Сёши 2. Черновик

— Что именно? — уточнил Джирайя.

— Опыты на людях.

Отшельник тоскливо и без удивления вздохнул.

— Страх смерти, я думаю. Наша война оказалась слишком кровавой, Какаши. Орочимару всегда был восприимчивым и деятельным. Если что-то не получалось, он пробовал снова и снова. Но тут перед ним встала стена. Люди умирали, несмотря на все его старания. Он попытался сломать эту стену, а получилось так, что сломал собственную человечность.

Хм-м, такое чувство, что Джирайя не хочет брать своего друга в плен. Ну для меня это к лучшему. Оборвать все связи между Сёши и его создателем. Давно пора!

Жаба распахнула круглые чёрно-золотые глаза.

— Он прибыл!

Глава 18

Пути достижения власти, престижа и обладания отличаются в различных культурах. Их можно получить по праву наследования или благодаря наличию у человека определенных качеств, ценимых в его культурной группе, таких, как смелость, ловкость, талант и т.п. Они также могут приобретаться в результате необычных или успешных действий, совершаемых на основе данных качеств или благодаря благоприятным обстоятельствам. Однако если власть, престиж и состояние приходится приобретать собственными усилиями, то человек вынужден вступать в соревнование и борьбу с другими.

Карен Хорни

Сёши по уши в неприятностях

Открывать глаза или нет?

Вот в чём вопрос.

За веками царила темень и, если верить внутренним часам, проспал я совсем ничего. Дом безмолвствовал. Не скрипел пересохшими половицами. Не ронял капли из крана. Не шуршал бумагой сёдзи. От балкона едва заметно тянуло сквозняком. Самое время закутаться и дрыхнуть.

Вот только в комнате находился чужой! Одна штука.

Прямо сейчас он стоял рядом и пырил на меня. Холодный изучающий взгляд ползал по коже, словно сороконожка. Неощутимое, но гадостное прикосновение поднялось на плечо... скользнуло по шее и забралось на щёку...

Ф-фффф!

До чего же противно!

Чакра чужака казалась неуловимо знакомой, но вопрос: "Кто этот хрен?" занимал меня в последнюю очередь. Факта вторжения было вполне достаточно для определения врага. Ждать, когда он начнёт действовать, я не собирался. Сонно вздохнул, свернулся в клубок, сложил последнюю печать Замены и махнулся местами с матрасом.

Вовремя!

Постель смягчила резкий удар. Спальные шурушки полетели в морду незваному гостю, а я выкатился сбоку. Теперь прыгнуть в окно! И заорать...

План был неплох — не хватило каких-то долей секунды.

В плечо коротко укололо и выдох вылетел из горла судорожным кашлем. Ноги подогнулись. Тело мотнулось и хлопнулось на пол бескостным глиняным комом.

Твою мать!! Этот ползучий холод?!.. Яд?!

Так и не сказавший ни слова чужак шагнул ближе. Последним усилием я попытался вывернуть шею, но взгляд что-то загораживало.

Рука?.. Моя?..

Если моя, то откуда взялись эти знаки? Светящиеся лиловые буквы.

Вода... Голос... Граница... Оборот... Место...

Очнулся от щекотки в носу и сморщился, чтобы не чихнуть.

Значит, не дома. У нас нет места, которое пахнет, как старое книгохранилище.

Здешний воздух заметно сушил горло, а неестественное безмолвие живо напоминало мои уроки с АНБУ. Опять подземелье. Перекрытое и с активным барьером.

Меня, похоже, опасались. Потому что пристегнули к жёсткому креслу с подлокотниками. Прикрутили капитально: за руки — за ноги и ещё один ремень поперёк живота.

Тишина не обманывала — враг терпеливо присутствовал совсем рядом. Я чувствовал его настороженное внимание и... всё. Чакра после укола ворочалась вяло, убивая чувствительность к чертям. Навскидку дело — дрянь, но меня интересовал калибр неприятностей. Большой, очень большой или совсем вилы? Голос с характерной хрипотцой любезно разрешил сомнения.

— Вижу, вы проснулись.

И всё-таки вилы. Жалко.

— М-мм...

Пришлось открывать глаза. Я поморгал, разгоняя муть и настраиваясь на отстранённое равнодушие. Теперь после уроков Какаши это давалось намного проще, чем прошлой зимой. К этой встрече я готовился. Не хотел, боялся, надеялся, что она не случится, но готовился весь этот год. Что пятилетний ребёнок может противопоставить человеку, от имени которого содрогаются целые страны? Я выбрал то, что было мне по силам.

Сохранение тайны. Любой ценой.

Вот и узнаю, насколько преуспел.

Старый знакомец изменился. Он по-прежнему напоминал мужскую реплику Садако (бледную и волосатую), но потерял в росте и как-то похудел. Полевая форма Листа сидела на нём привычно. Упырь легонько поклонился, не вставая со стула.

— Меня зовут Орочимару.

— Я знаю. То есть... приятно познакомиться.

Мой взгляд лениво проехался по собеседнику и обшарил комнату.

Эдакий гибрид лаборатории и библиотеки, давно заброшенный, но не разорённый. И хорошо защищённый — пространство за пределами стен не ощущалось. Учитывая то, что отца нет в Конохе, а Тсунаде не успела доделать следящую печать — помощи можно не ждать.

Орочимару умильно заулыбался.

— Очень рад! Ну, конечно, вы должны были слышать. Признаться, всё это так волнительно!..

Я поощрительно кивнул, абсолютно не понимая, о чём он лопочет.

— Прошу прощения, — Змей даже ладошки вместе сложил, — но ваш случай считался полностью провальным. И вдруг такой успех! Надеюсь, вы не пострадали, когда обрушились те подземелья в Траве?

— Пустяки.

Если бы мне удалось тебя там присыпать, я бы и второй руки не пожалел.

— Скажите, Сенджу-сама... ваша память... Когда вы осознали себя?

Прежнее выражение лица мне удалось сохранить невероятным усилием воли.

Сенджу-сама... память... Когда?..

Вот теперь дошло!

Это джекпот!! Пруха! Патлатый шизик решил, что ему удалось устроить перезагрузку оригинального Тобирамы! А говоря про подземелья в Траве, он принимает меня за "сорок шестого", который резко поумнел и смазал лыжи!!

Блин! Блин! Блин!! Шанс!

И что на это ответить? Зависит от того, какие у него есть улики и что он может знать!

Так. Пока не запутался — факты в кучу.

Номер с моей спины убрали, но в Ото я наследил изрядно. Меня видело множество людей, а у ирьёнина в Тюгоку осталось полчашки моей крови.

Однако кровь не объясняет, как этот упырь меня нашёл...

Нет! Вряд ли дело в миссии. Скорее всего, правильный ответ — Тсунаде. О возвращении блудной ученицы Хокаге болтали все кому не лень, а наши с ней прогулки обсуждали даже дети в школе. Если Орочимару имеет в Конохе хотя бы полтора слепо-глухих шпиона — эту новость он не пропустил.

Плохо, что стройная версия о шустрике-клоне опровергается временем моего появления в деревне, но тут всё зависит от того, какие вопросы Орочимару задавал. Что именно приказывал искать и узнавать.

Да пофиг! Не обманешь — не продашь. Рискну!

— Прошлой зимой.

— И насколько полно? — он заинтересованно подался вперёд.

— Отдельные образы. Обрывки...

Когда сестрица заводила бредни про Тобираму, я всё отрицал, зато Орочимару собирался сделать настоящим макаронным магнатом.

— А ваши дзютсу?!

— Только последние разработки.

Змей очарованно завис.

Через минуту мои нервы не выдержали.

— Мне понятен ваш интерес, Орочимару-сан, но так... — я пошевелил пристёгнутой рукой, — мы ни к чему не придём.

Ублюдок вынырнул из своих грёз и принялся за увещевания:

— Сенджу-сама, вы один из тех немногих, в ком я вижу единомышленника и подлинного мастера. То, что удалось воссоздать ваше тело — огромная удача! Неужели вы не хотите полностью вернуть свою память и завершить перерождение? — последние слова прозвучали почти как молитва.

Перерождаться не хотелось. Меня уже мутило от злости. Отстранённое равнодушие задыхалось, стиснутое нестерпимым желанием членовредительства.

Единомышленника он увидел!

— Да как вам сказать, — я смерил это мурло прохладным взглядом, — не чувствую особого желания.

Орочимару не расстроился. Он беззаботно откинулся на стуле, всем своим видом изображая дружеские посиделки.

— Напрасно, Сенджу-сама. Думаете, ваши ученики обрадуются, узнав, что к вам возвращается память?

Я недоумённо заломил бровь.

— Почему вы заговорили о них?

— Да потому, что кто-то из них вас и убил! — он с издевательским участием поинтересовался: — Вы не помните, кто вас нашёл? Сарутоби? Шимура? А может, это был милейший Учиха?

Э-ээ... Мою бровь, похоже, заклинило в одном положении.

Наша беседа с самого начала отдавала дурдомом, но это уже чересчур.

Убийство? Чушь, причём отборная!

Хотя...

Мне всё равно нужно тянуть время. Тема коварного убийства полувековой давности подходит ничуть не хуже прочих. Даже лучше!

— Довольно... тяжёлое обвинение, — я задумчиво поковырял подлокотник.

Давай-давай, убеди меня! Поболтай, расслабься.

— Оно имеет основания. Я обследовал ваше тело, — Орочимару подождал возмущения, не дождался и продолжил: — Раны были серьёзны, но скончались вы от яда, который используют исключительно АНБУ Конохи.

Пф-фф! Тоже мне доказательство! Да в бою можно собственным отравленным ножом обрезаться и не заметить. Какаши обожает рассказывать поучительные байки про шиноби-неудачников, заваливших миссию из-за нарушения устава и техники безопасности.

Я упрямо вздёрнул подбородок на манер сестрицы Тсунаде.

— Сару бы этого не сделал!

— Но есть ведь и другие... — Змей масляно заулыбался.

И что? Кругом враги, а ты мой спаситель и бескорыстный защитник? Или поскромнее: враг моего врага — мой друг? Не знаю, какой из тебя учёный, но актёр убогий. Драматический талант села Гадюкино.

Покупаться на такую тупую разводку было просто унизительно, и я позволил себе уточнение:

— Почему сейчас?

— Что? — не понял Орочимару.

— Почему вы пришли в Коноху именно сейчас? И решили рассказать мне всё это?

— О! Просто так совпало. Визит вежливости. Ответ на то, что меня навестил старший сын Хокаге, — он глянул поверх моей головы. — Правда же, Сарутоби-сенсей?

Твою мать! Я настолько заслушался, что позабыл следить за окружающим.

Защита снята!! Кроме нас, внутри подземелья ещё четверо.

— Ты знаешь? — голос Хокаге раздался прямо за спиной.

— О том, что вы собираетесь напасть на мою деревню? Ну, конечно! — сипло хихикнул Орочимару. — И подготовил роскошную встречу.

Однако. Такое чувство, что я перестаю поспевать за беседой. О чём они, вообще?! В каком смысле нападение?.. Мы нападаем на Звук, а не они на нас? Но тогда получается, что...

Последние месяцы Какаши не брал миссий, при этом домой возвращался не каждый день и частенько в таком виде, словно на нём пахали. Джирайя несколько раз забегал в гости, но меня всегда прогоняли, устраивая секретные посиделки. Отец даже пошёл на поклон к Тсунаде, чтобы освоить какое-то особо заковыристое искусство... Значит, они готовились, а ушли совсем недавно.

И кто-то сдал Змею всю затею! Или он сам выяснил?..

Картинка сложилась.

Бледная харя передо мной довольно лыбилась. За спиной ошеломлённо молчали.

Эффект получился закономерный.

Тощенькую плотину моего самообладания снесло потоком ярости! Расплавленная ненависть дохнула огнём и выжгла слабость вместе с чужой чакрой. Всякие мысли испарились. Слова резали губы, и я выплюнул приказ, не предполагающий дискуссий:

— Убейте его!

И пала тьма.

В смысле, какая-то сволочь вырубила свет.

А в следующий миг меня снесло вместе с насестом! Неподъемное седалище с хрустом впечаталось в шкаф и опрокинулось на бок. С полок градом полетели книжки, инструменты, склянки... Удушливо завоняло формалином и уксусом. Я едва успел сжаться и пригнуть голову, как прямо передо мной об пол хлопнулось что-то большое и стеклянное. Осколки хлестнули почище шрапнели. Лобешник и голые плечи посекло.

В темноте сосредоточенно убивали.

Не знаю, как шиноби различали своих и чужих, но подземелье ходило ходуном и грохотало, как внутренности камнедробилки. Почти оглохнув, я выдирал себя из кресла. Сломать его не надеялся — тяжёлая деревянная дура, усиленная металлом, могла бы сдержать и взрослого мужика. Вот только наручники, не рассчитанные на детские лапки, сидели неплотно. Поплевав на правую руку, я поднатужился и выдрал её из кольца.

А теперь левую! Готово!!

Сбоку вспыхнуло, ахнуло. Близкий взрыв пнул по внутренностям, добавил мелкими камнями и щепками. Натужный треск камня я не столько услышал, сколько ощутил всем телом. Пол рывком просел. Кресло с истошным скрежетом поползло вниз, пару раз ударилось и застряло... Спинкой кверху!

Вытянутая рука ухватила пустоту. Что там?! Небольшая яма или глубоченная трещина?.. Пофиг!! Такими темпами и потолку немного осталось.

Трясущимися пальцами я сложил печать Замены, пытаясь махнуться с сидением. Хренушки! Не получается. Тогда расстегнуть ремень на поясе!.. Не понадобилось. Кресло рывком кувыркнули. Незнакомый шиноби АНБУ рассёк оставшиеся путы.

Наконец-то!

Горящие обломки мебели давали больше дыма, чем света, но не заметить длиннющую змею было невозможно. Компактный вихрь из камней и песка рвал светлую тварь в кровавую кашу. Бесконечные чешуйчатые петли метались, сворачивая и расшибая опорные колонны. Потолок осыпался!

Задерживаться мы не стали.

Шиноби мчался прочь, уверенно выбирая дорогу в темноте. Он безошибочно сворачивал на поворотах и сходу вышибал двери. Не видя вообще ничего, я на всякий случай перебрался ему на спину, освобождая руку. Об исходе боя старался не думать. Конечно, будет здорово, если Хокаге сумеет прибить своего настырного ученика, но сейчас самое главное — успокоиться. Пока моя чакра бесполезно плавится и хлещет наружу, я даже Тсунаде не дозовусь, не то что отца.

Наверх мы выбрались в каком-то доме. Снаружи творилось именно то, что происходило во время общих учений: прожектора кромсали ночь, надрывались сирены, верещали свистки, перекликались люди... У низкой границы облаков полыхали осветительные ракеты.

Цепляясь за плечи АНБУ, я соображал, как лучше поступить. Вызвать Какаши сюда или передать предупреждение через Паккуна?.. Проблема в том, что использовать Призыв я смогу только один раз, и сил после этого останется исключительно на всякую ерунду...

Тёмный явно собирался унести меня подальше от боя.

Не срослось.

Я просто не успел его предупредить. Грудь жёстко стиснуло. Внутри что-то болезненно натянулось и лопнуло. Хряп! Словно разбили пузырь с жидким азотом. Потроха ухнули вниз свинцовым комом. Горло забили колючие крошки, не давая сделать вдох... Ощущение было полностью иллюзорным и тренированные сотнями повторений рефлексы дёрнули чакру в обратную сторону, обрывая навязанное течение. Обычное гендзютсу от такого распадалось, но цепенящий холод отступил лишь самую малость.

Чёрт! Падла! Теперь я упирался, пытаясь хотя бы не отрубиться.

— Эй! — почуяв, что стискивающие его руки-ноги разжимаются, и живой рюкзак вот-вот свалится, мужик перехватил меня. — Эй! Что с тобой?!