— Тропизм — это когда растение тянется к свету. К любому раздражителю, в общем, к любому источнику того, что организм может ощутить. Так умеют почти все формы жизни. Мета-моллюск — никакой не моллюск, конечно. Он может обходиться без кислорода очень долго, я не замеряла. В бензине он покрывается защитной оболочкой и впадает в спячку. Он ассимилирует любую органику, может плеваться обездвиживающим ядом, и вот ещё что.

На экране Симург показала мета-моллюска, но выглядел он необычно, возле раковинки на макушке был гребень.

— Видите иглы? Он заражает ими другие формы жизни.

— Это то, о чём мы читали, ну, смотрели? Человек ведёт себя как зомби... и так далее.

Симург покивала.

— Это цикл размножения. Организм-хозяин вначале старается передать заразу другим организмам, затем его тянет куда-нибудь в укромное место, а затем мета-моллюск поедает его изнутри, и наружу расползаются тысячи новых.

— Но у тебя на Земле катастрофы не случилось, — заметил Роман-Феникс. — Глобальной. Заражено несколько областей, одна из них вокруг Чёрного Дома. И всё: люди сумели наладить оборону.

Симург покивала.

— Да, нам повезло. Но, похоже, есть фазы, где людям повезло гораздо меньше. Помните, папа сказал мне, что к нам не могли пробиться? Вокруг Чёрного Дома отказывает автоматика, чуть не рухнул спасательный вертолёт. Выходит из строя электроника, а ещё появляются новые формы жизни.

— И там очень сильные волны, — припомнил здешний Роман. — Ту, которая в час ночи, мы здесь не видим. А там видели.

— Он ещё не знает, — пояснила Феникс. — В два часа пять минут увидишь сам, Рома. У нас тут начинает происходить что-то похожее. Волны становятся сильнее, их лучше видно. Ну и шатёр... короче, сам увидишь, правда.

— И никто, похоже, кроме нас эти волны не видит, — обвела собравшихся взглядом Симург. — Это не шутка. Я выслала папе несколько видео. Там очень хорошо видно волны, как сходятся, пересекаются, как появляются тропинки. Они не увидели их. И вряд ли они придуриваются.

— А мы видим?? — удивилась здешняя Алиса. — Почему? Потому что мы — один человек? Ну, мы все — одна Алиса, а парни — один Роман?

— Фазы одного человека, — уточнила Феникс. — У нас жизнь всё же пошла немного по-разному. Мы выбрали разные науки, по-разному развлекаемся, у нас свои цели, мечты, вся эта байда. Но у нас одни и те же папа с мамой, у нас у всех — Роман, а у вас у каждого — Алиса, — посмотрела Феникс в глаза своего Романа. — Вы понимаете, да? И у нас у всех Чёрный Дом. И мы все очень сильно помогли отцу и его конторе идеями. Основное почти всё одинаковое, отличаются детали. Разные фазы. Кто хочет другое слово, предлагайте.

— И мы не знаем, как такое возможно, — добавила Гамаюн. — И мы обмениваемся воспоминаниями...

— И простынями, — хмуро добавила Феникс, и остальные Алисы рассмеялись.

Три Романа переглянулись в недоумении, а здешний остался спокойным.

— Парни, мы всё расскажем, — пообещала Феникс. — Короче, если на пальцах. Мы с девочками вспомнили минимум три случая, когда совпадало что-то материальное. Но давайте чуть позже, и так голова пухнет. Рома? Твой выход.

— Роман, мне очень нужна твоя помощь, — посмотрел Феникс в глаза здешнего Романа. — У тебя явно больше идей. Но главное, нам нужно побывать в фокусах этих волн. Там что-то не так с живой природой, и там сильные электромагнитные помехи. Дроны отключаются, не долетают. Волны постепенно становятся сильнее и у нас, и у Симургов. И это мы ещё не поставили датчики в других фазах.

— Значит, нужно поставить, — предположил Роман. — И посетить все места фокусов. Это всё не случайно.

— И вот ещё что. — Феникс вывел на экран презентацию. — Мы и так понимали, что это не случайно, но вот подтверждение. Смотрите.

Презентация пришла в движение, и поражённые зрители увидели, как сходятся и пересекаются волны, и как крохотная «змея, кусающая себя за хвост» — точки пересечения волн — вращается вокруг колодца.

— Теперь понимаете? Это всё сходится у колодца. Там постоянно возрождается инкубатор, откуда лезет эта мерзость. Это всё не случайно. — Роман поднялся на ноги. — Взрослые этого не видят. А если будем настаивать... и как только они заметят, как мы тут бегаем между фазами, тут сразу же будут военные, всё засекретят, начнут что-то изучать, строить свои планы... В общем, времени мало, нужно всё делать самим.

— Мне тоже кажется, что времени мало, — согласилась Феникс. — Но, если что, нашим папам и мамам я доверяю. На крайняк попросим их помощи. Ну, где можно попросить. Так что, народ? План был такой, сначала зачистить Дом у Симургов, поставить наши датчики и мониторы в остальных фазах, начать походы к фокусам, и мы ещё даже не приступали к другим тропинкам. И на всё у нас только две недели. Если будут эти две недели.

— И давайте больше не будем работать по ночам, — предложила Гамаюн. — Мы тут все жаворонки...

Она переглянулась со своим Романом, оба рассмеялись.

— Если вы не забыли, нам нужно понять, что же случилось у Гаруд и Сиринов. Ведь там то же самое: Чёрный Дом, волны, всё остальное. А вон те тропинки, самые короткие и сложные, — указала Гамаюн лазерной указкой, — наверное, к Рухам. Я даже не знаю, как можно успеть по ним пройти. Так в каком порядке работаем?

— Волны усиливаются, — напомнила здешняя Алиса. — Пока мы здесь, и день на дворе, можно разделиться. Кто-то сходит к ближайшему фокусу. Часов в восемь вечера нужно вернуться к Симургам, всё равно ей нужно будет сказать предкам, что всё путём. А пока будем устанавливать мониторы у Фениксов и Гамаюнов. Все парни теперь это умеют, поэтому всё можно успеть часам к трём-четырём.

— А нам сейчас нужно прогуляться к бабе Груше, — Алиса взяла своего Романа за руку. — Иначе сюда приедет спецназ и всё такое. Ну, как только Рома посмотрит на шатёр, сразу и выйдем. Это часа на полтора, народ. О маскировке договорились, пока вроде никто ничего не заподозрил. Давайте решим, кто куда пойдёт?

* * *

— В голове не укладывается, — признал Роман, пока они шли вверх по шоссе, — что вот-вот покажется Гороховка.

Пронеслись волны, словно великан раздвинул огромные, почти незримые шторы, и возникла устойчивая, поражающая воображение картина. Над головой соткался и замер огромный шатёр — наверное, трудно найти правильно название для этого купола, сотканного из множества огромных треугольников. Роман успел сделать один снимок, и шатёр исчез, пропал, растворился.

— Началось ночью — Симург заметил, когда дежурил, — пояснила Алиса, глянувшая следом за Романом на экран его смартфона.

Весь шатёр невозможно запечатлеть одним кадром, но даже фрагмент его впечатлял.

— Думал, померещилось. Через три часа повторилось. И та же фигня, когда я прислала снимок папе, он там ничего такого не увидел. Вот как такое бывает? Почему мы видим, а они — нет?

— Потому что у нас есть разные фазы?

— Да ну, у родителей тоже есть! Симург ведь говорила с тамошними родителями!

— Тамошние родители не общались со здешними, — предположил Роман. — А мы общались.

— Ты — гений! — Алиса в восторге. — Супер!

Она привлекла Романа к себе и поцеловала, никого не стесняясь, хотя по дороге сейчас автомобили сновали каждые несколько секунд.

— Точно-точно! Мы общались, и уже памятью обменялись, всё такое. Может, поэтому. Но я не очень хочу звать сюда предков из других фаз, — рассмеялась Алиса. — Гамаюн права, она видела, что случалось, когда вмешивались взрослые. Времени мало, и кто-то всё это очень хорошо планировал...

— Высоту купола замеряли?

— Не-а. Пока он держится, у нас нет радиосвязи. Дрон только что запустить, чтобы хоть немного оценить?

— Дрона не нужно. Просто сделать пару снимков с разных точек, чтобы там были ориентиры, — предложил Роман. — Ну, мы же на конкурсе что-то похожее решали!

— Да-да, ты снова прав, — чмокнула Алиса его в щёку на ходу. — Сейчас передам нашим, если уже сами не догадались. Не нравится мне это, сначала шатёр висел долю секунды, а теперь — почти пять. Что будет, если он так и останется? Да, знаю, что это риторический вопрос. Всё, мы пришли. Баба Груша, ты дома?

* * *

— Там всё в порядке? — поинтересовалась Феникс, когда здешние Роман и Алиса вернулись. — Баба Груша и остальное? Ну и класс. Так что, действуем по плану? Мы с Гамаюнами идём к ним и к нам, настраиваем мониторы и всё такое. Отзваниваемся, чтобы предки не парились. Потом сюда, и в восемь всей нашей командой идём к Симургам зачищать генераторную. У меня уже есть план, если что, а Симург сумела сделать пару огнемётов. Кто пойдёт к ближайшему фокусу? Это полтора километра у мелового холма.

— Давай мы? — предложила здешняя Алиса. — Лиза, вы ведь хотели остаться продолжить анализ, и сварить что-то полезное.

Симурги переглянулись и покивали.

— Да-да, я как раз хотела предложить, — согласилась Симург. — Есть у меня несколько идей по поводу этого животного. Да, и ещё лаборатория может стать клеткой Фарадея, верно? Никакого радиоизлучения.

— Верно, — согласилась здешняя Алиса. — Мы так можем весь дом изолировать. Но при этом оптические модули и коммуникаторы будут работать — связь будет.

— Зачем вам клетка Фарадея? — поинтересовалась Гамаюн.

— Когда я достала слизняка из бензина, чтобы проверить, что он жив, то был радиосигнал, — пояснила Симург. — Мы же теперь слушаем весь эфир. Я подумала, что это случайность, опустила его обратно, подождала, пока он покроется своей корочкой и снова вынула. И снова радиосигнал. Это он, точно говорю.

— Они общаются по радио?! — поразилась Феникс. — Ребята, тогда всё очень плохо. Ну не может примитивный слизняк просто так посылать сигнал. И нельзя, чтобы его услышали приятели, если они есть.

Симург покивала.

— Именно. Я же говорю, мы не всё знаем о них. Всё, удачи, мы пошли, чего зря время терять? Мы следим за мониторами, — ту же добавила Симург. — И всё время на связи.

* * *

— Неприятная жара, — признала Алиса, когда они прошли примерно половину пути.

Влажности уже не было, но температура в тени поднялась до сорока градусов, и ни малейшего ветерка: стоило остановиться или просто замедлиться, как ощущалось, что промокаешь насквозь.

— Никогда такой не было. С чего бы вдруг? И это ещё июнь, прикинь!

Роман покивал. Они взяли с собой набор инструментов и средств связи в рюкзаках. Нести рюкзаки в такую жару оказалось сомнительным удовольствием.

Пятно пожухшей травы — признак фокуса — они заметили шагов с двадцати.

— Погоди, — взяла Романа за руку Алиса. — Не подходи. Смотри!

В руке она держала частотный анализатор. Пока шли, прибор докладывал о том, что в эфире полно активности во многих диапазонах. А сейчас, на расстоянии метров десяти, активность резко упала, мощность излучения упала чуть не в десять раз. Алиса осторожно сделала шаг, и все линии на приборе улеглись.

Алиса тотчас добыла из кармана мобильный: всё верно, связи нет.

— Ничего себе! — глаза Алисы округлились. — Ну-ка... а если так?

Она поманила Романа назад, и когда эфир весь вернулся в нормальное состояние, воткнула в плотную глину короткий металлический стержень, а на нём закрепила прибор, очень похожий на коммуникатор.

— Ретранслятор, — пояснила Алиса. — Семь диапазонов, их обычно используют в бытовых рациях. Ну-ка, а теперь?

Им обоим показалось, что по лицу ударили мягкой подушкой: оба покачнулись, оглянулись и увидели, как убегает вдаль марево — пошла волна. Алиса не сразу сумела восстановить дыхание, Роману даже показалось, что она поперхнулась.

— Вот же гадость! — высказалась Алиса, когда сумела отдышаться. — Следующая волна отсюда через тридцать пять минут. Теперь давай войдём...

Вошли — пропала всякая радиосвязь. Алиса сделала ещё шаг в сторону предполагаемого фокуса, и закрепила ещё один ретранслятор так, чтобы его оптическая ось смотрела на тот прибор, что снаружи.

— Что-то всё равно гасит радио, — пояснила Алиса, — но коммуникатор работает, он передаёт всё оптикой. Как странно... Слушай, мне показалось или стало жарче?!

— Похоже на то. — Роман осторожно сделал ещё один шаг вперёд. — Смотри, — указал он на глинистый холмик. — Там будто что-то закапывали!

— При таком освещении толком не проверишь... — покачала головой Алиса. — Блин, и костюмы не взяли. Хотя мы тут в них точно от теплового удара ласты склеим. Ладно, хотя бы маски и перчатки есть.

Действительно, верхний слой глинистой почвы потревожен, он лежал грудой мелких комков и пыли, и под ним оказалась... бетонная крышка люка. Ну, или что-то похожее.

— Похоже, недавно открывали, — пояснил Роман.

Лома с собой нет, но есть ещё несколько таких же стержней, выдерга и ещё несколько полезных инструментов.

Сдвинули крышку, она оказалась необычайно лёгкой. Под ней обнаружился колодец, стены из такого же на вид бетона, но совсем неглубокий, по пояс. И на дне...

— Какие-то кристаллы! — заявила Алиса, опустившись на колени перед колодцем. — Прямо на полу на бетоне. Странно. Чем-то похожи на горный хрусталь, но почему-то красные. Возьмём немного, пусть Симург разбирается. Дай-ка выдергу... Ой!

Алиса выронила инструмент, едва успела подхватить второй рукой.

— Слушай, как будто током ударило! — удивилась она. — Наверное, просто стукнула неудачно. Всё, я их отколола, давай щипцы.

Алиса отколола кусочек бетонного пола, вместе с небольшой друзой кристаллов. Действительно странно, кто их залил в бетон и зачем? И какое это имеет отношение к фокусу и волнам?

— Тут тоже нет радиосвязи, — заметила Алиса. — Чёрт, руку жжёт, будто поцарапалась.

Не «будто», а так и есть: видимо, поранилась о край колодца, когда отдёргивала руку. Царапину быстро обработали и заклеили пластырем — вокруг сухо, вряд ли в ранку могло что-то попасть.