История золушки глазами крестной феи

Как только договоренность была достигнута, нас тут же загрузили в паланкин и поволокли во дворец. Кстати, я не забыла прихватить коврик, который так понравился Алене, думаю у нас найдется минута перед побегом привести его в божеское состояние и зарядить магией. Лучше иметь еще один козырь в рукаве, чем потом кусать локти от собственной непредусмотрительности, тем более, что пространственный карман стерпит и не такое.

Паланкин для нашей компании оказался мелковат. Еще бы, он был рассчитан максимум на две единицы и их комфортное размещение. Нас же набилось туда пятеро, три девицы странной наружности, пират и оборотень. Дорога оказалась длинной, шаг у носильщиков не ровный и нас растрясло, да так, что по прибытии во дворец из носилок мы выбрались с красочным зеленым оттенком. На фоне моего зеленого ирокеза такой же цвет щек смотрелся органично, Ягу излишняя бледность вообще не портила, делая глаза больше, а губы ярче. Единственная у кого легкая зелень смотрелась неестественно, была Алена. Она чем-то походила на свежевыловленную утопленницу с ведром. Да-да, любимый Аленин девайс тоже был с ней. Кто-то же должен будет изображать дикие африканские пляски под мерное постукивание по ведру.

Главный евнух встретил Абу Али как родного, а вот когда — рассмотрел, что тот ему 'притаранил', схватился сначала за голову, а потом за сердце. Стенания престарелого херувима не слышали разве что глухие. Представление было долгим и вдумчивым с полным описанием умственных способностей пирата, привезенных им девиц и непонятного парня. Когда главный гаремный начальник слегка подустал, закончив монолог на тонкой, визгливой ноте, не растерявшийся Ади начал самозабвенно распинаться про усталость от халвы, нашу экзотическую внешность, невероятные способности и недюжинный ум. Аргумент про халву сработал. На нас посмотрели уже более заинтересованно, попросили спеть и станцевать, потом слегонца поторговались, да и отвели в гаремные покои.

— Никогда не думал, что торговать родственниками так выгодно, — услышали мы от удаляющегося Ади, позвякивающего полным кошелем золота.

— Вот паршивец, — в сердцах сказала Яга, — он этот момент надолго запомнит!

— Ладно тебе, — отмахнулась я, осматривая помещение. Комната, выделенная нам, поражала роскошью в чисто восточном стиле: мягкие ковры на полу, ворох подушек, мягчайшие ложа, чеканная посуда, на которой возвышались горы сластей, все это говорило о том, что о наложницах султана здесь заботятся. — Главное результат. Мы в гареме, теперь нужно найти Василису и птичку, разработать план киднепинга и драпать отсюда!

— Пошли, поищем. Василиса должна быть где-то здесь, — Яга кивнула головой на двери.

— Хорошо, — кивнула я.

Искали мы не долго, буквально за ближайшим поворотом из огромной общей комнаты доносились четкие команды:

— Раз, два, левой, левой! Сено, солома, дурища!

Я на цыпочках прокралась к дверному проему, задрапированному легкой тканью. Ну что сказать, помещение по обилию ковров, подушек и всяких разных удобностей, не уступало нашей комнате. В середине огромной комнаты был небольшой фонтан, отделанный мрамором. И вот вокруг этого сооружения маршировали девицы разных возрастов и комплекции, затянутые в шелка и тончайший шифон. Парадом командовала яркая блондинка, одетая в сексуальный кольчужный топ, крошечные шортики и кожаные сапожки на шпильке. Трудно было не догадаться кто это. Сразу видно дочь Дивногорского воеводы Никифора Андреева, вот уже который год верой и правдой служившего у князя Никиты Дивного. Девочка росла без матери, умершей родами. Как только маленькая Василиса стала ходить, ответственный родитель стал брать ее с собой на все тренировки дружинников, да и на инспектирование казарм тоже. Так что любовь к порядку, дисциплине и здоровому образу жизни Василиса впитала с младых ногтей. А, попав в гарем и посмотрев на местную жизнь, состоявшую из сна до обеда, объедания жирной пищей и полного отсутствия физических нагрузок, приуныла. Желание повелителя провести с ней ночь тоже хорошего настроения не вызывало. Первый раз она отбрехалась критическими днями. Второй раз споила престарелого сластолюбца до невменяемого состояния. Третьего раза пока не было, но в любой момент султан мог о ней вспомнить. Да можно было бы придумать что-то еще, но... раз — это случайность, два — начинает наводить на размышления, а вот три — закономерность. Так что злющая Василиса сгоняла свое раздражение на гаремных дивах. Да еще и эта чертова экипировка, в которую ее засунул главный евнух, натерла все стратегические места. А вы попробуйте походить в кольчужных трусах и лифчике, уже через минуту почувствуете все прелести жизни, особенно если у вас нет эпиляции в зоне бикини. Вот именно в такой непростой момент и должно было состояться наше знакомство.

Яга остановилась перед входом в помещение, тяжело вздохнула и у нее по телу стали расползаться странные татуировки, чем-то похожие на те, которые делали заключенные на рудниках. По крайней мере, церковь с четырьмя куполами там точно присутствовала. Яга взлохматила идеальную шевелюру, придала личику самое наглое выражение и вплыла в комнату вихляющей походкой от бедра, постукивая по руке хлыстом. Мы с Аленой волоклись в кильватере, пытаясь воспроизвести поведение Яги, но нам такой достоверности добиться было не суждено.

— А это еще что за явление Христа народу? Новенькие что ли? И почему одеты не по уставу? — она окинула нас хмурым взглядом. — Так, дамочки! Слушай сюда! Главная здесь я. С этой минуты я для вас царь и бог в одном лице, а также мать и отец родной. Слушаться меня беспрекословно! Шаг влево, шаг вправо, прыжок на месте приравниваются к побегу и караются плетьми!

— Владимирский централ — ветер северный

Этапом из Твери — зла немеренно.

Лежит на сердце тяжкий груз

Владимирский централ — ветер северный

Когда я банковал — жизнь разменена

Но не "очко" обычно губит

А к одиннадцати туз. — Пропела Яга хриплым, прокуренным голосом, обходя замершую в недоумении Василису.

— Ну, что? Сарделька! Сосиска! Редиска! Навуходоносор! Петух Гамбургский! Пасть порву, моргалы выколю! — продолжала разоряться Яга, изображая из себя бывалого зека и демонстрируя окружающим распальцовку. Под конец она даже попыталась порвать латексный корсет на груди. Правда, силенок не хватило и Ядвига сделала вид, что эти судорожные движения в области груди исключительно по плану, этакий местный фольклор родом из серебряных рудников.

— Ты это чего? — проблеяла шокированная Василиса.

— Порезать бы вас всех, да возиться неохота, — отмахнулась Яга, усаживаясь на самый удобный диванчик, скрестив ноги по-турецки и опустив согнутые в локтях руки на колени. В комнате стояла гробовая тишина. Маршировавшие до этого гаремные жительницы замерли в прострации, кто-то даже с поднятой во время ходьбы ногой, с привязанной к ней соломой.

— Кушать подано, садитесь жрать пожалуйста! — решила я подыграть Яге и ухватив огромный поднос со сластями и фруктами поднесла ей его с низким поклоном.

— Я и так сижу! Тьху, на тебя, присела! А на рудниках сейчас ужин... макароны, — сказала она со вздохом, мечтательно закатив глаза, потом посмотрела на блюдо и долго ковыряясь, наконец выбрала персик посочнее.

— Это же сама доцент, — шепнула я опешившей Василисе. — Знаешь, какая у нее репутация на рудниках? Мама не горюй! Кланяйся и проси прощения! Давай, а то живой ты из этой комнаты не выйдешь!

Яга в это время с независимым видом сидела на диванчике и кончиком хлыста чистила безупречные ногти.

— Давай, — подтолкнула я опешившую девицу в сторону Яги.

— Ты это, — замялась она, — прости, ошибочка вышла.

Яга на это не сказала ни слова, только величественно кивнула головой. Через какое-то время, молчание, повисшее в комнате, стало оглушающим. Яга, как истинный мастер держала паузу, чтобы народ окончательно проникся моментом.

— Значит так, — она встала с насиженного места и прошлась перед строем растерянных красоток. — Смена власти в отдельно взятом гареме, как вы понимаете, успешно состоялась, а вы, Василиса, можете продолжать. У вас очень правильный подход к делу воспитания подрастающего поколения.

Последняя фраза явно разрядила обстановку. Василиса польщено заулыбалась, и тут же смутившись своей реакции, прикрикнула на расслабившихся див, с огромным интересом следящих за 'битвой титанов'. Время до вечера промелькнуло быстро, Василиса муштровала девиц, мы сидели на диванчике. Яга с Аленой наслаждались спелым виноградом, сладким рахат-лукумом и медовой пахлавой, усыпанной орешками.

— Так, я больше не могу, — простонала я, глядя голодными глазами на вкушающих подруг. Амулет, зараза такая, давал мне иллюзию человеческого тела, вот только я как была мелкой феей в кокошнике, так ею и осталась. И попробовать угощение не могла по определению.

— Терпи, тебя никто не просил влезать в эту авантюру, — раздраженно шикнула на меня Яга.

— Да ты что? — взвилась я. — А фейское слово кто давал? Ты что ли? Как я могу пустить ситуацию на самотек, если от этого зависит мое будущее?

— Ладно вам, — Алена примирительно погладила меня по руке. — Не ссорьтесь девочки. Тут и так ушей слишком много.

— Это да, — я оглядела табун любопытствующих мамзелек, которые с удовольствием грели уши в нашу сторону.

— Пойдемте к нам? — предложила Алена.

— Нет, рано еще, нужно как-то Василису с собой забрать, поговорить вдруг она согласится на побег,— глубокомысленно шепнула Яга, отпивая из бокала.

Но нашим планам не суждено было сбыться. В комнату на всех парах влетел главный евнух, распространяя вокруг себя едкий запах аммиака.

— Так девочки построились, — пискнул он в нашу сторону и хлопнул в пухлые ладоши. — Светоч наших очей, решил почтить вас визитом.

После этой реплики в помещение вплыл пузатый дедок, разодетый в парчу и шелка, с намотанной на плюгавой голове чалмой. Сосисочные пальчики были унизаны огромными перстнями, на груди болтались несколько золотых цепей, на той же чалме красовалась огромная брошь. В общем, ювелирная лавка на выезде. От блеска этого стареющего вьюноши рябило в глазах, и начинала болеть голова. А ведь он еще и рта не раскрыл. Дядечка целенаправленно процокал по мраморному полу мимо строя замерших прелестниц прямо в сторону тоскливо глядящей перед собой Василисы. Это же надо, а у нас оказывается комплексы, тапки-то на каблучочках сантиметров этак с пять, да еще и с металлическими набойками. Вот мне интересно, это сделано исключительно из тех соображений, чтобы о приближении султана Шахрияра знали все подданные? Неужели его так боятся? По виду и не скажешь, сплошное благолепие на луноликом лице, прям к ране прикладывай. Дедок остановился напротив Василисы и с обожанием уставился на ее грудь, выступающую над кольчужным топом. Но его взгляд на ней задержался ненадолго. Рядом с Василисой стояла Яга, за ней я с любимым ирокезом, а потом Алена с ведром.

— А у нас однако пополнение, -Шахрияр восторженно всплеснул ручками, — и какое интересное!

Первой пристальному осмотру подверглась Яга, которая, не долго думая, скинула свою юбку и щелкнула хлыстом по полу прямо у самых ног султана. Дедок непроизвольно подскочил на ровном месте и чуть не хлопнулся в обморок от избытка впечатлений.

— Покушение! — заверещал он прямо на ухо главному евнуху.

— Это не покушение, вашество, это эксклюзив! — не растерялся старый пройдоха, и загнул речь на полчаса все про ту же халву. Под конец Шахрияр чуть из штанов не выпрыгивал от нетерпения опробовать новую наложницу, но, слава богу, удержал себя в руках.

— А дальше? — султан уже с откровенным интересом стал разглядывать наши с Аленой фигуры. Я, не долго думая, улыбнулась, оголяя вампирьи клыки, которые успела наколдовать во время прочувствованной речи евнуха. Я совсем не горела желанием скрасить сегодняшнюю ночь старому ловеласу. Как я и думала, он от меня отшатнулся и с надеждой уставился на Алену и ведро. Алена, перетянутая корсетом, после принятия на грудь подноса с фруктами и сладостями, еле дышала, доведя личный рекорд пучеглазости до максимума. То, что бедолага не смогла в себя затолкать, она решила припрятать на черный день в ведре. Видимо дни ожидались очень черные, потому как ведерко было под завязку набито всем без разбору, до чего смогла дотянуться наша сладкоежка.

— А чего она умеет? — с любопытством спросил султан, разглядывая Аленины песочные часы.

— Сказки рассказывает, на ведре играет, поет, танцует, — с последним евнух явно погорячился. Алена себя несла по комнате с огромным трудом, она была как натянутая стрела в ожидании, когда же наконец на ней лопнет это пыточное сооружение. Первые поползновения уже были. При каждом вздохе корсет трещал, но пока держался.

— Ой, как интересно! И цвет у нее такой необычный и волосики беленькие, у меня еще такой наложницы не было. Пусть она мне сегодня сказочку на ночь расскажет, — умилился султан и облизнулся на ее верхние далеко не девяноста.

Алену сразу подхватили под белы, тьху, темны рученьки и поволокли в сторону купален, а нас разогнали по комнатам. Отсутствовала она где-то с час, за который мы с Ягой чуть не поседели от переживаний. Василиса, добрая душа, еще подлила масло в огонь, обмолвившись о том, что султан частенько любит подглядывать за купанием новеньких наложниц.

— Что он там новое пытается найти? — удивилась я.

— Да ничего, — она пожала плечами, — мужик, одним словом, существо загадочное, его действия не поддаются объяснению элементарной женской логикой.

— Что делать будем? — не унималась я, мне было ужасно неловко, что из-за моей минутной слабости отдуваться будет Алена.

— Ничего, — пожала плечами Яга, — от этого еще никто не умирал. Перетерпит.

— Что ты такое говоришь? Как перетерпит? У Алены еще никого не было! — рыкнула я.

— Тогда ей остается только одно, — задумчиво сказала Василиса.

— Что? — рыкнули мы в унисон.

— Заговорить его насмерть, ну или не так радикально — до сна. Он хочет сказочку? Вот пусть и рассказывает то о чем ее просят, авось пронесет. Других вариантов все равно нет.

— Хм, ладно, так и сделаем, все равно я на него повлиять не могу. Можно было бы его усыпить, но на султане столько амулетов, что никакие чары против него не подействуют, — вздохнула Яга. — А кстати, все хотела спросить, как ты в этот гарем попала.

— Это долгая история, — Василиса поправила гриву белокурых волос и устроилась на диване напротив Яги.

— А мы разве куда-то спешим? — удивилась я, устраиваясь рядом. — Нам Алену еще долго ждать.

— Ладно, слушайте. А дело было так...

А дело было так, юная Василиса сбежала от отца на реку купаться. Она это проделывала уже неоднократно, поэтому особого удивления ее поступок не вызвал. Все жители Дивногорска давно смирились с редкостной неуправляемостью юной дивы, в том числе и ее родитель. Прочтет ей батюшка лекцию на ночь о недопустимости подобного поведения для благородных девиц, пожурит и оставит без сладкого. Так ничего же страшного. Лекцию за годы жизни Василиса знала на зубок и периодически подсказывала те или иные фразы забывчивому папаше. Против махания пальчиком у нее с детства выработался иммунитет. Вот если бы Ваське запретили тренироваться вместе с дружиной, это да, это был бы аргумент. А так... Сладкое она тоже не любила, так что ничего из вышеперечисленного не могло повлиять на юную балбеску. Нет, Васька отлично понимала всю степень риска когда 'тайком' бегала на речку: вдруг на нее кто-то позарится как на женщину. Василиса росла редкостной красавицей. Вдруг водяной или русалки озоровать будут, и утянут ее на дно, да мало ли что еще могло произойти. Да вот только на фоне удушающей летней жары, речная гладь манила обещанием прохлады и неги и юная прелестница не могла отказать себе в удовольствии искупаться в жаркий полдень. Правда, у нее хватало мозгов брать с собою на пляж облегченный меч, который в том году подарил ей на день рождения любимый отец.