— Стой, Кирилл, стой, — когда мальчик никак не отреагировал на его окрик, Миша сказал громче:— Кирилл.
— Чего?
— Дай трубку воспитательнице.
Молчание длилось почти минуту.
— Зачем?
— Мне с ней поговорить надо. Дай.
— Она меня ругать будет.
Миша тяжело вздохнул и закатил глаза. Как все сложно.
— Не будет.
— Точно? — испытующе уточнил Кирилл.
— Точно, — с облегчением ответил Миша, чувствуя, что ребенок сдался. — Дай сюда эту...Любовь Антоновну.
Телефон быстро передали, послышалось громкое шебуршание, рассерженный шепот, больше похожий на шипение, и, наконец, раздался вежливый и приветливый голос.
— Здравствуйте.
— Здравствуйте, — непривычно и неловко было ощущать чье-то ожидание и любопытство. Да и объяснить что-то надо.
— Извините, это моя вина, — быстро затараторила Любовь. — Я сразу поняла, что не нужно потакать Кириллу, но он так настойчиво просил. Простите еще раз.
Да уж, если этот ребенок вполовину упрям и уперт как его тетка, то Миша мог понять Любовь Антоновну.
— Ничего, все в порядке, — успокоил он. — А его забрать надо?
Женщина впала в ступор.
— Вы его забрать хотите? Но Катерина Павловна ничего не говорила на этот счет. И у мальчика сегодня занятия.
— Долго?
— Нету у меня занятий. Ну пожалуйста, — закричал Кирилл так, что даже Миша его услышал.
Ребенка снова одернули.
— В общем так, — решил Подольский, которому уже весь этот фарс поднадоел, — Любовь Антоновна, да?
— Да.
— Я сейчас приеду и заберу его. С Катей я сам все решу. И Кирилла позовите на минутку.
Малыш выхватил у воспитательницы телефон и возбужденно задышал.
— Ты приедешь?
— Приеду, — Миша последний раз посмотрел на часы, на стол, заваленный бумагами и расчетами, которые он так и не успел сделать, и кивнул. — Ты там это...без глупостей. Понял?
— Понял-понял.
— Молодец, — не зная, что еще такого умного сказать, он добавил: — Приду — проверю.
Вышел, отдал телефон Галине и направился к выходу.
— Меня сегодня не будет, — отрывисто кинул он, кивнув на прощание.
Она с любопытством стрельнула в него глазами, но спрашивать что-то напрямую побоялась. Но Мишка не сомневался — через час весь офис будет знать о звонке загадочного ребенка, которому срочно понадобился "дядя Миша". И каждый построит такие догадки, от которых вполне могут подняться волосы дыбом.
Казалось, Кирилл ждал его прямо в дверях. Миша не успел войти и захлопнуть за собой дверь, как к нему подлетел ребенок. Замер на почтительном расстоянии и поднял голову вверх, разглядывая его с улыбкой.
— Ты приехал!
— Приехал, — чуть устало выдохнул Миша и перевел взгляд на топтавшуюся рядом женщину. Заметив его внимание, она подошла ближе и положила руку на плечо Кириллу, как бы сдерживая.
— Вы Михаил, правильно? — наполовину утвердительно уточнила она.
— Да, это я, — почему-то волнуясь, кивнул Подольский. — Эээ...мне его как, сейчас забрать?
Воспитательница с подозрением и любопытством смерила его взглядом, прикидывая, опасен он или не опасен. И колебалась, не зная, что делать в такой ситуации. А Кирилл чуть ли не рвался из ее рук.
— А Катерина Павловна в курсе? Я не смогла ей дозвониться.
— В курсе, — соврал он, предчувствуя, что если — точнее, когда — Катя все узнает, вряд ли она будет прыгать от радости. — У нее телефон сел.
К нему все еще настороженно приглядывались, явно не доверяя на слово, хотя оно и понятно, но через пять минут уговоров с его стороны и со стороны ребенка, наконец-то отпустили. Заставили показать документы, оставить расписку и только тогда отпустили с миром.
Миша, так и не раздевшийся, аж вспотел, пока ждал милостивого согласия.
— Тебя, наверное, одеть надо? — нерешительно помялся Подольский, разглядывая безмятежного ребенка. Кирилл закивал. — Так, хорошо. А одежда твоя где?
— Там, — махнул рукой паренек.
— Неси тогда.
Кирилл принес ему красную дутую курточку, из рукава которой выглядывал синий шарф, концом тащившийся по полу следом. Миша ловко перехватил вещи и с напряженной работой мысли их разглядывал.
— Сначала куртку одевать? — на всякий случай спросил Миша.
Мальчик с умным видом кивнул. Из-за угла за ними поглядывала Любовь Антоновна, поэтому Мише никак нельзя было ударить в грязь лицом.
— А шарф как — до или после завязывать?
— На куртку, — важно задрал нос Кирилл.
— На куртку, — пробормотал еле слышно себе под нос Миша. — На куртку. Твою мать.
Процесс облачения занял у них добрые десять минут. Кирилл периодически вертелся, но стоически терпел его неуклюжие попытки застегнуть пуговицы. И даже промолчал, когда Миша нечаянно задел молнией его подбородок. Сразу видно — мужик.
— Все, готово, — Подольского чуть ли не гордость распирала. — Пошли.
— А шарф не так одет, — испортил всю малину мальчишка. Мишка скрипнул зубами.
— Что не так?
— Ты не в ту сторону его завязал. Надо туда, — и Кирилл похлопал себя по спине.
Исправил. Пошел к выходу, не оглядываясь назад. До ужаса хотелось на воздух.
— Ты на машине приехал? — спросил Кирилл, вприпрыжку плетясь за ним.
— Да.
— А у меня такая же есть. Только другого цвета.
Подольский скосил глаза на увлеченного мальчугана, который во все глаза его разглядывал.
— Хорошо.
— Мне Катя купила.
— Угу.
— Она сказала, что я могу ее тебе показать. Потом.
— Покажешь, — отстраненно кивнул Мишка, открывая дверь и усаживая парня.
— А можно я с тобой поеду? — Кирилл состроил до того умильную и выпрашивающую мордашку, что она проняла даже его. — Я буду слушаться!
Подольский хлопнул дверью и открыл переднюю. Кирилл проворно забрался в машину, поджав ноги, и с любопытством начал крутиться.
— Стой. Пристегну тебя.
Ребенок послушно замер и с торжественным молчанием наблюдал за его действиями. Очень пристально, цепко и как-то не характерно для четырехлетнего мальчика. Следил за каждым его жестом, даже за самым незначительным, и Мишка еще больше нервничал и терялся.
— Куда теперь? — сам у себя спросил Миша, но ребенок тут же развернулся к нему лицом, и пожал плечами, что в дутой куртке смотрелось немного забавно.
— Не знаю. Катя работает.
— А ты телефон Кати знаешь? — хмыкнул Подольский.
— Его Любовь Антоновна знает. Надо было у нее спросить, — бесхитростно заявил Кирилл.
Надо бы надо, но Мишка как бы "звонил". И как бы "договорился". И сейчас, столкнувшись такой необходимостью, он понял, что в принципе-то о Кате ничего толком и не знает. Знает только подъезд, в котором та живет, да садик, куда ее племянник ходит. И все. С такими знаниями далеко не уедешь.
— А где она работает?
— В аптеке, — Кирилл осторожно коснулся магнитолы, но тут же отдернул руку и боязливо глянул на Мишку.
— Ясное дело, что не в музее. Ты есть-то хочешь?
— Хочу, — с готовность кивнул ребенок и почесал лоб. — Мы в магазин поедем?
— Поедем. Слушай, — когда он столкнулся взглядом с ярко-голубыми, чистого цвета глазами, то поневоле замер и сбился с мысли. — У тебя ключи от дома есть?
— Нет. У Кати есть.
— У Кати...У Кати все есть. Ладно, — он завел мотор и тронулся с места, — придумаем что-нибудь.
Они приехали в большой супермаркет, про который Кирилл сразу сказал: "Я здесь не был, но мне понравится". А когда увидел отдел с игрушками, занимавший добрую половину этажа, то уверился в этом окончательно.
— Пойдем, — неожиданно ребенок схватил его за руку и настойчиво потащил к стеллажам, уставленным разного вида игрушками и прочими прелестями детской жизни. — Я просто посмотрю, — зачем-то добавил он и с восторгом схватил огромного мягкого полосатого кота с невообразимо длинным телом.
Мишка, хоть и чувствовал себя не в своей тарелке, но потом как-то втянулся и...не заразился восторгом, нет, а, скорее, успокоился, расслабился и решил получать удовольствие. Ходил среди высоких стеллажей, разглядывал разные машины, тракторы, вертолеты, пазлы и изредка покачивал головой. Вот, например, в его детстве светящегося раскладного меча джедая не было. А меч ему наглядно продемонстрировали, собрали и разобрали.
— Дай вон то, — Кирилл одной рукой почесал нос, а другой показал на огромную радиоуправляемую гоночную машину, стоящую на самой высокой полке.
— Эту? — Миша дотронулся до красного металла.
— Нет, синюю.
Машина была торжественно вручена, правда, в упаковке, но Кирилла она мало смущала. Он сияющими глазами ее рассматривал, крутил в руках и старался нажать на все доступные кнопки.
И видно было, что ему ее очень хочется. Ну очень. А вот попросить он так и не решился.
Наконец, Миша устал от тяжелых страдальческих вздохов и маетных взглядов. Кирилл игрушечный капот чуть ли не целовал.
— Хочешь?
Парень вылупился на него, медленно, доверчиво моргнул и, закусив губу, посмотрел на машину.
— А можно? — благоговейным шепотом спросил он.
Подольский усмехнулся, качнув головой.
— Можно. Бери.
Неожиданно Кирилл подлетел к нему, сильно обнял за ногу, зарывшись лицом в куртку, и поднял голову, улыбнувшись. Но не сказал ни слова.
Стало неожиданно душно и непривычно. И странно так, как будто сделал что-то такое важное, серьезное и невероятно правильное, чего никогда в жизни, казалось, до этого момента не делал. Откашлялся в кулак, стараясь скрыть растерянность, и отвернулся.
— Ну что, все? Или еще возьмем?
Ребенок покачал головой, но украдкой посмотрел в сторону пазлов и настольных игр. С Кириллом постоянно приходилось держать ухо востро — все приходилось угадывать по мимике, по брошенным искоса взглядом. Так просто он никогда ничего не говорил. Стеснялся, наверное.
В конце концов, чтобы не ошибиться, Миша взял все. По одному экземпляру. Раскраску, игру настольную, машину, пазлы — целый набор. Кирилл выглядел до такой степени счастливым, что казался пришибленным.
— Теперь еда...Кирилл?
— А?
— Ты ешь что? — уточнил Миша, вспоминая рассказ Кати об астме ребенка. — Что Катя покупает?
Малыш наморщил лобик и пальцем постучал по подбородку.
— Сок.
Ну да, в первую очередь.
— Ладно. А еще?
— Яблоки.
— А еще?
— Фрукты.
— А яблоки — это не фрукты? — с иронией уточнил Мишка.
— Яблоки кислые, — серьезно ответил Кирилл, прижав к боку коробку с машиной. — Не люблю их.
— Да уж, — Мишка был в ступоре.
Он привык питаться в ресторанах, иногда заказывая домой пиццу или еще что-то, но сам готовил необходимый минимум в виде омлета, макарон и еще по мелочи. И что покупать — понятия не имел. Ладно, решил он, возьмем все.
— Рыбу любишь? — малыш неопределенно пожал плечами. — Хорошо, а курицу?
— Курицу Катя делает.
Подольский слегка приободрился. Возможно, таким дедовским методом у них с Кириллом все получится. Что они, по магазинам сходить не смогут?
Он потянулся за апельсинами, но Кирилл его одернул.
— Мне нельзя.
— Совсем?
— Ага.
— Ладно, — апельсин укатился назад в коробку.
Так они ходили еще с час. Миша никогда так тщательно покупки, которые сейчас напоминали ему кота в мешке, не совершал. А тут почти втянулся.
Вышли они из магазина нагруженные под завязку. Вернее, Миша, кативший тележку к машине. Кирилл важно тащил коробку с пазлами и настольной игрой.
Они все сгрузили в багажник, мальчик даже помогал, пыхтел, ручкой обхватив тяжелый пакет за бок, и всеми силами толкал его к машине.
— Ну что? — Подольский вопросительно глянул на Кирилла.
Ребенок подарил ему такой же взгляд.
— Что?
— Ничего, — тяжело вздохнув, Миша достал мобильный и в списке контактов нашел нужный номер. — Залезай, поедем к Кате сейчас.
Кирилл подпрыгнул, захлопал в ладоши и припустил к машине. А Миша терпеливо ждал ответа.
— Куцова, ты что, рожаешь там? — с облегчением проговорил он, услышав ее голос. — А, спишь...Так, солнце мое, достань свой телефончик и найди мне один номер. Кати. Да, Смирновой Кати, подруги твоей. За надом, Наташ. Какая разница? Надо мне, срочно. А, вот еще, ты адрес этой аптеки знаешь? Ну какой, в которой она работает? Все, понял. Так и называется? Угу, хорошо. Все, спи дальше.
В очередной раз убедившись, что, владея информацией — владеешь миром, Подольский бодро скользнул за руль и покатил по новому адресу. Предстояло попасть под красивые, но наверняка недовольные глазки девушки, по которой, чего греха таить, он за день успел соскучиться.
* * *
Они подъехали к непримечательной пятиэтажке, на первом этаже которой и находилась та самая аптека, в которой работала Катя. И название такое оригинальное — аптека. Как только фантазии хватило!
Миша еще раз окинул взглядом синюю вывеску с белыми буквами и покатые ступеньки, выложенные серой плиткой, правда, сейчас покрытые тонкой корочкой льда.
Катя не обрадуется его приезду — Подольский понимал это со всей ясностью. И дело даже не в нем самом, хотя ему, наверное, тоже не поздоровится, а вообще с ситуацией в целом. Катя во всем стремиться быть самостоятельной и самодостаточной, и договориться с ней очень и очень непросто. Да и вряд ли бы она ему ребенка доверила. Подольский после этой мысли испытал какую-то странную, немного злорадную радость.
Все-таки хорошо, что у Кати телефон оказался выключен. А то еще неизвестно, что бы сейчас было. Подольский после этой мысли испытал какую-то странную, немного злорадную радость.
— Ну что, мы идем? — спросил мальчуган, с нетерпеливым ожиданием ерзавший на сиденье. — Мне жарко.
— Идем.
Мишка на всякий случай набрал номер, который продиктовала Наташа. Выключен. Ладно.
— Ты это, не беги, — попросил Мишка скачущего Кирилла. Парень сразу присмирел и послушно пошел рядом.
Он толкнул тяжелую дверь и попал в просторное, светлое помещение, где немного пахло лекарствами и чем-то таким неуловимым. Поющий ветер весело зазвонил у них над головой.
Михаил, морально приготовившись, огляделся. Кати нигде не было видно. Вообще никого не было.
Кирилл просунул свою маленькую теплую ручку в его ладонь.
Из внутреннего помещения быстро вышла Катя, на ходу приглаживая белый коротенький халат и кому-то через плечо улыбаясь. Увидев их двоих с Кириллом, она резко остановилась, а легкая улыбка, игравшая на четко очерченных губах, исчезла.
— Не поняла, — медленно, но с угрозой растягивая слова, проговорила Катя, переводя немигающий, с каждой секундой все более яростный взгляд с него на Кирилла. На Кирилле голубые глазки останавливались чаще. — Это что за новости?
Мелкий трусливо спрятался за его спину и обхватил маленькими ручонками низ короткого пальто. Вот же ж...Теперь, получается, ему тут надо оправдываться? А что, собственно, он сделал? Подольский сидел себе спокойно, никого не трогал, считал себе, считал, а тут вон что случилось. Но подставлять Кирилла не хотелось.
— Катя, спокойно, — Подольский почувствовал, как Кирилл сильнее вжался в него. — Все нормально.
