Монастырь-3: свадьба для ангела (2 часть)

Когда поцелуй прервался, Кристиан прижал юношу к себе крепче.

— Я никогда не уезжал от тебя. Но мог пострадать невинный человек, из-за моей глупости... Луис, пообещай мне кое-что.

Светлые глаза внимательно всмотрелись в лицо барона. Момент отъезда опять встал болью и потерей.

— Я не могу тебе обещать, что не буду ревновать, — сказал сразу.

Кристиан шумно вдохнул.

— Знаешь почему на твою ревность к Аннике я не обиделся, а ревность к Алонсо меня задела так больно?

— Ты думаешь, что я не доверяю тебе? Ты... ты видел какой ты красивый? — слова дрожали, а сердце пустилось вскачь.

Легрэ улыбнулся.

— Правда? — Кристиан всерьез удивился и это его развеселило. — Я не думаю, что ты не доверяешь мне. Ревность — это чувство, которое порою невозможно контролировать. Ты молод и я с пониманием отношусь к твоим порывам. Мне даже приятно, когда ты меня ревнуешь немного. В случае с Анникой я был перед тобою виноват, и оснований запускать в меня кувшинами у тебя предостаточно. А вот что до Алонсо, то тут ты совсем зря сердился. Ты считаешь его красивым?

— Не знаю, — герцог был ошарашен вопросом о том, считает ли он красивым выбранного бароном юноши. — Я на тебя смотрел. — он засопел недовольно. — Фернандо обещал, что ты вернешься, но я не верил и знаешь, я дурак.

— Теперь все хорошо. — Сказал уверенно Легрэ. — Просто пообещай, что когда я умру, и Фернандо тоже, ты вернешь Алонсо в Вестготию и позволишь служить своей стране.

— Я не понимаю тебя, совершенно, — нахмурился герцог. — Когда ты умрешь, я тоже умру.

— Нет, Луис. Ты молод, а я свое доживаю, и признай это, наконец. Ради сыновей ты должен жить, ради других. Меньше всего я хочу, чтобы ты заживо похоронил себя и сам прервал свою жизнь. Не думай, что я не понимаю тебя, я сам хотел вчера... И тебя я не меньше люблю. Так вот, моей последней волей будет только одно — чтобы ты жил и правил.

— Тебя послушать, так ты завтра... То есть вчера? — вдруг осознав, что говорит Легрэ, Луис дико возмутился. — Что ты опять удумал?

— Уже все хорошо, — терпеливо повторил Легрэ, а потом поцеловал юношу в губы.

Луис недоверчиво облокотился о Кристина.

— Значит, вчера было плохо. Ты... ты хотел себя убить?

— Значит, что я просто старый дурак. Это было глупо.

Герцог выдохнул. Он часто задавал себе вопрос, как мог так глупо себя вести. Ведь барон столько раз доказывал ему, что зачастую не думает о последствиях, а поступки его продиктованы сердцем.

— Алонсо так важен для тебя... Почему?

— Я думаю, что он просто хороший человек, и мог бы стать тебе добрым другом. Он хорошо держит меч, а таких людей всегда лучше держать возле себя парочку другую. В нем нет хитрости и амбиций, он честен. Он может быть полезен тебе. — Легрэ поцеловал юношу в висок. — Не нужно отказываться от того, что однажды даст тебе счастье.

— Мое счастье в тебе. Ты мое счастье. Ты и Фернандо! — Луис с каждым словом все больше распалялся, а голова начинала кружиться, но герцог был сильно взбудоражен. — Мне нужно, чтобы вы были рядом, и больше никого не нужно.

— Мы и так рядом, — успокаивал Легрэ, — милый. Но мы все понимаем, что так будет не всегда.

— Не важно, как потом. Сейчас существует, завтра нет, — прижавшись к Легрэ, герцог стал гладить его по груди. — И я тебя ни с каким Алонсо делить не хочу.

— Ну, — улыбнулся довольно Кристиан, пробежав пальчиками по хрупкому плечу юноши, — тебе и не придется. Я тебя не променяю на другого, будь он хоть в что раз краше и моложе. Кидаться в меня кувшинами и тарелками как ты, все равно никто больше не сможет, любимый.

— Прости, — стушевался герцог, вспомнив глупую выходку и кусая губы. — Я голову потерял совсем. Ты ... уехал. Я был пьян и мне стыдно, что я кинул.

— Я тоже не лучше. — Кристиан пальцами обхватил подбородок Луиса и заставил запрокинуть голову, касаясь губами губ в томительном ожидании поцелуя. В шепоте зародилась страсть: — Мы созданы друг для друга. Понимаешь?

Кивнуть теперь Сильвурсонни не мог, но от близости Легрэ юноша постепенно терял контроль вновь, до безумия желая окунуться в страсть. Он так соскучился по своему дикому волку, что накинулся на него сам, страстно отвечая на поцелуй.

Кристиан засмеялся сквозь поцелуй. Вот же чертенок! Дурачок! Его любимый мальчик! Легрэ потянул с Луиса рубашку.

— Давай разбудим Фернандо. Он порою так крепко спит, что всерьез пугает меня.

— Да, пожалуй разбудим... Сейчас... — Луис продолжал целовать Легрэ, проходясь по его шее языком и спускаясь на плечо, дразнил легкими укусами.

Легрэ тяжело задышал, привлекая к себе герцога.

— Продолжай...

Юноша улыбнулся и скользнул вниз, чтобы обхватить губами сосок и с дрожью осознать, что уже сильно возбужден.

Кристиан ласково запустил пальцы в волосы мальчика, одобряя его действия. Это было приятно.

— Луис....

Тот целовал барона с нежностью, отдавая все свои чувства и желания. Он скользил ладонями по рукам мужчины, переходил на руку короля, прижимался всем телом к Легрэ.

А договорить барону ему элементарно не дали — теплый, нежный поцелуй оборвал все слова. Фернандо, который давно не спал, а просто лежал и слушал любимых, целовал брата без безумия, которое накрыло их вчера, но с четким осознанием — никогда не отпущу. Никогда.

Кристиан слегка подтолкнул юношу ниже, намекая на то, чтобы тот доставил ему удовольствие ртом — Луис как никто умел делать это и отчего-то Легрэ нравилось смотреть на процесс, на белокурую макушку и хрупкие плечи.

Тот откликнулся на безмолвное требование барона, откинул прочь покрывало, спускаясь все ниже поцелуями, проходя языком по животу и паху, а затем вобрал в рот естество, уже налитое кровью и ждущее нежности. Мягкие губы чуть втянули головку, а игривый взгляд поднялся на целующихся братьев.

Легрэ гладил одной рукой щеку Фернандо, другой перебирал светлые прядки волос Луиса. Все это снова походило на сон — самый желанный из всех. Кристиан был бы абсолютно счастлив, если бы не Алонсо, не этот побег. Что-то засело в мозгах Легрэ, что никак не позволяло забыть о случившемся. Кристиан заставлял себя не думать, но увы, получалось скверно.

Пальцы проникали в волосы, побуждая действовать смелее, и герцог проталкивал член барона все глубже, чувствуя, как сильно возбуждается от каждого движения бедер навстречу. Предел отчаяния, достигнутый за эти дни, разлился по телу расслаблением. Он вернулся. Не отдать никому на свете. Никому, даже смерти.

Ладонь Фернандо легла сверху пальцев Легрэ, добавляя дополнительную ласку и тяжесть. Пальцы братьев переплетались, путались в белых волосах, а поцелуй все продолжался — долгий, выматывающий неторопливостью. Казалось, король задался целью заново изучить реакции Кристиана на медленные ласки губ и языка.

Легрэ сходил с ума от поцелуев короля, тяжело дышал, смотрел в глаза затуманенным желанием взором, говорящем: я никогда бы не бросил тебя. И это было правдой. Кристиан нежно улыбнулся сквозь поцелуй, направив Луиса к королю.

И юноша откликнулся на безмолвный приказ, чтобы уже обхватить возбужденный член монарха и двигаться по его стволу с дикостью и необузданной страстью.

Тот содрогнулся, но продолжил все так же неспешно целовать барона, лишь чуть сильнее сжавшие волосы пальцы показывали изменившееся состояние.

Герцог теперь не смог бы освободиться и уйти от близости. Его сердце дико стучало, а в голове все перемешалось. Это был инстинкт — сбежать, но Луис подчинялся пальцам Фернандо в волосах.

Легрэ погладил брата по ягодице, припал губами к шее.

— Я знаю интересную позу. Луис такой сладкий и податливый сейчас... Я свяжу его для нас, если ты хочешь.

— Здесь все есть, что тебе нужно? — откликнулся монарх, посильнее сжав волосы мальчика.

Луис, услышав слова, попытался опять вырваться, но лишь вскрикнул, когда его кудри сжали сильнее.

Кристиан многозначительно усмехнулся и перевел хитрый взгляд на Луиса.

— Ложись на живот, милый, руки вдоль тела, ноги согни в коленях.

Герцог вынужден был переместиться на перину и исполнить приказ барона, сильно нервничая и тяжело дыша. Его собственное возбуждение мешало соображать.

Лежа на постели, оперевшись на одну руку, чтобы было видно обоих, Фернандо, с трудом скрывая нетерпение, ожидал, что же на это этот раз придумал брат.

Легрэ подобрал свой пояс и связал им руки мальчика за спиной.

— Вот и все. Теперь так, — Кристиан расположился позади юноши, сел на пятки и, ухватив его за бедра подтащил к себе таким образом, что Луису пришлось прогнуться в пояснице и его бедра оказались на ногах Легрэ, а тот ухватил его за щиколотки. Член Кристиана упирался герцогу между ягодиц.

Юноша вскрикнул вновь, когда его лишил возможности управлять руками.

— Зачем? — только и успел сказать, когда оказался лицом в постели.

— Тебе не нравится? — риторически поинтересовался Легрэ, медленно толкаясь вперед и чувствуя, как тесно, горячо и хорошо. — А так? Лучше?

Герцог прикусил зубами тонкий лен под собой, а сам застонал, когда понял, что целиком под властью желаний барона. Его бедра были призывно открыты, и ничего не оставалось, как двигаться навстречу Легрэ.

— Кристиан, — монарх легко повел пальцами по плечу брата. — И где здесь место для меня? — он почти невесомо поцеловал Легрэ в шею.

— Подожди своей очереди, — улыбнулся Легрэ. — Я не займу его надолго.

— Я постараюсь, — легко хмыкнул Фернандо, продолжая целовать Кристиана и гладя мальчика по спине, — подождать.

Утро вдруг стало красным для Луиса: свет окрасился огнем желания, в которое можно погружаться с головой и тонуть бесконечно. Да и сама комната, казалась, теперь падает вместе с кроватью. И Сильвурсонни был не в состоянии остановиться, подаваясь назад, кусая ткань покрывала и почти нисходя на вскрики.

— Отзывчивый стал, — ласково мурлыкнул Кристиан и согнул ноги юноши сильнее в коленях, почти до боли заставив прогнуться в пояснице

Теперь герцог уже действительно закричал — и от неудобства позы, и от того, как властно прижимала его ладонь Легрэ.

Голос мальчика прошелся зазубренным кинжалом по нервам Фернандо. Ладонь тяжелой теплотой легла на пальцы Кристиана.

— Ты считаешь, что я смогу долго ждать, видя вас? — шепот ложился настойчивыми поцелуями на шею барона.

Кристиан улыбнулся.

— Я либо отхожу, либо остаюсь... Выбор твой, Фернандо.

— Продолжай, — ответ на одном выдохе. А пальцы обводят рисунок на спине на спине Легрэ и двигаются все ниже, оглаживают, возбуждают лаской, с которой все сегодня началось. А в душе монарха распускаются другие чувства, отражаясь на лице слабой заиндивевшей маской.

Сейчас эту маску Луис не видел, но его начало трясти от одного голоса дьявола, что соскучился по жертвам и боли.

Кристиан чуть улыбнулся и ослабил хватку.

— Потерпи, милый. — Он погладил юношу по ягодице. — Скоро станет еще интереснее.

Юноше одно это обещание уже внушало опасения. Десять дней... прошло десять дней с их ссоры.

Кристиану показалось, что с Луисом что-то не то. Легрэ скорее чувствовал это, чем мог разглядеть. Но теперь было некогда разбираться. Потом. Все потом.

— Фернандо... Обними меня...

Король не заставил просить себя дважды — прислонился со спины, упираясь в любимого возбуждением, обхватил руками и продолжал целовать, загоняя внутрь желание сорваться.

Герцог вздрогнул от возросшего давления, лихорадочно дыша.

Кристиан тем временем постепенно изменил позу — почти лег на Луиса, но не напирая, так, чтобы тот мог дышать, а Фернандо было удобнее проникать глубже. Кристиан застонал от необычного ощущения, такого захватывающего и подумал, что как-нибудь стоит в середину запихать Луиса, но еще лучше Фернандо.

Теперь каждое движение Кристиана бедрами гулко отдавалось в животе. И герцог мог лишь подчиняться темпу, выбранному даже не Легрэ, а королем.

Монарх двигался спокойно, даже неторопливо, хотя каждая клеточка вопила — быстрее, сильнее. Ему казалось, что сейчас берет не только Кристиана — обоих своих любовников. Легрэ ощущался как часть своего тела, как часть себя, которая отчего существует отдельно. И чтобы исправить это досадное недоразумение, он не отпускал барона не только движениями, но и руками, держа его талию, иногда скользя выше, когда входил. Ладони вторили движениям плоти.

— Тебе нравится? — Нежно выдохнул Легрэ, обернувшись на Фернандо через плечо.

— Молчи, — шершавый шепот лег на плечи любимого.

Герцог вжался лбом в перину, беспомощно сжимая пальцы связанных рук.

— Зачем? — Легрэ нарочито удивленно посмотрел на короля, только больше открываясь для него. — Я как раз хотел предложить тебе... Поменяться местами...

Фернандо резко, до упора вошел в Кристиана и остановился, склонившись к его лицу.

— Тебе сейчас мало? — любопытство в змеином шепоте и черных непрозрачных глазах.

Легре ахнул, сорвавшись на стон, задыхаясь, прошептал:

— Да... И всегда будет мало тебя.

— И ты готов взять меня? Сейчас и в такой позе? — язык скользнул по вырезанному тавро то ли напоминанием, то ли предостережением, то ли лаской.

— Нет, — после недолгой паузы ответил Легрэ. — Не сейчас... Нет.

— Не сейчас? — ласковая улыбка появилась на лице короля, который опять начал медлительные движения.

Легрэ прикрыл глаза, отдавшись на милость своих ощущений и чувств, подчиняясь ритму заданному братом. Как же хорошо это было!

Луис лишь застонал, когда диалог прекратился и возобновились движения. Его свобода теперь ограничивалась движениями бедер и собственной открытостью.

Игра или не игра, заданная Кристианом, распаляла короля еще больше, но сейчас было не время для жестоких забав. Поэтому Фернандо просто смотрел на спину барона и видел совершенно другую картину, рисуемую воспаленным разумом и иссушающей жаждой. Сильные пальцы впивались в кожу уже до синяков, до будущих кровавых узоров, а движения становились все более размашистыми. Сущность полнилась обещаниями и тихим шепотом: "Потом... Потом..." Можно будет и с собой поиграть...

От сильных рывков, Луис теперь кричал, но кровать приглушала его звуки, что тонкой песней лились по спальне. Король жадничал и растягивал процесс близости, изнуряя и заставляя покрываться потом. Даже ухватиться Сильвурсонни ни за что не мог, потому что был связан.

Легрэ то целовал плечи юноши, то оборачивался вполоборота к Фернандо, чтобы коснуться губами его губ, но по большей части он просто наслаждался ощущениями, прикрыв глаза и позволяя королю вести. Напряжение становилось невыносимо сладким, Кристиан больше не сдерживал стонов.

Голоса любовников переплетались в разуме короля с криками, просьбами, мольбами, выводя напряжение на новый уровень. Ему тоже было мало — их обоих, нужных, любимых... Кровь кружила голову, толкалась в целующиеся губы, в сжимающие руки, в терзающую плоть... С тяжелым, сиплым выдохом, Фернандо кончил, еще сильнее впившись в брата пальцами, чуть не сорвавшись на тяжелую грубость в самом конце.