Мы, утеплились, ибо после такой резкой смены температур всем нам, кроме лошадей и Демона, было холодно. Можно было бы, конечно, разжечь костёр, но прошлой ночью Грэн с Солланой сожгли все дрова, а вокруг я не видел ни одной деревяшки, которую можно было бы спалить. Что ж, прискорбным было констатировать этот факт, но, увы...
Тоскливо смотря на звёзды и луны, я уселся на облучке, свесив ноги вниз. Мои друзья расположились в кузове, а Демон большой чёрной громадой восседал, отправив свой взор в северном направлении. А прямо перед ним, слева от меня очень, очень далеко высились Тёмные скалы, вот-вот собирающиеся пропасть из нашего поля зрения. Над ними уже не клубились тучи, не виднелось ни единого облачка, лишь тёмно-синее, почти чёрное покрывало неба, усеянное брильянтами...
— Ещё две луны, и осень подойдёт к воротам, — мечтательно сказала Соллана, прижимаясь к Грэну. Ничего не отвечая, он погладил её по макушке и закрыл глаза.
— Осень? — страдальчески протянул я. Матерь божья, недавно же было четвёртое мая, была весна... И вдруг выясняется, что прошёл или почти прошёл, или успел начаться месяц лета. Нет, в моей голове это уложится не может... пока не может. Негромко выдохнув и сопроводив это таким же тихим "эх", я устремил взгляд к горизонту, за спину Демона...
Рассветные лучи прогнали желание спать и подняли нас на ноги. Грэн уселся за поводьями, Соллана гордо восседала в седле, Демон величаво шагал за повозкой, а я сидел сзади, свесив ноги из кузова. Настроение моё медленно, но уверенно переходило из стадии "хорошее" в "отлично", от этого я даже начал что-то посвистывать, дабы разбавить фоновое стрекотание кузнечиков на этом бескрайнем просторе...
К середине дня под колёсами повозки начали стучать мелкие камни, вылезшие из-под поверхности колеи. Степь весьма неожиданно кончилась, обозначив это потемнением травы, не так опалённой солнцем, и большими серыми валунами, виднеющимися где-то на горизонте по сторонам от дороги.
— Смотрите, — Соллана вскинула руку куда-то вправо от дороги. Нашим глазам, поднявшимся в том направлении, предстало весьма необычное зрелище. Кажется, дальше, чем последние видные нам камни, над тонкой зыбкой полосой горизонта высилось нечто, что, не думая, можно было бы назвать, как минимум, крепостью.
На фоне кажущихся низкими стен тонкими длинными карандашами торчали башни с остроконечными крышами. Посреди светло-серой, почти белой громадой стояло какое-то здание, выстроенное в стиле а-ля готика. Посередине, из его крыши в небо уходил длинный шпиль, имеющий на самом конце весьма забавную конструкцию, напоминающую два трезубца, соединённых в виде креста, но без центрального зубца.
И между этими колоссальными ответвлениями шпиля в воздухе висел немалых размеров... эм, шарообразный сгусток чего-то светящегося, испускающего молнии и мерно вращающегося каким-то странным образом. По мере приближения можно было разглядеть тонкие чёрточки молний, исходящих из сгустка и бегающих вниз-вверх по зубцам. Наконец, я увидел несколько лучей, выходящих из этого и направленных на верхушки башен, где имелись небольшие кольца с каким-то вставленными туда камнями...
Я громко присвистнул и чуть не упал с повозки, находясь в состоянии полного изумления. Картина, открывшаяся мне, была завораживающей и величественной, заставляла меня немного, но всё же почувствовать себя маленьким и ничтожным... Хм, ну уж нет. Я гордо приподнял подбородок и откинулся на борт повозки, продолжая изумлённо смотреть на цитадель.
Интересными мне показались восторженные взгляды моих друзей, которые никак не могли оторваться от увиденного. Быть может, пред ними было воплощение всей силы, всего добра и ещё чего-то там весьма важного в этом мире. Что ж, это вполне возможно, ибо внушительные стены, башни и ворота, к которым мы подъехали часа через четыре, натолкнули меня на схожие мысли.
Вблизи всё это жуткое сооружение показалось мне сначала немного пугающим, а потом по-своему красивым и любопытным. Все поверхности каменных глыб, из которых была выстроена цитадель, вне зависимости от формы, ровности и размера, были сплошь укрыты красивым и причудливым узором, в который были вплетены линии, напоминающие те, что я видел на потолке дома Аллии.
— Забавно, — заключил я, разбавив общую тишину, нависшую над нами. — Но как нас впустят внутрь?
Действительно, вопрос был вполне уместным, ибо ворота были закрыты, никаких признаков жизни около них не наблюдалось, и, как казалось, цитадель, не считая лучей и сгустка, мирно спала. Но всё резко изменилось, когда Соллана собиралась открыть рот, чтобы дать мне ответ.
После лёгкого толчка изнутри огромные створки ворот, в высоту имевшие ярдов двадцать, без шума начали открываться. Тишина всего происходящего, чуть разбавленная шорохом мелких камушков, попавших в промежуток между нижней стороной створки и дорогой, меня не на шутку поразила. Но как же меня повергло в шок то, что я не увидел того, кто открыл ворота.
Объясню проще: прямо за воротами никого не было. Так же не имелось никаких хитроумных механизмов, способствующих столь простому открытию входа. По крайней мере, ничего подобного я не увидел. Перед нами лежала прямая дорожка с каким-то очень светлым покрытием, которая вела к другим воротам, выстроенным в стене центрального сооружения.
— Идём, — Соллана поддала в бока своему коню. Стоило нам перейти за стены, как ворота так же тихо начали закрываться за спиной Демона. Из-за стен с боков к нам вышло около шести стражников, одетых в длинные красные одеяния с золотыми кантами по рукавам, воротникам и полам. В их руках и на их широких белых ремнях я не увидел никакого оружия, да и защиты тоже, кажется, не было.
Один из них сказал нам, что о нашем появлении уже сообщено, и попросил нас спешиться или же вылезти из повозки. После наш "транстпорт" был уведён куда-то в сторону, а мы пошли вслед за говорившим ранее по направлению к центральному зданию. Любопытным мне показалось отсутствие каких-либо изменений на лицах стражи, связанных с появлением Демона. Как будто они его или ему подобных каждый день видят...
Как мне казалось, нас вели не по крепости, а по огромному парку, окружённому неприступным забором. Аккуратно выстриженные газоны, живые изгороди, клумбы с цветами, ровные дорожки, выходящие из ведущей от ворот — королевство мира и спокойствия. И в этом "парке" было приличное количество людей, одетых на подобие стражников, но в разноцветные одевания. Они разговаривали друг с другом, отдыхали, сидя на траве, и проводили какие-то странные действия, сопровождающиеся яркими вспышками, появляющимися лучами, шарами, озарявшими пространство вокруг себя светом и даже молниями. Забавное и странное зрелище, должен заметить...
Не менее массивные, чем внешние, ворота, ведущие в центральное здание, открылись так же легко и бесшумно. И тут нам предстала прекрасная картина, коей являлось внутренние пространство сооружения, куда нас ввели. В огне миллионов свечей со стен, в которых были вырезаны фантастические узоры, на нас смотрели портреты каких-то людей с серьёзными и суровыми взглядами, картины с самыми разнообразными сюжетами и большие полотнища алых флагов с изображением чего-то, сплетённого орнаментом. Прочие архитектурные изыски такие, как балкончики, ниши, окна и воздушные мосты я перечислять не буду в виду их многочисленности и разнообразности.
— Матерь божья, — протянул я, открыв от изумления рот. — Это ж... как было построено?
— Нечеловеческими усилиями, — с ухмылкой ответил стражник. Он вёл нас к большому каменному кольцу, на котором восседало около ста человек. Кольцо это имело в стороне, близкой к нам, проход внутрь, а напротив высокую трибуну, где я увидел ещё пятерых. Все они носили тёмно-синие длинные одеяния с узором, вышитым белыми нитями и всё тем же золотым кантом, и все были седовласыми с длинными локонами и бородами.
Стражник завёл нас внутрь, поклонился сидящим на трибуне и ушёл. Повисла непродолжительная пауза. Я, да и все остальные, находясь под множеством взглядов, чувствовали себя несколько неловко. Потом один из сидящих на трибуне поднялся и громким, звучным и глубоким голосом сказал:
— Да начнётся Совет! Я прошу рыжеволосого пройти вперёд! — и после этих слов перед нами на полу появился светящийся круг, обозначающий, видимо, место, куда надо встать.
— Рыжеволосый, — я скорчил на полсекунды брезгливую гримасу, встал посреди круга и поднял глаза к собравшимся, сняв кепку.
— Назови своё имя, человек, приведший Демона, и земли, из коих исходит твой род.
— Патрик Брайан О'Шентли! — гордо ответил я. — Я родом из Ирландии!
— Поведай о появлении Демона в этом мире и о тех, кто его сделал возможным.
— А ещё более заумно говорить можно? — подумал я и на сколько мог подробно рассказал об обряде и людях, виденных мною в Тёмных скалах. Пока я говорил, все внимательно меня слушали, иногда шепотом перебрасываясь какими-то фразами.
— Благодарим тебя, — другой старец с трибуны указал на моё прежнее место и, когда я на него встал, сказал. — Дева из Доблестной Гильдии, прошу...
Соллана встала в круг и поклонилась.
— Назови себя.
— Соллана, дочь Керта. Я родилась на берегах Красной реки.
— Расскажи, что было сделано Гильдией ради предотвращения появления Демона?
— Был созван поход на Тёмные скалы, но это не смогло помешать...
— К нам не послали гонца, как это положено, — гневно сказал третий. — Кто повёл воинство?
— Маршал Прон... он погиб... Его место занял Верховный Советник Гильдии...
— Благодарим тебя, — сказал четвёртый. — Демон...
Оглашая весь зал своими шагами, наш рогато-крылатый друг занял место в увеличившемся круге и что-то сказал. Ему ответили на том же... языке, но в произношении старцев он не был таким громоподобным, как в оригинале. Говорили они долго и, как только Демона отпустили, первый старец, встав, сообщил:
— Совет намеревается принять решение. Прошу вас остаться здесь и ожидать.
Он сел и началась спокойная дискуссия, проводимая на другом незнакомом мне языке. Как же он, чёрт возьми, занудно звучал! Я уж боялся, что усну, и чуть это не сделал, облокотившись на коленку Демона и прикрыв лаза ладонью. Благо, через каких-то, как мне казалось, три года... прошу прощения, три часа меня из дрёмы вырвал голос:
— Патрик, сын Брайана! Подойди!
Я встал в круг и вопросительно посмотрел на старцев на трибуне.
— Совет решил, что ты доставишь послание одному из наших собратьев, который находится сейчас при дворе молодой королевы Улатирэль. Он является тем, без кого мы не сможем вернуть Демона в его мир. Из порта Бодкерр завтра утром отплывает ладья эльфов. Она доставит тебя в город, именуемый людьми Кромгором, где ты и передашь послание. На той же ладье ты вернёшься обратно в Бодкерр ещё до первого снега...
— До первого снега?! — я отправил нижнюю челюсть в свободный полёт.
— Не стоит так удивляться, ибо плавание будет долгим и, думаю, непростым...
— Чёрт, — процедил я сквозь зубы.
— Но под своими парусами корабли эльфов двигаются достаточно быстро, чтобы ты не был застигнут на юге зимой. Послание будет написано ближе к сумеркам, после чего тебе надлежит незамедлительно отправиться к Бодкерру. Ты можешь ожидать этого часа внутри цитадели. Остальным же, кроме Демона, придётся ей покинуть, — старец встал на ноги и, добавив громкости, продекламировал. — Да завершится Совет!
Все начали медленно расходиться. Демон посмотрел на меня и что-то сказал с весьма тёплой интонацией.
— Тоже был рад знакомству, — я хлопнул его по коленке. — Прощай, друг... Буду скучать...
Мы вышли наружу и отправились к воротам, оставив Демона за закрывшимися сзади створками. На душе стало по-страшному грустно от произошедшего расставания и ещё одного предстоящего. Мы шли молча и лишь лицами демонстрировали то, что творится у нас на душе.
— Будем прощаться? — я замер на самом конце дорожки. Тем временем к воротам выводили коня Солланы и повозку.
— Да, будем, — обречённо протянул Грэн, положив ладонь на моё плечо. Соллана медленно обхватила меня руками и обняла. Краем глаза я заметил, как на её глазах проступили слезинки. Мои руки робко забрались на её плечи.
— Знаете, для меня дружба с вами — большое счастье, — выдавил я из себя, чувствуя подкатывающийся к горлу комок. — Жаль, что придётся с вами расстаться...
— Но это было неизбежным, — Соллана расцепила свои объятия. — Пат, мы в долгу перед тобой...
— Что вы, — улыбнувшись, запротестовал я и махнул рукой.
— Удачи тебе на твоём пути, — Грэн пожал мою руку.
— И вам, — мой взгляд уткнулся в белое покрытие дорожки. — Только вещи верните. Они в повозке...
Грэн кивнул и, в мгновение ока забравшись на облучок, вручил мне сумку, флягу, зонт и сюртук. Соллана запрыгнула в седло, мой бывший компаньон щёлкнул поводьями, и они медленно покинули цитадель. Держа в одной руке сюртук и зонт, скинув сумку с флягой на землю, я долго махал рукой, пока не пропал из их вида за закрывшимися воротами.
Подняв всё на руки, я поплёлся в "парк" и, найдя большое раскидистое дерево, улёгся под ним на мягкую зелёную травку. Мне не хотелось горевать, мне не хотелось думать и размышлять, я просто собирался немного подремать и дождаться вручения мне послания. Застегнув рубашку и поправив гольфы, я накрыл лицо кепкой так, чтобы оставалась маленькая щёлка, через которую можно было бы смотреть, и положил одну ногу на колено другой. Всё, я полностью готов к поиску душевной гармонии...
"Медитация" моя продолжалась относительно долго, сопоставимо с длительностью Совета, и завершилась она тем, что в "смотровой щели" появилось два низа длинных одеяний, синего и бардового цветов. Потом синее исчезло из поля зрения, а бардовое начало приближаться, пока не остановилось совсем рядом. Я приподнял козырёк кепки и, увидев протянутую ко мне руку с большим свитком, страдальчески спросил:
— Что, уже?
— Да, и мы настаиваем на том, чтобы ты отправлялся незамедлительно.
— Ладно, — я поднялся на ноги и, взяв послание, собрался. Человек, вручивший мне свиток, довёл меня до ворот и, открыв небольшую калитку, вделанную в них, указал мне на её проём. Я кивнул и вышел из цитадели. Негромкий удар за спиной сказал мне о том, что путь в маленький оазис посреди горячей каменистой равнины закрыт, и оставалась только дорога, старая добрая вечная дорога. Я зевнул, посмотрел на неожиданно поменявшийся в расцветке грунт под ногами и мыском ботинка вычертил перед собой небольшую "p", "paddy"...
Байка Двадцать Шестая
Лютня в ночи
Сколько было пройдено к началу темноту — точно не скажу, но много. Я был измотан, пот из меня можно выжимать вёдрами. Сюртук с сумкой весили, как казалось, около пяти тонн, а зонт так и заплетался в ногах, что постоянно грозил вызвать моё падение. Этому проклятому пеклу вместе с этой проклятой равниной, кажется, не было конца, но...
Спасительная прохлада вечера обрушилась на меня как нельзя вовремя. Из последних сил крикнув "Хвала небесам!", я бросился в траву, вытер щёки о стебли и, как кот катается в пыли, принялся мять под собой луг. Завершив сие дикое действо, я оказался на коленях и, приподнявшись на руках, вобрал весь многогранный аромат смеси пыльцы и росы. Когда я открыл глаза, то был обрадован ещё больше: тёмной задумчивой стеной предо мной высился лес.
