Не хватает данных. Или знаний (с некоторого времени Гельд-младший стал различать эти два понятия)?.. Как бы то ни было, второй тоже пойдёт в ученики к орку.

А третий?..

Сделать ещё одну попытку в надежде... на что? На вмешательство неизвестной силы?..

Или рассказать третьему, как обстоят дела, и предложить изменение в умертвие?.."

Для желающих поступить на службу к Хозяину Долины в замке было выделено довольно просторное помещение. Точнее, два — в одном ожидающие могли спать, есть и как-то тратить время ожидания, в другом же размещались купальня с приличных — восемь на десять шагов — размеров неглубоким бассейном с тёплой проточной водой и отхожие места. Обихаживанием ожидающих занимались две (больше не было) изменённые женщины, которым в случае необходимости помогали оказавшиеся неподалёку бойцы. То есть должны были. Одни — обихаживать, другие — помогать. Поскольку добровольцы (точнее, двое из них) оказались первыми, кому понадобились крыша над головой и остальное. Сейчас же в гостевой казарме, как обозвал эти помещения оборотень, остался всего один. Молодой даже по меркам хумансов мужчина, иссушённый болезнью, справиться с которой не смогли ни Орден Света когда-то, ни пришедшие им на смену королевские маги сейчас. Всё время пребывания в замке он провёл в бассейне, покидая его лишь изредка, по необходимости. И сейчас тоже лежал в воде, глядя на стоящих у бортика Гельда с Хассратом с ожиданием и надеждой...

После обмена приветственными кивками (даже такое простое движение далось хумансу с заметным трудом) и небольшой паузы, Хасси, на которого господин возложил неприятную, но необходимую задачу, заговорил:

— Господин сожалеет, но он не сможет сделать тебя немёртвым магом. Как не смог сделать таковыми твоих товарищей. Почему — господин не знает. Поэтому господин предлагает тебе пройти обычное изменение и стать немагическим воином. Умертвием.

Доброволец о чём-то задумался, потом просипел:

— Я... знаю. Мы... говорили. Они... не верят...

— Не верят, что станут магами? — уточнил Хассрат после недолгого молчания.

— Да... — подтвердил доброволец и сразу же добавил: — Я... верю...

Теперь задумался Гельд. С одной стороны, слова добровольца изрядно попахивали бредом. С другой — иного объяснения всё равно не было. А кроме того, это изначально было экспериментом. Поэтому...

— Сделаем так, — проскрежетал лич, решивший, что этот кандидат достоин личного обращения, — думаешь до утра. Утром скажешь, что выбрал.

— Да, господин... — отозвался доброволец и прикрыл глаза.

* * *

— Что-то случилось? — изобразил удивление Дорхан, барон Ригер, после того как они с Кайгаром, вторым бароном Кай, обменялись приветствиями.

— Почему так сразу случилось? — пробормотал Кайгар, внезапно почувствовавший некоторую неловкость.

— Потому, — хмыкнул Дорхан, — что на моей памяти ты ни разу никого не навещал просто так. Всё время — по какому-нибудь случаю. Вот мне и интересно, что такого произошло в этот раз.

Кай поморщился: прав был Ригер. Тысячу раз прав.

Следивший за его лицом Дорхан опять хмыкнул и сдвинулся в сторону, сделав приглашающий жест:

— Прошу вас, почтенный Кайгар, второй барон Кай, будьте моим гостем.

Кабинет, в который они пришли, ничем не отличался от такового в замке Кай. Ну, кроме чехлов на креслах (в Ригере их не было), тяжёлых штор на окнах (тоже отсутствовали) и, наконец, ростового портрета Основателя Рода в полном рыцарском доспехе.

Зато присутствовали массивный рабочий стол, пара кресел и два шкафа — один с бумагами, а в другом наверняка хранилась выпивка.

Указав Каю на одно из кресел, Ригер устроился во втором, взял со стола маленький серебряный колокольчик и позвонил. Тотчас же в кабинет вошёл слуга с подносом, на котором стояли два оловянных кубка — в Диких Землях это стало уже почти традицией: если ты пригласил кого-то в дом, не дай ему умереть от жажды...

Некоторое время гость и хозяин наслаждались вкусом и ароматом неплохого по здешним меркам напитка, потом Ригер поставил свой кубок на подлокотник и, придерживая его рукой, посмотрел на Кая:

— Итак?

Вместо ответа Кайгар вытащил из поясной сумки аккуратно сложенный лоскут и протянул его Дорхану, пояснив, что это послание было найдено у чужака, имевшего... неосторожность... посетить владение Кай без дозволения и перехваченного егерями.

Осторожно развернув ткань, Ригер прочёл написанное на ней, подумал, прочёл ещё раз и повернулся к Каю:

— И почему ты решил, что это предназначено мне?

Кайгар снова полез в сумку, но в этот раз достал сложенные листки бу-ма-ги и, передавая их хозяину, пояснил, что чужак говорить не захотел и потому барон Кай отвёз его к Его Сиятельству. Его Сиятельство же не стал тратить время на уговоры и просто допросил душу. На листках же — запись допроса.

Теперь Ригер думал дольше, значительно дольше, потом, не отрывая взгляда от записей, спросил хриплым голосом, кто ещё знает об их содержимом. Услышав же, что только он сам, Кай и Его Сиятельство (слуги не в счёт), только кивнул. Затем спросил, останется ли Его Милость барон Кай переночевать, а когда тот отказался, пожелал хорошей дороги. Провожать не пошёл, отправил слугу, а когда тот вернулся, сообщив об отбытии гостя, приказал позвать сначала обоих магов. Потом, некоторое время спустя, старшего дружинника и, наконец, сына.

Покидали кабинет в том же порядке. Сначала явно недовольные маги. Через четверть часа после них — старший дружинник, сразу же после выхода исторгнувший целый поток приказов, а перед самым закатом двое слуг вынесли из кабинета Его Милости и его похрапывающего сына, от которого несло как из винной бочки.

Событие сие немедленно породило волну слухов, увязавших появление соседа, отношения Его Милости с которым были, как всем известно, несколько натянуты. Явные нагоняи, полученные от, опять же, Его Милости, магами и старшим дружинником, и вливание в наследника изрядного количества выпивки, воспитательное действие от которого должно было случиться на следующий день. Когда сын Его Милости проспится и получит великолепнейшую возможность оценить все прелести проявленной перед этим невоздержанности. Проще говоря — похмелье.

Немного не вписывался в эту, будем справедливы, довольно-таки стройную теорию сбор старост, который должен был состояться в полдень следующего дня, и снаряжение небольшого обоза, которому предстояло отправиться... куда-то. Однако если допустить, что старосты получат запрет на поднесение наследнику и его сопровождающим хмельного, а обоз будет отправлен туда, где сын Его Милости покуролесил...

Где именно и когда это случилось, гадать не стали — нет смысла. Когда-нибудь само выяснится. А не выяснится — так и боги с ним...

* * *

Размеренно переставляя ноги по лесной то ли уже дороге, то ли всё ещё тропе, невысокая лошадка неописуемой масти неторопливо везла своего седока всё дальше и дальше от родного замка. Замка, где его теперь не ждёт ничего, кроме смерти. Повезёт — быстрой, не повезёт...

А ведь как хорошо всё начиналось и как всё рухнуло!.. Из-за двух недоумков. Одному не терпелось побыстрее получить славу завоевателя, а второму не хватило ума идти по дороге. Так бы получилось хоть и дольше, но и безопаснее. Особенно если примкнуть к какому-нибудь обозу, идущему в нужную сторону. Так нет же, решил спрямить...

И попался...

А он теперь...

Седок вздохнул: если начинает не везти, то не везёт до конца. Мало того, что изгнали и лишили имени, так ещё и обвинение. В предательстве...

Нет в Диких Землях ничего хуже. Это как клеймо на скотине. И никому не интересно, что если разобраться, никакого предательства-то и не было! Всё — ради Рода! Всё — во славу Рода! Всё — во имя его! И даже если отцу пришлось бы раньше предначертанного предстать перед предками...

Его же предупреждали!.. Что никто не станет просто так смотреть на год от года богатеющие владения! Ничьи владения! А если удержать независимость всё равно не выйдет, надо — что? Пра-авильно! Постараться продать её подороже.

Он думал... По всему выходило, что лучше всего идти под руку Лейну. И недалеко, и достаточно силён, и, по слухам, не прочь прирасти — землями, вассалами... Однако Лейн ошибся — не с того начал! — и... получил. Да так, что ни о каком расширении теперь не думает.

Следующим в очереди стоял Проклятый. Всем хорош. Кроме одного — взять с него нечего. Защита — да. Но когда ещё она понадобится? А под руку придётся идти сейчас... Потому — нет! Но забывать о такой возможности тоже не след — мало ли как жизнь повернётся...

И тут появилось Дуболесье...

Само!..

Случайное знакомство на ярмарке, разговоры ни о чём и обо всём сразу. В том числе — о возможном будущем...

В общем поговорили, получили удовольствие, как пишут в книгах, от умной беседы и разошлись. А на следующей ярмарке — неожиданное предложение. Не идти под руку, нет — подумать. О возможности. И о том, что можно получить.

Если бы случайный знакомый предложил много и сразу, это выглядело бы подозрительно, но...

А потом молодому князю захотелось погеройствовать, после чего дуболесцам стало не до заговоров на стороне. Так что боги в бесконечной милости своей отсыпали нынешнему барону Ригеру ещё год жизни. Или больше. Не намного, немного — чутьё подсказывало, что свара за княжий венец не будет длиться долго. А когда она закончится, новому правителю преподнесут владение в Диких Землях. Пусть вместе с хозяином, но так даже лучше — меньше головной боли, а если с прицелом на будущее, то как раз самое оно. Пока же...

Собственно, письмо, что нёс гонец-неудачник, как раз извещало, что все договорённости остаются в силе и что пока лучше подождать. В том числе и со сменой барона...

Лошадка остановилась и, повернув голову к седоку, вопросительно всхрапнула: впереди была река, лезть в которую не хотелось, зато влево отходила ещё одна тропа. По самому берегу. Однако седоку нужно было именно на ту сторону, о чём он и сообщил животине, потянув за узду и дав шенкелей. Лошадка опять всхрапнула, но теперь недовольно, и вошла в воду...

* * *

Через десять дней после первого изменения стало ясно, что попытка удалась. Первые двое, поначалу не показавшие каких-либо способностей к работе с Силой, постепенно набрались опыта и уже обогнали Харрага. Теперь Гельд перевёл их в подчинение к Наставнику. Вместе с третьим, изначально получившимся полноценным личем. Только необученным.

И это — успешность изменения — как раз и было главным. С учётом этого обстоятельства даже замечание Наставника, что разработанный Гельдом-старшим ритуал отличается от использовавшегося раньше, во времена Империи, является не более, чем простым замечанием. Правда, сообщать ему об этом Гельд не станет — слишком много в Злоглазом осталось от живого. Может обидеться. Хотя, конечно, может и нет. Правда, молодой лич сомневался, что это будет именно обида, а не память о том, как следует реагировать на то или иное событие, но тем не менее.

Но как бы то ни было, это не та тема, которую стоит включать в перечень исследуемых. А вот зависимость результатов изменения от... веры?.. уверенности?.. убеждённости! Да! Так вот, если сообщить Наставнику, что промежуточный (а новосозданного лича считать конечным результатом было бы явно неправильным) итог зависит от... чувств — если, конечно, можно назвать уверенность чувством — изменяемого...

Просто чтобы знал, потому что, по мнению Гельда, это может пригодиться в будущем при отборе кандидатов. Пусть не в ближайшем, но всё же. Заодно предложить ему подумать над привлечением тех двоих из долины, о которых он говорил, и...

И, пожалуй, хватит: пять новосозданных личей, пусть даже изменённых, а не поднятых, с, как выражается Хасси, своими тараканами в голове...

Впрочем, одного можно отправить в Карсидию. В качестве благодарности за помощь. Спросить, кто из них... не согласен, нет — хотел бы. Или просто назначить?..

Это следовало обдумать. А ещё — как быть с накопителями. Потому что без них эти пятеро (или даже четверо) будут просто сидеть в замке, не принося никакой пользы. Или почти никакой — всё же патрулирование и учёба. Учёба и патрулирование. И переписывание книг. И...

И хватит. Остальное требует удаления от Мест Силы, а это без запаса на всякий случай просто опасно. Потому что, как однажды рассказывал Наставник, учишь учеников, учишь, а они...

Злоглазый тогда ещё живым был. И веяло от него при этом... — Гельд ненадолго погрузился в воспоминания — как от Хасси, когда он первый раз снег у башни увидел. Нехорошо веяло. Похоже, ученики погибли...

Погибли... живые... Немёртвые могут погибнуть?.. Не исключено: при значительных повреждениях и отсутствии Силы для восстановления. Другой вопрос — если у... получившего... сильные... повреждения немёртвого в тот момент не оказалось Силы для восстановления, а позже она появилась — тогда как?

Тема очень интересная и, не исключено, нужная. Однако времени для её разработки сейчас нет. Вот когда обучатся изменённые, их — во всяком случае, некоторых — и можно будет привлечь. У самого же Гельда, как и раньше, на первом месте будет безопасность — башни, долины, владений и вассалов.

И если уж вспомнились вассалы... Придётся Харрагу отправиться в ещё одно путешествие вдоль хребта, теперь на восток, задача та же — разведать короткую дорогу. А заодно и места, где можно держать группы нежити... на всякий случай — уж очень беспокойный сосед у вассалов...

Защита — да. Но когда ещё она понадобится? А под руку придётся идти сейчас... Потому — нет! Но забывать о такой возможности тоже не след — мало ли как жизнь повернётся...

И тут появилось Дуболесье...

Само!..

Случайное знакомство на ярмарке, разговоры ни о чём и обо всём сразу. В том числе — о возможном будущем...

Если бы случайный знакомый предложил много и сразу, это выглядело бы подозрительно, но...

А потом молодому князю захотелось погеройствовать, после чего дуболесцам стало не до заговоров на стороне. Так что боги в бесконечной милости своей отсыпали нынешнему барону Ригеру ещё год жизни. Или больше. Не немного, немного — чутьё подсказывало, что свара за княжий венец не будет длиться долго. А когда она закончится, новому правителю преподнесут владение в Диких Землях. Пусть вместе с хозяином, но так даже лучше — меньше головной боли, а если с прицелом на будущее, то как раз самое оно. Пока же...