— Давай по порядку. Что стряслось?
— Д-дворяне, ваше превосходительство, — робко ответил лаборант. — Знать недовольна решениями барона и бургомистра. Вас тоже упоминали, потому-то барон и предупредил, чтобы ваше превосходительство сразу же направили к нему.
— Понятно, — буркнул Влад. — Этого ещё не хватало. А что остальные горожане?
— Не могу знать, но если верить слухам, то народ сошёлся со всего Вальцберга. Как бы не вышло чего.
— Постараемся, чтобы не вышло, — заверил Влад. — Продолжайте работать.
— Да, ваше превосходительство.
Влад молнией сбежал по ступенькам на первый этаж, задержался, чтобы оставить у консьержа записку, после чего поспешил на Вальцбергплатц.
Столпотворение и впрямь оказалось нешуточным. Влад шёл по Большой Мраморной, с трудом находя путь в плотной толпе. Люди обсуждали происходящее, спорили, ругалис. Кое-где стражники уже разнимали дерущихся. Многие смотрели на Влада. За последнее время о деятельности столичного гостя узнал уже весь город, а мнения его жителей как обычно разделились. Он видел в их взглядах и одобрение, и насмешки, и надежду, и неприязнь. Введение карантина, набор дружинников, появление Доктора и мортусов далеко не всем пришлись по вкусу.
На площади перед ратушей собралось по прикидкам Влада тысячи полторы, а то и две гомонящих граждан. Толпу сдерживали вооружённые ружьями стражники, оцепившие небольшой пятачок земли перед парадным подъездом. В переулках и на прилегающих улицах, а также вдоль домов по внутреннему периметру площади он также заметил несколько отрядов стражи, усиленных дружинниками, пристально наблюдавших за происходящим, кое-где даже маячили шапки егерей — тёмно-зеленые с яркими перьями. Следовало отдать должное предусмотрительности шефа Кобба, на чьих плечах лежало бремя командования всей это разношёрстной публикой: в случае обострения ситуации есть немалый шанс, что толпу удастся расчленить и оттеснить с площади без единого выстрела или хотя бы без лишней крови.
Влад кое-как протолкался до оцепления, и офицер, стоявший позади шеренги, узнал его и велел пропустить. Он поспешно взбежал по мраморным ступеням и скрылся под массивной аркой парадного входа. Внутри его чуть не сбил с ног спешащий куда-то клерк, от которого он узнал, что в ратушу накануне прибыла целая делегация из дворян и крупных дельцов, которые немедленно потребовали от бургомистра утихомирить барона фон Вальца и его приближенных, а также урезать полномочия Чумного Доктора и его мортусов. Более того, вслед за их прибытием и образовалась, словно по мановению волшебной палочки, вся эта толпа на Вальцбергплатц.
— А что барон и его люди?
— Господин фон Вальц и все, кто выступает на его стороне, прибыли незамедлительно, — ответил клерк, поправляя съехавшие набок очки.— И вот уже полчаса, как они наконец-то уселись для переговоров, а до того здесь царили брань и неразбериха.
— Проводите меня к ним.
— Сию минуту, ваше превосходительство. Они в большой приёмной зале.
Едва Влад шагнул в любезно распахнутые перед ним двери, всё внимание людей, находившихся в высоком сводчатом помещении, оказалось обращено на него. Не растерявшись, он коротко поклонился, как делал это всегда, и направился прямиком к большому овальному столу, за которым восседала часть присутствующих, включая барона Отто, начальника стражи, бургомистра и профессора Леендерца. Их сторону также держали несколько чиновников из администрации, промышленники и торговцы разного ранга и несколько дворян — близких друзей барона.
Оппонентов же было куда больше: Влад видел много лиц, знакомых ещё с приёма в поместье фон Вальца. Предводительствовал ими высокий мужчина в чёрном фраке, цилиндре и с седыми бакенбардами — барон фон Брюге из старого, но не слишком богатого и влиятельного рода. С большим удивлением Влад увидел среди них Эйлерта Мейса, а также промелькнувшую за спинами оппозиции тоненькую фигурку в ажурном малиновом платье, в которой сразу же узнал маркизу де Фюми. Последняя, не расставаясь с сигаретой в длинном мундштуке, с безразличным видом стояла у окна и курила.
— А вот и главный затейник, шепчущий на ухо нашему дорогому Отто свои указания, — объявил фон Брюге, искоса посмотрев на вошедшего Влада. — У нас к вам вопросы, господин Де'Сенд, и на этот раз вам не удастся наплевать на мнение городской общественности.
'Да ну?' — подумал Влад, а вслух ответил:
— Моими устами, ваша светлость, говорит корона. Надеюсь, вы не собираетесь оспаривать этот факт? А что до вопросов: после вас я задам свои, и лучше бы мне понравились ваши ответы.
Барон отвернулся и ничего не сказал, всем своим видом демонстрируя пренебрежение.
— В таком случае, — продолжил Влад. — Раз уж я здесь, потрудитесь изложить суть вашей проблемы. Даже если вы уже посвятили в неё всех присутствующих, я, как человек, по чьей указке якобы действуют барон и городская администрация, хотел бы услышать ваши претензии лично.
— Тогда позвольте мне, — вперед выступил молодой человек в тёмно-зелёном камзоле поверх белоснежной рубахи, узких коричневых брюках и высоких ботфортах; на поясе его висела шпага с гардой искусной работы. — Баронет Леопольд Майншвитц.
— Очень приятно, — приветствовал его Влад. — Надеюсь, вы будете более конструктивны, нежели ваш старший товарищ.
— Я бы попросил... — вскинулся, было, фон Брюге, однако баронет положил ему руку на плечо и усадил обратно в кресло.
— Право, остыньте, и дайте мне разобраться с этим, — почти шепотом произнёс Майншвитц.
Барона это несколько успокоило, хотя Влад заметил, как болезненно тот скривился, едва молодой человек коснулся его. Могло статья, что сделано это было отнюдь не по-дружески. 'Ты что ли главный?' — подумал Влад, искренне надеясь, что баронет, которому он в этот момент смотрел в глаза, не умеет читать мысли.
Тем временем Майншвитц достал несколько листов, скреплённых нитью, и выложил их на стол перед Владом.
— Здесь суть, — сказал он. — Написано довольно много, в конце подписи заинтересованных сограждан. Прочтите на досуге, это коллективное требование, и оформлено в соответствии с законом. Ну а пока выскажусь устно: мы недовольны решениями вашего штаба, принятыми в одностороннем порядке. Вы даже не согласовали их с городским советом! Карантин, комендантский час, расширений полномочий стражи и, самое главное, беспредел мортусов и их Чумного Доктора. Они вообще переходят все границы. Мы насчитали более трёх сотен случаев вторжения в частную собственность. Они свободно являются в поместья, дома, конторы, склады, частные клубы и салоны. Обращаются с уважаемыми людьми, словно с какими-то крестьянами. Отбирают, либо портят имущество.
— У них есть на это основания, — ответил Влад. — Больные должны быть изолированы. Их имущество должно быть опечатано, а если такой возможности нет, то сожжено — главное, чтобы его не растащили мародёры. Боюсь, что разносить заразу может как простолюдин, так и аристократ. Здесь правила едины для всех.
— Их работу никто не контролирует.
— Это делает доктор Павеска.
— Они превышают полномочия.
— Все, кто рискнул это сделать, сейчас находятся на Площади Горняков. Болтаются в петле.
— Тем не менее, их безнаказанность нарушает все права и привилегии благородного сословия, почтенных торговцев и промышленников!
— Кровяная лихорадка, как я полагаю, для вас предпочтительней — она ведь ничьи права не нарушает, — участливо поинтересовался Влад.
— Не паясничайте, господин Де'Сенд, — холодно процедил баронет. — Несмотря на ваш чин, вы мне не ровня. И вызывать вас на дуэль за оскорбление я не стану, а просто заколю шпагой.
— Можете попробовать, — предложил Влад, положив руку на гарду. — Риск — дело благородных.
— Де'Сенд, довольно! — вмешался Отто фон Вальц. — Вы заходите слишком далеко.
— Прошу прощения, вы правы, ваша светлость, — признал Влад, отступая. — Тем не менее, я не вижу причин для роспуска мортусов. Эпидемия таких масштабов может быть приравнена к стихийному бедствию. В таких условиях вводятся законы военного времени.
— Но это переходит все границы! — выкрикнул кто-то из сторонников фон Брюге. — Мы не только терпим убытки, но ещё и вынуждены подчиняться приказам простолюдинов.
— Моих слуг задержали на улице прямо среди белого дня и посадили под замок на сорок дней!
— Мортусы распорядились закрыть две моих мануфактуры, сожгли несколько подсобных строений и барак для рабочих.
— А у меня половина родственников сидит в этом клоповнике, который вы зовёте госпиталем!
Вопли и жалобы посыпались со всех сторон, но Влад на это никак не отреагировал — лишь понимающе переглянулся с бароном Отто. Судя по всему, до его прихода здесь творилось примерно то же самое.
Вперёд выступил высокий кряжистый мужчина в сером шерстяном костюме, котелке и с густой чёрной бородой, в котором, судя по значку на лацкане, Влад узнал одного из членов торговой гильдии.
— Как видите, господа, наши претензии не беспочвенны, и его светлость фон Брюге об этом прекрасно осведомлён. Я сам накануне пострадал от произвола. Мои склады были сожжены вместе со всем содержимым, а работники задержаны и распределены кто в госпиталь, а кто прямиком в казематы Старой Башни. Но даже если они и заболели, то к чему портить имущество?
— К тому, что в противном случае от него может заразиться ещё кто-нибудь, — пояснил сухой и мрачный голос доктора Павески, вошедшего в зал.
Влад заметил, как вздрогнул фон Брюге, а молодой Майншвитц даже бровью не повёл. В зале поднялся тихий ропот, люди расступались на пути Доктора, многие не решались бросить на него взгляд.
Вслед за ним в зал вошли человек восемь мортусов. Когда они приблизились, Влад отчётливо почувствовал запах карболовой кислоты. Похоже, Доктор и его люди, работавшие в злополучной лачуге, наспех продезинфицировали свою одежду и сразу же направились в ратушу.
Тем временем купец, подавший жалобу, взял себя в руки и коротко ответил, стараясь смотреть прямо в мутные окуляры маски.
— У вас нет доказательств, что моё имущество опасно.
— Быть может, вы знаете о кровянке что-то, чего не знаю я? — спросил Доктор, по-птичьи склонив голову набок. — Просветите же меня, уважаемый.
Купец осёкся на полуслове, намереваясь перебить собеседника.
— Наши учёные мужи так ничего и не выяснили о происхождении заразы, — вмешался фон Брюге, ткнув пальцем в сторону Леендерца. — Может статься, кровянка, как и чума, приходит вместе с миазмами из-под земли. В таком случае достаточно просто проветрить помещение, и не надо ничего сжигать.
Леендерц расхохотался.
— Превосходный образчик домашнего образования, — он похлопал в ладоши. — Что в провинции, что в столице — везде одно и то же.
— Профессор, прошу вас, — поднял руку фон Вальц, — не усугубляйте.
— Тысяча извинений, ваша светлость, — Леендерц смахнул слезу и, обращаясь к побагровевшему от гнева фон Брюге, добавил: — В любом случае мы выяснили, что зараза содержится в том числе и в крови больных, а кровотечения на поздних стадиях открываются очень серьёзные. Фактически, мы сжигаем все помещения, где была пролита инфицированная кровь.
— Избавьте меня от этой чепухи, — злобно произнёс фон Брюге. — Кровь можно смыть борной кислотой или карболкой. Вам это в любой покойницкой расскажут.
— Будет ли этого достаточно? — спросил Павеска. — Практика показала, что в заражённых домах случаи заболевания жителей повторяются и после санитарной обработки. Про миазмы можете не рассказывать. Город, если вам угодно, стоит на возвышенности и продувается всеми ветрами, какими только можно. Никакие вредные газы здесь в принципе собираться не могут.
— В город уже три раза приходила чума! Это ли не доказательство?!
— Вы не учёный и не врач, чтобы вот так вольно рассуждать о природе этих поветрий, — заметил Доктор, едва сдерживая злость.
— А ты, если на то пошло, шарлатан в птичьей маске!
— Барон! — вмешался Майншвитц. — Остыньте, прошу вас. Мы так ни к чему дельному не придём. Предложение должно быть более конструктивным.
— А вам есть, что предложить конструктивного? — поинтересовался Влад.
Баронет приторно улыбнулся.
— Мы хотим гарантий неприкосновенности нашего имущества, а также нас самих и наших слуг. Взамен мы обязуемся самостоятельно проследить за ходом карантина на наших предприятиях, в усадьбах и загородных поместьях, содействовать мортусам и страже. Дома и прочие строения, которые будут признаны заражёнными, предлагаем опечатывать до окончания эпидемии.
— От крыс и прочей живности вы их тоже опечатаете? — ехидно спросил Леендерц.
— Позаботимся и об этом, — терпеливо заверил Майншвитц. — Кроме того, часть благородных семей хочет уехать из города. Мы просили дать им такую возможность. После врачебного осмотра, разумеется.
— И куда они собираются? Вся область под карантином, в деревнях тоже бушует кровянка. — сказал барон Отто.
— А никуда они не уедут, — подала голос госпожа де Фюми.
Внимание общественности моментально переключилось на загадочно ухмыляющуюся маркизу.
— Объяснитесь, Рене, — потребовал фон Брюге. — Я полагал, что вы, как представительница уважаемой фамилии, будете на нашей стороне.
— Был бы в этом особый смысл, — пожала плечами маркиза и выпустила облачко дыма. — Честно говоря, я пришла сюда, чтобы увидеться кое с кем. Ну и заодно поучаствовать в этой самой общественной жизни.
— Печально слышать подобное от вас.
— Оставьте это, фон Брюге, вам не к лицу закатывать глазки. А что до запланированного бегства из города, так это теперь бессмысленное занятие.
Маркиза отошла от окна, продефилировала мимо почтенного собрания и вытащила из сумочки письмо, которое протянула фон Вальцу.
— Отто, вы узнаете почерк?
— Да, узнаю, — кивнул барон. — Впрочем, тут снизу ещё и печать. Её узнают даже те, кто никогда не видел почерка Дитриха Дортшейна.
— Прочтите. Это письмо адресовано мне, однако я полагаю, что граф не будет против, если с ним ознакомятся и все остальные. Это его даже... позабавит.
Пока фон Вальц читал письмо, выражение его лица становилось всё более мрачным и сосредоточенным. Пару минут спустя он отложил письмо в сторону и угрюмо воззрился на маркизу. Та беззаботно пожала плечами.
— Граф Дорштейн, обеспокоенный тем, что из охваченных эпидемией поселений люди разбегаются по всему Бернхольду, добился от генерал-губернатора округа разрешения на начало полномасштабной блокады Вальцберга, Марбурга и всех близлежащих деревень и сёл. Для этого Управление генерал-квартирмейстера округа Бернхольд выделило восемь пехотных полков. Вопрос, как я полагаю, ещё будет обсуждаться в Королевском Совете, но до тех пор данное решение отменить будет нельзя. Мы в блокаде, господа, и все заявленные вами требования я вынужден отклонить. Стража и мортусы должны продолжать работу в прежнем режиме.
— Но... как? — в ужасе пробормотал фон Брюге. — Блокада? Но мы ведь разоримся.
— Хуже того, — добавил Майншвитц, — из-за неурожая и срыва посевных работ мы рискуем остаться к зиме без крошки хлеба.
