Раб

Почему-то ожидаю застать идиллическую картинку с бутылками пива и рыбьей шелухой, хотя разумом понимаю, что ни один, ни другой не стали бы подставлять меня подобными заказами, даже если карточку условно можно считать общей — финансирует-то нас контора.

Дома и правда весело, пива нет, зато есть спортивный матч, сопровождаемый комментариями типа "Инвалиды!", "Он бегать не пробовал?" и "Куда, идиот?!"

Впрочем, замечают меня довольно быстро, пытаются усадить на почётное место и даже не слишком возмущаются, когда обрываю веселье выключением экрана. Ощущаю себя садисткой.

Однако оба легко переключаются на насущное, Райтер в этом вообще специалист, а за Антером я не замечала маниакальной страсти к спортивным передачам.

Вкратце рассказываю, как прошла реабилитация, даю Антеру ключ от яхты и парализатор. Судя по взгляду Райтера, попытается выбить для него хоть какое-то оружие и обмундирование. Хорошо бы. Как обычно, закрепляю камеру с мысленным управлением, скорее для собственного спокойствия. Обещает в случае непредвиденностей включить.

Звоню Олинке узнать, когда будет — сама же предупредить едва ли удосужится. Так и есть, подъезжает. Отправляю Антера поскорее, чтобы не столкнулись. Райтер уже одет, усаживается в саду на гривицикл, но пока есть минутка — разговариваем. Рассказывает, что показал Антеру управление полигоном, что сегодня работали по усложнённой трассе, на мой немой вопрос сообщает "Так получилось". Могу представить взгляд Антера, после которого пришлось усложнённую трассу включить.

— Он молодец, — хвалит Райтер, а это, между прочим, редкость. Если комплименты девушкам с него могут гроздьями слетать, то похвала работы дорогого стоит. — Удар хорошо держит, во всех отношениях.

Вздыхаю тоскливо. Приятно, конечно, но это то, чего я так стремилась избежать.

— Я бы всё-таки предпочла его отсюда убрать. Или хотя бы чип убрать.

— Будем решать, — соглашается. Смотрит серьёзно, словно хочет что-то добавить, но входной коммуникатор сигнализирует о приезде Олинки.

Антер

Отъезжаю от дома, сразу же сворачиваю подальше, чтобы с помешанной не пересечься. Жаль, что коврик иллюзорный и подарить нельзя. Может, заказать Лайле его нарисовать? Нужно будет Тали предложить.

Осматриваюсь, всё кажется, что сейчас кто-нибудь остановит, куда-нибудь заберут. Машинально нащупываю микромедика на бедре, нужно контролировать движения, а то заметят ещё.

Еду медленно, вспоминаю сегодняшнюю тренировку. Иногда кажется, Марк специально провоцирует, проверяет меня, тестирует. Интересно, какие выводы делает — ничего не озвучивает. Временами хочется послать подальше, но останавливаю себя. Других учителей у меня сейчас нет, а ситуация не та, чтобы выпендриваться. Да и классный он, тоже не выпендривается. Понятно, что им необходимо сложные решения принимать. Из-за меня, между прочим.

Заглядываю на сайт, столько заданий покидали, многие устаревшие уже, жаль. Нелюбитель информатики молчит, но учебник на месте. Решаю поделать короткие, хотя и сомнительно, что смогу потратить деньги.

Как ни странно, доезжаю без приключений, подозрительного сопровождения тоже не замечаю. Надо бы Лайлу предупредить, но её комм может прослушиваться.

Наша "стрела" стоит на причале. Хороша всё-таки. Любуюсь на поле, мысленно здороваюсь с изображённым мужчиной. Ведь удалось же мне мою Тали понять.

Ключ легко открывает проход, тут же возвращаю поле обратно. Осматриваюсь.

На палубе рабыни нет. Море под затянутым серой пеленой небом покрыто рябью, сегодня почти не видно прогулочных судов. Пустынно, даже не верится, что где-то там огромный город под куполом.

Лайла уютно приспособила оставленную Тали наверху обстановку — на столе планшет с начатым рисунком, бокал с каким-то напитком, пирожные из комбайна. На диване покрывало, кофта. Видно, что гостей не ждёт.

Спускаюсь в каюту, стараюсь погромче, чтобы предупредить.

— Лайла? — зову. Ну мало ли, чем она тут одна занята.

Выбегает из ванной комнаты в лёгком халате бронзового отлива, глаза перепуганные, улыбаюсь успокаивающе. Так на меня смотрит, словно сейчас наброшусь. Не могу понять, что это с ней.

— Всё в порядке? — спрашиваю.

— Тебе хозяйка приказала?

— Что? — останавливаюсь.

— Зачем пришёл? — хмурится. Не ты ли недавно сама за мной бегала? Хоть и не по своему желанию. Тали нам с Марком запись показывала, как к Лайле Варн приходил. Хочу сказать, мол, домой забрать, однако в последний миг останавливаюсь. Вдруг удастся поговорить?

— Лайла, ты чего? — недоумеваю, делаю ещё пару шагов. Оглядывается на дверь, спрашивает тоскливо:

— У тебя камера, да?

— Выключена, — снимаю, показываю. — Видишь? Могу пока не включать.

— Не влетит?

— В любом случае влетит, — пожимаю плечами. Лайла рассматривает камеру, поглядывает настороженно на меня.

— Наказывать пришёл? — спрашивает почти с надеждой.

— И домой забрать.

Вдруг обхватывает себя руками.

— Ну... что там? — выдаёт. О чём это она? О Климе? Жаль, не могу сказать, что Варна можно больше не бояться.

— Подругу проводили, Клим тоже уехал... — начинаю. Лайла вскидывает голову:

— Как уехал? Куда?

— На остров Далгнеров.

Рабыня совсем грустнеет.

— Надолго? — интересуется тихо. Пожимаю плечами. По-моему, у неё дрожат губы — но почти сразу же отворачивается. Подхожу, пытаюсь приобнять, успокоить. Вдруг начинает выдираться, отпускаю. Неужели я похож... на аристократов?

— Да что с тобой? Я-то что тебе сделал?

Лайла неожиданно всхлипывает, закрывает лицо ладонями. Начинает реветь. Демон, да у неё истерика! Всё это время себя накручивала, что ли? Не могу решить, то ли выйти и подождать, то ли ещё раз попытаться успокоить. Но зная, как противны бывают чужие прикосновения, просто не представляю, что делать.

— Лайла?

— Я не буду рожать!!! — кричит. — Так ей и скажи, не буду! Я что-нибудь придумаю, но беременность сорву!

— Успокойся! — всё-таки беру её запястья, чуть встряхиваю. — Никто меня не присылал, наоборот, госпожа нас обоих убьёт, если хотя бы заподозрит, что между нами что-то было. Она же тебе сама сказала, без её личного разрешения...

— Но Айра...

— Так она поэтому тебя продала? — вдруг доходит. Лайла судорожно кивает:

— Она уже продала моего ребёнка, и второго не будет!

Из её глаз снова льются слёзы, машинально обнимаю, усаживаю на кровать. Грёбанный Тарин.

— Моей девочке сейчас восемь... — произносит еле слышно. — Скоро ей поставят чип, и она станет рабыней. Будет обслуживать какого-нибудь Корнеля или достанется такому, как Халир... Я не знаю, где она, и ничего не могу сделать!

Молчу. Не умею я разговаривать. Но Лайле, кажется, просто нужно выговориться.

— Я попала в рабство беременной, — продолжает со всхлипами. — Свадебное, мать его, путешествие!.. Муж погиб там же, на "Сталкере"... Пытался защитить... Не смог... Айра... наверное, она ко мне по-своему привязалась... Она обещала, обещала, что я больше не буду рожать! Мы же договорились... Я же всё делала, абсолютно всё! Она говорила, что я всё отработала... А теперь передумала. Государство даёт неплохую компенсацию, особенно за девочку. А меня уже никто не хочет брать.

— Она могла бы тебя заставить, — говорю.

— Наверное, — всхлипывает. — Может, и не собиралась продавать, хотела так, для острастки... Чтобы я поняла, что никому не нужна. Ты же видел, как меня наказывали.

Мотаю головой. Я бы и не слушал, но молчу.

— Ну... она разрешила делать всем со мной, кто что хочет. Кому я после этого могу понадобиться? Ты бы видел её лицо, когда Клим пришёл покупать. Но если наша хозяйка решила таким способом поправить своё финансовое положение...

— Успокойся, — говорю. — Этого не будет. Обещаю.

— Да что ты можешь сделать, — вздыхает.

— Что потребуется, — говорю мрачно. Лучше бы Тали была в курсе. — Она тебе противозачаточный чип приготовила. Но лучше расскажи ей всё. Может, даже сможет помочь...

— Нет, — вскидывается Лайла, хватает мои руки: — Пожалуйста, поклянись, что не скажешь! Хозяева не должны знать того, чем можно на нас воздействовать!

— Хорошо, — соглашаюсь, хотя мне это совсем не нравится. Но я ещё помню, как сам относился к Тали поначалу. Лайла для себя права.

— Зачем ты подписала расписку, что идёшь в рабство?

— Они сказали, это не распространяется на ребёнка! Он не будет рабом! А потом оказалось, что дети рабыни принадлежат хозяйке, и не важно — на каких условиях я что подписывала... На Тарине к детям совершенно особое отношение, — говорит с таким злобным выражением лица, какого я никогда не видел у улыбчивой веселушки Лайлы.

— Клим что-нибудь обещал тебе? — спрашиваю. — Или Варн?

— Откуда ты... — Лайла вдруг смотрит на меня, будто впервые видит. — Поклянись, что никому не расскажешь! Чёёёрт...

Хватается за голову, срывается с места, бросается в сторону ванной. Перехватываю — нельзя её сейчас оставлять, а то как наделает глупостей. А медкабины здесь нет. Держу крепко, пока выдирается, получаю несколько раз головой и ногами, но не выпускаю. Наконец, выдыхается, размазывает слёзы по щекам, трёт ушибы.

— Ты всё ей расскажешь... — всхлипывает тоскливо.

— Лучше бы ты сама рассказала.

— Чтобы она знала, чем меня можно прижать? Один уже пообещал разыскать, всего-то нужно тупого раба соблазнить, чтобы хозяйка нас обоих выгнала! Так нет, надо же было на тебя нарваться! Ненавижу! Клим бы меня оставил...

— А меня?

— Тебя Амира хотела назад.

— Спасибо, — хмыкаю, не передёрнуться бы. Как представлю, что вместо Тали после острова мог бы вернуться к Амире...

— Он обещал найти моего ребёнка!

— Айра тоже обещала, — напоминаю тихо. Лайла снова начинает рыдать, опять усаживаю на кровать. Вспоминаю ещё кое-что, думаю, как бы так спросить... Лайлу теперь одну не оставишь, будет Тали с Марком очередная головная боль. Может, хоть сыворотку на неё не придётся тратить.

— А у рабынь не пробовала узнать? У Смиры там? Аниты?

— Пробовала, конечно, но разница-то в возрасте какая! Смира подходит по времени выпуска, и новенькая Корнеля тоже. Только мне с ними общаться запретили. Анита нет, да и учатся телохранители последние годы отдельно.

— По времени?

— Ну каждый интернат продаёт рабов только несколько дней в году, поэтому детей распределяют так, чтобы к этим дням продажи они становились совершеннолетними.

— Я помогу тебе её найти, — говорю. — Даю слово. Ямалита иногда поручает работу в сети. Что-нибудь придумаем.

Лайла смотрит с такой тоской, осознаю вдруг, насколько Тали тяжело было молчать, когда наверняка хотелось всё объяснить. Теперь вот самому хочется. Тоже молчу, конечно. Думаю, как бы осторожно узнать.

— Так это Клим приказал меня соблазнить? — спрашиваю. Кивает неопределённо. — И Варна тоже?

— Да Варн сам командует, — фыркает.

— Раб?!

— Да из него такой раб... нет, ну раб, конечно, пульт есть и чип действует, но явно раб с расширенными полномочиями, подставной какой-нибудь или специально обученный. Его и Клим, и Халир слушаются.

— В чём слушаются?

— Ему нужно к Ямалите попасть, он иногда говорит, что делать. Ну, меня ни во что не посвящают, только что меня касается.

— Так это ему нужно, чтобы меня выгнали?

— Откуда я знаю? Им всем что-то нужно!

Похоже, Лайла начинает приходить в норму и теперь злится на себя же. Пора заканчивать разговор, но не могу не спросить напоследок:

— Про нападение лео-пумы ты тоже знала?

— Ты что?! Я бы тогда в номер поехала! Да кто бы меня предупреждал.

— А выяснить, не планирую ли бежать, они же приказали?

Сердито передёргивает плечами, не отвечает — но и без того понятно.

— Ты бы без дочки не сбежала, — произношу тихо. Поднимает на меня глаза, из них беззвучно катятся слёзы. Приходится снова обнять, погладить по голове. На этот раз не сопротивляется, вздрагивает, заливает мою футболку. Пережидаю, пока успокоится.

— Собирайся, — говорю. — Где у тебя медик? Не идти же к госпоже с синяками.

Тамалия

Открываю Олинке, девочка при полном параде, взгляд ищущий. Похоже, машину с Антером не увидела. Всего один раб на поводке, даже непривычно. Дэн, кажется.

Олинка бегло осматривается, выглядывает в сад, никого не замечает, плюхается на диван. Задерживается взглядом на загодя повешенном на стену "коврике".

— Что пить будешь? — спрашиваю.

— Только не ту гадость, — передёргивается. — Клим точно тебя соблазнить хотел.

Пока наливаю, подружка проводит ладонями по рельефным плечам раба, подтянутому прессу. Теребит хлыст, дёргает за ошейник, чтобы повернулся, начинает целовать.

— Фу, — произносит, — как они мне надоели...

Смотрит на него брезгливо. Ничего, мы эту гадину прищучим. В душе поднимается уверенность, я, конечно, хотела отложить. Но, пожалуй, смысла нет тянуть.

— А Антер где?

Ты его сегодня не увидишь.

— Поехал за Лайлой.

Олинка хватается за пульт, Дэн летит на пол. Кажется, я морально готова.

— Мой первый раб, — сообщает, — папа на шестнадцатилетие купил, элитного, ему Мальвира и Айра помогали выбирать.

Угу, и проверять. Киваю понимающе.

— Я, — рассказывает, — как впервые увидела... Чуть не умерла от радости, я же до этого не видела мужчин раздетых, папа строго всё соблюдал. Ох, я его несколько дней не отпускала, как только не рассматривала, в какие позы не выставляла, на пульте даже кнопочка заела.

— Если так сильно надоел, можешь мне отдать, — пожимаю плечами, перед лицом строгий взгляд Райтера. Знаю я, что всех не спасём. А молчать всё равно не получается.

— На Антера меняю! — тут же.

— Не, — говорю, — Антера не отдам, тебя просто жалко, ты так на него смотришь, будто от скуки умереть готова. Так что могу выручить.

— А, бери, — отвечает внезапно, — я всё равно давно уже собираюсь нового купить. Поворачивается к нему: — Раздевайся, госпожа осмотрит тебя.

— Да я уже видела, — отказываюсь. Такое впечатление, что кроме этого Олинку вообще ничего не волнует.

— Ну не раздевайся, — пожимает плечами. — Будешь слушаться госпожу Ямалиту как меня, ясно?

Раб кивает.

— Заберёшь потом, или насовсем? — спрашиваю.

— Не знаю, — пожимает плечами. Тоскливо как. И это в восемнадцать лет! Пресытилась, девочка, аж через уши лезет вседозволенность?

Бросает мне пульт, стараюсь словить, чтобы не нажать. Дэн смотрит с полным безразличием. Откладываю пульт на стол, Олинка провожает недоумённым взглядом.

— А может... мне рабыню купить? — вдруг говорит, прямо глаза загораются.

— Зачем? — удивляюсь. Бедная рабыня.

— Ну... не знаю, — языком губы облизывает, уже что-то придумала. Стараюсь не вздохнуть. Психопатка чёртова.

— Иди помойся, да хорошенько, — указываю рабу на ванную. Олинка хмыкает. Собираюсь с мыслями, нужно верно разговор выстроить.

— Так думаешь, Клим соблазнить пытался? — возвращаюсь к предыдущей теме, когда дверь за рабом закрывается. — Вечно ко мне какие-то странные подруливают, — пожимаю плечами. — Он ведь ещё интересовался, не нужны ли мне сигареты. А потом одна знакомая такое предложила...