Червячная передача

По логике, перед запуском следующего дайкайдзю, сучности должны разобраться, хотя бы попытаться — а что с первым-то случилось? Соответственно, начнут проверять “аномалии развития”, не согласованные с их моделями, а в рамках всех отклонений мы окажемся самой “непроверяемой”.

В общем, необходимость эвакуации острова выше пятидесяти процентов, тут никуда не деться, это притом, что ошибок в действиях я, по сути, не совершил. Правда насовершал, как ни забавно, кучу “ошибок бездействия”. Ну да не суть, возможность эвакуации есть, Питкэрн уже на текущий момент может покинуть планету и сохранить и преумножить достижения цивилизации.

Далее — я сам. Стал я думать, начиная разбор “личности многомерщика”. Ну-у-у… в целом неплохо, оценил итоговую картину я. Тут, конечно, сказалось то, что Лил выжила — если б не это, я бы мог стать не праведным карателем, а пошлым мстюном: очень сильно я к ней привязался и вижу в своем будущем на многие века.

А сейчас, инцидент скорее подтолкнул к переоценке некоторых ценностей. Всё же, надо быть либо “с краю”, либо действовать и принимать последствия. А то меня, признаться, мотало, как фанеру на ветру: во что-то влезал, во что-то — нет. Да и ряд оценочных критериев я совершенно зря использую, надо использовать другие, и не зря, постановил я.

А через час, благо, было ещё довольно раннее утро, приготовил завтрак на семью (и даже аннигилировал техником скорлупу в омлете, фрукты и чай выше всяческих похвал, и вообще, важно внимание, да!), поднял родных, накормил завтраком и подхватил Лил с собой, на тему “разбираться с просчётами”. Просчёты, безусловно, были мои, но именно их я старался разобрать с супругой, дабы уменьшить её возможные ошибки в будущем.

Да и, признаться, признавать, что я болван, перед любимым человеком было неприятно, так что тут был ещё и педагогический момент для самого себя. В смысле, не хочешь красоваться перед Лил ослиными ушами и приветствовать её соответствующим рёвом — лучше думай. И помогало, нужно отметить.

— Лил, вчерашнюю ситуацию мы обсудим отдельно, как и её последствия… Рад, что ты с нами, — не выдержал я, коротко обнял жену. — Ладно, вопрос стоит вот в чём — система безопасности себя не оправдала. Сейчас будем думать и решать, как исправить. Кстати, а где кулон? — полюбопытствовал я.

— Не надела, — округлила глаза Лил. — Мэри позвала с детьми на прогулку, я замоталась…

— Хм, — призадумался я. — Тогда всё не так плохо, как я предполагал… Точнее всё ужасно! — праведно разгневался я. — Миссис Иванова, вы могли погибнуть, чёрт возьми! Почему ты его постоянно не носишь? — требовательно уставился на супругу я.

Дело вот в чем: безопасность Лил и детей строилась на трёх системах. Это общеостровная внутренняя защитная сеть на нанокиборгах, с отдельным кластером квантовых компьютеров и управляющим. Сориентирована она на выявление “скрытников”, многомерных аномалий, ну и слежкой за гостями. Внутренние конфликты — вторичная задача. Кстати, этот момент поправлю сегодня же, создав отдельную, “внутриостровитянскую” сеть.

Далее идет портал в убежище. Одна из первых моих разработок, которую надо поправить и дополнить, потому как при создании я слишком углубился в защиту от мозголазов и прочее. Фактически, чёткие программные, а не “обдумываемые” управляющим алгоритмы были на повреждение плоти… процентно. То есть, узкий нож стал опасностью для программы уже в тот момент, когда её работа была ещё нецелесообразна, а объект защиты был уже мертв. Да и вообще доработать надо.

И, наконец, проектор щита, с квантовым компьютером и управляющим, на которых я более всего надеялся. Защита от мозголазов, потому как в области защиты многомерщиной без “доступа” не поиграешь, да и от кучи гадостей и пакостей. И, как понятно, на него я полагался более всего, и соответственно, решил что “провтыкал”. В то время как Лил его просто, черт возьми, не носит.

И ведь сама подбирала дизайн, разглядывал я изумрудное колье с бриллиантами, довольно изящное украшение, помимо всего прочего. Параллельно проверил алгоритмы и самого управляющего — да, нанести Лил урон проектором можно, но никак не ножом, пулей, лучом и прочим — квантовый компьютер работает в “единицу времени”, то есть, зазора между поставленной задачей и выданным ответом просто нет.

— Почему? — задал я логичный вопрос.

— Оно слишком дорого выглядит, — потупилась Лил.

— Так, я даже не буду ругаться, мог и сам подумать. Сделаю тебе и детям импланты с проектором щита, так надежнее будет, — констатировал я, потирая переносицу. — Но вопрос в другом. Пусть на тебе не было щита, но есть аварийный портал в убежище и защитная сеть нанокиборгов на острове. В чём была моя ошибка — я не дорабатывал программно вычислитель аварийного портала и задал ответы на “взаимную агрессию островитян” Управляющему.

— Погоди, — смущенно сказала Лил, — а почему не сработали Управляющие?

— Так это же куски сознания на биологической основе, можно сказать — куски мозга с частью рефлексов, доработанных и объединенных. Я же тебе говорил, — напомнил я.

— Да, что-то такое было… Стоп, Вир. Ты дорабатываешь сознание и память компьютером, перенося на биологический носитель. А зачем? — вопросительно уставилась на меня Лил.

— А как компьютер… Блин, Лил, я болван, — признал я. — Нет, все не так просто, “среду пребывания” сознания надо будет программно смоделировать, но это осуществимо, а нам не нужен полноценный разум. Я как-то не рассматривал использование слепков как программный код, а ведь очень зря. И даже не оптимизированные они будут работать на порядки быстрее, чем на биологическом носителе.

— Не болван, просто занимаешься очень многим, — на что я отметающе махнул рукой, мол, “не оправдание. — Нет, Вир, ты и вправду не можешь успеть всё, везде и всегда, а ситуация с Мэри — и вправду форс-мажор. Не казнись, но то, что ты придумал…

— Ты придумала, — буркнул казнящийся я.

— Хорошо, мы придумали, — улыбнулась жена. — Сделай. И не только ради безопасности — насколько я понимаю, управляющие — это практически совершенные системы по сравнению с обычными программами.

— Ну, не совершенные, но довольно удачные и требующие крайне мало усилий. А главное, они — часть человека, находятся в одном “информационно-оценочном поле” и понятны на уровне ощущений.

— Слушай, Вир, — замялась Лил. — У меня же, как ты говорил, многомерное улучшение мышления? — на что я кивнул. — А почему я себя временами чувствую такой дурой? И с кулоном… — покраснела она.

— Хм, тут довольно сложно и просто. Смотри, что есть личность? — спросил я.

— Память, ассоциации, реакции и критерии на первичном уровне. Побудительные мотивы, сложные… — начала Лил, но я её перебил.

— Это не экзамен, и первичного уровня хватит. Итак, ты переносишь личность в многомерье, при этом ассоциации, реакции и критерии сохраняются. Многомерное мышление дает лишь увеличение и улучшение памяти и скорости мышления, как будет с нашими управляющими на основе квантового компьютера, — выдал я. — Ну и можно корректировать личность, но делать это стоит аккуратно и только в случае явной и вредящей патологии — в остальном работа с личностью предпочтительна из трехмерья, “перевоспитывая” себя. Механизмы мозга пусть не всегда рациональны и, зачастую, смотрятся глупыми, но надежность и жизнеспособность они доказали.

— Ясно, я как-то, — хмыкнула Лил, — думала, что стану “умной”. Но логично и не волшебство, — кивнула она. — А сверхи?

— А сама? — спросил я, на что ответом стали жалобные глаза. — Ты про счётчиков или умников? — кивок, — Ладно, — вздохнул я. — Тессеракты в той или иной степени обладают отпечатком личности прошлых владельцев. Не полных, зачастую безумных у нас — например, носителем мог быть представитель небиологической жизни, вряд ли, но возможно. Другого вида, царства. Да просто — иной, базово и системно иной цивилизационной и культурной формации, сама подумай, какая часть нас — именно “социальные инстинкты”, — на что Лил, через секунду, кивнула. — Это раз. То есть, в зависимости от развитости личности носителя и “глубине” оттиска, тессеракт корректирует личность. Дети с тессерактом…

— Нарси! — воскликнула испуганно Лил.

— Ограничил еще вчера, — на что Лил облегченно вздохнула, улыбнулась и чмокнула меня в щёку. — Так вот, тут вопрос "умнее-глупее" понятен, совместимость отпечатка в тессеракте, сопротивляемость программе и прочее. А вот работа тессеракта-счётчика связана не с сознанием… — вопросительно уставился я на Лил.

— А с ним самим, — кивнула она. — Выходит, что там просто объем памяти и ускорение мышления, которое ни дурака умнее не сделает, ни умному ничем, кроме скорости вычислений, не поможет… Скорее отупит! — воскликнула Лил. — Ведь он будет сложные задачи постоянно перекладывать на тессеракт.

— Примерно так, с вариантами, но да. Никакие вычислительные мощности не сделают “умнее”, просто дурацкое решение придет в голову не через минуту, а через секунду, — развел руками я. — А с твоим колье глупость даже не в том, что ты не хотела смущать окружающих “богатством” и стеснялась. Просто надо было сразу сказать мне и переработать внешнюю форму, — на что Лил кивнула.

А я, жестокосердно сделав кулоны “неснимаемыми” для родных, занялся вопросом “переноса управляющего на железо”. Дело не слишком сложное, но с рядом подводных камней, да и у квантового компьютера был ряд особенностей, для которых наблюдатель, пусть и “урезанный”, был фактором искажений. Всё это исправимо, но довольно нудно в работе — изменение-тест, изменение — тест и так далее. Если бы не “игра вероятностями”, я бы в принципе не взялся за подобную работу в одиночку — нужна была бы немалая команда.

Но сослагательное наклонение было неприменимо, так что несколько рассеял внимание на новости. Основной, ожидаемо, был годзилла и его исчезновение. Само его появление было отмечено общественностью и оную не порадовало: тон статей выдерживался в стиле “когда следующий удар и сколько таких годзилл ещё”.

А вот с исчезновением годзиллы отличились американцы, хотя основных версий было две: Годзилла испугался-таки припершегося Эйдолона (я его не видел, но пусть), не возжелал терять месяцами отращиваемую лапу и убежал. Протекторат ура и прочее. Второй версией был золотой мужик, уже дюжину лет бултыхающейся в атмосфере над Тихим океаном. Оный мужик, которого янки называли Сионом, а я, расово-верно — сионистом, пробултыхался в небесах над Нью-Йорком в одном временном окне с исчезновением годзиллы.

Вообще, странный мужик, судя по всему, один из самых первых сверхов, с наглухо протекающей крышей — то ли от триггера, то ли от тессеракта. Бултыхался в голом виде в небе над океанами, светился золотым светом и что-то иногда делал, типа спасения котят с дерева и остановки лавин вокруг цветочка (за цветочком толпа народу пряталась, но судя по показаниям вменяемых очевидцев — спасал он сорняк, на остальных не глядел).

Последние годы даже оделся, вроде с каким-то американцем общался — но всё невнятно и, по-моему, враньё. А может и нет, но американская пресса выставляла сиониста как “американского героя, сильнейшего в Мире”. С чего он сильнейший — тоже какая-то невнятица, но с янками никто не спорил, потому что на золотого мужика всем было пофиг. И так в мире бардак творится, а это просто диковинка и не убивает — да и хрен с ним, не до него.

В общем-то, мне тоже было пофиг, хотя увидеть поближе я бы не отказался, как минимум, чтобы узнать: это сверх от сущности раз, или этакое “дело” от сущности два. Не критично, но интересно, хотя у меня отношение к нему было уровня разумного человека: летает, не гадит, даже оделся — ай молодца, пусть летает дальше.

И, как понятно, в прессе не было даже намека на “исчезновение” годзиллы, что, в целом, логично — в прошлый раз “сбежал с оторванной лапой” в этот раз сбежал с лапой не оторванной.

А вот мой демарш в прессе отразился крайне мало, скупо, пока только в ряде стран, с целью “нагадить”, где описывалось, как “выдающийся изобретатель” продает последние латаные семейники, чтобы обезопасить семью и покарать злодеев, которых мерзкие империалисты разводят у себя в промышленных масштабах, на пагубу прогрессивному человечеству. И выражалась надежда, что “выдающийся изобретатель” со страшной силой рванет в обитель “прогрессивного человечества”. Где его оберегут от всего, совсем и вообще.

Но в сети бурлило всякое и разное, причем в равных пропорциях. От “так ему и надо, кровопийце проклятущему!” к “вообще-то, позорище, что преступников ловят годами” до вполне благожелательных слов поддержки. А вот на заявленный почтовый ящик пришла тьма спама негативного характера и явно лживого, как отметил управляющий. Вдобавок, человек пять были до хрена умными и просто перечислили разными письмами все города и веси планеты. Не до конца, но продолжали, явно рассчитывая, что хоть где-то да искомые найдутся, а им обломится много денег.

Работали бы так, сварливо, но с усмешкой подумал я, просматривая “официальные” сочувственные письма от значимых людей и организаций.

Но, в целом, достоверной или “подозрительной” информации не было. Да и десяток миллиардов вариантов ситуаций было подкинуто “программному управляющему” и общий итог меня удовлетворил. Алгоритмы и условия переноса есть, тестовая программа есть, так что будем потихоньку переходить на технических управляющих.

Чем ближайшую неделю и прозанимался, не менее половины дня проводя с семьёй в целом, а ночи с Лил в частности. И сам был не против, и семье на пользу после подобных травматических переживаний.

Вроде бы, справились. Нарси начала потихоньку осваивать программы от своего тессеракта, а именно — игра с тепловым движением различных видов и типов через многомерье. Учитывая, что тессеракт, очевидно — программно, также накладывал ограничения на “дальность”, то работать с ним девочке имело смысл исключительно как с источником информации, причем не готовых решений, а именно к размышлению.

А так, как есть — дочке надо было развивать свои личные способности и сенсорику, что она, насупившись, делала с самоотдачей. Мотивация была несколько травматичной: “защитить маму и братиков, когда тебя не будет рядом!”, но в целом — достойная. Ну и, судя по беседам, стрессовое расстройство вылилось именно в эту форму, что и менять по большому счету пока не надо, возможно — подкорректировать со временем, хотя, сама справится, прикидывал я “учебный курс юной Нарциссы”.