Зверь лютый Книга 33. Интриганки

Она осторожно отпустила пальцы сегодняшнего героя, оставив в облюбованном ими месте, положила ему руки на плечи, сжала мышцы внутри себя. И медленно приподнялась. Парень снова всосал воздух сквозь сжатые зубы и потянулся за своей госпожой. Всем телом.

Будто рыба, попавшаяся на крючок. Точнее: наоборот. Словно рыбак, поймавший очень большую рыбу. Такую большую, что сама таскает рыбака. За его удочку.

Тренировки, начатые ещё под присмотром Цыбы во Всеволжске, не прекращались и во время путешествия. Заняться в море было нечем, а укрепление, например, дельтовидной или бицепсов привлекало излишнее внимание спутников.

Расслабила мышцы, отпуская "крючок", "рыбак" перестал следовать за нею, выгибаться дугой, опустился на дно лохани. Тут снова... "рыбка заглотила". "Крючок". За краешек. И медленно съехала по нему. "По самый корешок".

Медленно, потому что хотя пара вёдер воды немного для этой лохани, но вдвоём... тоже ничего. Если не "подымать волну". Если наслаждаться каждым движением, каждым миллиметром... и ещё раз, и... хорошо... долго... вечно...

"Ах повторяйте-повторяйте!".

Увы, Егорушка вдруг негромко зарычал, схватил герцогиню за ягодицы и несколькими сильными махами её небольшого, но достаточного для происходящего действия таза, довёл себя до... до облегчения. Поднявшиеся в корыте волны выплеснулись на пол.

Вот только теперь, пытаясь отдышаться, он открыл глаза и растерянно посмотрел на госпожу:

— Я... это... ну...

— Кончил?

— А... ну... да...

Ростислава старательно удерживала на лице заботливое доброе выражение.

— Ну и хорошо, ну и молодец. Понравилось?

— А... чего? О! Да!

Парень ухватил её за руки, потянул целоваться, но герцогиня мягко его остановила:

— Нельзя, губы опухнут, люди увидят... Не сейчас. Давай-ка ополоснёмся да оденемся. А то, не ровён час, явится кто...

Она легонько прополоскалась в корыте, вылила на себя кувшин холодной воды, шаловливо брызнув на медленно приходящего в себя парня. Сунула ему в руки мочалку и выскочила из объединившей их емкости "грехопадения". Вытерлась, накинула свой знаменитый белый толстый банный халат:

— Давай, Егорушка, домывайся. Тут твоя обычная одежда. Давай, миленький, время не ждёт. Надо Ивашку сыскать — что это у меня на пороге за кабан храпит? Не дело, так и на злыдней-ворогов нарваться можно.

Парень торопился, а она, хоть и не подгоняла его впрямую, но вполне выказывала нетерпение. Разглядывая, как он пытается попасть в штанину, снова подумала:

— Так брать его в... в обучение? Как-то... очень уж он быстр. Хотя... ночь не спал, двойное убийство, потрясение. И в моём лице — тоже. И размерчик... маловат. Это дело техники, да и вообще мужчины долго растут. И в этой части. Мда... а вот первый из кремонцев очень хорош. В части опыта и выносливости. Был. А второй — в размере. Но увы — их черви могильные доедают.

Воспоминания о двух попавшихся как-то ей на лестнице итальянцах, вызвало мысль и втором вестовом:

— А что матушка про Федорушку говорит?

Парень, затягивая опояску, шмыгнул носом:

— Софья Степановна сказала: "Даже и не думайте. И деньги потерям, и толку не будет. Один позор да насмешки". Может ты сама... со своим как-то...

Ростислава внимательно посмотрела на своего вестового:

— Ты понимаешь, что означает твоё "как-то"? Ты хочешь, чтобы я пошла к этому... "своему" и с ним... Ты этого хочешь?

Егорушка вдруг бурно покраснел. Представив, видимо, о каком "как-то" идёт речь. В деталях и подробностях. Не попадая пуговицами в петли кафтана, залепетал:

— Нет-нет! Но... ведь надо же... но ведь нельзя же так... ведь был живой человек... а мы его...

Во время переезда из Миндена в Брауншвейг погиб второй вестовой, Федорушка.

Тогда, в подземельях во Всеволжске, когда Воевода устроил Ростиславе проверку, он был напарником Егорушки. Два друга попали в караван, в свиту княгинь. За день до прибытия в Ганновер парень ночью вышел по нужде. И не вернулся.

Утром его нашли зарезанным. Часть вещей пропало. Расследование тут же нашло украденное у одного из нищих, тащившихся за караваном. Бедняга упорно клялся и божился, что снял сапоги уже с трупа. И, очевидно, говорил правду: не та фактура, старый больной попрошайка не будет и не сможет зарезать молодого здорового парня.

Попытка продолжения расследования столкнулась с сплошным саботажем местных. Даже вмешательство герцога не помогло. Да и вообще:

— Преступник найден, краденное при нём. Злодей казнён, зло повержено.

Публичное отрубание головы на рыночной площади, на котором герцогини пришлось присутствовать, не способствовало появлению у неё добрых чувств к саксонцам. Тем более, что на "Святой Руси" вообще нет в законе смертной казни.

Ростислава не поверила вердикту и потребовала от ближников "докопаться".

— Тот, кто сегодня безнаказанно зарезал моего вестового, завтра может зарезать и любого из вас. Помните? "Цель правосудия не наказание, а предотвращение повторения".

Слова Воеводы помнили.

Через пару дней Беня притащил в колымагу герцогини проститутку из двигавшегося за караваном "весёлого фургончика". В ту ночь секс-работница отработала трудовую вахту в кустах рядом с местом преступления и всё видела. Как "схизмат" вышел из шатра, отлил, как два проходивших мимо дворянина пошутили по поводу... размеров его деятельности. И, мимоходом, охарактеризовали всех русских и герцогиню в частности. Парень возразил, но ему подробно объяснили кто у него хозяйка. Описали. Ёмко и разносторонне. Он ответил. Как и принято на Руси, словом на слово. Объясняя, откуда такие персонажи, как его собеседники, появляются в божий свет. И почему такие ошибки случаются. К этому моменту одни из беседующих зашёл парню за спину. И воткнул кинжал. А второй ударил ножом в живот. После чего они опустили жертву на землю и, тихонько пересмеиваясь, ушли.

Девка за небольшое вознаграждение назвала убийц — видела их прежде со своими... сотрудницами — и своего тогдашнего клиента. Софочка пошла к Генриху, требуя справедливости. И получила неожиданный отказ.

Формально: показания проститутки не могут быть приняты в суде в силу рода её профессиональной деятельности. И вообще: тяжкие преступления по саксонскому праву требуют свидетельства под присягой сам-семь.

Фактически: оба рыцаря — сыновья верных вассалов, их отцы проливали кровь за Генриха Льва. Поэтому наказание представителей славных благородных родов на основании совершенно недостоверных, клеветнических, бредовых... показаний какой-то шлюшки подорвёт преданность дворян.

Через день девка исчезла из каравана: "отпросилась навестить матушку". А тогдашний её клиент ничего не знал, ничего не видел и вообще — был очень испуган.

Конечно, были предприняты меры по укреплению безопасности. Не отходить, даже по малой нужде, не вздев брони, с оружием и только не менее чем по трое. Но ситуация "повисла": показаний для суда получить не от кого.

Кроме свидетельства под присягой суды Саксонии принимают и "божий суд" — судебный поединок. Процедура расписана куда детальнее, чем в русских документах даже спустя три-четыре века.

* * *

"ї 3. Каждый может отказаться от поединка с тем, кто низшего по сравнению с ним рождения. Тому, кто выше стоит по рождению, нижестоящий не может отказать в поединке по мотивам высшего рождения, если только тот его вызвал. Отказаться от поединка можно, если вызов последовал после полудня, если только вызов не был начат раньше. Судья должен озаботиться о щите и мече для того, кого обвиняют, если он в том нуждается. Кто-либо может воспрепятствовать поединку между его родственниками, если они оба являются его родственниками и если он может присягнуть на реликвии сам-сем в том, что они близкие родственники, что они по закону не могут друг с другом сражаться.

ї 4. Судья должен дать двух посланцев каждому из тех, которые должны сражаться, и они должны следить за тем, чтобы те были вооружены по правильному обычаю. Кожаной и полотняной одежды они могут надеть столько, сколько они хотят. Голова и ноги спереди должны быть обнажены, а на руках они могут иметь лишь тонкие перчатки; обнаженный меч в руках и один подпоясанный или два — это предоставляется их свободному выбору; круглый щит в другой руке, на котором допускается только дерево и кожа, кроме оковки, которая может быть из железа; кафтан без рукавов поверх нижней одежды.

Мир должен быть обеспечен на поле под страхом смертной казни, чтобы никто не мешал их поединку. Каждому из них судья должен дать человека, который имеет палку [жезл]. Они ни в коем случае не должны мешать, кроме как если один из них упадет, тогда он должен простереть между ними [сражающимися] палку; то же [должны сделать], если один из них будет ранен или будет просить о палке, — этого он не может сделать, если он не имеет разрешения от судьи.

После того как на поле установлен мир, они должны по праву испросить поле, которое судья им должен предоставить. Они должны снять с ножен наконечники, ибо они имеют разрешение от судьи. Оба они должны вооруженными предстать перед судьею и присягнуть; один — что обвинение, которое он предъявил ответчику, правильное, и другой — что он не виновен, что бог им поможет в их поединке. Когда они впервые сходятся, к солнцу они должны быть поставлены в равном положении. Если будет побежден тот, против кого жалуются, то его будут судить, если же он победит, то его освобождают от штрафа и возмещения.

ї 5. Обвинитель должен первым выйти на поле. Если другой слишком долго медлит, то судья должен потребовать его через судебного исполнителя в том доме, где он вооружается, и должен послать с ним двух шеффенов. Точно так же его нужно вызывать во второй и в третий раз. Если он не явится после третьего вызова, то обвинитель должен встать и просить о поединке и сделать два взмаха [мечом] и один толчок по воздуху. Этим он победил его в споре по обвинению, против него выдвинутому, и судья должен его [обвиняемого] судить так, как если бы он был побежден в поединке".

"...установлено 7 военных щитов, из которых королю принадлежит первый; епископам, аббатам и аббатисам — второй; светским князьям — третий, если они становятся вассалами епископов; сеньорам — четвертый; лицам, могущим быть шеффенами, и вассалам, — пятый, а их вассалам — шестой. Как христианство в седьмом веке в точности не знает, как долго этот век будет существовать, точно так же и о седьмом щите неизвестно, имеет ли он ленное право и военный щит. Шестой щит превратился в седьмой благодаря тому, что светские князья стали вассалами духовных князей, чего раньше никогда не было. Как феодальная лестница кончается на седьмом щите, точно так же и родство заканчивается седьмой степенью".

Иноземцы и иноверцы не подпадают под систему "семи щитов", если только не получили признание статуса от местного правителя. Т.е. считаются более низкого происхождения, чем даже "вассалы вассалов шёффенов". И вызвать на поединок дворянина не могут.

Второе же касается используемого оружия. Местные к такому набору предметов привычны, русские из Всеволжска — нет. Дав своим людям оружие, более эффективное, чем у туземцев, я, тем самым, нарушил равенство. И лишил возможности выступать в судебных поединках со своим оружием.

Наконец, Ростислава с самого начала запретила своим людям принимать вызовы. Опасаясь потерь среди своей, немногочисленной по сравнению с дворянством Саксонии, свиты. Это вовсе не отменяло "необходимой защиты", но исключало ритуализованные поединки.

Даже зная имена убийц и обстоятельства совершения преступления, Ростислава не могла наказать преступников в обычном саксонском суде.

* * *

— Ты прав, Егорушка. Плохо. Друг твой остаётся не отомщённым. Но сделать мы ничего не можем. Пока. Я понадеялась, было, на Длинного Густава, помнишь такого? Но он не приходил...

— А я его видел! Ну, утром, пока за этими... Какой-то он... странный. Типа приказчик у рыбника. Ну, рыбой солёной торгует. Возле ристалища.

— Вона как... Нет, тебе нынче соваться туда... отоспись сперва.

Парень потянулся с поцелуем, но Ростислава, улыбаясь, отклонилась:

— Но-но. Я снова герцогиня. Беги. И разбуди этого... спящего кабана.

Очумело трясший головой не проснувшийся ещё окончательно охранник на пороге, как и прибежавший из коридора напарник, узнали много нового о ожидающем их ближайшем будущем после возвращения старшего сотника.

А герцогиня забралась в постель и, вспоминая разные приятные моменты своей жизни, преимущественно Всеволжского периода, довела себя до того... чего она не получила от столь "скорострельного" Егорушки.

Глава 668

Разбудила её вернувшаяся на закате матушка.

— Нет, ты представляешь?! Эти придурки до сих пор не поняли! Что..., — Софочка огляделась — нет ли лишних ушей, — что место... вакантно.

— Ты же никому ничего конкретно не обещала?

— Ты хочешь меня учить жизни?! Конечно, нет. Собирайся. Разные херры поломали себе руки, ноги и головы в достаточном количестве. Теперь будут пьянствовать. Генрих зовёт на пир. И не вздумай такую морду корчить! Мы — в восторге! Мы в совершеннейшем восторге! От этого всего. От турнира, храбрости, доблести и... и прочего идиотизма. Три заезда! Представляешь! Три раза на одни и те же грабли! Столько человеческой и конской мощи, выучки, железа... в песок ристалища. Их бы в Степь, против половцев!

— Брось, мама. Куда им против кыпчаков. Сдохнут от жары и безводья. Ума-то нет.

* * *

Именно так — "от безводья", жары, дыма горящего кустарника, стрел и сабель воинов Саладина, но более всего — от отсутствия "ума" у предводителей, и погибнет в РИ армия Иерусалимского королевства на "рогах Хотина".

* * *

Пир герцога, на который были приглашены многочисленные участники турнира, начался с подведения итогов состязаний прошедшего дня — "гербовой король" объявлял победителей:

— Славный рыцарь фон Кое-какой-бург в первой схватке выбил из седла славного рыцаря фон Какой-то-дорф. Конь и доспехи побеждённого переходят к победителю. Сумма и срок внесения выкупа — на усмотрение сторон.

Фон бург воздвигался из-за стола и объявлял "своё усмотрение". А фон дорф произносил типа: "Всё отдам. Мамой клянусь". После чего все дружно троекратно поднимали кубки. Сперва за доблесть фон бурга, потом за честь фон дорфа. И главное: во славу герцога. Который устроил такой прекрасный праздник. А писцы записывали соглашение в свои писцовые книги.

Только сейчас до герцогини дошла причина столь неспортивного поведения графа Фландрского по отношению к графу Голландскому.

Выбить голландца из седла "по правилам" не удалось. А так хотелось снова сунуть его под замок да вломить выкуп... Не за пленение на войне, где были посторонние и союзники. Где действовали правила "благородной войны" и "политические интересы" соседей. А чисто по-игровому, лично-персонально. Эдак можно и всю Голландию под себя подмять. Временно, конечно. Для обеспечения бесперебойности выплат и поддержания порядка. Такие блистательные перспективы... обломились. Вместе с не вовремя треснувшим копьём.