Омегаверс Взгляд сквозь туман ч.2

— Да, проходи, — тут же посерьёзнел Риан. — Это очень важный разговор.

— По поводу уколов, которые я Салли делал?

— И это тоже. Чай пить будешь?

— Спасибо, меня уже Сури напоил.

— Что с ним?

— Ничего, просто познакомились за ужином. — Оливье заметно волновался и теребил рукава своего недавно выданного комбинезона с нашивками медчасти. — Дэн так о нём по пути рассказывал, что я просто не смог отказать.

— Да, прекрасная пара, — заулыбался Риан, а Гиллиан гостеприимно придвинул табурет. — Они отлично друг другу подходят. Глядя на них, я вспоминаю своих дедушек...

— Тобиас и Салли?

— Да. Хочешь, я тебе их покажу?

Оливье не смог сказать "нет", и Риан достал с полки семейный альбом. Впрочем, Оливье быстро заинтересовался семейным архивом Мариусов, поражённо ахал, отмечая несомненное фамильное омежье сходство... Потом Риан начал расспрашивать Оливье о его собственной семье, а, узнав, что омега родился и вырос в пригороде Давоса Катене, тут же вспомнил пару своих знакомых оттуда. Очень удивлённый Оливье сказал, что эти люди до сих пор живы, и какое-то время омеги увлечённо перемывали им кости. Салли, наблюдая за их разговором, никак не мог отделаться от ощущения, что Риан намеренно расслабляет гостя, пусть и искренне всем интересуется. Пообещав Оливье делянку под лекарственные растения и помощников из числа детей и подростков, а также полный доступ к старым сборникам рецептов, комиссар вернулся к прежней теме.

— Оливье, так что это был за препарат?

— Для подавления агрессии альф. Этот препарат блокирует, а потом резко снижает выработку тестостерона в организме, причём надолго, пока этот эффект не пройдёт. Поскольку общий уровень агрессии альф вырос, то руководство озаботилось вопросами подавления возможных бунтов на местах.

— Тестостерон участвует и в том, что издавна называется "сила духа альфы", — задумчиво сказал Гиллиан. — Уж не собираются ли власти использовать этот препарат в качестве пыточного инструмента для особо непокорных?

— То есть подавить выработку тестостерона, заблокировать выработку и выброс соответствующих феромоноподобных летучих веществ, а потом давить волю подследственных? Логично, — согласился Риан, всё сильнее хмурясь. — Когда этот препарат поступил на базу? — спросил он у Оливье.

— Вскоре после того, как я поступил на службу.

— Что говорилось в сопроводительных документах?

— Что возможны критические ситуации на территории базы. Регламент и инструкция по применению препарата были достаточно подробными, но когда Крейг напал на Салли, вломившись в его комнату, распоряжения использовать этот препарат я не получил, хотя Крейг едва весь карцер не разнёс. Я специально напомнил об этом командованию, когда готовил дозу обычного транквилизатора, но мне сказали, что необходимости в применении нового препарата нет.

— Лишнее доказательство, что эта провокация была спланирована заранее, — качнул головой Гиллиан. — В своём последнем сообщении Стефан говорил, что руководство что-то затевает, и, если бы было больше времени, отбил бы более подробный отчёт.

— Но как ты рискнул вколоть эту дрянь Салли? — насторожился Риан. — Ведь если препарат рассчитывался на альфу, то вряд ли кто-то предполагал, что его используют на омеге. Да, Двуликие часто отличаются сильной стойкостью по сопротивлению силе альфы, хорошим здоровьем и выносливостью, но всё же до альф им далеко. Что, если бы эта дрянь повредила Салли?

— Да, риск был... — замялся Оливье, не поднимая глаз. — Но я не мог поступить иначе. У Салли начиналась течка, руководство ждало её результатов, тут обнаружилось, что у Салли началось вторичное созревание, а оно ведь сопровождается повышением выработки тестостерона... Я боялся, что эта гормональная перестройка начнёт вызывать немотивированную агрессию и у Салли, ведь о... Двуликих так мало известно... Я не хотел для Салли неприятностей, не мог дать руководству лишнего повода прижать его к ногтю... и рискнул.

— Но ведь ты врач. Ты должен был оперировать чем-то ещё. Сомневаюсь, что особенности Двуликих вам давались на практикумах и семинарах.

Оливье помолчал и сказал:

— Когда я учился на втором курсе меда, то случайно стал свидетелем одного разговора. В наш институт тогда приехал бета в штатском и вызвал на разговор одного из профессоров. Я мимо проходил — нёс кучу папок в архив и случайно её выронил. Пока подбирал, то услышал и увидел, как этот бета показывает профессору какие-то документы и спрашивает о вероятностях. Мимоходом он упомянул о "ненормалах"... то есть Двуликих, — поправился Оливье, заметив, как Риана, Гиллиана и Джеймса передёрнуло от этого слова, — и о том, что у них зафиксирован рост выработки тестостерона в организме в связи с созреванием и развитием семенных желез. Я и запомнил...

— И что этому типу было нужно?

— Я так понял, что просто консультация. Профессор об этом визите никогда не говорил, как и том, что к нему вообще за консультациями ездят.

— Ещё раз к нему приезжали?

— Нет, но несколько раз он куда-то уезжал. Один раз это было в разгар сессии, и зачёты у нас принимал доцент.

Риан хмурился всё сильнее.

— Как зовут этого вашего профессора?

— Донован Рэллем. Хотите... поспрашивать его?

— Было бы нелишним, — кивнул комиссар, и Гиллиан, чувствуя, как его муж напряжён, сжал его ладонь. — Мы сейчас ищем место, где на Двуликих проводят эксперименты. То же место используется для разведения чистокровных омег — Двуликих заставляют спариваться с заранее отобранными омегами, чтобы получить потомство, после чего детей у родителей отбирают. — Оливье побледнел. — Мы подобрали одного омегу, которому почти удалось сбежать, но его тяжело ранили и выбросили на изрядном расстоянии от этого проклятого "крольчатника". Возможно, что там же держат и нашего друга Джаспера. Мы обязаны как можно быстрее разыскать это место и вызволить парней, а потом разыскать и вернуть им детей. Потом об этом будет громогласно объявлено всему миру.

— А что стало с тем омегой? — Голос Оливье дрогнул.

— Аки умер. Мы похоронили его на нашем кладбище тут недалеко. — Риан рвано вздохнул. — Я пообещал ему, что найду его малышей и позабочусь о них.

— Да... так будет правильно... Жаль, что я ничем не могу помочь в этом.

— Ты уже помог — дал нам ниточку, а там мы весь клубок размотаем. Кстати, ты маркировку на ампулах того препарата помнишь?

— Конечно, помню. Её можно увидеть не только на медикаментах, но и медицинской технике.

— И кто производитель?

— Фармацевтическое отделение империи Барри.

Риан и Гиллиан переглянулись.

— Значит, исследования всё же проводятся, но исключительно для поддержки штанов, — мрачно сделал вывод Риан. — Плюс ищут оружие против нас. О чём только думает Влад?!! Он же не полный идиот, его аналитики постоянно мониторят обстановку в стране, собирают статистику, которая только подтверждает, что ситуация медленно, но ухудшается... Какого лысого пса он делает???

— Должен быть мотив. Точка опоры, — качнул головой Гиллиан. — Отец, как ты верно заметил, не идиот, значит, тут замешано что-то достаточно серьёзное, иначе бы он не шёл против здравого смысла...

— Отец? — замер Оливье. — Влад Барри... ваш отец? А я всё думаю, кого вы мне напоминаете...

— Да. Официально я давно считаюсь мёртвым и пока воскресать не собираюсь, но как только возникнет необходимость, то я это сделаю.

— Салли... ты не говорил, что ты ещё и внук Влада Барри. — Омега-медик обернулся к другу.

— К слову не приходилось. Ты сильно не болтай, ладно? Это не какой-то там особый секрет, многие наши здесь знают, но за пределы базы это пока выходить не должно.

— Хорошо...

— Вот и замечательно. — Риан слегка расслабился. — Как вас с Антоном устроили? Комната хорошая?

— Ничего, удобная. Нам уже предложили её обставить по-домашнему соседи, помощь предлагают, одежду приносят, советы дают... Все такие радушные...

— Замечательно. Ты только сильно не теряйся, спрашивай, если надо будет. Если появятся идеи — делись, а я подумаю, как их воплотить в жизнь. Ты уже был у Далтона?

— Да, когда Зейну укол делал и устраивал его в палате... Часто Зейн у вас буянит?

— Регулярно. — Риан сокрушённо вздохнул. — После того, как он сбежал из "Скормлайна" и добрался до нас, то мы просто не знаем, что с ним делать — он отказывается воспринимать здравые рассуждения. Понятно, что в лагере ему пришлось несладко, и я это чую, но он наотрез отказывается говорить, в чём конкретно дело. Если так пойдёт и дальше, то придётся принимать самые крутые меры, а мне бы этого не хотелось.

— Я попробую с ним поговорить. Всё-таки я человек новый, толком ещё ничего не знаю... Может, мне удастся что-то из него вытянуть?

— Попробуй, — кивнул Риан. — Чем быстрее мы поймём, что с ним происходит, тем скорее сможем помочь.

— И... по поводу Конрада Салливана. Вы заметили, что он начал слабеть? От него уже почти не пахнет.

— Давно заметил, — тихо ответил Риан и сгорбился. — Я уже два года это замечаю. Думаю, что ему уже недолго осталось.

— Пока рано готовиться, но процесс пошёл, — кивнул Оливье. — Год, может, два он ещё проживёт, но потом...

— Ты... можешь ему помочь? — В бесцветных глазах Риана сверкнула боль.

— Да, кое в чём могу, и травы в этом окажут посильное содействие, но всё же вам стоит подумать о замене или хотя бы о помощнике для него.

— Подумаю.

— Как же я по тебе соскучился! — Дон, тихонько урча, водил носом по шее Салли, который, разомлев после роскошного оргазма, лежал на спине с закрытыми глазами.

— Да ладно, — вяло отмахнулся омега. — Разве тебе не с кем было отдохнуть?

— Ну, сравнил! — возмутился бета, приподнявшись на локтях. — Это так, временная замена и дружеская поддержка, а ты — это совсем другое! На тебе я жениться хочу, детишек понянчить... — Дон приник щекой к окрепшему прессу любовника.

Салли вспомнил свой недавний сон... и поджал губы.

— Ты так твёрдо намерен не делить меня ни с кем, если...

— А есть другие варианты?

— Ты не думал о тройственном союзе, как в древние времена?

— А потом омегу себе заведёшь для полного комплекта? — насупился Дон.

— А чем плохо? Мой дед мечтал о большой и дружной семье, чтобы чистая кровь нашего рода разошлась как можно шире... Разве это не отличный шанс исполнить его мечту и подать пример другим?

— И ты согласен на это?

— Я ещё по пути сюда тебе предлагал такой вариант. Я уверен, что Денз согласится...

— Сильно сомневаюсь, — буркнул Дон, садясь. — Он, помнится, тоже не хотел походов налево после законной свадьбы.

— Так ведь он уже знает гораздо больше, чем раньше...

— Нет, Салли, — посуровел Дон. — Можешь считать меня зашоренным, но если так получится, что ты станешь именно моим, то я никому больше не позволю к тебе прикасаться. Может, я слишком заморочен Системой, а, может, слишком часто видел, как на тебя облизывались все подряд, но я не хочу, чтобы моего мужа мацали чужаки.

— Но ведь сейчас... — Салли тоже сел.

— Ты ещё ничего не решил и волен делать, что твоей душе вздумается. Я это понимаю, почему и позволяю себе пошалить. Но когда я сделаю последний шаг к брачному ложу, то всё это тут же прекратится. Семья — это слишком серьёзно, и я намерен посвятить ей всего себя, когда придёт время.

Салли нахмурился. Он почувствовал то же самое, что и в ту ночь, когда его шкодливый любовник пристрелил вора и убийцу Грызуна... Да, он не перестал тогда хуже относиться к Дону, но тот случай и только что сказанные слова родили в его душе слабое сомнение. И тогда и сейчас перед ним был как будто совсем другой человек, которого он совсем не знает... и испытывать это было не слишком приятно. Особенно, если вспомнить, сколько всего Дон успел для него сделать.

— Ты перенял от какого-то предка-альфы гипертрофированный инстинкт собственника?

— Возможно. Я уже говорил тебе, что ты всегда мне нравился. Я готов был предложить тебе серьёзные отношения ещё тогда, в школе. И я уверен, что из нас бы получилась отличная семья... но я не хочу, чтобы после венчания — неважно, по какому обряду и где — ты развлекался с кем-то ещё. Пусть и с самыми благородными стремлениями. Мой отец вполне мог погуливать на стороне, но никогда этого не делал — он выбрал себе мужа и исполнял свой супружеский долг, храня ему верность. Отец всегда говорил мне, что боги видят нас насквозь, и, чтобы не попасть после смерти в ненасытную утробу Деймоса, надо быть верным своему слову. И я поклялся себе. И ты должен это понимать, чтобы принять решение.

Салли отвернулся.

— А как на счёт моего мнения? А вдруг я встречу своего Истинного? Что ты сделаешь? Убьёшь его?

— Слишком абстрактная ситуация. — В голосе Дона промелькнула странная интонация, и Салли насторожился. Запах беты слегка изменился... Надо будет всё же поговорить с Рианом и попросить пару советов, как лучше анализировать свои обонятельные ощущения... В воздухе повисло ощутимое напряжение. Уж не боится ли Дон такого поворота событий? Ведь даже Тобиас Мариус пережил немало неприятных дней после смерти Адама Баала... — Разбираться будем, если это случится. А пока я сказал.

— Ты понимаешь, что это уменьшает твои шансы?

— Понимаю. Но я буду с тобой честен. Салли, я обещаю, что буду для тебя образцовым мужем. Я не буду зажимать твои права и мнение ни в чём... кроме этого.

Салли скрипнул зубами. Он понимал друга, но такая категоричность рождала протест.

— А, может, всё же подумаешь? Ведь нам так хорошо втроём... и когда Дензел вернётся...

— С ним я пока согласен тебя делить — он мой самый лучший и ближайший друг, ему я доверяю, как самому себе, вот только дружба дружбой, а табачок...

— И всё же подумай на счёт тройственного союза. Ведь можно не разбрасывать содержимое кисета по разным самокруткам, а набить одну трубочку и курить по очереди... Мой прадед Салли готов был пойти на это, став новым воплощением Иво после стольких лет забвения старых традиций. И я готов пойти на это. И кого попало я в свою семью не приведу. Ты же знаешь — я не могу спать с кем попало, и, тем более, я не собираюсь обзаводиться очередным супругом в обход мнения прежнего. Подумай.

— Ладно, подумаю, — вздохнул бета, заметив, что его любовник всерьёз расстроен состоявшимся разговором. — Салли, я такой, какой есть. Знаю, у меня куча недостатков, я авантюрист по натуре, но если ты согласишься выйти за меня, то многое изменится. Это условие — единственное, которое я тебе выставлю.

— А как быть с моей природой Двуликого? Даже после завершения вторичного созревания потребность останется. Взаимодействие через феромоны — это очень важная составляющая...

— Всё, пошёл грузить, — проворчал Дон. — Ты этого в Дормуте наслушался?

— Не только. Сам многое понял. Да, наша раса устроена по-дурацки, а Великий Холод переломал всё, что смог, и переломить все эти предубеждения будет непросто, но с чего-то надо начинать. И я хочу начать. И я хочу исполнить мечту своего деда. Он был лишён возможности воплотить её в жизнь, всю жизнь прожил один, отдал всего себя спасению нашего народа, и его мечта заслуживает того, чтобы исполниться.