Вернув своё поле, он парой резких широких шагов влетел в ангар и подбежав к панели управления входным шлюзом ткнул пальцем в несколько её клавиш: наружная дверь, вместе с трапом, неторопливо поднялась и отгородила модуль управления от атмосферы Гитты; затем выползла вторая дверь и закрыла собой внутренний проём в корпусе дифферента. Запустился процесс проверки герметизации.
Прошло некоторое время, на панели вспыхнул зелёный индикатор и раздался набор непонятных отрывистых звуков. Повернувшись, Лет направился к межуровневой лестнице. Поднявшись на второй уровень, он направился в зал управления.
Зал управления дифферента представлял собой средних размеров серый полуовальный зал, с простирающимся на всю его ширину пультом управления, утыканным многочисленными терминальными панелями и бесчисленными клавишами, и четырьмя невысокими креслами перед ним. Зал управления был невысок, не выше пары метров, как и все помещения на дифференте. Невысоки были и их дверные проёмы, заставляющие сильно наклонять голову, что говорило о невысоком росте кроканов.
Какое кресло для кого из членов экипажа предназначалось, Лет знал и потому занял кресло пилота, с широкими подлокотниками, к которым из пульта управления выдвигались панели управления с флиппами — устройствами управления дифферентом, представляющими собой механизмы наподобие джойстиков.
Почему эти устройства называются флиппы, Лет не знал, знал что именно так и никак иначе.
Вообще, с ним после посещения семимерии начинали происходить непонятные странности — он будто получал доступ к новым информационным базам своего информационного поля, будто энергия чужого мира разблокировала их и он с удивлением узнавал интересные факты, будто из своей прежней жизни, хотя это была информация, которую когда-то вложил в его детское информационное поле отец. Когда это произошло с ним впервые, Лет пришёл в некоторое замешательство, решив, что сейчас он, действительно, живёт свою вторую жизнь и что он, вовсе не гитт Лет Лампорт, а толлон Валл'Иолет, вдруг занявший его разум, но поразмышляв некоторое время, вспомнил слова матери, которая как-то просила рассказать ей о Толлоне, вызвав его недоумение, на что она попыталась объяснить ему, что отец каким-то образом вложил ему в мозг информацию о жизни толлонов и утверждал, что когда-то Лет получит к ней доступ. Не получив ответа, мать посетовала, что или отец что-то сделал не так или ещё время не пришло. Но видимо, что бы эта информация стала доступной, нужно было, чтобы или Лет сам осознал свою странную сущность и научился управлять своим информационным полем, или произошло какое-то неординарное событие, раскрывшее ему эту самую сущность, которым и стало невольное посещение им семимерии.
Окинув взглядом пульт управления, Лет принялся нажимать нужные клавиши: заработали терминалы, по которым побежали строки тестовых сообщений. Что они гласили, было непонятно, но последовательность сообщений Лет представлял, так как система управления дифферента и крейсера была построена по одной схеме, разработанной учёными цивилизации толлонов и если не было красных строк, значит тестируемые системы были исправны. Дифферент вздрогнул, будто пробудился от спячки и мелко задрожал, будто от холода. На всю ширину передней овальной стены развернулся экран пространственного сканера — терма. Вскоре бег сообщений терминалов пошёл на убыль и затем они расцветились зелёными полями, показывающими выход на номинальный режим того или иного узла дифферента и наконец, пульт управления, почти весь был покрыт зелёным цветом. Лет взялся за флиппы и толкнув акселератор вперёд, потянул флиппы на себя — дрожь дифферента усилилась и вдруг, исчезла, поле космодрома медленно поползло вниз.
Выведя дифферент на орбиту, Лет принялся ориентироваться. Никакая диспетчерская служба с ним не связывалась, скорее всего по той причине, что алгоритм работы станции связи дифферента не был известен службе контроля пространства гиттов. Да собственно, за время восстановления дифферента никто из службы контроля даже не поинтересовался алгоритмами работы станции связи чужого корабля, что недвусмысленно показывало о тенденции регресса цивилизации гиттов в изучении космического пространства.
Найдя на экране пространственного терма область лишённую звёзд, ассоциирующую собой туманность, Лет сориентировал дифферент на её правый край, отклонил флиппы и резко двинул акселератор вперёд. Его тут же основательно вжало в спинку кресла, тело налилось непомерной тяжестью — антиперегрузочная система кроканского корабля работала отвратительно. И лишь когда дифферент вышел далеко за пределы эклиптики, Лет увидел на экране пространственного терма ползущую красную точку вслед за дифферентом. Он всмотрелся в её характеристики — скорее всего, это был один из крейсеров, осуществляющих контроль пространства планетной системы Афоны. Динамика крейсера была посредственна, он быстро отставал, а вскоре отображаемая им красная точка и вовсе исчезла за нижним краем экрана пространственного терма.
И это они называют контролем пространства. Всплыла у Лета саркастическая мысль, его губы вытянулись в грустной усмешке.
* * *
Вспыхнувшая над столом адмирала Тарова голограмма заплясала по лежащим перед ним листам бумаги разноцветными сполохами, заставив его поднять голову — из голограммы на него смотрело встревоженное лицо командира диспетчерской службы центрального космодрома планеты.
— Господин адмирал! — Подрагивающими губами заговорил офицер. — Он ушёл.
Адмирал сдвинул брови. Затем они взметнулись вверх.
— Кто и куда? — Он вопросительно взмахнул подбородком.
— Инопланетный корабль.
— Инопланетный? Откуда у нас... — Лицо адмирала исказилось гримасой испуга. — Дифферент?
— Видимо, да, господин адмирал. Корабль, стартовавший с северного космодрома вышел на орбиту и направился в сторону Розовой туманности.
— Вернуть! — Глаза адмирала сверкнули гневом.
— Диспетчер космодрома пытался выйти с ним на связь. — Офицер мотнул головой. — Нам не известен алгоритм работы станции связи инопланетного корабля.
— Такой же, как и у весспера. — Лицо Тарова исказилось гримасой досады, он вспомнил, что ученые Гитты так и не смогли разобраться с работой станции связи весспера. — Догнать!
— За внешним астероидным кольцом крейсер. — Офицер дёрнул плечами. — Но он не в компетенции диспетчерской службы.
— Связь!
Лицо офицера исчезло, но уже через мгновение в голограмме было лицо капитана крейсера, Витора.
— Из системы Афоны несанкционированно уходит космический корабль. Немедленно догнать и вернуть! — Резким голосом произнёс адмирал.
— Да, господин адмирал! — Витор кивнул головой и его изображение исчезло.
Адмирал Таров пробежался пальцами по сенсорам панели связи, лежащей на столе: в голограмме вновь появилось лицо командира диспетчерской службы центрального космодрома.
— Дай мне пространство с ним. — Резким голосом приказал он.
Голограмма мигнула и вместо лица офицера на ней отобразилось пространство со скользящей красной точкой.
— Где ты? — Прошелестели губы адмирала.
Наконец, из края голограммы выползла зелёная точка и начала приближаться к красной. Губы адмирала вытянулись в широкой усмешке. Но прошло совсем немного времени и усмешка сменилось гримасой тревоги: расстояние между точками стабилизировалось, а затем начало увеличиваться и наконец расстояние между точками увеличилось настолько, что зелёная точка вовсе исчезла с экрана.
Мысленно выругавшись, адмирал вызвал командира диспетчерской службы.
— Дальше десяти дней света не преследовать. Не догонит, пусть возвращается.
Грубым голосом произнёс он и погасил голограмму, но тут же несколько раз опять ткнул в сенсоры панели связи — из вновь вспыхнувшей голограммы на него смотрело лицо командира северного космодрома.
— Где дифферент? — Адмирал вопросительно взмахнул подбородком.
Брови командира северного космодрома взметнулись в немом недоумении.
— Проверь немедленно и если его нет, можешь там же отодрать нашивки офицера со своей курточки.
Зло ткнув пальцем в клавишу прерывания связи, адмирал вновь пробежался по сенсорам панели связи — вспыхнувшая голограмма была пуста. Состроив гримасу раздражения, Таров погасил голограмму и ещё раз пробежался пальцами по сенсорам панели связи — на этот раз из вспыхнувшей голограммы на него смотрело лицо профессора Норманна.
— У тебя был какой-то разговор с Летом об испытании восстановленного дифферента? — Поинтересовался он.
— Такай вопрос неоднократно обсуждался. — Норманн дёрнул плечами. — Мы модернизировали главную камеру конвертора и лётные испытания конвертора представляют огромный интерес.
— Что за модернизация? — Таров взмахнул подбородком. — Насколько она изменяет характеристики дифферента?
— Мы уплотнили магнитное поле камеры, что позволило поднять температуру в ней до шестидесяти тысяч градусов. По расчетам, скорость корабля должна возрасти, как минимум на треть.
— Вы тайком намеревались испытать свою модернизацию? Без моего ведома? — В голосе адмирала скользнули грубые нотки.
— Тебе лучше знать, господин адмирал, почему ты не интересуешься инопланетными космическими кораблями. — Состроив гримасу Норманн дёрнул плечами. — Ты же отстранил капитана Лета от полётов, а другого не назначил. — Он покрутил головой. — Будет капитан, с ним я и буду обсуждать детали испытаний.
— Могу тебя обрадовать... — Адмирал негромко хмыкнул. — Скорее всего, Лет решил самостоятельно провести испытания.
Лицо Норманна исказилось гримасой недоумения.
— Он угнал дифферент и направился в сторону Розовой туманности. Тебе известно, зачем он туда пошёл?
— Кажется, да. — Норманн покачал головой. — Там портал в семимерие. Доступ к нашему закрыт, вот он и направился к тому. Хотя... — Норманн покрутил головой. — Я уверен, захоти он добраться до нашего портала, это не стало бы для него проблемой.
— Там же полтора десятка десантников. — Брови адмирала взметнулись вверх.
— Для него они не помеха. — Норманн вновь покрутил головой. — Как-то, во время восстановительных работ, он получил очень серьёзную рану. У другого гитта, она, возможно, была бы даже несовместима с жизнью, а у него из раны не выступило ни капли крови и более того, через час от неё не осталось и следа. Мы были в шоке, а он лишь отделался шуткой о самовнушении.
— Что за рана?
— Оборвался один из тросов и модуль дифферента скользнув в сторону зацепил его, буквально, разодрав ему бок. Зрелище, ужасное. — Норманн мотнул головой. — Жаль, конечно, если он так поступил. — Профессор глубоко вздохнул. — Его я понять могу, но понять старшин Регистра, не в состоянии. — Он в очередной раз покрутил головой.
— По его вине, необоснованно, погибли семь человек. Что вам в этом непонятно, господин профессор?
— Мне искренне жаль погибших, господин адмирал и вполне возможно, что этих жертв можно было избежать. — Состроив гримасу, Норманн мотнул головой. — Но содеянное Летом имеет непереоценимое значение для нашей цивилизации. И он, несомненно, заслуживает снисхождения. И если он ушёл с обидой, то цивилизация понесла огромную потерю, сопоставимую с потерей его отца, если не большую. Жаль, если это, так и есть.
— А оставшиеся обломки дифферента представляют какую-то ценность?
— Несомненно. — Норманн покачал головой. — Пространственный сканер вполне работоспособен. Один из конверторов можно даже восстановить. Его главная камера не повреждена. Но вещества массы ни грамма. Мы весь ратан слили в восстановленный дифферент. И всё же, господин адмирал, у меня большие сомнения, что Лет отправился к Фабре. Уверен, у него совсем другой путь.
— Узнаем, если вернётся. — Лёгкая усмешка тронула уголки губ адмирала.
— И всё же, господин адмирал, кое-что можно узнать и сейчас, если постараться. Можно запитать станцию пространственного...
— Благодарю за интересную информацию. — Состроив гримасу досады, адмирал перебил профессора. — Всего хорошего.
Ткнув пальцем в клавишу прерывания связи, адмирал откинулся в кресле. В тот же миг над столом вновь вспыхнула голограмма из которой смотрело встревоженное лицо командира северного космодрома.
— Инопланетного корабля нет. — Заговорил он тихим голосом. — На его месте стоит левет господина Лампорта.
— Ты назначаешься командиром команды, по поддержанию в порядке дома первого адмирала космического флота цивилизации Валлиолета Лампорта. Отгони левет к дому на стоянку и жди дальнейших указаний.
Резко выпрямившись, адмирал Таров зло ткнул пальцем в клавишу прерывания связи.
2
Лет с замершим сердцем смотрел на терминал показателей пространственной активности дифферента — показатель скорости корабля в пространстве приближался к пятнадцати скоростям света. Он перевёл взгляд на экран пространственного терма — изображение было покрыто практически сплошной серой рябью и рассмотреть меж полос ряби жёлтые точки звёзд удавалось с большим трудом, а распознать их можно было лишь имея прекрасное пространственное чутьё и превосходное знание звёздных карт.
Рябь по пространственному терму пошла, когда скорость дифферента перевалила за двенадцать скоростей света. У Лета тут же всплыла досадная мысль о проблеме в пространственном сканере. Он двинул акселератор назад, снижая скорость дифферента и с тревогой уставился в экран.
Шёл уже тридцатый день пути и тот корабль гиттов, который увязался за дифферентом давно исчез с экрана терма и шёл ли он по следу дифферента, Лет мог лишь гадать.
Прошло немало времени, когда, наконец, рябь исчезла. Лет перевёл взгляд на экран терминала пространственной активности — скорость дифферента приближалась к десяти скоростям света. Состроив гримасу недоумения, он вновь двинул акселератор вперёд. Вскоре опять появилась рябь, а когда скорость дифферента приблизилась к двенадцати скоростям света, рябь занимала почти весь экран пространственного терма. Стало понятно — пространственный терм дифферента не в состоянии справляться с пространственной информацией за скоростью в десять скоростей света.
Лет хотел, как можно скорее достичь своей цели и потому пятнадцать скоростей для него были гораздо предпочтительнее десяти, но движение с неработающим пространственным сканером было небезопасно. Нужно было чем-то жертвовать — или безопасностью или временем. Поразмышляв некоторое время, он решил отдать в жертву безопасность и чуть двинул акселератор назад.
Нужно лишь выбрать правильное направление. Размышлял он наблюдая за уменьшением скорости дифферента. О туманности придётся забыть, соваться туда на такой скорости бессмысленно — не заметишь, как и сгоришь. Да и в открытом пространстве, скорее всего, температура корпуса значительно вырастет. Лишь бы он не начал плавиться. Лет удручённо покрутил головой. Если появятся серьёзные проблемы, тогда и решу, как поступать в дальнейшем. Сделал он заключение и уставился в очистившийся экран пространственного терма, выбирая вектор своего дальнейшего пути.
* * *
