— Лебс... — безжалостно прервал я его красноречие. — Меня интересует только лебс.
— А-а, — несколько разочарованно протянул он и тут же принялся расписывать, какой у него отличный, прямо-таки замечательный лебс, и что ни у кого больше такого не имеется, и как он его тщательно хранит, перебирая чуть ли не каждое зернышко, чуть ли пылинки не сдувая... Понятное дело, каждый кулик хвалит свое болото. Я отвязал кожаную сумку от седла, и мы немного поторговались, я — лишь для того, чтобы доставить ему удовольствие. Потом вручил ему сумку и попросил поискать у себя еще одну такую же. Явно обрадованный, торговец шустро насыпал обе доверху и поставил передо мной, не закрывая, чтобы продемонстрировать хваленое качество своего лебса. Пришлось взглянуть. Злыдень пристроился сзади, наклонив голову над моим плечом и тоже уставившись на лебс. Ноздри возбужденно раздулись. Крупные коричневые зерна примерно с лесной орех... И жуткий, почти непереносимый запах серы с тухлятиной. О Небо, да как они сами среди такой вони дышат? Привыкли?
— Угу, — кивнул я, — Сойдет. Только... запах что-то чересчур сильный...
Торговец с явной иронией приподнял брови:
— Чем слабее запах, тем лебс хуже.
Злыдень фыркнул, явно одобряя сказанное.
— Понятно.
Вот Зло его задери, подумал я. С этим лебсом надо что-то делать. Может быть, попробовать переключить чарса на мои пищевые гранулы? Правда, они рассчитаны на человеческий метаболизм, но попробовать стоит... Впрочем, на гранулах все равно долго не протянешь, организму нужен строительный материал, а не только питательные вещества. Но идея была хорошей — в качестве временной меры...
Я расплатился, привязал сумки к задней части седла, по одной с каждой стороны, и поехал дальше, продолжая обмениваться приветливыми улыбками со встречными дамами и безразлично скользя взглядом по господам.
Минут через пять на пути попался трактир, усевшийся грязной приземистой тушей на одном из уличных перекрестков. Под ложечкой засосало. Я не испытывал особого желания останавливаться в таком убогом месте, просто сам вид этой забегаловки напомнил о том, что я с утра ничего не ел. Да и чарса следовало покормить — ишь как косится на двух своих серых собратьев, привязанных к перекладинам ветхого навеса, венчавшего левый угол строения. Опустив морды в покрытые коростой от грязи корыта, оба сосредоточенно хрумкали тем самым лебсом.
Я машинально покосился на седельные сумки, которые от лебса прямо-таки распирало. Пища для Злыдня имелась в избытке. Где-нибудь за городом остановлюсь, покормлю. Сам же я мог "перекусить" и сейчас. Две пищевые гранулы и стакан обогащенной витаминами и минералами воды, сотворенные с помощью дубликатора, легко утолят и голод, и жажду...
И тут я взбунтовался.
Да какого Зла! Никто же меня не преследует. Да даже если и так — неужто я не справлюсь с подобной проблемой? В задницу эти гранулы. Хотелось просто посидеть в тихом, спокойном месте (третий день в седле), расслабиться, перекусить. Почувствовать вкус настоящей пищи. В конце концов, я люблю поесть. И подумать. Не на ходу. Тем более что за стенами сего заведения ощущалось присутствие всего нескольких человек, так что обстановка обещала быть тихой и спокойной.
И я спешился. Уже накидывая поводья на торец косой перекладины навеса, я невольно обратил внимание на торчавшую с другой стороны седла рукоятку трофейного меча. По словам Онни, воровство оружия здесь считалось чуть ли не самым большим прегрешением, смывавшимся только кровью, и, немного поколебавшись, я оставил меч там, где он и висел. В Жарле на него никто не посягнул, да и Злыдень не даст чужаку к себе прикоснуться. Мне же лично меч для защиты был не нужен, таскать его на себе я смысла не видел.
Отвязав одну из сумок, я высыпал половину лебса в свободную емкость, и Злыдень ринулся в героическую атаку на свой поздний завтрак. Мне даже пришлось отскочить, чтобы эта черная гора бронированных мышц не сбила с ног. Вот довел бедолагу. Чарс моментально впечатал свою хищную морду в корыто и захрумкал зерном, шумно ворча и постанывая от удовольствия. Специфическая тошнотворная вонь, исходившая от этого продукта и заставлявшая неизменно отворачивать нос и морщиться, только добавляла ему аппетита.
Я поспешно отошел и толкнул тяжелую каменитовую дверь трактира, на всякий случай набросив на себя ментальный зонтик с алгоритмом "призрака", прежде чем оказаться внутри.
В нос ударил кислый запах застоявшегося воздуха. Кроме того, само помещение эманировало обычным привкусом застарелых эмоций, пылившихся на стенах, полу, потолке, мебели бесконечными спрессованными слоями — как и любое часто посещаемое людьми место, но все лучше, чем вонь от лебса. Предосторожность оказалась напрасной, в трактире и впрямь всего парочка посетителей, судя по внешности — корды. Бородатый крепыш, пристроившийся за одним из расшатанных столиков, заполнявших небольшой грязноватый зал, со скучающим видом ковырялся ложкой в тарелке с остатками пищи, явно заканчивая трапезу. Другой, высокий и худощавый, в потрепанном дорожном плаще, пошатываясь, расплачивался возле стойки с хозяином трактира. С пьяной сосредоточенностью этот тип вынимал одну за другой монеты из развязанного кожаного мешочка, выполняющего роль кошелька, и выкладывал их на стойке в столбик. Трактирщик, седовласый пепельнолицый старик, ростом на полголовы ниже корда, с неменьшей сосредоточенностью следил за каждой переходящей в его обладание монетой.
Остановившись рядом с худощавым кордом, от одежды которого несло застарелым потом и прокисшим вином — этакое мощное непреходящее амбре, я изобразил вежливую улыбку:
— Да пребудет с тобой Свет, хозяин. Я желал бы у тебя
отобедать.
— Да пребудет... — Трактирщик бросил быстрый оценивающий взгляд в мою сторону и снова уставился на деньги. — В меню сейчас только мясо рогача с гарниром из толченых древесных орехов.
А у него интересная внешность, у этого трактирщика. Пепельная морщинистая кожа, сильно срезанный подбородок, отчего рот его казался похожим на лягушачий. Волосы не седые, как мне показалось вначале, а белые, как и тонкие усики под клювастым носом, нависшим над верхней губой. Такой расы я еще не видел. Все еще работавший в интерактивном режиме эмлот воспринял мысль как вопрос и на фоне проигрываемой сиглайзером глобулы Фарргета сообщил, что по описанию трактирщик принадлежит к народу серых адалаев. Адалаи так адалаи... так, что он там мне предлагал? Мясо рогача? С гарниром из древесных орехов? Справа на уровне глаз возникла визуальная картинка, видимая только мной. Ага... Рогач — одомашненный вид крупных рогатых животных, в отличие от дракхов — травоядных... Что-то вроде наших велтов, на Нове-2, но у велтов рога только на голове, а у рогачей — целая розетка костяных лучей, пучком выходящих из центра черепа и горизонтально расходящихся во все стороны и дальше, по всему хребту, словно зубья сильно разведенной пилы...
— Меня это вполне устроит, — сообщил я, дождавшись, когда рассчитавшийся клиент осоловело поплетется к выходу, а внимание хозяина достанется мне.
— Что подать к мясу? Дронтум, кислин? — проворчал тот, снова изучая меня оценивающим взглядом. Видимо, не мог понять, к какой категории кошельков отнести мою персону — толстых, в меру упитанных, или совсем тощих.
— Бокал воды. Самой чистой, какая у тебя имеется. Заплачу как за дронтум. И поторопись, у меня мало времени.
— Минутку, светочтимый. Сейчас все будет подано.
Ничуть не удивившись — наверняка повидал за свою жизнь много разных чудиков вроде меня, — хозяин утопал на кухню выполнять заказ, а я уселся за ближайший к бару столик, спиной к бородачу. И занялся тем, что следовало сделать раньше: достал дубликатор и быстренько наштамповал штук двадцать монет-близнецов самого малого достоинства. Файл, просветивший меня в местной денежной системе, я прочитал еще в "Судном Дне", когда пришлось расплачиваться за ужин. Ничего сложного. Все свежеиспеченные монеты, звавшиеся манами, были, естественно, абсолютно одинаковы — немного неровные плоские металлические семигранники размером с подушечку большого пальца, с щербинками, царапинами и пятнышками грязи в одних и тех же местах, что вряд ли кто заметит, главное, что они ничем не отличались от подлинника. Ни составом, ни чеканкой. Я повертел свежеотштампованную монету в пальцах — на лицевой стороне было изображено птичье перо. На оборотной красовался стилизованный символ солнца — выпуклый кружок с расходящимися к углам семью лучами. Дальше по старшинству шли маны с изображением стрелы, лука, лучника, мага. Каждая последующая включала двадцать предыдущих. Как я и говорил, ничего сложного.
Я ссыпал "перья" в боковой карман плаща и в ожидании трактирщика задумался о более насущных проблемах. Вернее, вернулся к той же надоевшей теме. Законы Федерации о преступлении и наказании не распространялись на этот мир, но законы совести по-прежнему были со мной, они не зависели от территориальности. Этой ночью я убил человека. И чувствовал, что на этом мой счет не остановится, как бы я этого ни хотел.
Несчастный малый. Если бы я не спал... нет, не так. Меня невозможно застать врасплох во сне... Вернее, невозможно было застать врасплох во сне до сегодняшнего дня. Но со мной что-то творилось. Это "что-то" притупило мою сверхчувствительность. Это "что-то" использовало меня, чтобы нанести тот страшный удар по человеку, оказавшемуся не в то время и не в том месте. Возможно, в этом насыщенном магией мире я как-то менялся. Раньше я не представлял, что это возможно — превратить живое существо в камень. Да я и сейчас не представлял механизма подобного действия. Я не знал, как это сделал, но сделал это именно я — что очень скверно... И раз это произошло один раз, то могло произойти снова. Как же мне теперь быть? Больше ни с кем не соприкасаться, чтобы не дай Небо?..
А еще мне не давал покоя вопрос: зачем трактирщик пытался отнять у меня жизнь? Вечером, по привычке сканируя в зале всех подряд, я не заметил в нем ни малейшей агрессивности. Даже намека на какие-либо недобрые умыслы в отношении моей особы. А ведь никакие намерения не возникают спонтанно, на пустом месте. Если он уже предпринимал попытки ограбить своих постояльцев раньше, то налет зла в его ауре запечатлелся бы надолго. Но трактирщик являлся добродушнейшим существом. И вдруг — такая агрессия, а в результате — неестественная и необъяснимая смерть... Может, все как-то связано с этим надоевшим Пророчеством? Никогда ни от кого не слышал, что такие явления, как Волшебный Зверь, могут существовать, но разве это может служить отрицанием их существования?
Силы Зла, как же я устал от этих размышлений. Обычно простые приемы очищения сознания старого доброго искусства Мобра, которым я хорошо владел еще до посвящения Лешу, с легкостью возвращали спокойствие уму и сердцу — только не в этот раз. Сейчас я не мог и не хотел отмахиваться от того, что произошло прошлой ночью в трактире Жарла... За минувшие часы, когда я несся на чарсе от Жарла к Аванату, я переворошил немалую часть базы данных эмлота в поисках какой-либо зацепки, усвоив массу ненужной информации, но ответа пока не нашел. Возможно, неправильно искал. Задавал не те вопросы. А внутреннее чутье просто кричало, что разобраться в этом нужно обязательно... Скорее всего, ответ нужно искать в свойствах этого мира, но пока никаких зацепок не выявлялось...
На стол шлепнулась миска с мелко нарезанным мясом, от которого исходил горячий аппетитный аромат, рядом опустился бокал с водой. Я мысленно выругался. Да что это со мной, пропустил момент возвращения трактирщика! Теперь что, любой человек может незаметно подкрасться ко мне и всадить нож в спину? Несколько растерявшись, я тем не менее сумел небрежно кивнуть:
— Запах отменный. Судя по всему, готовить ты умеешь, хозяин.
— Не сочти за дерзость, светочтимый, но маны я вынужден взять вперед. Ты чужак, я тебя не знаю.
— Я понимаю. Сколько я должен?
— Семи "перьев" хватит.
Я покопался в кармане и высыпал монеты на стол.
И сразу понял, что сделал что-то не так. Глаза у адалая прямо-таки полезли на лоб от явного потрясения, он даже отступил от столика на шаг. Я непонимающе глянул на монеты, тускло блестевшие в свете факелов стилизованными символами солнц и перьев. Ну, и в чем же дело? Где я прокололся с дубликатором?
Старик с заметным трудом оторвал взгляд от моих манов и с явным испугом перевел его на меня.
— Эти маны... эти маны фальшивые!
— Не может быть! Что же в них не так? — Я продолжал недоумевать. По ауре трактирщика я видел, что тот не врет, но в качестве работы дубликатора я был уверен на все сто. Он скопировал каждую молекулу образца, не только металл, но и грязь, приставшую к его поверхности при хождении из рук в руки. Все монеты выглядели одинаково старыми, побывавшими в употреблении... Одинаково. Может, слишком одинаково? Но надо иметь очень уж острый глаз, чтобы заметить такие мелочи... Разве что... разве что для дублирования я взял фальшивку... Да какого Зла я гадаю?!
Мысленно я мгновенно вскрываю файл о денежной системе и тут же нахожу необходимые сведения, которые в первый раз не счел стоящими внимания. Небесные силы! Оказалось, что маны не поддаются подделке, так как магически трансформированы. Сколько монету ни переворачивай, перед твоими глазами будет только лицевая сторона, с символом достоинства пера, стрелы, лука и так далее. Обратную же сторону маны, с символом солнца, можно узреть только одним способом — удерживая ее горизонтально, заглянуть снизу... А мои рассыпанные по столу монеты нагло демонстрировали как перья, так и солнца! Магическую составляющую дубликатор оказался воспроизвести не в состоянии, на такие функции он и не рассчитан... На всякий случай я отыскал и прочел еще один файл, чтобы узнать, какие наказания предусмотрены для фальшивомонетчиков. И лишь изрядным усилием воли сохранил на лице прежнее недоумевающее выражение, свидетельствующее о моей невиновности. Отрубание рук, клеймо на лбу, костер. О Небо... естественно, с собой я не позволю проделать подобное, но зачем мне лишние неприятности?
На будущее я себе пообещал, что все же получше проштудирую информацию эмлота об этом мире. Знание обычаев сберегает уйму времени, которое иначе тратится на улаживание вот таких мелких недоразумений с местным населением. Сейчас же ничего другого не оставалось, как продолжать делать хорошую мину при плохой игре.
— Послушай, хозяин, я здесь чужак и не разбираюсь в ваших монетах. Если я дал тебе, как ты утверждаешь, фальшивки, то не потому, что хотел тебя обмануть, а потому, что сам был обманут. Приношу свои извинения. А теперь, будь добр, объясни мне, чужаку, почему монета фальшивая, чтобы еще какой прощелыга больше не смог меня обмануть.
Трактирщик дрожащей рукой выудил из отягощающего матерчатый пояс кожаного мешочка монетку достоинством в одну "стрелу" и несколько раз демонстративно перевернул ее на столе. На этот раз потрясен был я. И в самом деле, видна только лицевая сторона. Не представляю механизма подобной трансформации обычного кружочка металла. Или тут кустарным способом освоили нанотехнологию, на применение которой по своим ресурсам и жуткой дороговизне способен далеко не каждый развитый "технический" мир?
