Лунные капли во флаконе (полный текст)

Над землей разливался послеполуденный зной, заставивший птиц и грызунов попрятаться в укрытия, и только в траве без устали стрекотали кузнечики. Конни несла на сгибе локтя большую плетеную корзину, следуя на почтительном расстоянии за Ричардом, которому их дорога уже начала казаться бесконечной.

Но вскоре вдоль тропы потянулась деревянная изгородь, за которой пасся скот. Едва поборов в себе желание сморщиться, молодой человек невольно ускорил шаг. Еще через несколько минут показались серые покатые крыши сельских домов, которые лепились друг к другу вдоль единственной улицы, в которую переходила тропа.

— Вот мы и пришли, мистер Харви, — бодро заметила Конни, поравнявшись с ним.

— Хм, — только и ответил он, критически окидывая взглядом весьма живописные домики. Прямо в уличной пыли играли несколько босых ребятишек, которые при виде молодого хорошо одетого джентльмена смолкли и во все глаза уставились на такое чудо, какого, вероятно, не видали за всю свою жизнь, да и вряд ли еще увидят. Крошечная девчушка с льняными волосами, но при этом совершенно чумазая, встала на цыпочки и прошептала что-то на ухо мальчику постарше — наверное, брату.

— А здесь живет Салли, — горничная показала на широкий приземистый дом, и, подойдя к двери, постучала. — Это я, Конни, горничная, — прокричала она.

Где-то из глубины дома — или из внутреннего двора — послышался глухой звук, и вслед за ним наступила тишина. Горничная искоса бросила взгляд на Ричарда, но тот внимательно рассматривал выкрашенные в темно-коричневый цвет балки, укрепляющие стены домика. Наконец за дверью послышались шаги, и она распахнулась, являя взгляду Ричарда дородную женщину с красными узловатыми руками. Почти всю ее фигуру закрывал большой линялый передник. Ее небольшие пронзительные глазки уставились на него, однако молочница тут же перевела взгляд на горничную.

— Добрый день, — преувеличенно любезно произнесла она и отступила назад, давая посетителям войти.

— Миссис Уокер, этот господин — мистер Харви из Лондона, — Конни сделала ударение на последнее слова. — Он приехал несколько дней назад, и попросил меня...

— Я гость мистера и миссис Черрингтон, — Ричард прервал ее грозящий затянуться монолог, переступая высокий порог. — Меня крайне заинтересовала одна история, которую я по случайности услышал, и Конни сообщила мне, что вам, как никому другому, известны ее подробности.

— Мистер Харви говорит о пожаре. О том пожаре, — подчеркнула девушка. — Пожалуй, я пойду, — сказала она, заметив взгляд Ричарда. — Мне еще нужно купить овощей и зелени.

С этими словами она исчезла вместе со своей корзиной.

— Если вам и впрямь хочется послушать о том самом пожаре, то Конни правильно поступила, что привела вас сюда, — зачастила молочница. — Да вы присаживайтесь, в ногах ведь правды нет, — спохватилась она и показала в сторону одной из скамей, расположенных по обе стороны стола.

Молодой человек осторожно присел на краешек, попутно окидывая взглядом дом. Обстановка была крайне скромной, но было ясно, что хозяйка зорко следит за чистотой и порядком — на маленьких окнах красовались красные с белым занавески, посуда сверкала за прозрачными как слеза стеклами слегка накренившегося буфета, а на деревянном полу не было заметно ни малейших признаков сора.

— Что ж, миссис Уокер, мне и в самом деле хочется узнать, что же тогда произошло. Но ведь это было так давно, что все должно было уже позабыться.

— Ох, сэр, у нас ведь здесь не так часто случаются большие события. О том пожаре до сих пор малые дети знают. А уж когда это случилось, чего только не рассказывали, а к господскому дому и вовсе подходить боялись.

— Но что же там стряслось? Я слышал, что в пожаре погибла женщина, а ее муж после этого покончил с собой.

Салли хмыкнула.

— Уж и не знаю, кто вам об этом рассказал... Да, так и было. Говорят, господа поссорились, только все равно никто не знает, почему, да и как случилась беда, никто толком не видел. Только все знают, что она упала в камин и сгорела заживо. Пытались огонь залить, да было уже поздно.

— А что ее муж? Он и в самом деле умер?

Молочница пожала плечами.

— Может, умер, а может, и нет. Судачили разное: и что он в болоте утонул, и что повесился, а другие — что уехал в Лондон, да там и спился. Но наверняка вам никто не скажет.

— А что говорили о доме? Вы слышали что-нибудь о призраке?

— Призрак? — женщина пристально посмотрела на Ричарда. — Вот чего-чего, а такого не слыхала.

— Значит, с тех пор здешних обитателей ничто не беспокоило?

Женщина с любопытством смотрела на молодого человека.

— Если здесь кто-нибудь и знает больше меня о том пожаре, так это старая Меган Хьюз, — задумчиво произнесла молочница. — Она в те годы была девчонкой и служила в господском доме, так что ей известно больше остальных.

— В таком случае, я буду рад побеседовать с ней, — Ричард встал.

— Она живет в последнем доме по этой улице, — хозяйка с готовностью поспешила к двери, чтобы отворить ее перед гостем. — Одна живет: ни детей, ни мужа у нее не осталось. Я ее навещаю каждый день, как-никак, моя двоюродная тетя.

— Благодарю вас, — молодой человек вышел за порог. — Вы мне очень помогли.

Та закивала.

— Да что там, — она явно торопилась вернуться к своим делам по хозяйству. — Вы поговорите с Меган Хьюз, она хоть и старуха, но память у нее еще хорошая. Это у нас в роду, — добавила она, прежде чем затворить дверь.

Двоюродная тетка молочницы открыла Ричарду не сразу. Он успел рассмотреть давно не крашеные и оттого бесцветные ставни и старый медный колокольчик, который дребезжал так, будто был старше всех домов Монк Вуда, вместе взятых, и заприметить легкое движение занавесок. Вслед за этим изнутри послышалось тихое шарканье, стук задвижки, и вот дверь приоткрылась, образовав неширокую щель, откуда на молодого человека уставилась пара внимательных темно-карих глаз.

— Здравствуйте, вы миссис Хьюз? — с опаской поинтересовался Ричард.

Глаза прищурились, с ног до головы оглядывая молодого человека.

— Меня зовут Ричард Харви, я гость мистера и миссис Черрингтон, — продолжил он, поскольку старушка продолжала хранить молчание, — мне любезно сообщили, что вы многое знаете о прежних хозяевах дома, в особенности о пожаре...

Сразу после этих слов дверь распахнулась, и перед глазами Ричарда предстала вся невысокая фигурка старой женщины в поношенной одежде. Невзирая на жару, ее плечи были укрыты теплой клетчатой шалью. Лицо миссис Хьюз было испещрено множеством тонких морщинок, бледная кожа с старческими пятнами напоминала пергамент, а передвигалась женщина с заметным усилием.

— О пожаре... — повернувшись к гостю спиной, которую сильно согнуло бремя лет, женщина поковыляла вглубь дома, махнув рукой в знак того, чтобы Ричард закрыл дверь. Тот переступил порог и последовал за хозяйкой. Та с трудом добралась до кресла, придвинутого к окну, и устало опустилась в него. — Хоть и давно это было, а помню все, как вчера! — сказала она, не глядя на молодого человека.

— Вы ведь служили в самом доме, миссис Хьюз?

— Служила... Носила уголь да чистила камины. Мне всего-то лет десять было, а может, и тринадцать. Старалась на глаза хозяевам не попадаться — нам, деревенским, экономка спуску за это не давала. А уж господа и вовсе не замечали. Но только вот мы все видели, да примечали!

— Что же?

Старуха посмотрела на него, и ее тонкие губы искривились в улыбке, обнажив бескровную челюсть, где уцелело всего несколько зубов.

— А с чего это такой господин интересуется тем, что давным-давно быльем поросло? — вдруг спросила она, с любопытством изучая молодого человека.

Тот не смог сдержать улыбки.

— Я услышал историю об этом пожаре и заинтересовался ею, — начал он, — кроме того, мне рассказали нечто странное о той женщине, Элинор Вудворт, которая, как говорят, погибла в пламени.

Глаза пожилой женщины на несколько мгновений вспыхнули при упоминании имени своей прежней госпожи.

— Да, я видела это! Она была такой молоденькой и такой пригожей, так любила развлекаться и танцевать, так часто смеялась! Хоть я в ее комнатах и не прислуживала — куда мне! — только все об этом знали, даже самый последний помощник конюха. На ней было красивое белое платье, только вот совсем тонкое... Знаете, как оно быстро вспыхнуло?

— Но как же это случилось? — Ричард уловил мгновение, чтобы вклиниться в ее сбивчивый монолог. — Почему же начался пожар?

— Это он ее толкнул, ее муж. Прямо в камин — а он жарко горел, я ведь свое дело знала! Как раз растопила его сухими поленьями. Помню, до рождества еще далеко было, а холода уже стояли, как в январе...

— Так значит, во всем виноват ее муж? — он снова предпринял попытку направить рассказ женщины в нужное русло.

— Он ее толкнул, — рассеянно закивала она. — Но он ведь не хотел, так уж само вышло! Они часто спорили, это верно, да только, небось, сами знаете — милые бранятся, только тешатся. Кто же думал, что такое произойдет! Только однажды случилась беда, а все из-за этого камина. Я сама за дверь выскочила, как только господа в комнату вошли, уж больно наша миссис Слейтер не любила, чтоб слуги под ногами мешались. А сама стою под дверью, — она усмехнулась. — Я хоть и девчонкой была, а понимала, что дело плохо... — она смолкла, глядя в пустоту и уже не видя не Ричарда, ни окружающей ее бедной обстановки. — А когда раздались эти ужасные крики, и прибежали другие служанки, я вместе с ними бегала за водой, только все уже было напрасно. Она вся полыхала, наша леди Элинор, вся горела, как свечка!

— И что же потом, миссис Хьюз?

Мутный взгляд старухи остановился на нем.

— И платье сгорело, и сама она уже и на человека-то не похожа была, — громким шепотом поведала она, и ее зрачки расширились. — Вся обугленная, кожа полопалась, а от лица и вовсе ничего не осталось, только обуглившееся мясо. А уж тот запах я вовек не забуду, как сейчас его помню! И куда только подевалась ее красота — всю ее пожрал огонь, ничего не оставил! И гроб пришлось закрытый заказывать, да и кто пришел на похороны... Только муж, да челядь, да еще из деревни — благородная госпожа все-таки, не каждый день такое увидишь. Как свеча, сгорела, в одночасье. — Она на мгновение смолкла. — Такое тонкое платье было, ткань-то дорогая, да не согревала, а вспыхнула сразу...

— А что же ее муж? Должно быть, сильно горевал? — поинтересовался Ричард.

Старуха махнула рукой, как будто он спросил о чем-то незначительном.

— Горевал, небось — жена умерла все-таки. Только после этого он скоро пропал, только никто не знает, куда — говорили, и что в город уехал, и что помер. — Она сгорбилась, с трудом переводя дыхание, а ее взгляд потух, выдавая полное безразличие их владелицы к судьбе несчастного вдовца. — Только если он и умер, то не здесь — на нашем кладбище только могила леди.

— Значит, она похоронена где-то неподалеку? — уточнил молодой человек.

— Да на нашем кладбище и похоронили. Оно у церкви, ее колокольню отовсюду видно. — Она с подозрением посмотрела на молодого человека. — Только вам-то что до этого, в толк не возьму. Ну да не мое это дело... — она с притворной покорностью вздохнула, легко покачав головой, и прикрыла глаза.

Ричард решил, что самое время уходить, и направился к двери. Казалось, что старушка уже задремала, и он, бросив взгляд на ее сморщенное, похожее на печеное яблоко, лицо, решил просто молча уйти, чтобы не тревожить ее зря. Самое время отыскать Конни — правда, перед этим он все-таки нанесет еще один визит.

Как и описала Меган Хьюз, найти кладбище Монк Вуда оказалось несложно. Оно начиналось сразу за церковью и поднималось на небольшой холм, откуда открывался вид как на деревню, так и дом Черрингтонов вдалеке. Это место не внушало ни мыслей о вечном, ни страха перед смертью — по крайней мере, не этим жарким днем в полдень. Аккуратные могилы стояли стройными рядами вдоль протоптанной дорожки, однако как Ричард ни всматривался в надгробия, имени Элинор Вудворт не попадалось ему на глаза. Наконец, на самом верху холма под раскидистым вязом он увидел некогда роскошное, но теперь поросшее бурьяном надгробье. Оно стояло отдельно от других могил, куда более простых и скучных, словно не принадлежало их миру. Оно было чужим на деревенском кладбище, и оттого пряталось подальше от глаз случайных прохожих там, куда мало кто доходил.

Старуха говорила, что ходила прибираться к могиле своей бывшей хозяйке, но не делала этого, очевидно, уже несколько лет. Теперь дорожка заросла высокой травой, камень порос мхом, и имя покойной почти стерлось с плиты, будто не желая лишний раз напоминать, кто здесь похоронен. Только присмотревшись, можно было заметить витиеватую надпись:

"Леди Элинор Вудворт,

урожденная Делани,

14.02.1789-28.11.1812.

Ангелы примут тебя".

Какая разумная эпитафия! Вот уж действительно, пусть лучше покойницу примут ангелы, чем она будет беспокоить покой приличных семейств и таких впечатлительных барышень, как Амелия Черрингтон. Ричарду внезапно подумалось, какой же молодой была эта самая леди, погибшая в пожаре. И что стало с ее мужем? Действительно сошел с ума и покончил с собой? А ее дети? Были ли они у нее?.. О женщине не было известно ничего, кроме четырех строчек на надгробном камне и сбивчивом рассказе старой женщины — единственной, в чьей памяти она осталась. Была ли она красивой? Каков был ее нрав? Ричарду вдруг представилась стройная темноволосая дама в легком белом платье начала века, гуляющая по саду дома Черрингтонов — дома, тогда еще принадлежавшего ей. Она легко скользит над землей, чуть приподняв длинный шлейф своего платья, оборачивается и улыбается ему такой знакомой улыбкой...

Но что за наваждение! Молодой человек покачал головой и сам рассмеялся своей сентиментальности. То улыбается ему Амелия, так же, как и день назад, когда они шли вдоль ручья, взявшись за руки.

Но прежде, чем отправиться по своим делам дальше, он еще ненадолго задержался у могилы Элинор Вудворт, чтобы выдрать несколько безобразных сорняков, разросшихся у надгробия, и расчистить дорожку перед ней. Уже отойдя на пару шагов от могилы, он вдруг наклонился и сорвал несколько стеблей водосбора, росших среди сорных трав — невесть какой букет для такой леди! — и положил их на плиту.

* * *

Поезд из Чатема прибыл на станцию "Черинг-Кросс" без четверти двенадцать, и, несмотря, на раннее время, Ричард понял, что успел уже порядком проголодаться. Он должен был успеть сегодня посетить банк и нотариуса, зайти на чай к кузине Мэйбл и объявиться перед мистером и миссис Харви с радостной новостью от Черрингтонов, чтобы обговорить все детали. Но больше всего ему хотелось найти этого МакМиллана, который мог пролить свет на фантазии Амелии по поводу дома. В конце концов, раз эта мысль уже второй день не дает ему покоя, с ней следует разобраться!

Но вместо этого молодой человек направился на Пэлл Мэлл, где рассчитывал перекусить и отдохнуть. Клуб "Атенеум" располагался совсем недалеко от Стрэнда, куда прибывал его поезд, и Ричард решил прогуляться пешком. Хоть солнце и было спрятано от прохожих за густым слоем смога, погода стояла преотличная, и Ричард неторопливо шагал по Трафальгарской площади, раздумывая, что неплохо было бы купить дом именно здесь, например, на Уайтхолл или Реджент-стрит. Или, быть может, подальше на Мэлле, зато с видом на парк Сент-Джеймс? Пока это были лишь мечты: как бы Ричард того ни хотел, он не мог себе позволить переехать с молодой женой в самый престижный район Лондона и занять трехэтажный дом. Он уже присмотрел несколько подходящих вариантов на севере Лондона, в спокойном, и, как бы охарактеризовала его миссис Харви, респектабельном Хампстеде, вдали от городской суеты и грязи. Амелии должно там понравиться — да и много ли она видела в Лондоне, сидя безвылазно в своем доме?..