Сила притяжения.

* * *

— Да Виталий Сергеевич? — проректор услышал звонкий, немного стервозный голосок вместо уже порядком надоевших гудков.

— Здравствуй, Алиночка, — чуть ли не сюсюкал Виталий. Если его сын идиот и не замечает достоинств этой девушки (как внешних, так и родственных), то это не значит, что этот выгодный союз для него потерян. Нет, отнюдь.

— Рада вас слышать, — заворковала девушка, не раз дававшая ему понять, что не против преобразовать их отношения из "дочка друга" в нечто большее. Но не для себя он готовил эту девицу, да и молода она слишком, хотя возраст Верховцева-старшего редко смущал, если ему приглянулась женщина. Студенткам приходилось в этом убеждаться и ни раз.

— А я-то как рад, — едва ли не мурчал Виталий. — Ты чем-нибудь сегодня занята?

— Для вас я всегда свободна, — из голоса девчонки так и лилась похоть. — Есть предложение?

— Да, есть. Посети сегодня моего сына и сделай всё, чтобы уложить его в постель. Пора заканчивать его игру с этой деревенщиной, — с минуту Алина молчала, но потом рассмеялась. Злобно и ядовито.

— Разумеется, я сделаю всё, что требуется. А девчонка точно там появится?

— Об этом уже позабочусь я.

* * *

Когда простые занятия посещает начальство лицо, преподавателей становится просто непередаваемым. Вот и сейчас Мирослав Артурович побелел, увидев, как в аудиторию входит высокая и стройная фигура Виталия Сергеевича. А я побелела вслед за преподавателем, потому как мне показалось, что проректор пришёл по мою душу.

— Продолжайте занятия. И с вашего позволения, Мирослав Артурович, а умыкну одну вашу студентку. Надеюсь, вы не против? — Верховцев-старший выразительно посмотрел в мою сторону. Он ещё спрашивает? Интересно, кто бы интересно решился пойти этому мужчине наперекор? Я вздохнула и стала кидать вещи в сумку. Соня переводила удивлённый взгляд с меня на отца. На это я лишь пожала плечами, мол, не знаю в чём дело, может отчислить решил? Хм, ничему не удивлюсь.

— Конечно не против. Итак, не отвлекаемся, продолжаем...— едва я подошла к Виталию Сергеевичу, как за нами облегченно вздохнул добрый десяток человек. Всё-таки страх перед этим человеком вещь практически инстинктивная и дело даже не в том, что у него есть власть над всеми нами, просто стоит его увидеть и становится не по себе.

— Пройдёмте со мной, Александра. Я освобождаю вас от занятий до конца дня. И не возникайте. Хочу пригласить вас на кофе. Мне тоже не помешало бы сделать перерыв.

— Д-да, — кивнула я, прижимая сумку к груди, вместо того, чтобы повесить его на плечо. И снова этот внутренний холод...А стоит посмотреть на отца Игоря, так сразу можно почувствовать себя сосулькой. Я ведь так и не знаю, как он относится к нашим отношением. Хотя почему не знаю? Я просто уверена в том, что плохо. Очень плохо.

— Предлагаю поехать к нам домой. Тебе я думаю там привычно.

— Хорошо, — плохое предчувствие стало просто невыносимым.

Мы молча прошли к машине проректора. Никакой рабочей дисциплины. Хотя он сам можно сказать первый человек в университете, давно известно, что наш ректор большую часть года разъезжает либо по санаториям, либо по курортам.

К дому мы добирались так же молча. Я изредка скашивала взгляд на профиль мужчины. Всё-таки как же они с Игорем похожи! А вот Соне от отца досталось немного. Слишком она добрая и милая, чтобы хоть как-то походить на этого человека. Разумеется, неправильно так говорить об отце любимого парня и подруги, но Виталий Верховцев был неприятным типом.

— Прошу, — жестом хозяин дома пригласил меня войти. Да, этот дом уже стал мне практически родным. С ним связано много воспоминаний. Хороших и не очень. Но даже плохие мне не хотелось забывать, как напоминание о том, что предшествовало нашему с Игорем счастью.

— Кажется, мой сын тоже дома. Может, ты посмотришь в комнате, а я пока распоряжусь Зинаиде о кофе, — спокойным голосом приказал, именно приказал, Виталий, хотя в предложении и проскользнуло "может", но скорее как сигнал поторопиться. Мол, почему сама не догадалась, неотёсанная деревенщина.

Но эти мысли быстро покинули мою голову, всё-таки я стала беспокоиться за Игоря. И действительно, мне вспомнилось, что краем глаза я увидела его машину, виднеющуюся из открытого гаража. Быстро поднявшись по лестнице, я постучалась в знакомую дверь и...услышала хихиканье. Женское. Время, казалось, остановилось. Я как в замедленном действии наблюдала за тем, как открывается дверь, как моему виду предстоит полуобнажённый заспанный Игорь и...Алина, та самая девушка с короткими волосами, та, которая, по словам Игоря, ему не нужна...

Не знаю, как мне удалось сохранить лицо. Как мне вообще удалось устоять на ногах, которые сковал холод. На лице у меня была непроницаемая маска, хотя внутри всё обожгло и разорвало на части. Во мне что-то умерло, взорвалось, разогнало холод по всему телу. Вряд ли то, что теперь бьётся у меня в груди, можно было назвать сердцем.

— Саша, — Игорь замер так же, как и я. А я всматривалась в черты любимого и родного человека, и в моих глазах застыл немой вопрос: за что? За что Игорь так поступил со мной? За что Виталий Сергеевич притащил мне сюда, прекрасно зная с кем тут развлекается Игорь?

— Фу, чем обязаны? Мы тут немного заняты! — да, я вижу, судя по тому, что на Алине кроме белья не было ничего. Но я видела лишь Игоря, у меня не было сил не смотреть на него. Сердце стучало в висках, ему стало тесно в разодранной груди. Боль была физической, моральной. Я словно умирала...

— Заткнись, — Игорь всё так же смотрел на меня поражённо, своими огромными голубыми глазами. А у меня даже не было слёз. Словно так и должно было быть. Словно я давно знала об этом. Но это не уменьшает горечи. Здесь нет радости от "я же говорила...". От этого только ещё больнее.

В последний раз заглянув в любимое и одновременно ненавистное лицо, я развернулась и побежала. Тут-то и настигли слёзы. Хорошо, что я так и не сняла куртку...У меня просто не было бы сил одеться. Я бежала так быстро, как могла, но слёзы застилали обзор, а мозг пытался справиться с болью и шоком...

— Милочка, что с тобой? — вяло поинтересовался Виталий Сергеевич. Я даже не посмотрела в его сторону. Как я могла вообще понадеяться на счастье, как я могла вообще довериться Игорю Верховцеву?

И тут в моей голове всплыли главные слова, которые объяснили всё.

"Я уничтожу тебя" — сказал Игорь однажды. Я вздрогнула и обернулась перед тем, как выбежать из дома. Игорь стоял на лестнице и сверлил меня непонятным взглядом.

— Ты с блеском добился своего, — едва слышно прохрипела я. — Ты уничтожил меня.

Как же жестоко и мерзко с его стороны...Можно ли было ТАК притворяться? Ответ очевиден, видимо, можно...А я просто влюблённая дура. Поверила и теперь мне придётся пережить это. Вот только как жить без него? Как вообще можно дышать, когда в груди такая дыра?

* * *

Несколько месяцев спустя.

Весеннему ласковому солнышку и в этот раз не удалось меня разбудить. Я снова проснулась раньше. Хотя даже не так, я просто не спала. Едва ли можно назвать сном периодические провалы в бессознательное состояние.

Устало потянувшись на кровати, я постаралась собрать себя по осколкам. И так каждую ночь. Каждую одинокую, холодную и пустую ночь без него. Я противно усмехнулась. Обещала его ждать? И жду, когда он войдёт в эту дверь, когда он просто попросит прощения...А ведь если бы он попросил, я бы простила. Жила бы с дикой боли от предательства, но простила. Лучше так, чем совсем без него. Но Игорь не пошёл за мной, не ворвался снова в мою жизнь, которая стала существованием. Учёба-общага-учёба-редкие поездки домой-учёба. Бежать и не думать. Не смотреть по сторонам.

Не видя смысла просто сидеть, я тихо взяла необходимое, выскользнула в коридор и направилась в дешевую. Сейчас самое хорошее время — там точно никого. Вода немного разогнала боль во всём теле. Захотелось плакать, но у меня не выйдет это физически. Просто уже нечему изливаться. Вместе со слезами из меня давно ушла радость и печаль, счастье и горе. Не осталось ничего. Лишь сухое равнодушие к самой себе и своей будущей жизни.

День сегодня обещал быть таким, как обычно. Я лишь молилась об одном: увидеть его сегодня и тут же молилась о другом — не увидеть его. Моя душа разрывалась напополам от этих двух страстных и равных по силе желаний.

Я пошла обратно в комнату, когда в душевую постепенно стал заходить народ. За эти месяцы я практически разучилась общаться с людьми. А особенно с Соней. Такой родной и такой далёкой Соней. Она была мне близким человеком, но она разбивала мне сердце одним своим появлением. Потому что она его сестра, пусть сводная и пусть они совсем не похожи. Но этот её взгляд, когда она на меня смотрит...Она отчаянно жалеет меня, говорит, что всё будет хорошо, но я знаю, что это неправда. И она это прекрасно знает.

— Опять рано проснулась, — Слава и Даша уже престали ругать меня за столь ранние подъёмы. Знают же, что бесполезно. И я им за это благодарна. И за то, что после одной моей истерики они попусту перестали меня утешать и даже смотреть с сочувствием. Они знают, что из-за сочувствия мне становится вдвойне паршиво.

— Как всегда, — пожала я плечами. Натянув первые попавшиеся джинсы и майку, сверху накинув ветровку, я напихала в сумку необходимые учебники и отправилась в универ. К чему сидеть тут? И пусть до занятий ещё очень и очень долго, здание всё равно уже открыто. Я просто посижу там, подумаю. А лучше позанимаюсь, чтобы тупо не сидеть и не думать.

За эти месяцы он ни разу не заговорил со мной. Лишь изредка, когда я вообще видела его появляющимся в университете, я ловила его взгляд. Даже не ловила, скорее чувствовала. Но у меня не было сил заглянуть ему в глаза и увидеть хоть какую-то надежду на то, что он подойдёт ко мне. Он знал, что я жду, поэтому и не приходил. Он взял с меня это глупое обещание всегда ждать его, зная, что я непременно сдержу своё слово, потому что очень сильно...люблю или любила? Конечно, люблю. Такое просто не выжечь из сердца даже предательством. Я никогда не смогу относится к Игорю с равнодушием.

Утро было прохладным, хотя в целом апрель выдался тёплым. Сегодня последний день учёбы и маленькие каникулы — майские праздники. Билет домой я уже взяла. Но дома тоже тяжело. Пусть мама и не спрашивала меня об Игоре, когда я впервые явилась домой после нашего расставания. Расставание? А можно ли это так назвать? Быть может, по его мнению, грязная измена не считается поводом расстаться и я всё ещё его девушка? Хотя, была ли я его девушкой?

Тысячи мыслей, подобные этим каждый день кружились у меня в голове, но я не находила в себе сил от них избавиться. Просто не могла и всё. Быть может, потому что не хотела забывать, а быть может, потому что просто действительно не могла.

Войдя в универ, я по привычке устроилась на лавочке возле аудитории. Раньше преподаватели, только-только идущие на работу по каким-то причинам раньше девяти утра, смотрели на меня с лёгким недоумением, но спустя два месяца я стала чем-то вроде антуража, вазы или шторы, например. А студенты, которых здесь было неисчислимое количество, едва обращали на меня внимание.

Когда университет стал наполняться гулом людей, жаждущих получить знания или же просто доспать на задних партах, я почувствовала, что лавочка рядом со мной скрипнула, но я всё равно не отрывала глаз от книги. Ну, мало ли кто?

— Привет, — я вздрогнула, услышав знакомый голос. Сонечка, как же я по тебе соскучилась! Но вместо приветствия, я лишь слабо кивнула, нисколько не уверенная в том, заметила ли она вообще мой жест.

— Тебе не кажется, что пора бы уже сказать мне хотя бы пару слов? — немного раздражённо спросила подруга.

— Не кажется, — тихо ответила я. Не кажется, Соня, я в этом абсолютно уверена. Нам действительно пора поговорить, но я не уверена что смогу сдержать эмоции, которые нахлынут на меня. Хотя, нахлынут ли? Я чувствовала себя настолько опустошённой, что вообще не была уверена в том, отреагирую я хоть как-то, если Игорь через секунду упадёт передо мной на колени и попросит простить? Хотя, что я такое говорю, конечно, я что-то почувствую. Обязательно. Я в этом почти уверена.

— Саша, — я увидела, как бледная ладошка подруги накрывает мою ладонь, ещё более бледную. — Я тебя прошу, перестань так убиваться. — я вздохнула.

— Соня, — едва слышно сорвалось её имя с моих губ. — Я не убиваюсь. Я уже убита. Я ничего не чувствую, абсолютно. Я мертва.

— Что ты такое говоришь! — слишком громко воскликнула подруга, слишком крепко сжимая мою ладонь. Я по-прежнему не смотрела на неё. — Как ты можешь перестать ценить такой дар, как жизнь, из-за какого-то козла? Это глупо! Мир не остановился на Игоре.

— Значит, я жутко глупая...

— Очень, ты очень глупая, — подруга едва ощутимо обняла меня за плечи. — Но мы это вместе исправим. Ведь правда? — я нашла в себе силы заглянуть ей в глаза. Столько в них было отчаянной мольбы вернуться. Но я понимала, что не смогу. Не справлюсь. Я понимала, что даже Соня мне не нужна. Поняла это только сейчас. Не нужна, хоть я так сильно скучала и буду скучать по ней.

Я отрицательно покачала головой и поднялась со скамьи. Преподаватель уже пришёл, чтобы пораньше открыть аудиторию. По привычке я села на первую парту, ни с кем не говоря, ни на кого не смотря. Осталась только одна цель — учиться. Вот и всё.

Пара летела за парой. Я не шла в столовую, чтобы не оказаться в окружении стольких людей. Хотя их и по коридору ходило более чем достаточно. Не знаю, может мне так повезло или я просто была настолько невзрачной, что люди даже не запомнили единственную девушку Игоря Верховцева, с которой он провёл больше одного дня. А может просто все, за исключением меня, понимали, что долго это не продлится и даже не стоит придавать значению такому несущественному факту.

— Скучаешь? — я поёжилась и почувствовала себя грязной, услышав голос из прошлой жизни. Без сомнения, это был Пашка. Мой якобы поклонник. И якобы друг Игоря. Хотя почему же? Самый настоящий друг, такой же гнилой, как и сам Верховцев-младший, как и всё его окружение.

— Не по тебе уж точно, — буркнула я, не поднимая глаз. Я разучилась смотреть людям в глаза, потому что стоит им только встретить мой взгляд, как они задавались немым вопросом: что случилось с этой девушкой? Того, что случилось со мной, я никому не желаю.

— Конечно не по мне, зато я знаю по кому, — удар ниже пояса. Но я стерпела. Ни одна мышца на лице не дрогнула. К чему вестись на провокации, если я прекрасно осознаю, что это правда? Конечно, я скучаю по нему, жутко и неистово. Но скучаю старая я, из воспоминаний. А не моя сегодняшняя ипостась, представляющая из себя ничего не чувствующую оболочку. Отголосок прошлого.

— Неужели? — хмыкнула я, наконец, подняв на Пашку глаза. Не изменился вовсе. Карие глаза, на первый взгляд источающие невинность и участие. Но я знала какими они могут быть, видела. Всё тот же тёмный ёжик волос. В его жизни не изменилось ничего, а в моей — всё.