Маскарад или Сколько стоит твоя любовь?

— Нет, — твёрдо отрезал Морозов и лишь крепче сжал мою ладошку. И дураку понятно, что не отпустит. Зачем только спрашивала, неразумная?

— Тогда идём? — выглянув из-за его плеча, уточнила я и на этот раз постаралась, чтобы голос переполняла уверенность. — Раньше придём — раньше закончим, правильно?

Тимофей кивнул, глубоко вдохнул-выдохнул, оглянулся на меня, выдавил улыбку и потянул дверь на себя. И только сейчас я поняла, кого он боялся на самом деле. Не отца, который возможно ждёт нас за этой дверью. Себя. Боялся не справиться с собой. И, кажется, немножко тревожился за меня.

Впрочем, о "страхе за меня" я могла и нафантазировать. В последнее время это хорошо получается.

За дверью оказалась библиотека. Огромная, двухуровневая. От обилия книг разбегались глаза. Наверное, в городской библиотеке, куда я время от времени захаживаю, не было такого собрания.

Тимофей с минуту стоял смирно, давая мне возможность осмотреться, потом шепнул, чтобы я не расслаблялась, и потянул вглубь комнаты. И снова если бы не рука Морозова, тянущая вперёд, тормозила бы у каждого стеллажа. Книги совершено не моя страсть, если это не касается учёбы, но какой уважающий себя человек сможет равнодушно пройти мимо? Банальное любопытство сожрёт с потрохами!

Вот и я не могла. Но оставалось лишь горестно вздохнуть и идти за своим Чудовищем. Если я чувствую от окружающих вещей восторг, Тимофей должен всё это ненавидеть.

Мы прошли несколько длинных шкафов, свернули влево и остановились. Здесь, между высокими стеллажами, прятался маленький уютный кабинетик.

Тимофей затормозил так резко, что я, вновь заглядевшаяся по сторонам, влетела в его плечо.

Парень коротко глянул на меня, улыбнулся одними глазами и перевёл всё внимание на работающего за столом человека.

Мужчина, на вид лет сорок, в чёрном джемпере с закатанными до локтя рукавами. Тёмные волосы, на висках чуть посеребрённые сединой были коротко подстрижены, лицо чисто выбрито, только над верхней губой две полоски ровных усов и аккуратная бородка. Не совсем современно, но ему очень шло. Цвет глаз не рассмотрела, но тут и к гадалке ходить не нужно: перед нами был Константин, отец Морозова. Тимофей был очень похож на него, практически копия. Возможно, и характер ему достался тоже отцовский. Только если Тима был холоден как лёд, его папаша так и пылал жаром. Или здесь просто слишком жарко?

Расстегнула куртку — стало полегче.

— И даже не поздороваешься? — не отрываясь от бумаг, поинтересовался Константин.

— Что ты от меня хотел? — спокойный ровный голос и ни тебе колышущейся злобы, ни метания молний друг в друга. Я думала, будет столкновение двух стихий — огня и льда. Но нет, мои фантазии вновь не оправдались. Тимофей держал весь холод при себе, выпуская его чётко рассчитанными порциями, а его отец ещё на подлёте расплавлял его своим огнём.

Константин мягко усмехнулся, оставил бумаги в покое и взглянул на сына. И тут его взгляд соскользнул на меня. Мужчина нахмурился и перевёл обратно на сына вопросительный и в меру недовольный взгляд.

— Это кто? — прозвучало так, словно я последнее ничтожество в мире. Понимаю, на длинноногую распутную богатенькую и тупую красотку, которые должны пачками вешаться на красавца Тима, когда он не в образе ботаника (а сейчас он был самим собой, в таком виде уже встречал меня у универа), совсем не походила.

— Не твоё дело, — словно от никчёмной мухи отмахнулся Тимофей и с лёгкой улыбкой на губах, повернул голову ко мне. — Посиди пока. Это не займёт много времени.

Пожала плечами, покосилась на ещё больше нахмурившегося Константина и отошла к дальней стене, где в одиночестве грустил дорогой диван из чёрной кожи. Наблюдать перепалку отца и сына и при этом не быть одной из причин ссоры меня вполне устраивало.

Скинула рюкзак на пол, сама плюхнулась в уголке дивана и постаралась придать себе равнодушный вид. Сразу переборола проснувшееся желание взять какую-нибудь книгу с ближайшей полки... Достаточно было вспомнить слова Тимофея: стать тихой мышкой и бояться — и сразу расхотелось что-либо делать.

Рассматривать свои руки тоже весьма интересное занятие.... Жаль, нет пилочки для ногтей.

— Кажется, я задал вопрос, — проводив меня взглядом до самого дивана, чуть повысил голос Константин.

— А я, кажется, ответил, что это не твоё дело, — в тон ему произнёс Тимофей.

— Всё такой же наглый, — довольно крякнул мужчина и жестом предложил Морозову сесть в кресло. Два кожаных родственника дивана как раз приютились перед массивным раритетным столом хозяина.

Тимофей остался стоять, лишь повернулся к стеллажу и начал изучать корешки книг.

— Ты хотел меня видеть, я пришёл. Просвети, зачем позвал.

— И всё та же грубость. Виктор совсем тебя не воспитывает, — вздохнул Константин, наливая себе в низкий стакан янтарной жидкости. Мысленно скривилась: после возвращения с каникул к алкоголю отношусь с отвращением.

— Составишь мне компанию? — не дожидаясь ответа сына, наполнил второй стакан.

— Ксюш, мы уходим, — раздражённо объявил Тимофей, и я с готовностью подскочила.

— Сидеть! — рявкнул Константин. Пришлось упасть обратно на диван. Хотя тут и не надо делать вид, что боишься... Я в чём-то даже завидую Тиму: он и бровью не повёл, только вопросительно посмотрел на меня. Кивнула, мол, всё нормально.

— Я пока ещё никуда вас не отпускал. Тимофей, сядь.

— Постою, — равнодушно бросил парень, снова вернувшись к изучению книг. Вытащил одну и открыл.

— Когда же ты начнёшь...

— Никогда, — книга с шумом захлопнулась, а от Тима начало веять арктическим холодом. Достало и до меня. — И давай ближе к делу, я спешу.

— Сыно-ок, — добродушно протянул Константин, поднялся, подхватил свой стакан, обошёл стол и уселся на столешницу. — Я ведь к тебе со всей душой.

Заинтересованно осмотрела папашу Морозова. Подтянут, высок, строен, пивным брюшком и не пахнет.

"Самовлюблённый павлин!" — констатировала я и вновь потупилась, исподтишка следя за происходящим.

Тимофей же пропустив слова отца мимо ушей, вернул книгу на место и хмыкнул. "Видал я таких отцов, лучше бы сдох при рождении", — читалось на лице парня. Представляю, где у него сидит эта Лукосовщина. Лю-ю-юк! Я твой отец...

— Ладно, — пожал плечами Константин, пригубил напиток и взял со стола явно дорогой телефон.

— Спустись, я в библиотеке, — бросил он в трубку, небрежно откинул мобильник на место и залпом допил жидкость в стакане.

— Можешь меня поздравить. Я женюсь! — выдохнув, обрадовал отец Морозова.

Тимофея словно мешком с цементом по голове огрели. Он сильно наклонил вперед голову, сжал кулаки и чуть качнулся. Я не усидела и дёрнулась к нему, испугавшись, что он сейчас... Да кто его знает, что он может вытворить! Может, сядет там, где стоит, а может, бросится на отца с кулаками. Однако парень быстро пришёл в себя, а я сделала вид, что просто выбирала удобную позу для покорного ожидания. Могла и не стараться: на меня никто не обратил внимания. Константин с любопытством наблюдал за реакцией сына, а Тимофей продолжал стоять...

Морозов резко поднял голову, насмешливо усмехнулся и, подойдя к левому креслу, опёрся локтями на спинку.

— Моей матери, как вижу, тебе оказалось мало. Нашёл новую жертву? А она знает...

— Заткнись, крысёныш, — с улыбкой, за которой прятал ярость, приказал Константин. Подхватил со стола стакан, который наполнял для сына и влил в себя.

— Это всё, что ты хотел мне сказать? Я счастлив. Поздравляю. Надеюсь, с обретением новой жены у тебя перестанет хватать времени на меня.

— Не нарывайся, мальчишка, — крутя пустой стакан, в котором отражались блики ламп, пригрозил Константин. — Ты здесь никто и звать тебя никак.

Даже я не удержалась и тихо хмыкнула. Папаша у Морозова, конечно, с виду тип грозный, но пафоса в нём...

— Всё? Или будут ещё угрозы? Ксюша, пошли.

— Я сказал сидеть! — вновь рявкнул добрый папаша. На этот раз не напугал. Но, всё ещё помня наставление Морозова, сжалась в комочек, забилась в уголок и сделала вид, что меня здесь нет. Я подушка в интерьере.

Константин поморщился, наблюдая за тем, как я сливаюсь с диваном, и позволил себе секундную улыбку победителя. М-да, теперь отлично понимаю Тимку: его отец — отменное ничтожество. Настоящий шакал, который получает удовольствие, унижая слабого. Вспоминая случай на детской площадке у "Сдвига", можно смело утверждать: у Тимофея тоже есть маленький росток подобной мерзости, но он полностью его контролирует. Плюс, у него есть отличный стопор в виде Смольного. А у этого господина хорошего, собирающегося жениться, тормозов нет. Хорошо хоть руки не распускает. С другой стороны — плохо. Форму мужик, конечно, держит, но — готова спорить на что угодно — Тимка бы его побил. Отличный был бы урок.

— Я хочу, чтобы ты был моим свидетелем на свадьбе, — заявил в меру довольный собой Константин.

Едва удержалась, чтобы не покрутить пальцем у виска. Папаша Морозова совсем сбрендил? Тима в жизни на это не согласится.

Как и предполагала, Тимофей, не стесняясь эмоций, от души посмеялся. Я тоже незаметно улыбнулась. Константин же разозлился. Правда, продолжал держать невозмутимый вид хозяина положения, но после продолжительного общения с Морозовым начинаешь видеть куда больше.

Смех Тимофея резко оборвался, а в глазах появилась знакомая ледяная пропасть. Только всякий раз, когда он применял подобный взгляд ко мне, на его губах играла едва заметная ухмылка. Раньше я её почему-то не замечала, а теперь видела так ясно...

Сейчас ухмылки не было.

— Единственный праздник, где я буду свидетелем, это твои похороны.

Я изумлённо вздёрнула брови. Не ожидала от Тимофея подобной жестокости, пускай и в отношении мерзавца отца.

Морозов сурово посмотрел на меня и чуть мотнул головой, в ответ я скривила губы и вновь не стала вмешиваться.

— Примерно этого я от тебя и ждал. Но всё равно хочу, чтобы ты познакомился с моей невестой. Она так давно хотела тебя увидеть, — соловьём запел Константин.

— Не разделяю её энтузиазма, — буркнул Тимофей. Однако вместо ожидаемого "Ксюха, пошли!" и гордого удаления остался стоять на месте. Похоже, как бы противно ему не было находиться здесь, обыкновенное любопытство никуда не делось. Мне бы тоже было интересно, на ком это собрался жениться мой папандер. Слава Богу, зная своего отца, могу уверенно сказать: мне подобные сюрпризы не грозят. Папашкин загодя предупредит нас о своём выборе, ещё и поинтересуется: одобряем ли мы с Кешей выбранную кандидатуру на роль нашей мачехи? После ухода жены, по совместительству нашей с Кешкой корыстной мамочки, папа относится к женщинам, как к готовым в любую минуту взорваться бомбам.

— Жаль-жаль. Наташенька расстроится, — посетовал Константин. — А вот, кстати, и она идёт.

При одном упоминании имени невесты меня сморщило, как прошлогодний чернослив. Мою мать тоже звали Натальей, и это имя теперь вызывает некоего чувство отвращения. Не доверяю я людям с таким именем. Разумеется, до того момента, пока толком не узнаю человека. Бог миловал, пока что на Наташек не натыкалась. Но всё когда-то случается в первый раз.

А по библиотеке тем временем разносилось уверенное цоканье каблучков, известившее нас о приближении сумасшедшей дамы, которая решилась на замужество с отцом Тима. От какой же безысходности она сделала этот шаг?

Тимофей так и продолжал опираться на спинку кресла, только оглянулся через плечо. Константин с некой извращённой улыбкой на губах смотрел в ту же сторону. Ну, а я, чтобы не выделяться, тоже во все глаза уставилась на проход между стеллажами, в который недавно вошли мы с Морозовым.

Каблуки замолкли — на всеобщее обозрение плавно выплыла она...

Я открыла рот, почувствовав себя безмолвной рыбой. Слова мощным потоком текли из горла, но получалось только жалкое блеянье и то — беззвучное. На меня, как и прежде, не обратили внимания. Эффектно появившаяся рыжая дама с роскошными, завитыми на концах, длинными, до поясницы, волосами притянула к себе все взгляды. Даже Тимофей с каким-то затаённым интересом изучал вырез её кофточки и разрез юбки на бедре.

Внутри проснулся маленький колючий ежик, впившийся в мои внутренности всеми своими иголками. Если это не укол ревности, то что?

"Предатели! — подержал гневающийся внутренний голос и ворчливо добавил — Все мужики — сволочи!"

— Я не помешала? — нежным, тихим и соблазнительным голосом поинтересовалась Наталья.

— Нисколько, мой дорогая, — расплылся в дурацкой улыбке Константин. — Ты очень вовремя, а то мой непутёвый сын как раз собирался нас покинуть.

Непутёвый сын в это время оторвался от изучения прелестей молодящейся невесты отца и фыркнул. Ежик внутри подрос и злобно зашипел.

— Не могу сказать, что рад нашему знакомству, — разворачиваясь и теперь уже поясницей опираясь на спинку кресла, сказал Тимофей. Ещё и грозно скрестил руки на груди. Прямо суровый финский мэн.

— Но в честь свадьбы, так и быть, сделаю вам подарок. Совет на будущее: не садитесь с ним в одну машину — дольше проживёте. Ксана, пошли. Ксана?

Я в этот момент, тихо похрюкивая от смеха, медленно сползала с дивана на пол. Тимофей бросился ко мне. Отмахнулась и продолжила сдавленно хихикать. Если бы это была не моя жизнь, ни за что бы не поверила...

— Ксан?! — Тим умудрился встряхнуть меня за плечи. Уткнулась ему в шею и поспешила успокоить перепуганного парня.

— Это... хрю-хрю... нерв... хрю... нервное... — истерически прохрюкала я и постаралась успокоиться. Иначе могу здесь хрюкать и до Второго пришествия.

— А это кто? — с детской непосредственностью спросила Наталья.

А я только начала успокаиваться...

— Никто, — буркнул Константин.

— Ксана, — не обращая ни на кого внимания, продолжал хлопотать надо мной парень. Ёж внутри медленно, неохотно начал уменьшаться, превращаясь в ласкового довольно урчащего котёнка. Что-то я себя не очень хорошо чувствую...

— Всё... нормально, — в очередной раз отмахнулась от парня, напоследок хрюкнула и успокоилась. В голове после короткой истерики прояснилось, а во мне проснулся гонор Оксаны Родионовой — стервы и любительницы поплевать на мир с высоты своего положения.

— Помоги встать, — улыбаясь, попросила я Тимофея, протягивая ему руки. Тот с лёгкой опаской выполнил просьбу, поставил на ноги и получил вместо благодарности мой рюкзак.

— Ксан, точно всё хорошо?

— Великолепно! — просияла я улыбкой серийного психопата-убийцы и, обойдя парня, направилась прямиком к новоиспечённой невесте.

Наталья возмущённо вздёрнула тонкую бровку на идеальном загримированном лице и вопросительно скосилась на отца Морозова.

— Убери свою девку, — бросил он Тимофею.

— Хоть пальцем её тронь... — угрожающе прорычало моё Чудовище в ответ, практически по пятам следуя за мной.

Я остановилась в метре от молодящейся, но всё равно невероятно красивой сорокалетней женщины и медленно стянула с головы шапку. Давно надо было это сделать: в доме тепло, даже чуточку жарко, но я так и сидела в расстегнутой куртке и шапке. Можно сказать, пряталась. Сейчас же это ни к чему.