Ночные тени. Книга 1

— Нет, — честно признался я. — Боюсь, друзей у Апрелиса не было. Мы были знакомы, пожалуй так, но не более.

Юстин больше пошел в мать, или в кого-то из родственников, от отца ему достались только глаза — светло-жёлтые, с тёмно-серым ободком по краю. Нечёсаные волосы, русые, местами пепельные, до серого оттенка, спускались ниже плеч. В чертах лица, когда уши и зубы приняли нормальную форму второй ипостаси, не было ничего хищного или звериного. Упрямый подбородок, аккуратный прямой нос, красивый разрез глаз. Почти идеальная симметрия. Двуликие, хоть и считались младшей ветвью ночных, обладали той же безупречной красотой и правильностью черт, что и ушедшие.

— Он... ничего не был вам должен? — с подозрением спросил Юстин.

Я улыбнулся уголками губ. Сколько-то Апрелис мне задолжал, но я и тогда, и сейчас считал это вполне приемлемой платой за избавление от его присутствия. Но о покойниках, как говорится, либо хорошо, либо ничего.

— Нет, ничего. Рон говорит, что ты почти год пробыл в волчьем обличии? — я переложил к себе на тарелку кусок пирога, неспешно отделил от него небольшой кусочек вилкой. Юстин с нескрываемым удивлением проследил за моими действиями. Я приподнял бровь. — Что-то не так?

— Вы ведь... вампир?

— Ну... хм... — я даже не нашёлся, что ответить. На лице Юстина ясно читалась некая внутренняя борьба.

— Хотя, это, должно быть, логично... — едва слышно пробормотал он себе под нос.

— Что ты хочешь этим сказать?

— А вы, значит, и вправду мой опекун, так? — коротко глянув мне в глаза, почти что с вызовом, волчонок отвёл взгляд в сторону, словно смутившись этого.

— Получается, что-то вроде того...

В наступившей на несколько секунд тишине стало слышно, как где-то за стеной монотонно отсчитывают течение времени небольшие часы. Голоса снизу сюда почти не пробивались — лишь тихое, смутное гудение, да билась о стекло ночная бабочка.

Юстин шевельнулся в кресле, задумчиво разглядывая руку, в которой я так и держал вилку. От угощения за мой счёт он отказался, а мне под его взглядом, хоть волчонок и старался больше не смотреть в глаза, кусок в горло не лез.

— Почему он обратился именно к вам?

— Понятия не имею, — честно ответил я. — В письме он сообщал имена других кандидатов в опекуны, но, как понимаю, ни один из них не изъявил желания тебя забрать.

— Вас это удивляет?.. — волчонок произнёс это так, словно подобное было бы равно признанию в неком жульничестве.

— А что же, по-твоему, не должно? — я вскинул бровь. — Апрелис был тот ещё жук, и, так или иначе, подгадить умудрился всем, с кем был знаком, но род Соласов, насколько я помню, большой.

— Может быть и большой... — Юстин неуверенно пожал плечами. — Но вы сами сказали, Апрелис умудрился подгадить всем, с кем был знаком. И вы, наверное, не исключение?

Я усмехнулся, откидываясь на спинку кресла. Волчонок не доверял мне по вполне понятным причинам. Будь я на его месте, тоже настороженно отнёсся бы к некоему ночному, неизвестно почему проявившему интерес к судьбе отпрыска не самого лучшего знакомого.

— Буду с тобой откровенным, Юстин, — начал я. Не имело смысла заверять мальчишку в добрых намерениях, или святости долга исполнения последней воли, он бы всё равно не поверил, да и было бы это ложью. — Когда пришло письмо от Апрелиса, а пришло оно почти через год после написания, особого значения я ему не придал. Честно скажу, после прочтения отправил прямиком в корзину для мусора, потому как не поверил ни единому написанному там слову. И то, что мы разговариваем сейчас — цепочка случайностей: я решил узнать, что произошло на самом деле, ты, заметив парня, работающего на Рона, пришёл сюда следом за ним. Но отчего в волчьем обличии? Народ в Гатри не столь внимательный, но отличить волка от собаки могут многие. Для чего было так рисковать?

Юстин опустил взгляд в столешницу. Пальцы с неровно обрезанными ногтями нервно перебирали краешек вязаной салфетки.

— Мне так было удобнее, — глухо, так и не поднимая взгляда, ответил он. — Я шёл ночью, меня никто не видел. Только Рено — здешний вышибала, но он ведь тоже вервольф.

— Да уж... — протянул я. — Вервольф... Интересно, как Апрелис представлял себе это — меня в роли твоего опекуна и наставника?.. Мы, хоть и принадлежим к одной Ветви, и обучить тебя чему-нибудь, помочь развить способности, я, конечно, могу, но... — я усмехнулся. — Многие старые рода двуликих здесь, в Европе, с осторожностью, если не с враждебностью, будут относиться к воспитаннику ночного.

Волчонок поднял взгляд. Встречаться со мной глазами он по-прежнему избегал.

— А вы бы взялись меня обучать?

Я приподнял бровь. Как-то бредово складывался наш разговор. Я и раньше бы не согласился стать чьим-либо наставником, а уж тем более сейчас, когда в городе, да и со мной самим, начало твориться чёрт знает что... На своего папашу Юстин, вроде, не походил. Уже то, что он почти год жил во второй ипостаси, говорило о многом. Не важно, скрывался ли мальчишка от всех, кому задолжал Апрелис за карточным столом, или был последователем "натурального образа жизни". Апрелис на подобное никогда бы не решился.

— Сделаем мы, пожалуй, вот что... — задумчиво проговорил я, доставая из кармана жилетки трубку и кисет с табаком. — Учитель из меня может получиться тот ещё, опекун — тем более — ни своих детей, ни воспитанников у меня никогда не было.

Волчонок вновь опустил взгляд, застыл в кресле, прикусывая нижнюю губу, пальцы, мявшие уголок салфетки, замерли.

— Поэтому наилучшим будет отправить тебя к моим друзьям. Они так же из двуликих, правда, живут в России, в Санкт-Петербурге. Есть, конечно, знакомства и в этих краях, но боюсь, своеобразная известность твоего отца будет не самой лучшей рекомендацией. А до тех пор... — я задумался, окидывая Юстина внимательным взглядом. Он же с плохо скрываемым любопытством смотрел как в чашечке трубки, под касаниями пальцев, начинает тлеть табак. Пожалуй, не стоит отправлять его в городскую квартиру даже на время — то, что переход обратно, в двуногую форму, дался мальчишке нелегко, было очень заметно. Город, с мешаниной запахов, звуков и кучей народа в придачу совсем не то, что он сможет сейчас нормально воспринять. — Поживёшь у меня в загородном доме. Правда, у меня там фэйри... Девушка интересная, умная и начитанная, но к манере её поведения нужно привыкнуть.

— Фэйри? — неуверенно переспросил Юстин.

— Ну, — я усмехнулся, — если тебе угодно — дева из младших родов сидхе.

Перед следующей фразой волчонок некоторое время молчал, то ли собираясь с духом, то ли с мыслями.

— Я правильно понял, что могу обращаться к вам просто Даниэл?

Я кивнул.

— Для чего вам всё это?.. — продолжил он, помолчав ещё несколько секунд.

— Ни для чего, — я дёрнул уголком губ в усмешке. — Но если оставить всё как есть... Беспризорники рода человеческого — зрелище печальное, двуликий же, оставленный на произвол судьбы, не имеющий навыков и знаний, может и вовсе стать опасным. А, насколько я вижу, метаморфозой тела ты владеешь плохо.

Мы шли по притихшему городу, скрытые мороком и тенями. От некого подобия обуви, предложенного Роном, Юстин отказался. Я решил, что лучше сделать большой круг и прогуляться по Озёрной, чем тащить его через Низину, а потом по ночному Дунбару. Пустые улицы, заполненные туманом и незнакомыми для юноши запахами, тревожили его, и Юстин, возможно, сам того не замечая, чуть пригибался, подсознательно готовый упасть на четыре лапы, внюхивался, вслушивался и всматривался во всё. Это навело меня на одну мысль.

— Юстин, ты когда-нибудь раньше был в городе?

Двуликий повернулся ко мне, в спутанных прядках волос явственно шевельнулось причудливо деформированное ухо, не волчье, но и не человеческое.

— Когда мне было пять лет, Виктория ездила со мной на ярмарку. Но я почти ничего не помню... Ээ.. Даниэл, могу я задать вам вопрос?

— Касаемо чего?

— Вы говорили про ветви и рода. Апрелис никогда не упоминал такой... классификации.

— Хм... — я глянул на мальчишку. С Апрелиса и в самом деле бы сталось бросить образование сына на самотёк, но была ведь и мать! — А Виктория?

— Мы... редко с ней разговаривали.

— Древо Изначальное и три Ветви, что от Корней Его, твоими родителями тоже не упоминались? — некое нечёткое, но вполне нехорошее подозрение шевельнулось у меня в душе, когда Юстин неопределённо мотнул головой.

С ответом он не спешил. Мы успели пройти пару домов, за поворотом Спокойной улицы ненадолго показалось озеро — кусок тёмной мозаики, разбитой прикосновениями ветра. Заговорил же волчонок столь тихо, что, не обладай я достаточно тонким слухом, половина его слов осталась бы заглушённой нашими шагами.

— Я узнал, что я такое, только в ноябре прошлого года. Ни Виктория, ни Апрелис никогда не рассказывали мне об этом... В их разговорах иногда проскальзывало что-то странное, но я не уверен... Ликантропия может передаваться через поколение, или... в моём случае что-то другое?

Теперь наступила уже моя очередь задумчиво помолчать перед ответом. Многого можно было ожидать от Соласа-старшего, от его жёнушки, которую он, похоже, выбрал себе под стать, но чтоб та-ак!!!

— А при каких обстоятельствах ты узнал о принадлежности к роду двуликих? — я вполне готов был услышать признание если не в убийстве, то в чём-то не менее криминальном.

— Когда умер Теодор — наш управляющий, Виктории уже не было в доме — она уехала, как только получила известие о смерти Апрелиса, — Юстин хмуро смотрел под ноги, но мелкий мусор и камушки не перешагивал, словно не замечая их. — У него было больное сердце, а я, хоть и знал об этом, ничем не смог ему помочь... Было уже поздно, почти ночь. Наша усадьба далеко от другого жилья... Я положил его на кровать... переодел... Утром я хотел пойти в церковь, попросить, чтобы мне помогли, потому что не знал, что делать. А когда Теодор разбудил меня, я сначала даже не испугался, не мог понять, сон это, или он на самом деле не умирал, а как раз это мне и приснилось... — Юстин глянул на меня. — Потом... Я не помню... Я как будто запутался в одежде, кажется, выпрыгнул через окно. А когда пришёл в себя, то обнаружил, что лежу на земле, а вместо рук — лапы, и я никак не могу проснуться.

— Ты пробовал перекидываться обратно до сегодняшнего дня? — рассказ, не увидь я, в каком плачевном состоянии мальчишка пребывает, показался бы мне, по меньшей мере, выдумкой. Не знать, кто ты таков, до восемнадцати лет! Конечно, в разных родах способности проявляются по-разному, но Апрелис! Чёртов сукин сын!!! Да и все остальные родственнички тоже хороши!

— Да, — тихо ответил Юстин.

— Удачно?

Он помотал головой.

— Рено помог мне превратиться обратно.

— Что ж... — я вздохнул. — Пока ты бегал на четырёх лапах, убивать тебе не случалось?

— Н-нет, — волчонок вздрогнул и даже побледнел от моего вопроса.

— Ну что ж, и то хорошо. Хотя, учитывая все обстоятельства, — я пристально посмотрел на него, — и если тело никто никогда не обнаружит, то и претензий к тебе ни у кого никаких не появится.

— Я не охотился и не убивал! Ни людей, ни животных! — губы у мальчишки затряслись, а лицо стало белее мела.

— Хорошо, Юстин, я тебе верю, — кивнул я. — Но эту историю, с превращением и блужданием по лесу в волчьем обличии в течение десяти месяцев, лучше никому больше не рассказывай.

Мы шли, вплетая в ночную тишину города только свой шаг, да шорох одежды. В полумраке спящих улиц глаза у Юстина, так же как и мои, мерцали отражая свет редких в этом районе фонарей.

Я невесело усмехнулся своим мыслям. Двуликий из старших родов не знающий и не умеющий ничего, что уже должен бы в свои годы. Да и вообще считавший себя, до недавнего времени, либо странным представителем человеческого рода, либо просто человеком... И вот такой вот "сюрприз" я хотел отправить на воспитание чете Шубиных!..

Я первым нарушил затянувшееся молчание.

— Ликантропия, как ты выразился, через поколение не передаётся. Оба родителя должны быть достаточно чистой крови, чтобы потомство могло перекидываться в другую форму. В мифах и легендах, которые ходят в этой части Европы, есть некоторое количество верной информации о Ветвях и родах, так что кое-что ты, возможно, слышал. Ветви Изначальные, их ещё иногда называют Старейшими Домами, это водные, ушедшие в холмы и мы — ночные. За несколько тысяч лет информация о том, что происходило на самом деле, исказилась, а большей частью и вовсе была утрачена, заменяясь легендами. Слова и названия спутались, потомки Ветвей Изначальных перемешались, породив Младшие Ветви... По отцу ты принадлежишь к достаточно чистой крови двуликих.

Первой Ветвью от Древа Изначального считается Народ Моря, оставшийся в местных сказаниях как фоморы, Фир Болг. Эльфы, Аэс Сидхи, Туатха Де Данаан, частично вышли из морского народа, частично пришли на полуостров откуда-то из других мест и, смешавшись, обрели со временем тот вид, что дошёл в легендах до наших дней. Мы же здесь, по большей части, пришлые,— я глянул на волчонка. — По правде сказать, не знаю, о чём именно тебе рассказывать. Давай сделаем так: ты будешь задавать вопросы — я отвечать на них.

Юстин кивнул. Глаза его горели неподдельным интересом.

— Все эти Ветви... когда это было?

— Очень давно, — я усмехнулся, дёрнув уголком губ. — Время перепуталось — календари не один раз меняли начало его отсчёта... История пишется в угоду победителям и тем, кто правит, а в итоге остаётся лишь то, что записали на более прочных.. хм.. бумагах. Поэтому могу сказать лишь приблизительно. Около пятнадцати тысяч лет до этой эры, начался Великий Исход. Чистая кровь морского народа растворилась в воде — все старшие рода канули в свою стихию, сиды держались намного дольше, почти до последнего, но тоже ушли, оставив младшие рода, куда-то в другой, соседний с нашим мир. У ночного народа был своеобразный выбор — так же как водным раствориться в своей стихии, или попытаться выжить здесь. Тогда сдвинулись полюса, и из оставшихся мало кто выжил...

Машинально достав из кармана трубку, я принялся набивать её табаком прямо на ходу. Рассказывая молодому двуликому нашу Историю, я ощутил себя соответственно мороку, если не старше, и осознание этого было неприятно.

— Ээ... Даниэл, — Юстин вновь споткнулся перед тем, как произнести моё имя. — У нас в поместье не было серебра. Я не помню ни одной серебряной вещи...

— Золотых, надо полагать, тоже не вспомнишь? — не сдержавшись, со смешком, спросил я. Волчонок смутился, уставясь себе под ноги. — Прости, Юстин, не хотел тебя обидеть или как-то задеть. Просто, зная Апрелиса...

— Вы правы, — кивнул он. — Да и в других историях мало сходства с реальностью.

— Смотря с кем сравнивать. Для некоторых из нас серебро и вправду губительно. Но, в основном, это представители младших родов — всякая мелкая погань вроде падальщиков и трупоедов. Иногда, правда, неприятности случаются и у принадлежащих к крови старших родов. Можешь проверить сейчас, дабы избавиться от сомнений и быть спокойным, — я протянул руку в его сторону. Волчонок задумчиво покосился на тускло светящееся кольцо.