— О, ну такие страшные грехи, как мои, лучше причащать чем покрепче, — со знанием дела покивал Ксавье.
Этьен добыл откуда-то из-под стола коньяк, который до того припрятал от чересчур острых глаз ночного гостя.
— Вот, угощайтесь... то есть причащайтесь! Только посуды у меня нет, так что причащайтесь прямо так, если не брезгуете.
— Ох, падре, мне ли брезговать? — Ксавье профессиональным жестом обхватил губами горлышко бутылки и, скосив насмешливые глаза на библиотекаря, отхлебнул.
— Будешь? — он протянул бутылку, переходя на фамильярный тон, и нарочито медленно облизал губы.
— Спасибо, нет, — улыбнулся библиотекарь. В присутствии рыжего наглеца отчего-то хотелось улыбаться. — Думаю, мне уже достаточно.
— Сам теперь брезгуешь, после меня? — Ксавье обиженно сжал губы.
— Отчего же, просто не хочу, — Этьен пожал плечами и взял бутылку. — Но если настаиваешь...
Еще несколько глотков. Тепло растекается по горлу, по груди, заставляя отступить усталость и напряжение, оставляя лишь восхитительную легкость в голове.
Ксавье, щурясь по-кошачьи, наблюдал, как пьет юный монах — его так легко оказалось на это развести.
— Так у вас греческие книжки есть? А это правда, что у греков ну очень фривольные нравы?
— Понятия не имею! Никогда не общался близко с греками, — библиотекарь передал почти пустую бутылку Ксавье.
— Если судить по книгам, — сообщил он, припомнив "Илиаду", "Одиссею" и трагедии Софокла, — нрав у них скорее воинственный, злопамятный и мстительный.
— Говорят, у них не один бог, а много, — понизив голос, сообщил Ксавье о своих познаниях.
— Бог один у всех, — Этьен пристально вгляделся в лукавую физиономию собеседника, — хотя разумеется, есть неверные, которые мыслят иначе. Успокойте меня, вы ведь не один из них?
— Ну что ты, для меня и одного бога много, а уж чтоб несколько — и представить страшно такое мракобесие! — Ксавье допил коньяк. — Так что посоветуешь почитать на сон грядущий?
— Хммм... это смотря чего ты хочешь, — библиотекарю, неожиданно для самого себя, не хотелось отпускать незваного гостя. Будь Ксавье трижды связан с инквизицией, его присутствие дарило непринужденную легкость и вместе с тем покой, столь необходимый сейчас мятущейся душе. — Если желаешь историю о доблести и служении высоким идеалам, могу посоветовать "Повесть о Граале". Если жаждешь рассказа об иных землях и дальних странствиях, рекомендую "Путешествии святого Брендана Мореплавателя". Ну а если хочешь приобщиться к высшей мудрости, а также быстро и крепко заснуть, нет ничего лучше трудов Августина Блаженного!
— Эх... чего я хочу, в твоем списке как-то не прозвучало... А картишек у тебя, случайно, не найдется, досточтимый брат библиотекарь? Что-то спать совсем расхотелось, — Ксавье обезоруживающе улыбнулся.
— Увы, — Этьен умел улыбаться не менее обезоруживающе, — сами посудите, досточтимый... э... грешник: откуда в стенах нашей праведной обители взяться "молитвеннику черта"? А что спать расхотелось — это печально, но поправимо. Можно по саду погулять, замерзнуть как... то есть воздухом свежим насладиться. Если совсем уж невмочь, можно к лекарю в избушку постучаться — он такой духовитый травяной отвар делает, что спишь без задних ног и в ус не дуешь!
— Ну уж нет, еще травы мне не хватало, — Ксавье состроил смешную гримасу, — Буду лучше носом над книжкой клевать. Давай тогда что-нибудь на греческом.
— Хммм... — библиотекарь сделал вид, что задумался. — "Лисистрата" устроит моего взыскательного собеседника? Или вы предпочитаете трагедии на ночь глядя?
— Лисьего чего? — рыжие брови взлетели вверх.
Ксавье сейчас выглядел настолько потешно, что Этьен второй раз за вечер расхохотался.
— Страта, наверное... ой, не могу! — молодой человек вытер выступившие слезы. — Это комедия греческая. Про то, как мужики объявили войну друг другу, а бабы — мужикам. Бабы помирили мужиков, а потом вновь вернулись к указанным им свыше бабским обязанностям. Очень познавательно и поучительно.
— Ну зачем же ты мне весь сюжет рассказал? Теперь не интересно. Давай тогда трагедию, — махнул рукой Ксавье.
— Трагедию? На ночь? — Этьен помрачнел. — Как пожелаешь, дорогой гость... хотя как по мне, их и в повседневной жизни хватает... что ни день, сплошная трагедия.
— Трагедии? Каждый день? В этой тихой благословенной обители? — удивился Ксавье.
— Да нет... так, вообще. Если задуматься, сколько трагедий происходит в мире каждый день... — Этьен бессознательно повертел в пальцах кончик темной пряди, — ох, что-то меня на философию потянуло к ночи. Философских трудов, кстати, не хочешь почитать? Нет? Ну сейчас обеспечу тебя трагедией... и надо бы расходиться уже, иначе завтра к заутрене не встанем.
— Ой, давай и философские труды, — заинтересовался Ксавье, — Вдруг мне после трагедии потребуется утешение.
— Августин Аврелий, — в голосе библиотекаря явно слышались нотки злорадства. — Пять томов здесь и еще томов пятнадцать в соседнем зале. Принести? Или тебе на ночь хватит и первых пяти? Только учти, с собой не дам, так что утешаться прямо здесь придется! Да их и не потаскаешь особо — вон какие здоровенные...
Ксавье поморщился и почесал в затылке.
— Я слышал, что физические упражнения способствуют здоровому сну, но я предпочитаю несколько другие, чем таскать скучную болтовню святоши. Эк, как он разболтался! Пятнадцать томов! — он покачал головой. Ладно, хватит и трагедии. Ее хоть вынести можно? Или мне слезами тут обливаться, а потом спать, свернувшись клубочком в пыльном уголке? — он состроил жалобную мордашку, выпятив нижнюю губу и сложив бровки домиком.
— Ну, трагедию можно и с собой! — Этьен чуть улыбнулся: "несчастный" вид Ксавье в эту минуту никого бы не оставил равнодушным. — Сейчас принесу.
Библиотекарь встал из-за стола и направился к арке, ведущей в соседний зал.
В ожидании монаха Ксавье задумчиво прошелся вдоль стеллажей, темными громадами уходящих куда-то в небытие невидимого потолка в полумраке библиотеки. Он взял наугад книжку, раскрыл, полистал — конечно, он не ожидал, что тут вот так на виду будет разложено что-нибудь крамольное. Приезд инквизиции ожидали и конечно же подготовились. Философские и богословские трактаты, жития святых... ничего такого, что могло бы заинтересовать алчущих ереси. В соседнем зале, судя по звукам, двигали лестницу... а потом, судя по грохоту и не самому цензурному воплю, лестница таки упала. Взъерошенный библиотекарь появился на пороге, одной рукой прижимая к себе солидных размеров том, а другой — потирая ушибленное бедро.
— Кажется, кто-то тут жаждал трагедии?
— О, только почитать, но никак не наблюдать, — Ксавье вернул пролистанный томик на место. — Не стоило так утруждаться, какая разница, над чем я буду засыпать... книга все равно не заменит тепло человека. Надеюсь, там от стеллажа с трагедиями что-нибудь осталось? Но раз уж все равно героически добыли для меня, давайте сюда, — он протянул руку за книгой, — И можно мне узнать, как зовут моего благодетеля? — он улыбнулся.
— Этьен, — библиотекарь протянул книгу и пригладил растрепавшиеся волосы.
— Этьен? Откуда здесь, в Валассии, французское имя? — он пристально вгляделся в молодого монаха.
— Я родился не в Валассии, — молодой человек, чуть прихрамывая, дошел до скамьи и плюхнулся на нее со вздохом облегчения. — Синячище знатный будет... не стоило все же причащаться в таком количестве. А сюда, в монастырь, меня один паломник привез, когда я еще мелкий был.
— Мелкий, говоришь... Ты ведь тоже француз. И вот так случайно здесь, в этом месте, где закрутились такие игры? — Ксавье как-то загадочно улыбнулся, — Тонкий танец игр на чужбине, ммм? — рыжая бровь взлетела вверх, лукавый блеск глаз сменился на металлический.
— А если я скажу, что случайно, вы мне поверите? — подмигнул Этьен. Мысль насчет тонкого танца игр ему понравилась, хотя он и не очень понял, что именно имел в виду Ксавье.
— Поверю, — кивнул Ксавье с дружелюбной улыбкой. Конечно, он поверит, во всяком случае Этьена привела в монастырь не та неслучайность, которая его интересовала — на пароль библиотекарь не ответил, и, очевидно, даже не понял, что это был именно пароль. Но тем не менее, интерес рыжего беса к библиотекарю не угас. Он подошел ближе, обходя монаха по кругу и не спуская с него внимательных глаз.
— Скажи, Этьен, а тебя никогда не тянуло на родину предков? Скоро здесь будет жаааарко, — змеиная ухмылка, — пора искать пути отступления из этого гиблого места. Я, — он принялся заботливыми жестами приглаживать растрепанные волосы библиотекаря, — мог бы в этом помочь. Разумеется, если ты будешь выступать свидетелем на инквизиторском суде, а не подсудимым... хотя можно ограничиться и негласной помощью... уверен, у вас так много книг... все и не упомнишь... что-то можно случайно где-то в дальнем уголке и забыть...
— Что, падре, теперь моя очередь выступать в роли замаливающего грехи? — Этьен невинно улыбнулся. — И за какие из моих бесчисленных прегрешений мне уготован суровый, но справедливый суд? А насчет книг... это смотря кто и что собирается забыть... и с какой целью.
— Ну что ты, какой из меня падре? Со мной грехи обычно не замаливают, а наоборот творят, — доверительно сообщил Ксавье, наклонившись к самому уху библиотекаря, — Я серьезно. Что ты забыл в этой стране с жестокими и сумасбродными нравами? Инквизиции нужен лишь повод, а доказательства они выбивают пытками, и старик Фратори в этом ма-а-астер. Лучше ему эти доказательства на видное место положить, и тогда он не станет тебя преследовать. Им же не еретики нужны в самом деле, а богатство вашего монастыря. Так оставь этих лицемеров, пусть грызутся... А в моей стране свобода, мой друг, как насчет, чтобы сбежать вместе?
Этьен вздохнул. В том, что здесь скоро и в самом деле будет жарко, он не сомневался... и уже второй раз за сегодня ему предлагали оставить "этих лицемеров"... может, это знак свыше?
— Что я должен буду сделать?
— Так я же все уже сказал, — Ксавье широко улыбнулся, — Оставь книжечку какую-нибудь интересную... ну например на верхней полке стеллажа где-нибудь в дальнем углу. И еще... случится что-нибудь, давай придумаем способ, как ты весточку мне сможешь подать. Я тебя найду... у меня на родине твоих услуг не забудут, обещаю.
— Когда здесь будет, как ты метко сказал, жарко, вряд ли твоя или моя... да и чья-нибудь еще родина сможет чем-то мне помочь, даже если и не забудет моих услуг, — цинично заметил библиотекарь. — И когда именно мне следует проделать эту нехитрую операцию? Если тот же падре Себастьян заглянет в неурочное время и в неурочное место на предмет проверить лишний раз, все ли чисто, жарко станет задооолго до того, как падре Паоло запалит свои костры.
— Падре Себастьян регулярно перерывает всю библиотеку? Я думаю, у него слишком много дел, чтобы лезть на верхнюю полку стеллажа в самом дальнем углу. И я тебя предупрежу, когда станет жарко. Самое пекло начнется только по моему сигналу, — он подмигнул, а потом вдруг стал убийственно серьезен, серо-голубые глаза засверкали сталью, — И если вдруг найдется какая Лисистрата, — он побарабанил пальцами по книге, которую все еще сжимал подмышкой, — Я ей лично... перережу горло.
— Кому, Лисистрате? — хмыкнул библиотекарь.
— Ну не тебе же, милый Этьен, ты же не будешь совершать подобных безумств, — Ксавье похлопал бронзовыми ресницами, лыбясь шутовской улыбкой, переводящей угрозу в шутку.
— Мда? — скептически поднял бровь молодой человек, — но ты же меня совсем не знаешь... вдруг я все-таки окажусь подвержен безумствам и сейчас скажу, что пошутил? Ты и в самом деле не погнушаешься воспользоваться этой бесценной рукописью в качестве орудия возмездия?
— У нее, — Ксавье покрутил книгой в руках, делая вид, что придирчиво ее осматривает, — увы, кажется, нет горла... придется поискать кого-нибудь другого, — с "досадой" констатировал он, чуть склонив голову на бок и испытующе глядя на монаха.
— Думаю, не стоит никого искать, — быстро сказал Этьен, перехватив взгляд шпиона — и теперь он сильно сомневался, что Ксавье был шпионом именно инквизиции. — Ночь на дворе, братия спит сном праведных... вряд ли кто-то обрадуется просьбе предоставить свое горло для экспериментов, пусть даже эта просьба исходит из уст одного из наших дорогих гостей. Только вот еще какой вопрос меня беспокоит: вдруг наши взгляды на ересь печальнейшим образом не совпадут? Вдруг книга, которую я считаю ужасно, омерзительно еретической, вам покажется... эммм, какой-нибудь "Лисистратой"? Что нам делать в этом случае?
— Я уже сказал, инквизиции достаточно повода, остальное добудут пытки. Ну если уж ты и правда такая чистая душа... что-нибудь о многобожии, альтернативном устройстве мира, индийская философия прекрасно подойдет... ну или на худой конец, алхимия. Да и "Лисистрата" твоя уже прекрасно подойдет, это же история о власти ведьм, — он лукаво улыбнулся, — только ведь ее я получил прямо из твоих рук, а я надеюсь видеть тебя не в виде угольков, а вполне живого и веселого, — он склонился к монаху и почти по-братски поцеловал того в уголок губ.
Поцелуй обаятельного мерзавца заставил Этьена вздрогнуть и отстраниться — слишком яркой и сильной была ассоциация.
— Я отлично все понял, спасибо. Значит, остановимся на "Лисистрате" — она вообще-то в том зале так и осталась, ты же сам трагедию заказывал. Не сомневаюсь, что в "Антигоне" при желании тоже наберется ереси как минимум на один костер... особенно если под пытками... но раз уж ты так хочешь видеть меня живым и здоровым... — библиотекарь театрально развел руками.
— Ах, да! Какой я рассеянный! Трагедия же! Но да, Фратори профессионал, он где угодно ересь найдет... Что ж... спокойной ночи? Ты мне только не сказал... назначь место встречи, если начнется такая заварушка, что нас раскидает.
— Место встречи? Ммм... — Этьен задумчиво покрутил в пальцах прядь волос, несколько раз провел ее кончиком по губам. В голове сейчас эхом звучали слова Гиральда: "Если мы покинем обитель по отдельности... ждите меня там". Два таких разных разговора за один день — и каждый из собеседников предлагал ему будущее и спасение. Вот только нужно ли оно ему, такое будущее и такое спасение? С другой стороны, разве его теперешняя жизнь сильно отличалась от потенциальной грядущей? Брат библиотекарь был послушным исполнителем, а временами и недурным организатором. Стоило всего лишь сменить одного сюзерена на другого... У этой мысли отчего-то был горький привкус ивовой коры.
— Мы можем встретиться в саду — там легко спрятаться в случае чего, к тому же оттуда за стены монастыря ведет тропинка, о которой мало кто знает... по ней и улизнуть можно будет.
— Ну пока мы оба в монастыре, я тебя и без мест явки найду. Выход из ваших катакомб назови... или... там зал с озером есть приметный. Или в таверне в какой-нибудь деревушке...
— Вот именно, приметный, — Этьен почти не удивился, что Ксавье в курсе местонахождения озера. — Вдруг еще найдутся желающие друг друга подождать, когда жарко станет, тут-то мы все и встретимся... вот потехи будет. Если двигаться на восток вдоль побережья, в часе езды отсюда есть премилая деревенька Эрба. И постоялый двор, хоть и захудалый, там имеется.
