Отторжение Платины

— А Оито не ошибся, — довольно хмыкнул тот. — Они и в самом деле ушли в Касеи. Чего вы там забыли, торгаши?

— Провожали господина Саноно, господин, — отвешивая церемонный поклон, ответил Хаторо. — Сей благородный муж дважды помог нам, и мы сочли своим долгом отблагодарить его за это.

— Какая ему была разница: одному идти или с вами? — усмехнулся воин.

— Мы пригласили его проехать на нашем осле, господин, — почтительно пояснил беглый преступник, по-прежнему держа руки на животе.

Пока они беседовали, второй рыцарский охранник достал из-за пазухи сложенную бумагу и громко приказал:

— Эй ты, девка! Ну-ка посмотри на меня!

— Я не смею, господин, — втягивая голову в плечи, испуганно пролепетала Платина, с обречённой ясностью понимая, что эти двое явились именно по её душу.

— Зачем вам понадобилась наша служанка, господин? — с тревогой вскричал бывший офицер городской стражи.

— Заткнись! — лениво цыкнул всадник, разворачивая большой лист, и повторил приказание: — Рожу подними, говорю!

Старательно скорчив гримасу невыразимого ужаса, Ия исподлобья посмотрела на воина. Тот глянул на бумагу, потом на неё и снова на бумагу.

— Как-то не очень похожа. Рисунок уж больно невнятный.

— Давайте я посмотрю, — протянул руку приятель.

Расправив объявление, он распорядился:

— Корзину на землю поставь, чтобы не мешала. Стань прямо, гляди на меня. Да рожу-то не криви!

Мужчина насмешливо усмехнулся.

— Или обмануть нас хочешь, госпожа Сабуро?

— Какая ещё госпожа?! — воскликнул бывший офицер городской стражи, шагнув к воину. — Она обычная простолюдинка. Её двенадцать лет назад в нашу семью продали. Никак она госпожой быть не может. Ошиблись вы, благородный господин.

— А вот тут написано, что она приёмная дочь государственного преступника, — назидательно произнёс рыцарский охранник, показывая объявление о розыске с коряво нарисованным тушью портретом. — И за неё награда полагается.

— Не может быть! — вскричал Хаторо и, заискивающе улыбаясь, просительно протянул руку. — Пожалуйста, позвольте посмотреть, благородный господин.

— На, гляди! — рассмеялся всадник, бросив ему тонкую, шуршащую бумагу.

Поймав и расправив лист, лжеторговец, качая головой, окинул взглядом рисунок. — Да нисколько же не похожа, господин! Вон какие глаза большие, а губы, как спелые вишни. Тут же настоящая красавица, а на нашу Ини без слёз не взглянешь!

— Ты знаешь, что полагается за укрывательство беглых государственных преступников? — грубо прервал его второй воин.

— Да хранит меня Вечное небо от подобных глупостей! — воскликнул бывший офицер городской стражи. — Только я же тоже не могу вот так вот взять и отдать нашу служанку! Её моя сестра в Даяснору ждёт.

— Идёмте в замок, — не терпящим возражения тоном приказал рыцарский охранник. — Наш господин разберётся, что с вами делать.

— Ах, благородный господин! — Хаторо, казалось, был готов расплакаться. У него даже глаза подозрительно заблестели. — Мы уже и так задержались, провожая господина Саноно. Может, вы нас отпустите, а мы вас за это отблагодарим?

Всадники дружно рассмеялись.

— Ты что, совсем дурак? — ухмыляясь, спросил один из них. — Если вы укрываете беглую преступницу, всё ваше и так нашим станет.

Однако второй неожиданно предложил:

— Давай сто муни, тогда отпустим.

И выразительно посмотрел на напарника. Брови того скакнули вверх, но через секунду он согласно кивнул.

— Только не ассигнациями, а серебром. И иди, куда шёл.

От этих переглядываний пришелице из иного мира стало ещё страшнее. Она почувствовала, как мелко задрожали колени, надёжно прикрытые тяжёлым подолом, а на лбу выступили мелкие капельки пота.

— Да разве так можно, благородные господа?! — раненой птицей вскричал бывший офицер городской стражи. — Это же целый еун! И только за то, что вы девчонку перепутали!? Может, двадцати муни хватит?

— Ты что же, торгаш, забыл, что благородные люди дважды не повторяют?! — прикрикнул рыцарский охранник, оскорблённый столь наглым предложением.

Однако Платина, чьи ощущения окружающего как-то неожиданно резко обострились, различила в его голосе что-то вроде разочарования.

— Тогда пошли в замок! — недовольно распорядился второй воин.

— Ну, что же, — тяжело вздохнул Хаторо. — На всё воля Вечного неба. Наши судьбы — лишь пыль под ярким светом его. Возьмите, господин, пусть ваш господин, благородный рыцарь Хондого, сам всё увидит.

С этими словами он, опустив голову, протянул охраннику местного землевладельца аккуратно сложенное объявление о розыске.

Наклонившись, всадник протянул руку. Выпустив из пальцев бумагу, бывший офицер городской стражи схватил его за запястье и рванул из седла. Одновременно правая рука лжеторговца скользнула за пазуху халата, выхватывая кинжал, резким взмахом стряхнула с лезвия ножны и ударила воина в живот на всю длину, погружая в плоть полированное лезвие из волнистой стали.

Очевидно, ожидавший чего-то подобного Жданов метнулся к второму всаднику и, подпрыгнув, успел вцепиться в его руку, уже схватившуюся за меч.

Заорав что-то нечленораздельное, верховой пытался обнажить клинок, а мичман российского императорского флота в свою очередь тянул его вниз.

Лошадь заплясала на месте, оглашая бамбуковую рощу недовольным ржанием.

То ли из-за изрядно взвинченных нервов, либо же по какой-то другой причине, но Ия почему-то ни на миг не растерялась. Задрав подол платья, она резким движением оторвала от пояса обмотанный тряпкой штырь.

Хаторо уже успел нанести пару ударов и теперь стаскивал с испуганно храпящего коня бьющееся в агонии тело.

А вот его побратим оказался не столь удачлив. Всаднику всё же удалось достать меч левой рукой. После чего он попытался неловко ткнуть тащившего его вниз противника, едва не угодив тому в плечо.

Спасая свою жизнь, Жданову пришлось, отпустив рыцарского охранника, отпрыгнуть в сторону от завертевшейся на месте лошади.

Будучи правшой, воин быстро переложил оружие из руки в руку. Именно в этот момент ему в лицо и угодил железный штырь, разворотив всю левую щёку.

Заорав от неожиданной жгучей боли и невольно прикрыв рукой обильно кровоточащую рану, всадник ударил пятками по бокам коня.

— Держи его! — закричал бывший офицер городской стражи.

Дальше произошло то, что до этого Платина видела только в кино. Когда скакун, набирая скорость, промчался мимо мичмана российского императорского флота, тот вдруг метнулся вслед за ним и, подпрыгнув, оказался за седоком на лошадиной спине.

Чтобы не упасть, рыцарский охранник рванул повод на себя. Конь не просто остановился, а встал на дыбы, от чего мужчины тяжело грохнулись на землю.

Ие даже показалось, будто она слышит какой-то мерзкий хруст, и от этого звука сердце пропустило удар, а волосы на голове зашевелились.

Из секундного ступора девушку вывел яростный вопль Хаторо:

— Лошадь держи!

Она стремительно огляделась, собираясь спросить: какую именно?

Но её спутник уже бежал к валявшимся на земле противникам, держа в руке трофейный меч.

А Платина устремилась к скакуну поверженного им воина. Не имея возможности отыскать что-то более подходящее, бывший офицер городской стражи обвязал повод уздечки вокруг сапога свежего трупа. И теперь благородное животное, пятясь назад и недовольно фыркая, дёргало головой, заставляя недавно убитого хозяина смешно и нелепо задирать ногу.

Стараясь двигаться плавно, не делая резких движений, Ия быстро подошла к лошади и, чтобы успокоить её, стала ласково гладить по шее, тихо шепча в настороженное ухо:

— Тихо, тихо. Всё нормально. Хорошая лошадка, хорошая.

Подскочив к побратиму, Хаторо ударил его противника по голове рукояткой меча, оттащил в сторону обмякшее тело и помог русскому офицеру подняться.

Наблюдавшая за ними девушка испуганно ойкнула, заметив мертвенную бледность молодого человека и его неестественно торчавшую руку: "Неужели сломал?! Вот же-ж непруха! И что теперь делать?!"

— Покажите! — требовательно попросил старший товарищ.

— Больно, — процедил Жданов сквозь стиснутые зубы.

Осторожно коснувшись его покалеченной конечности, бывший офицер городской стражи вдруг резко её дёрнул.

Мичман российского императорского флота не смог удержаться от крика.

— Всего лишь вывих, Лесо-сей, — облегчённо улыбнулся побратим и неторопливо направился к остановившейся метрах в двадцати лошади.

Когда их разделяло уже не более пяти шагов, та вдруг вскинула голову и настороженно всхрапнула.

Хаторо метнулся и в последний момент успел схватить лошадь за повод, заставив успокоиться.

— Ини! — скомандовал он, обращаясь к спутнице, — отведи их в рощу и привяжи так, чтобы с дороги не увидели. А мы пока тут... приберёмся.

— Хорошо, — кивнула девушка.

На её глазах только что убили двух человек, но она почему-то чувствовала себя на удивление спокойно, будто бы смотрела какой-то сказочный, псевдоисторический боевик, и всё происходящее не имело к ней никакого отношения. Скорее всего, эмоции нахлынут позже вместе с осознанием случившегося. Однако сейчас Платина торопливо вела лошадей среди высоких коленчатых стволов, опасливо оглядываясь по сторонам.

К сожалению, эта роща оказалась не столь велика, как та, где они прятались три дня назад, и скоро Ия рассмотрела впереди ровное поле, покрытое невысокими зелёными ростками.

Присмотревшись, девушке показалось, что правее метрах в ста бамбуковые заросли выглядят гораздо гуще. Туда она и поспешила отвести животных.

Когда Платина вернулась на дорогу, мёртвые тела уже исчезли, а Хаторо, стоя возле открытой корзины, сооружал для друга повязку.

— Роща маленькая, — озабоченно хмурясь, сообщила Ия. — Кругом поля, лошадей скоро найдут.

— Трупы, скорее всего, тоже, — вздохнул предводитель их маленькой компании, помогая побратиму просунуть пострадавшую руку в висевшую на шее косынку.

С какой-то трогательной заботой расправив складки грубой ткани, он повернулся к девушке.

— Признаю, что вы были правы. Тот охранник, о котором вы говорили, кажется, действительно что-то заподозрил, посмотрел в замке объявления и рассказал всё господину. А рыцарь разослал охранников на наши поиски.

— Сколько у него может быть воинов? — морщась от боли, спросил Жданов. — На постоялый двор приезжали четверо. Сколько ещё он может послать?

— Точно не скажу, — покачал головой абориген. — Вряд ли у него больше восьми... Ну, в крайнем случае, десять воинов. Места тут спокойные. Рядом город, где есть своя стража. Большие отряды землевладельцам тут ни к чему.

— И сколько из них нас ищут? — нахмурился мичман российского императорского флота.

— Всех рыцарь послать не мог, — не задумываясь, заявил Хаторо. — Кто-то должен обязательно оставаться в замке.

— Значит, от шести до восьми человек, — беззастенчиво влезла в разговор мужчин приёмная дочь бывшего начальника уезда.

— Да, — согласно кивнул предводитель. — Или их было всего двое.

— Лучше рассчитывать на худшее, — наставительно проговорила Платина. — Меньше будет разочарований. Так что давайте считать, что нас ищут восемь воинов или ещё четыре пары, и у каждой есть мой портрет.

— Может, вам переодеться мужчиной? — предложил соотечественник. — Подходящая одежда есть.

— Но бумаги у нас на служанку, — напомнил ему побратим. — И охранники рыцаря знают, что с нами служанка, а не слуга. Остаётся только уповать на милость Вечного неба: да убережёт оно нас от врагов. Вряд ли они ещё кого-нибудь послали в Касеи.

"Зато в другие места могли отправить, — мрачно подумала пришелица из иного мира. — Кажется, мой "игрок" опять расшалился. Снова то и дело подбрасывает всякие гадости. Два раза повезло. Можно сказать, "отделались жидким испугом", а на третий драться пришлось. Теперь нас ещё и рыцарь Хондого искать будет, чтобы отомстить за своих людей. Вот же-ж... свинство!"

Встрепенувшись от внезапно пришедшей в голову мысли, она схватила за рукав мичмана российского императорского флота.

— Вы деньги и пайзы у них забрали?

Тот вдруг отстранился, досадливо морщась.

— Не хорошо это, не по-божески мёртвых обирать. Мы их и так убили не в честном бою, а по разбойничьи...

Резко замолчав, он раздражённо махнул здоровой рукой.

Ия почувствовала, как со дна души стремительно поднимается грязная, мутная волна негодования и злости. Кажется, у этого дворянчика ужасно короткая память! Сейчас он переживает из-за того, что приходится пользоваться трофеями и убивать, спасая свою жизнь, а совсем недавно спокойно позволил изнасиловать беззащитную девушку.

Как-то уж очень избирательно он переживает. Или, возможно, дело в том, что здесь на дороге погибли представители одного с ним благородного сословия, а Платина — всего лишь жалкая, ничтожная циркачка?

— Так мы и есть разбойники, Лесо-сей! — неожиданно для неё громко рассмеялся Хаторо. — Для всех мы беглые преступники и убийцы.

— Я всё понимаю, Мэнэзо-сей, — буркнул молодой человек. — Но это не значит, что мне это нравится!

— Может, вам воспользоваться их именными табличками? — бросив на него короткий, полупрезрительный взгляд, предложила Ия. — К дворянам всегда меньше вопросов.

— Да, — охотно подтвердил абориген. — Только здесь их никому показывать нельзя. Обычно городские стражники хорошо знают охранников уездных землевладельцев.

— Но в Даяснору-то их не знают, — заметила девушка.

— Туда ещё добраться надо, — недовольно проворчал Жданов. — А наши портреты уже повсюду.

— Вас-то никто не узнал, — ехидно заметила Платина.

— Это потому, что он побрился, — натужно рассмеялся бывший офицер городской стражи. — И стал совсем не похож на те рисунки.

— Ещё мне бы как-нибудь сделаться неузнаваемой, — вздохнула Ия.

— К сожалению, бороды у вас нет, — криво усмехнулся мичман российского императорского флота. — И усов тоже.

— Женщины легко меняют свою внешность с помощью пудры и помад, — с явным сожалением проговорил Хаторо. — Жаль, что я не догадался их купить.

Однако мысль о том, что ей необходимо каким-то образом перестать походить на свои портреты в объявлениях о розыске, уже накрепко засела в голове девушки.

Причёской тут не исправишь. Как косу не укладывай, лицо останется прежним. Может, положить в рот два камешка, чтобы щёки казались круглее? Но вдруг придётся есть или разговаривать? Хотя, если ничего придумать не получится, то придётся и камешки таскать. Они здесь часто попадаются. Надо только отмыть. А если лицо тряпкой замотать, вроде как зубы болят? Нет, глупая идея. Заставят снять повязку, и всё: полное сходство с портретом.

Роща закончилась, по сторонам дороги потянулись зелёные поля.

— Будьте внимательны, почтенный Худ, — вполголоса посоветовал бывший офицер городской стражи, предупредив: — Если опять наткнёмся на рыцарских охранников, я живым не дамся и вам не советую.

— А как же Ини? — голос собеседника чуть дрогнул, и Платина невольно почувствовала некоторую симпатию к этому парню, несмотря на весь его дворянский снобизм.