Женское счастье

— Ваша Светлость, как поживаете? — Рэмиона догнал невысокий, худощавый мужчина и легко подстроился под шаг герцога. Арвинус Клейнис, главный лекарь департамента и близкий приятель лорда Аш-Шасси, только сегодня вернулся из поездки и сейчас, направлялся в свой кабинет.

— Арв, с возвращением! — Поприветствовал его Рэмион. — Как съездил? Потери большие?

На южных окраинах королевства вот уже три недели бушевала арсайская лихорадка, поражающая, в основном, молодых, крепких людей, и целые отряды целителей, съехавшиеся в Корнийское графство со всех концов Актании, сражались с коварным недугом, сменяя друг друга.

— Эпидемия пошла на спад, но говорить о полной победе еще рано — слишком много пострадавших, — покачал головой Арвинус. — Не поверишь, все, о чем мечтаю, это рухнуть в кровать и уснуть. Устал, как шараст, — он усмехнулся, но тут же посерьезнел. — Кстати, как чувствует себя герцогиня? Ты уже вывез жену из столицы? В ее положении сырой воздух Танассы особенно вреден.

— Алиссия в Мон-Терри, — машинально ответил герцог и удивленно посмотрел на друга. — Подожди, о каком положении идет речь?

— Рион, неужели супруга не сказала тебе о своей беременности? — Остро взглянул на лорда Аш-Шасси Клейнис. — Ох, уж эти женщины! — Покачал он головой. — Вечно пытаются дождаться подходящего момента и сделать мужу сюрприз. Прости, дружище, что сразу не поставил в известность, но эта эпидемия, будь она неладна, заставила забыть обо всем. К тому же, Тремэл должен был тебя предупредить.

— Он знал? — Напрягся Рэмион.

— Так, он-то меня и вызвал к твоей супруге, — недоуменно посмотрел на него лекарь.

— Спасибо, Арвинус, я твой должник! — лорд Аш-Шасси хлопнул приятеля по плечу.

— Пфф, было бы за что, — отмахнулся Клейнис. — Вот если бы ты разрешил мне отчет не писать... Ладно, знаю, что прошу о невозможном, — ухмыльнулся он. — Так уж и быть, накропаю тебе все по форме. Береги жену, Рион!

Герцог кивнул и быстрым шагом направился к кабинету Ганта. Ни совещание, ни собравшиеся в зале сотрудники уже не волновали Рэмиона. Новость о беременности Алиссии затмила собой все. Ну, и желание разобраться с другом-предателем. Не ожидал он от Ганта подобного. Не ожидал. Знал и промолчал! Вот, кто он после этого?! Скрыть такую новость... Рэмион готов был прибить поганца собственными руками. Как же его утомили эти вечные недомолвки друга...

— Ваша светлость, граф Тэнтри сейчас занят, — попытался остановить герцога секретарь Тремэла.

— Ничего, для меня он найдет немного времени, — резко оборвал служащего Глава департамента и вошел в кабинет своего заместителя.

Стук громко хлопнувшей двери заставил Тремэла поднять глаза от бумаги, которую он изучал, и недоуменно уставиться на разъяренного герцога.

— И тебе светлого дня! — иронично протянул Гант, глядя на своего начальника.

— Будет тебе и день, и вечер... И все очень светлое! — Рэмион, в два шага, перекрыл разделявшее их расстояние и схватил друга за грудки.

— Рион, остынь! Что на сей раз случилось? — Граф попытался вырваться из крепкой хватки лорда Аш-Шасси.

— Случилось? — герцог недобро посмотрел в глаза Тремэлу. — Друг у меня случился! Замечательный такой, молчаливый друг, который скрывает все, что только возможно!

— О чем идет речь? — спокойно поинтересовался Гант, прекратив сопротивляться.

— Ты почему не сказал, что герцогиня в положении? — Спросил его Рэмион. — Неужели, думал, что не узнаю?

— Ничего я не думал, — стряхнул с себя руки друга граф. — А не сказал, потому что поклялся Алиссии. Она попросила дать ей время, и я не смог отказать, — Гант отстраненно посмотрел на герцога. — В том состоянии, в котором она была, я готов был пообещать ей все, что угодно, лишь бы она успокоилась. А ты знаешь, я привык держать свое слово.

Он взял с подставки темно-красную карасскую трубку и принялся набивать ее табаком.

Рэмион молча наблюдал за отточенными движениями графа.

— Ты понимаешь, что переходишь все границы? — Наконец, тихо спросил он.

Тремэл коротко взглянул на друга и снова вернулся к своему неспешному занятию.

— Гант, как я могу тебе доверять, если ты скрываешь от меня все, что касается моей жены? — Вкрадчиво поинтересовался герцог.

Тремэл слишком хорошо знал, чем чревато обманчивое спокойствие начальника, и понимал, что Рион в бешенстве.

— Как я могу быть уверен, что в следующий раз не будет слишком поздно? — Все так же ровно, продолжал, между тем, герцог. — И все это только потому, что мой друг слишком щепетильно относится к собственной чести и не может нарушить данное опрометчиво слово! Тебе не кажется, что ты перешел все границы, Гант? — Резко спросил он. — Ты понимаешь, как Алиссия рискует? Это наш первый ребенок, я должен быть рядом, поддерживать ее, а вместо этого, она там одна пытается справиться со всеми трудностями. Не ожидал от тебя...

Пока Рион говорил, Тремэл все ниже опускал голову. Он понимал, что друг во всем прав, но не мог переступить через себя — Алиссия стала для него целым миром, он и помыслить не мог, чтобы предать ее, нарушив данное любимой женщине обещание.

— Что, Лисси оказалась для тебя важнее нашей дружбы? — Проницательно заметил Рэмион.

— Прости, — посмотрел прямо в глаза герцога Гант.

— Ты ведь понимаешь, что меня не радуют твои чувства к моей жене? — Уточнил лорд Аш-Шасси, окинув друга тяжелым взглядом.

— Рион, это сильнее меня. Я ничего не могу с собой поделать — герцогиню невозможно не любить, — тихо ответил Тремэл. Графу тяжело давалось это признание. Он задумчиво посмотрел на дымящуюся трубку и продолжил: — Ты ведь понимаешь, что я ни на что не претендую и никогда тебя не предам? Да, и Алиссия видит во мне всего лишь друга — этакого заботливого, милого Ганта, — мужчина помолчал немного и добавил: — Я вижу, как она смотрит на тебя, каким светом загораются ее глаза... и понимаю, что мне надеяться не на что, — он грустно усмехнулся и тихо договорил: — Но я готов довольствоваться тем, чтобы хоть изредка видеться с ней. Большего мне не нужно.

Герцог, в ответ на признание графа, долго молчал. Наконец, посмотрев Ганту в глаза, задумчиво произнес:

— Я не буду лишать тебя общества Алиссии. Но ты уж постарайся держаться в рамках.

— А ты попытайся, все-таки, поскорее вернуть ее, — не удержался от шпильки Тремэл, ехидно улыбнувшись Риону и разрядив накаленную атмосферу.

— Даже не сомневайся, я верну Лисси, — решительно ответил герцог. — Кстати, раз уж ты так любишь совать нос в мои дела, проведешь вместо меня совещание. Там, между прочим, заместитель Ассейского собирался присутствовать.

— Только не это! — простонал Гант. — Ты понимаешь, чем все закончится? Мы же с ним обязательно сцепимся!

— Не преувеличивай, — усмехнулся герцог. — Включишь свое хваленое хладнокровие. Как там тебя орки звали? Ледяной змей пустыни? Вот и повод появился подтвердить лестное прозвище. Все, Гант, я в тебя верю, — Рэмион похлопал друга по плечу и тихо договорил: — В следующий раз будешь думать, прежде чем интриговать против меня!

Чуть позже, лорд Аш-Шасси покинул департамент и направился во дворец, откуда, спустя полчаса ожесточенных споров, вышел с подписанной королем бумагой о двухмесячном отпуске.

Несмотря на явное недовольство Его Величества и нежелание короля Нилама отпускать кузена в Мон-Терри, герцог добился своего. Он сейчас нужен семье, и пусть все орки, военные министры и прочая катятся к иргу на рога. Время тайных ухаживаний и любовной игры прошло — на кону стоит их с Лисси будущее, и он не позволит жене оставаться в одиночестве в такой сложный период ее жизни. Нравится ей это или нет, но он будет рядом.

Почти до ночи лорд приводил в порядок бумаги, передавая дела Тремэлу, и освобождал свой кабинет от накопившихся за долгие годы службы всевозможных мелочей, важных и не очень. Скептически хмыкнув при виде огромной горы ненужных вещей, герцог велел секретарю вынести все во двор и уничтожить. Со старой жизнью было на время покончено, и он, свободно вздохнув, покинул департамент. Завтра начинается новая жизнь, а сегодня ...

Ночь медленно опускалась на Мон-Терри. Герцог, используя особенности родовой магии, бесшумно скользнул в спальню жены. Сейчас, его никто не смог бы заметить — полная невидимость скрывала лорда от внимания окружающих. Вопреки его ожиданиям, Алиссия еще не спала — она была в соседней комнате, у Даниона, и, сидя в кресле у постели мальчика, рассказывала сыну сказку.

Ребенок крутился, капризничал и никак не хотел засыпать.

— Мам, а отец приедет? — Вдруг спросил он.

— Обязательно приедет. Спи уже, егоза!

— Мам, а он, правда, меня любит? — Не унимался малыш.

— Конечно, любит. Очень, — улыбнулась молодая женщина.

— И тебя?

— И меня.

— И маленького братика, который у тебя в животике?

— И его тоже.

— Тогда, почему он нас бросил? — Недоумевал ребенок.

— Данечка, сынок, он нас не бросил. Помнишь, я рассказывала тебе о папиной работе? — Дождавшись кивка от сына, герцогиня продолжила: — Так вот, он так много работает для того, чтобы в нашем королевстве не было разбойников, чтобы и ты, и я, и много-много других людей жили спокойно и ничего не боялись.

— А как только он поймает всех разбойников, то сразу приедет? — зевая, спросил малыш.

— Обязательно, — Лиза тепло улыбнулась Даньке. — Ведь мы же его ждем.

— А... — сонно пробормотал ребенок, — тогда хорошо. Только ты ему напиши, чтобы он поскорее всех разбойников переловил и приехал к нам.

— Спи, маленький, — женщина ласково провела рукой по темноволосой макушке.

Она задумчиво смотрела на уснувшего сына, а сердце тоскливо щемило. Данька так похож на отца...

— "Рэм, как же ты нам нужен..." — Лиза не заметила, как прошептала это вслух.

Герцог с замиранием сердца слушал беседу двух самых дорогих ему людей, поражаясь мудрости жены. Лисси исправляла его многолетнюю ошибку, давая сыну уверенность в том, что отец его любит и обязательно будет рядом. А ее последние слова... Они прозвучали для лорда Аш-Шасси музыкой. "Ты тоже нужна мне, любимая..." — чуть слышно откликнулся он.

Лиза недоуменно оглянулась, напряженно прислушалась и разочарованно вздохнула — почудилось. Она укрыла сына покрывалом и вышла из комнаты. В спальне ее уже ждала разобранная постель, но молодая женщина не торопилась отходить ко сну. Она бесцельно прошлась по комнате, постояла у окна, словно высматривая кого-то, и, наконец, со вздохом опустилась на кровать. Шелк простыни показался ей неприятно-холодным. Лиза провела рукой по подушке, сминая ее идеальную гладкость, и глубоко вздохнула. Слова, которые недавно померещились ей, не давали покоя. Она, словно наяву, видела губы, произносящие это признание, ей хотелось ощутить их ласковое прикосновение и непередаваемую нежность... Лиза покачала головой и усмехнулась : — "Да, вы, барышня, и сами не знаете, чего хотите..." Укрывшись покрывалом, Елизавета вздохнула и закрыла глаза. Хватит мечтать о несбыточном... Толку с того? Пусть все идет так, как идет.

Герцогиня заснула, но ее сон сегодня не беспокоили привычные видения — не было ни мужа, ни его томительных ласк...

Утро выдалось пасмурным и дождливым. С хмурого неба недовольно срывались тяжелые капли, ветер поднимал с земли первые опавшие листья, и даже вечно бодрые пичуги попрятались от непогоды. Лиза грустно смотрела на косые нити дождя, скользящие по оконному стеклу. Данька хандрил, вчерашнее недомогание обернулось простудой и мальчик вяло играл разложенными на постели игрушками. Мэтр Риган прописал ему кучу разных микстур и постельный режим, а герцогине порекомендовал не лениться и прогуляться по парку.

— Ничего не знаю, миледи, — в ответ на ее возражения брюзжал старик, — вам необходим свежий воздух и моцион. Собирайтесь-ка! Нечего тут сидеть, молодому лорду вы этим не поможете. Все, живо марш отсюда!

Лиза привыкла к непочтительной манере разговоров с ней мэтра Ригана. Проведенный ритуал во многом объединил их со стариком, и она чувствовала, что за показной суровостью и нарочитым брюзжанием скрываются настоящая забота о ней и золотое сердце. Старый лекарь тщательно прятал это, не подозревая, что его тайна ни для кого таковой не является — все слуги в замке знали, что мэтр боготворит Ее Светлость.

Нарочито горестно вздохнув, герцогиня подчинилась приказу. Горничные, суетливо толпясь, торопливо одевали миледи. Теплый плащ, высокие ботики, тонкие перчатки... — и вот она уже за пределами замка, бодро идет по спускающейся вниз парковой дорожке. Старые деревья настолько густо срослись кронами, что капли дождя не достигали земли — в парке стоял вечный полумрак, и лишь шуршание капель по листьям нарушало ленивую тишину лесного массива. Лиза долго бродила по еле заметным тропинкам, уходя все дальше и дальше от замка. Мысли и воспоминания сменяли друг друга, и девушка неспешно обдумывала последние события своей жизни. Звуки далекой охоты неожиданно вырвали герцогиню из ее размышлений. Ветер донес до нее лай собак, раскаты выстрелов и переливы рожков, раздающиеся в соседнем с парком лесу. Удивленно оглянувшись, девушка поняла, что забрела в самую дальнюю часть замкового заповедника и, тихо чертыхнувшись, собралась возвращаться назад, но тут, прямо ей под ноги вылетела огромная охотничья собака. Лиза испуганно вскрикнула и ее словно окатило воспоминанием: выскочившая на обледенелую дорогу овчарка, визг тормозов, старенькая "мазда", не слушающая свою новую хозяйку... А перед этим, безобразная сцена у здания суда, злющий Сергей, пытающийся доказать ей, что она все равно вернется, что не выживет без него... Лиза вспомнила, как мерзко было на душе, как злые слезы застилали глаза — она не ожидала того количества подлости, которое увидела от мужа за три месяца затягиваемого им развода. Сергей цеплялся за каждую мелочь, лишил ее всего — дома, машины, денег, заставляя понять, что без него она — никто, и одна не выживет. Он угрожал, запугивал, умолял... — применил весь арсенал шантажа, не понимая, что этим окончательно убивает оставшиеся чувства. Тот день был последним в их "разводной эпопее". Несмотря на все усилия мужчины, закон был на ее стороне — детей у супругов не было, за имущество Лиза биться не стала, и судья объявил их брак расторгнутым. Когда они вышли из здания суда, Сергей пытался что-то сказать бывшей жене, но девушка его не слышала. Ей хотелось поскорее уехать и забыть все, как страшный сон. Она завела отцовскую машину, доставшуюся в наследство после смерти родителей, и нажала на газ. Вперед. Быстрей. Только бы не видеть больше мужа. Бывшего мужа. Старенькая "мазда", плохо отремонтированная после аварии, неохотно слушалась руля, летняя резина пробуксовывала на льду, но Лиза торопилась поскорее оказаться в родительской квартире, ставшей ей в последние месяцы настоящим прибежищем. Выскочившая на дорогу собака стала для девушки роковой неожиданностью — Лиза машинально нажала на тормоз, забыв, что это не ее привычный "лексус" и поняла, что больше не властна над своей жизнью. Занос, удар, переворот... — и тяжелые воды реки сомкнулись над медленно опускающейся на дно машиной...