах, сержант, не отрываясь от руля и разговора, стрелял в разные стороны, молниеносно менял магазины, снова стрелял, Роман даже заметить ничего и никого не успевал.

— Так же и с Львом было! Можешь попробовать повторить наш подвиг!

Роман икнул судорожно, ухватился за борт, осознав, о чем говорит сержант. Они хотели убить Льва и попытались убить Льва? Ничего не вышло, очевидно, но если бы получилось? Кто спасал бы Федерацию? Да была бы сейчас Федерация без Льва или все обстояло бы ровно наоборот? Твари готовились бы толпой сокрушить последние оплоты людей, причем успешно готовились бы, ведь у них никаких заговоров не могло быть по определению.

Представив группу тварей, Кусателей, например, строящую заговор против Мозга, Роман хохотнул нервно.

— Да, это было... держись!

Автомобиль дернуло, едва не опрокинуло, они прорвались, скрежеща боками. Стрельба впереди усиливалась, они догоняли волну артобстрела, внезапно сообразил Роман. Как? Зачем? Кто там впереди сражается, кто стреляет, как они наводятся? Почему артиллерию еще не подавили?

— Надо найти бронированный транспорт! — крикнул Роман.

Автомобиль подбросило и он буквально взлетел, внезапно увидев впереди баррикады, нет, целые бетонные блоки и завалы из домов, надежно перегораживавшие улицу. Более того, за этими блоками и баррикадами было полно солдат и все они целились прямо в Романа.

Он приземлился, едва не откусив язык и его тут же швырнуло вбок. С визгом и скрипом, сержант повернул автомобиль практически на месте, рванул вбок и за спиной их раздались выстрелы, загрохотал крупнокалиберный пулемет.

— Не добили, значит, — выдохнул сержант, — вслепую долбят!

Автомобиль вылетел на перекресток, сбоку мелькнули еще баррикады, но выстрелить не успели. Они мчались на такой скорости, что люди просто не успевали реагировать. Люди, но не сержант. Автомобиль опять накренило, протащило на боковых колесах, в какой-то момент Роман мог коснуться стены дома и его окатило желанием упереться ногами, толкнуться, дабы автомобиль не врезался.

Тут же швырнуло обратно, почти впечатывая в пол, а сержант вдруг бросил руль.

Вскочил, вскидывая на плечо трубу гранатомета, выстрелил и выпрыгнул, выдергивая Романа железной хваткой, которой невозможно было сопротивляться. Перехватил, словно раненого товарища, приземлился и помчался, все так же с Романом на спине, словно и не замечая его веса. Перепрыгнул воронку, выстрелил и швырнул камень, влетел в разбитое окно, Романа дернуло плечом, но они все же проскочили, промчались внутри дома.

Выстрелы, выстрелы, выстрелы прямо через стенки и двери.

Сержант выскочил наружу, вылетел диковинной птицей, отпустил Романа и тот сам вцепился в ответ, не желая падать с такой высоты прямо на камни и броню. В каждой руке сержанта было по автомату, и он стрелял, стрелял, стрелял, одиночными, но с такой скоростью, что все сливалось в одну длиннющую очередь. Тут же выпустил автоматы, выхватил пистолеты и расстрелял их тоже, в прыжке перебив полусотню солдат.

Приземлился внутрь кузова бронированного грузовика, чуть присел и Романа, сбросило, швырнуло избитой спиной о борт и ящики, что-то хрустнуло и треснуло, то ли доски, то ли кости. Сержант уже развернулся, погасив инерцию прыжка броском тела Романа, и нож в его руке убил водителя в кабине. Рывок, прыжок через кабину, еще удар и снова стрельба из автомата, броски гранат.

Пока Роман поднимался, сержант уже перебил всех вокруг, оставив сотню трупов и теперь выбрасывал тело водителя из кабины. Романа снова замутило, он покачнулся, ощущая себя, словно в дурном, вязком и липком, как засыхающая кровь, кошмаре. Кошмаре, из которого не удавалось вырваться и проснуться.

— Вот тебе бронированный транспорт! — весело крикнул сержант, дергая машину с места. — К пулемету!

Роман, все еще ощущая себя в кошмаре, прошел к пулемету, установленному над кабиной, смутно дивясь, как они его не задели в прыжке и почему он его раньше не заметил. Куда делся сам пулеметчик тоже было непонятно, возможно, сержант его просто выбросил пинком в полете.

Машину рвануло, развернуло и они опять помчались, в этот раз медленнее просто потому, что этот бронированный грузовик не мог выдавать такой же скорости, как юркий автомобиль.

— Стреляй давай! — выкрик сержанта.

Роман начал стрелять, не видя целей, просто куда-то вперед. Внутри было мерзопакостно и жгло в груди, словно он нахлебался кислоты.

— Стреляй же! — новый выкрик.

— Стреляю! — зло огрызнулся Роман.

— По врагам стреляй!

— Это люди!

И тут Роман заметил краем глаза движение. Вскинул голову, ощущая ужас и страх и безысходность. Там, в проломе в стене уже стоял солдат, целясь вниз из гранатомета. Прямо в кузов, прямо в Романа, неприкрытого сверху вообще ничем. Пока мозг его ужасался и боялся, тело сделало все само, развернулось, присело и выстрелило, как на полигоне.

Солдат качнулся и упал, мгновение спустя грохнуло взрывом, во все сторону полетели обломки дома. Роман вскинул руки, защищая голову, толкнул тело к борту, прикрываясь им. Сверху застучало и загремело и впереди стучало и гремело, Роман понял, что их обстреливают, норовя убить водителя и вывести из строя двигатель.

Хрустнуло и треснуло, вылетело лобовое стекло, заперхал автомат сержанта.

— Не спи — замерзнешь!

— Да я! — Роман от возмущения аж подавился.

Словно фонтан слов, вслед за желудочным соком, рванул из глубин и застрял в глотке, не в силах проскочить одновременно. Желание одновременно высказать все, про то, как он не подходит для такого, как не желает убивать людей, что Роман все еще человек, а не бездушный робот, что Лев бы такого не одобрил, и много чего еще, вот это желание подвело Романа. Он словно подавился им, закашлял.