Наследники предтеч 3: Основание

Судя по слаженности действий, опыт совместной работы у одиночек уже большой. Интересно, они долго болели или пользовались ещё какими-то услугами волгорцев?

— Сколько они задолжали? — негромко поинтересовалась я у Вадима.

— Нисколько.

Я недоверчиво посмотрела на друзей оборотня и его самого:

— Но зачем тогда?

И тут же вспомнила слова Марка о свободе, как осознанной необходимости в чём-то. Хотя всё равно не ясно. Ведь в первую очередь, эти люди должны были бы обеспечить удобство себе, а не помогать другим. Тем более — племенам из союза. Просто потому, что, если оценивать честно, то мы находимся едва ли не в самом лучшем положении.

— Как бы тебе объяснить? — задумалась знакомая удунка, когда я поделилась с ней сомнениями. — Ваш союз многое делает для остальных свободных и, если смотреть серьёзно, то ему очень нужна поддержка. Ведь мы тоже не хотим, чтобы вернулся хаос, как было когда-то, до начала сплава. А не думаю, что у вас много союзников. Это раз. Одновременно мы не хотим принимать на себя какие-то серьёзные обязательства. Поэтому такая, разовая поддержка, для нас самый лучший вариант. К тому же это покажет нашу добрую волю и поможет склонить союз к тому, чтобы он согласился принять наше предложение, — подмигнула она.

Выяснилось, что волгорцы и сатанисты согласились попробовать необычный тип сотрудничества именно по этой причине.

— Они уже отработали авансом довольно долгое лечение, — пояснил один из волгорцев. — А в этом случае, почему бы и не поставить эксперимент?

— Вот только учёт их работы мы всё равно вести не прекратим, — с улыбкой добавил Вадим. — Даже если они говорят правду, и всё это — плод их доброй воли, а выгода им безразлична, только так мы сможем контролировать ситуацию.

— И правильно, — кивнул Илья. — А то вдруг сейчас покажут себя героями, а потом — в кусты.

Посвящённые тоже не стали возражать против предложения истинных свободных. Я приняла его в числе остальных. Неожиданная, но весомая помощь оказалась очень кстати. Она не только поддержала нас материально и теперь позволит вновь вернуться к науке, но и дала понять, что мы нужны другим людям, и они готовы не только брать, но и отдавать. Причём — добровольно. Это знание согревало душу. Все оценили благородный жест одиночек, и он надолго поднял настроение всем, включая самых больших скептиков. Даже если на деле за ним стоят какие-то коварные планы, то пока мы их не видели и радовались тому, что есть.

Не знаю, долго ли продержится объединение истинных свободных, но за те полтора дня, которые они прожили в Ордене, я поняла, за что их ценит Марк. Каждый из истинных был личностью, причём — сильной, но не давящей на других. Мужчина или женщина — все производили впечатление лидеров. Поведение, жесты, слова и дела — всё говорило о том, что они знают себе цену. Достоинство, но не за чужой счёт, гордость, но не гордыня. Общение с ними оставляло странное, но очень приятное впечатление.

Больше всего меня удивило то, что удуны не обиделись даже на честное и откровенное предупреждение Вадима. Сатанист прямо сказал о том, что все союзники будут вести учёт помощи истинных и того, что они получат взамен. Но никто из удунов не попытался отказаться и не начал возражать. Наоборот, поддержали, но заявили, что сами заниматься такими подсчётами не намерены.

— Мы понимаем, что на голом, ничем не подкреплённом доверии далеко не уедешь, — сказали они. — И что эта мера необходима.

Большое количество работников очень быстро отстроило Орден и немного отдохнув, двинулось выше по течению, забрав с собой часть оставшегося стройматериала. А вот Вадим задержался. Некоторое время после отъезда остальных он задумчиво рассматривал посвящённых, а потом кивнул своим мыслям и обратился к нам:

— У меня есть новости. Хочу, прежде чем сообщать их всему союзу, обсудить с вами. Точнее — с Пантерой и теми из остальных, кто захочет принять участие в разговоре.

В душе шевельнулось неприятное подозрение, что новости неприятные (иначе зачем их умалчивать?) и как-то связаны с Марком. Я обернулась на соплеменников, но к счастью, никто из них не ушёл. Хоть какая-то поддержка.

— Началась война. Судя по тому, что удалось узнать — чуть ли не на уничтожение, — убедившись, что желающих самоустраниться нет, сказал сатанист.

Я как стояла, так и села. Какая ещё война? Но тут же вскочила, поняв, о чём может говорить Вадим. Он оставил один из телефонов русалкам. Выходит, наши группы встретились, причём не самым мирным образом.

— Местные? — пришёл к таким же выводам Илья.

— Да, — кивнул лидер сатанистов. — Пока не со свободными, а между собой. Хуже другое. Судя по тем сведениям, которые у меня есть, прежде придерживающиеся нейтральной позиции зверолюди теперь принимают активное участие в конфликте.

— Почему ты решил поговорить с нами? — подумав, прямо спросил Дет.

— Я хочу задействовать в одной из операций Пантеру, — честно ответил Вадим. — Она единственный оборотень, которому мы можем доверять. А нам важна информация о происходящем из первых рук.

— Но почему она? — высказал сомнение Сева. — На разведку лучше отправить мужчину.

— Марк ещё не заслужил такого доверия, — категорично заявил сатанист. — И давайте смотреть честно: уничтожают в первую очередь наш вид. У неё больше шансов выжить, возможностей спрятаться и получить интересующие нас сведения.

— Не забывайте, Пантера рассказывала, что её сородичи могут найти друг друга на расстоянии в несколько километров. И, в свете последних событий, не факт, что делают это не по запаху. В этом случае она будет в опасности, — заметил Илья.

— Это так, — Вадим устало махнул рукой. — Но нет гарантий, что зверолюди точно также не могут найти представителя нашего вида. Я не буду настаивать на твоём участии в разведке, — обратился сатанист ко мне. — Но предложить должен.

Народ временно переключился на обсуждение мер, которые нужно будет принять, чтобы хоть как-то уменьшить потери. Предупредить тех, кто поселился в той стороне, увести их оттуда, возможно, и остальным переселиться подальше. Никто не рассматривал всерьёз даже возможность вступить в открытое противостояние с противником такой силы — все понимали, что это безнадёжно. Мы можем только или бежать, или прятаться. Но куда бежать? И если оборотни действительно вышли на тропу войны, то удастся ли скрыться?

Как ни неприятно признавать, но Вадим прав: без разведки свободные будут беспомощны. И у меня действительно шанс выжить и что-то узнать выше, чем у обычных людей. Тем более, что неизвестно, воюют ли представители моего вида друг с другом и не получится ли внедриться под видом перебежчика. Но как же не хочется рисковать...

— Согласна, — кивнула я, поспешно отгоняя слабовольные мысли.

— Уверена? — уточнил Росс.

— Она права — я тоже не вижу другого выхода, — поддержал меня Илья. — Хотя сдается мне, что ты не всё нам говоришь, — добавил он, обращаясь к сатанисту.

— Не всё, — не стал отрицать тот. — Я умолчал о многом, но это — тайна моего племени. Я поделюсь ею с Пантерой, но не со всеми посвящёнными. И только когда мы останемся наедине.

— По крайней мере, честно, — хмыкнул химик.

— А по-моему, если ты хочешь её использовать, то должен сказать всю правду, — разозлился Росс. — Иначе — не пустим!

— Решать не вам, а ей, — холодно возразил Вадим. — И открыть тайну я готов ей, но не вам.

Я ещё раз оценила все за и против, после чего повторила ответ:

— Я согласна. Но Рысь заприте так, чтобы она не сбежала. И лучше всего — на несколько дней.

Вадим решил остаться в Ордене до завтрашнего утра и уйти вместе со мной. А неприятную новость мы пока не стали распространять дальше — ведь это может вызвать панику, которая не поможет, а только навредит. Посвящённые хотели продолжить рассмотрение вариантов действий в случае, если угроза окажется реальной, но сатанист резко прервал их разговор.

— Не стоит. Говорить на эту тему лучше уже без Пантеры. Тогда, в случае плена, она не сможет выдать того, чего не знает.

— Поддерживаю, — сказала я, с трудом проглотив вставший в горле ком. — Потом обсудите.

— Ладно, давайте о другом, — с готовностью перевела тему Вера. — Мне вот что не понравилось. Насколько мы смогли оценить, землетрясение было баллов так на семь — девять. Вероятнее всего, на восемь, но я не об этом. Даже если допустить землетрясение в девять баллов, то непонятно, как мог настолько сильно изменится ландшафт.

— Легко, — пожал плечами Маркус. — Если там, — указал физик вниз, — очень высокое давление, то оно могло просто прорвать в более слабых местах. Тогда скалы вылезли вовсе не из-за землетрясение. Точнее оно сыграло свою роль, но не она была главной.

Вера переглянулась с Севой и тяжело вздохнула.

— Тогда мне страшно даже думать, на каком вулкане или пороховой бочке мы сидим. Ведь давление должно быть не просто большим — а очень большим.

Разговор затих. Поскольку сделать мы всё равно ничего не могли, то и продолжать неприятную тему не хотелось. Хотя, скорее всего, мы к ней ещё вернёмся. Но не сейчас, а через время, когда эмоции утихнут и другие проблемы отступят на задний план.

Остаток дня я провела в праздной лености: ела, спала, общалась с детьми и, чтобы отвлечься от дурных мыслей, вела с другими незначительные разговоры, например, на тему найденной мелкой ловушки или привычек фей.

26 февраля 2 года. Река — остров

Мы двинулись в путь утром, забравшись на маленький плот и отплыв в сторону Волгограда. Почти сразу же я захотела поговорить, но сатанист жестом показал, что пока не время. Молча преодолели почти половину ширины многокилометровой реки, а потом Вадим отдал плот на волю течения и, проплыв ещё около часа, причалил к одному из мелких скалистых островков. По какому принципу он его выбрал, я не поняла, поскольку этот клочок суши практически ничем не отличался от соседних.

— Вот теперь — можно, — внимательно осмотревшись, кивнул он.

Но разговор не клеился. Я не знала, с чего начать, сатанист тоже не спешил открывать тайны. Странно. Украдкой взглянув на его напряжённую позу, решила не форсировать, а подождать, пока Вадим сам дозреет. В конце концов, вряд ли сейчас необходимо очень спешить. Поймав несколько рыбин и набрав ягод с одного из кустов, мы перекусили, и наконец спутник не выдержал:

— Что конкретно ты хочешь знать?

— Играешь в кереля? Может, и отвечать будешь только «да» или «нет»? — хмуро отреагировала я вопросом на вопрос. — Думаю, ты должен сообщить то, что мне надо знать.

Сатанист снова задумался.

— По идее, я должен рассказать многое. Но это слишком тесно касается тайн моего племени. Если бы ты согласилась пройти проверку на детекторе лжи, то после того, как ты докажешь свою честность, ответственность и готовность сохранить наши секреты...

Да что у него там за тайны мадридского двора? Судя по всему, простым обещанием Вадим не удовлетворится. Но проходить какие-то проверки только для того, чтобы мне дали нужную информацию — уже слишком.

— Тебе не кажется, что это уже чересчур? — сердито поинтересовалась я. — Неужели моего слова не хватит?

— Нет, — твёрдо ответил Вадим.

По его тону я поняла: насчёт уступок можно даже не заикаться — не уступит.

Внезапно пришло понимание, что взрослые разумные люди простые тайны так скрывать не станут. А значит, сатанист молчит о чём-то, что может настроить другие племена из союза против него и его людей. Скрывает что-то не слишком хорошее. Это вновь заставило засомневаться в принятом решении. Если с разведкой связаны какие-то тёмные дела сатанистов, то, может, не следует в них вмешиваться? Тем более, на проверку так просто соглашаться однозначно не стоит: вдруг секреты сатанистов действительно опасные и могут повредить посвящённым, да и союзу в целом.

В принципе, ничто не мешает отказаться участвовать в сомнительной авантюре и вернуться домой, но и в этом случае покоя не будет: во-первых, войну никто не отменял, а во-вторых, теперь ещё и к племени сатанистов у меня нет доверия. Поэтому надо искать другой путь.

— Эти твои тайны могут послужить причиной развала нашего союза? — прямо спросила я.

Не думаю, что Вадим ответит честно, однако попробовать стоит.

— Очень вероятно, что да. — Удивительно, но сатанист не стал запираться. — Наши секреты могут уничтожить союз, хотя сами по себе вреда не несут.

— Ага, — скептически кивнула я.

Если собеседник не лжёт, то как не вредящие никому тайны могут развалить союз? Хотя... Я с усилившимся подозрением посмотрела на собранного, напряжённого Вадима. А что, если тайны потенциально опасны? Или их можно легко использовать во вред другим? Или... да мало ли причин скрывать правду? Вон, бомба тоже сама по себе вреда не несёт, но что случится, если найдётся тот, кто активирует детонатор?

Но если допустить, что сатанисты — племя, очень опасное для других, то тем более у меня нет никакого права просто повернуться и уйти. Как, впрочем, и сразу же соглашаться. Даже узнав их секреты, одна я ничего не смогу сделать. Вот оно! Одна не смогу. А если не одна?

— Подождёт ли разведка несколько дней?

Вадим поднял на меня удивлённый взгляд.

— В принципе, да, насколько я знаю, они ещё друг с другом не разобрались. Но зачем затягивать?

— Пока я не давала тебе обещаний хранить ваши тайны. Судя по тому, насколько ты опасаешься их раскрывать, они очень серьёзные и несут угрозу для остальных.

— Это так, — собеседник слегка склонил голову в согласии.

— Тогда откуда такая уверенность, что ты или другие люди твоего племени не могут воспользоваться ими во вред?

— Не все сатанисты в курсе этих тайн, а только трое, включая меня. Все мы прошли проверку, чтобы доказать свою лояльность, и регулярно её повторяем. Впрочем, и остальные люди из моего племени, которые по результатам тестов оказались не готовы войти во внутренний круг, периодически проходят проверку, чтобы подтвердить, что они не узнали эти секреты.

На некоторое время я потеряла дар речи. Что творится в этом мире? У сатанистов прямо не племя, а какой-то режимный военный объект получается. Причём повышенной секретности. Что они могут так охранять? По спине пробежал холодок страха.

— И ты вот так просто согласен открыть их мне? — не поверила я.

— Не просто так, а только после проверки. Если, разумеется, ты её пройдешь. А также при условии регулярного, ну хотя бы раз в месяц, подтверждения надёжности.