Азари, как мог я судить, знала, что я за ней наблюдаю, но не обращала на это сколько-нибудь заметного внимания. Она даже не поворачивала голову в мою сторону, но старпом знал — она ощущает мое присутствие. Наверное, почти так же, как я бы ощущала присутствие другого разумного. Бенезия тем временем просто разогревалась, прогревалась, входила в состояние, когда почти все ресурсы тела азари брошены на обеспечение нужд биотического потенциала.
Затем... я даже не поняла, что именно произошло. Бенезия сорвалась с места. Несколько секунд по поляне двигалось только бело-голубое облако, в котором фигура матриарха едва угадывалась.
Только отточенная преподавателями Академии способность при необходимости раскладывать в своей памяти быстрое движение любого объекта на отдельные фазы, буквально покадрово, позволила мне понять, что Бенезия за эти несколько секунд выполнила каскад отлично отработанных движений. Здесь были атаки, блоки, отскоки... Трудно сразу перечислить всё, что вроде бы пожилая матриарх сумела вложить в несколько секунд поистине бешеного движения по поляне.
"Да, если с ней встретиться не на тренировке, а тогда, когда она действительно в боевом режиме, — подумала я, наблюдая, как Бенезия "проявляется" совершенно в другом конце поляны. — Не факт, что против неё устоит космопех или спецназовец Альянса". Что-то подсказывало мне, что против такого "каскада" не устоят и несколько весьма подготовленных и высококвалифицированных нападающих. При этом, двигаясь, азари не давала возможности зафиксировать на себе ни взгляд, ни прицел — всё происходило крайне быстро. Можно, конечно, было попробовать в боевой обстановке стрелять на свет и на звук, но... несколько секунд — попасть в матриарха можно было только случайно. А если она биотикой ещё способна отклонять заряды с траектории... то вообще ранить матриарха стало бы почти невыполнимой задачей. Если она с согласия Жнеца сохранила в себе такой потенциал... Можно было себе представить, насколько она была опасна, находясь в хаскоподобном состоянии. Настоящее разумное профессиональное оружие. Ей за восемьсот лет, а двигается — любая столетняя азари обзавидуется. Одно только скажешь — "матриарх" — и никакие другие пояснения и будут не нужны.
Видимо нам тогда на Новерии сильно повезло с матриархом. Там больше десант проблем доставлял. А здесь и сама пожилая азари поддерживает себя в форме. Да и присутствие Лиары довольно сильно сдерживало её.
— Я только начала тренировки, Джейн, — раздался совсем рядом голос Бенезии. Азари вышла из полумрака, садясь рядом со мной на траву. — Потому не стремлюсь тренироваться долго. Здесь... хорошо, — помолчав, добавила матриарх. — Спокойно, свободно, простор. Можно, конечно, хорошо потренироваться и в трюме... но здесь — лучше, — она повернула голову ко мне, взглянула на него. — Особенно, если есть столь благодарные и очень подготовленные зрители, — она не стала улыбаться. — Сейчас, сегодня... Я... только опробовала свои силы... И мне... Мне страшно, поскольку я теперь очень остро осознаю, что могла натворить... И, скорее всего, творила... не раз... Действуя по указке Жнеца. Наверное, не только могла натворить, но и натворила. — она замолчала, подняв взгляд к небу и замерев.
Глядя на её силуэт, на её лицо, едва читавшееся во мраке, на чуть блестевшие глаза, я понимала, что она страдает. Страдает и настраивает себя на то, что ей придётся ответить за всё, что она натворила, не будучи в силах противиться воле Жнеца. Вряд ли Матриархат, вряд ли юстициары будут церемониться с Бенезией, когда она — одна или с дочерью — попадёт в пределы Азарийского Пространства.
Чиновникам нужно обеспечить результат, нужна обвинённая чуть ли не во всех смертных грехах матриарх. И Бенезия, чего уж там приукрашивать-то, отлично подходит на эту роль. Она будет унижена, она будет наказана, она будет уничтожена хотя бы морально, а Матриархат сможет пусть ненадолго, но предстать чистым, белым и ни в чём не виновным.
Если судебный процесс по делу Бенезии будет закрытым... и, учтя её возраст и состояние здоровья — ну не может быть такого, чтобы азарийские медики не отметили никаких ухудшений в её состоянии — она же не молодеет в конце концов-то... Всё равно Бенезию ждёт спуск на "социальное дно". Социальная, самая маленькая пенсия, почти подаяние, вспомощенствование, пособие по выживанию. Назови как хочешь, но для старшей Т"Сони это теперь — вполне вероятная перспектива. Сажать её куда-то в узилище... не будут. Или, если всё же посадят, то она... превратится в мученицу.
Её, если верить данным альянсовской разведки, искали сотрудники разведки Матриархата. Искали. Но — не нашли. И тогда её поисками занялись сподвижницы и последовательницы, которых у неё, одной из религиозных лидеров расы, было, конечно же, не так уж и мало. Пока она здесь, на Иден-Прайме... вряд ли её найдут. Какая-то информация может где-то проскользнуть, но вероятность того, что именно на эту информацию будет обращено должное внимание — ничтожно мала.
Она понимает, что её ждёт опала. Понимает, держит всё внутри. Страдает молча. Ничего не говорит, никак не показывает душевного волнения, душевного смятения.
Этот смертельно опасный для врагов танец по поляне... Только средство ненадолго ощутить себя свободной. Свободной от жестокости окружающего мира. От несовершенства восприятия, свойственного разумным органикам, не любящим копаться в деталях. Тех самых деталях, от которых очень часто, да что там часто — почти всегда — зависит выбор, а потом... потом успех этого выбора.
Она постарела. Сейчас, когда на её голове нет этой ритуально-церемониальной шапки, я отчётливо, насколько позволяла ночная темнота, видела, насколько укоротились её головные отростки. Рисунок кожи стал ясно читаемым, крупные шестиугольники бывшей чешуи отмечались человеческим взглядом сразу, даже если не было необходимости подолгу приглядываться.
Только глаза остались прежними. Брови... Даже если они просто "наведены" чем-то вроде азарийской туши — всё равно они работают на создание целостного внешнего образа. Строгая, неприступная жёсткая матриарх. Да, пожилая. Но тут не только брови — они лишь выделяют и подчёркивают.
Бенезия стареет. Стареет сейчас — я по памяти сравнивала лицо той азари, какую я вытаскивала из Жнеца, из той пилотской кабины... Хотя, какая там "пилотская" кабина... Так, бутафория сплошная. Чтобы Жнец-Наблюдатель, разведчик, полумашина, полусинтет допустил каких-то там разумных органиков к прямому управлению кораблём?!... Нет. И азари и турианцу он создал только иллюзию управления и власти. Лицо той Бенезии, лежащей на стене той пилотской кабины, было не в пример моложе, чем лицо матриарха азари, сидящей сейчас рядом со мной.
Жаль её. Может действительно пойти на небольшое сближение.
Бенезия постарела. И она торопилась, пыталась восстановиться. Возможно, она даже была рада тому, что ей официально разрешено вернуться к биотическим тренировкам. Возможно, она понимает, что и эти "тренировки на пленэре" она может проводить с согласия командования фрегата-прототипа. Она пыталась восстановиться, но, вероятнее всего, понимала, что не сможет преодолеть возраст полностью. И всё же она продолжает делать новые и новые попытки. Она не хочет сдаваться.
— Вы правы, Джейн, не хочу. Не хочу сдаваться, — тихо сказала азари, опустив взгляд. — Явик рассказал мне о вас и вашей ситуации вообще. — Голова не опустилась, осанка сохранилась — гордая, прямая. — Я не читаю мысли, нет. Это, не знаю, к счастью или — к сожалению, мне... недоступно. Или, в чём я убеждена больше — малодоступно, — продолжала Бенезия. — Но сейчас я сдаваться не хочу. Не могу и потому — не буду. У меня есть дочь, я должна вернуться к ней. У меня есть Этита и я должна вернуть её в свою семью. Она... страдает, её эта общественная работа... ела поедом и, наверное, сейчас — тоже ест. А она ведь тоже... не молода. Я хочу вернуть её к себе и к Лиаре. Они должны пообщаться... как отец и дочь, — матриарх помолчала несколько секунд. — Я знаю, что меня ждёт. В общих чертах... и не в общих... Знаю. И пытаюсь, стремлюсь, стараюсь подготовиться к этому. Насколько это вообще возможно, — она снова сделала паузу, видимо, собираясь с силами. — Жизнь стандартна. В ней очень мало приятного, прекрасного, полезного. И очень, очень много... никакого. Слишком много. И это "никакое" топит всё. И — хорошее, и — плохое. Топит и мы, разумные органики любой расы, так и не успеваем за срок своей жизни понять, что же действительно такое "хорошо" и что же действительно такое "плохо". Потому вынуждены делать одни и те же ошибки, превращая единственную жизнь в шебуршение.
На этот раз молчание азари длилось дольше минуты:
— Я пока общалась с землянами, с местными жителями, с крестьянами, о многом подумала, Джон. Эти часы разговоров, эти часы общения дали мне очень многое. То, чего я не смогла бы познать, узнать, понять никаким другим образом. Я многое поняла о вас, землянах. Вы в считаные часы, дни, месяцы, годы часто вкладываете столько, сколько мы, долгоживущие азари... не можем вложить нередко даже в десятилетия. У каждой расы... своя жизнь и всё же она... очень похожа, потому что мы все живём в единой среде. В небольшой, очень небольшой Галактике, которая тоже когда-то родилась, сколько-то миллиардов лет, может быть — десятков миллиардов лет — проживёт, — азари подняла голову, вперив взгляд в чернеющее небо, — а потом... потом трансформируется во что-нибудь другое или... сольётся с другой галактикой. Даже тысяча лет перед такими масштабами — как вы, люди, часто говорите вслух и пишете — песчинка.
— Но это — наша песчинка... — тихо сказала я.
— Бена. Просто Бена, — тихо ответила матриарх. — Я хочу для вас быть Беной. Так зовёт меня Этита и мне это сокращённое имя нравится. Полное меня... старит, — она чуть опустила голову, повернулась ко мне. — Пожалуйста... — Хочет быть Беной, ладно.
— Хорошо, Бена, — согласилась я. Бенезия не стала улыбаться, её лицо осталось серьёзным, но я почувствовала — ей понравилось мое согласие. — Тогда... зовите меня просто — Джейн, только не на людях. Там лучше Джоном.
— Обязательно. Особенно, когда вокруг почти никого нет, — обрадованно кивнула матриарх.
Несколько минут они молчали. Ночные звуки стали привычными, а темнота уже совершенно не давила, не пугала и не напрягала.
— Мы — не одни, — тихо сказала Бенезия.
— Знаю. Рядом с нами — девочка и мальчик. Дети уже давно наблюдают за вами, Бена.
— И за вами, Джон, тоже, — согласилась матриарх. — Можно считать, что они наблюдают за нами обоими, — она соединила пальцы правой руки в щепотку и зажгла маленький, слабенький биотический огонёчек. — Не прячьтесь, идите сюда, — она посмотрела в сторону кустарника. Послышалась возня, треск веток и к Шепарду и Бенезии осторожно приблизились пятилетняя девочка и четырёхлетний мальчик. — Садитесь, — азари взглядом указала на поросший травой земляной холм рядом с собой. Дети уселись, выжидательно посмотрев на азари. — Я вас не напугала?
— Нет, тётя Бена, — сказал мальчик. — Вы... вы настолько быстро двигались по поляне... Это все азари так... умеют?
— Не все, но многие, — сказала матриарх, улыбнувшись и увидев ответные улыбки на детских лицах. — Протяни руку ладошкой кверху, я тебе положу этот огонёчек. Он не жжётся, едва-едва тёплый, — она подождала, пока мальчик подставит руку и опустила биотический огонёк на детские пальцы. Шарик скатился в ладошку. Мальчик заворожённо уставился на маленькое чудо, спокойно лежавшее у него в руке и действительно, как видел Шепард, не обжигавшее нежную детскую кожу.
— Он... тёплый и совсем не страшный, — выдохнул мальчик. — И светит так мягко и приятно... Как сказочный фонарик.
Бенезия посмотрела на девочку, уловила её настроение и зажгла такой же огонёк в своей левой руке:
— Возьми, подставь ладошку, — мягко негромко сказала она. Девочка обрадованно протянула руку, ощутила, как шарик скатывается по пальцам, устраивается на ладошке и улыбнулась. — Они — живые.
— Живые, — почти одновременно сказали мальчик и девочка, не сводившие взглядов со своих светлячков.
Интересно. Я уже давно заметила на полигонах, что местная биотика куда обштирнее стандартных воздейтсвий которыми владела та же Лиара и Аленко.
Несколько секунд — и мальчик поднимает на азари озабоченный взгляд:
— А сколько они будут светить? — спросил он.
Шепард видел, что тот же вопрос готова озвучить и девочка.
Бенезия, вероятно, ждала этого вопроса:
— Часов шесть, — сказала она.
— До-о-лго, — девочка поднесла ладошку со светлячком к лицу. — И они будут светить только рядом с вами?
— Нет, — ответила матриарх.
— Хорошо, — мальчик повернулся к своей спутнице, а она заворожённо смотрела на игру биотического пламени, заключённого в тонкую оболочку "светлячка". — Красиво.
— Очень, — согласилась Бенезия. — Такие светлячки азари учатся создавать, едва им исполнится три года.
— Даже младше меня?! — изумлённо выдохнул мальчик. Матриарх кивнула. — Расскажите, тётя Бена!
Бенезия не стала отнекиваться и рассказала. Сказать, что дети слушали рассказ матриарха едва дыша — не сказать ничего. Они были полностью поглощены рассказом. Бенезия плавно переходила с темы на тему и говорила, как видела я, о том, что было интересно и понятно именно таким детям. Несколько десятков минут пролетели как одно мгновение.
— Вот так. — Бенезия закончила свой рассказ. — А теперь — идите, покажите огоньки родителям и друзьям. Они будут светить ещё долго, — матриарх с едва заметной доброй улыбкой наблюдала, как первым поднимается на ноги мальчик, за ним — его спутница и дети, взявшись за руки, неспешно уходят по тропинке к посёлку, освещаемые всполохами биотического сияния "светлячков". — Ушли. Мне почему-то кажется, Джейн, что они ещё не раз вернутся.
— Вернутся, Бена, — согласилась я. — Мы пробудем здесь, на этой планете, ещё долго и они будут часто приходить к стоянке.
— Хорошо, что они пока не чувствуют приближения войны, — вздохнула матриарх. — Они живут своей, детской жизнью. В которой нет полного, взрослого понимания смерти, болезни. Нет понимания "никогда"... Наверное, мы, разумные органики, взрослея, действительно, многое теряем. Потом, возможно, всю жизнь ищем... И — не всегда находим, — она смешалась, взглянула на меня, словно ища поддержки. — Джейн...
— Садитесь ближе, Бена. — я поняла, что ждёт от меня азари, раскрыла наспинный рюкзак брони, достала куртку, набросила её на плечи матриарха, успевшей привалиться к моему левому плечу. — Такова, наверное, жизнь.
— Может быть. — Бенезия придержала куртку за воротник. — Джейн...
— Нет, Бена. Не расходуйте биотическую энергию. Ночь не слишком холодная, пока что это — только начало ночи.
— Для вас мне это не трудно, Джейн, — помолчав, сказала Бенезия. — Но если вы не хотите — не буду. — В её голосе послышалась тщательно скрываемая нотка усталости и беспокойства. — Они такие маленькие, а ходят по ночной планете... спокойно.
