Она оставила его одного всего на один вечер! На несколько часов без присмотра. Схватила свой сотовый, быстро набрала номер Стива и выяснила, что Макс действительно пропал около двух часов назад. Ребята пытались ему дозвониться, но телефон долгое время был выключенным. "Почему вы не позвонили мне?" — закричала она, сжимая кулаки. Стив замолчал, он был уверен, что Макс поднялся к себе. Он часто выключал мобильный, когда был с Джейн.
Поразмыслив пару мгновений, девушка решила, Макс не мог сорваться. Только не после того, что между ними было. Возможно, какая-то ошибка. Фото могло оказаться старым. Она вновь схватила мобильный, вставила обратно батарею и, включив его, убедилась, что одежда на Максе сегодняшняя. Его полуприкрытые в наркотическом угаре глаза показались отвратительными. Хотелось кричать, рвать на себе волосы. Джейн потерла виски круговыми движениями, потом еще раз и еще, пока не стала чувствовать себя немного легче. Следом пришло осознание, что глаза щиплет от остатков туши, побежала в ванную смывать макияж. Пока руки занимались делом, мозг напряженно работал. Джейн казалось, что ее голова сейчас закипит или взорвется. Захотелось попросить помощи. У кого? Полиция, родители, Джо, — в голове пронеслись варианты. Она обреченно выдохнула, ругаясь вслух: "Черт бы тебя побрал, Макс!"
Вернувшись в комнату, она напряженно оглядела мебель, словно ища помощи или ожидая появления идеи. Взгляд зацепился за злополучный телефон. Джейн с отвращением взяла его в руки. Нужно успокоиться, если у нее сейчас остановится сердце — это делу не поможет. "Давай же, успокаивайся!" — она с силой ударила себя по груди. Еще ничего не понятно, это может быть неправой. Не стоит делать поспешных выводов. Джейн пережила слишком многое, чтобы сейчас просто так сдаться. Она неосознанно вскинула подбородок, стиснула зубы и хищно прищурила глаза. Если бы кто-то из старых знакомых увидел ее сейчас, не узнал бы. Не могло этой сильной, истерзанной страданиями женщине быть двадцать лет. Джейн глубоко вздохнула, затем нажала на кнопку вызова абонента, которого мечтала навсегда вычеркнуть из своей жизни.
— Да? — трубку взяли на первом же гудке.
— Где он?
— А вот и Джейн. Привет, малышка, — Дафф одним приветствием мог заставить ее почувствовать себя грязно. — У Макса наконец-то за долгое время снова все хорошо. Он со мной. Там, где ему самое место. На дне! — и засмеялся. — Хочешь с ним поговорить? Боюсь, что не получится, он сейчас очень занят. Так что ты хотела, детка?
— Дафф, — проговорила Джейн сквозь зубы, — оставь его в покое. Мы вернули долг, выплатили все до последнего цента. Что же тебе еще нужно?
— Он сам меня нашел, глупая. Что мне оставалось? Не мог же я отказать парню в просьбе? По старой дружбе так сказать. И еще, он открыл новый счет. Опять долги, ха-ха.
— Ты лжешь! — она закричала в трубку, теряя самообладание.
— Ты сама понимаешь, что нет. Так что ты хотела, я забыл? — холодно отрезал он.
— Я хочу, чтобы ты сказал мне, где Макс.
— Зачем? Я же объяснил — он не один. Что ты собираешься сделать? Прибежишь стаскивать его со шлюхи?
— Разберусь как-нибудь.
— Значит так, детка, — металлическим, не допускающим отказа тоном, от которого у Джейн холодный пот выступил на спине, проговорил Дафф. — Сделаем вот что: сейчас ты надеваешь самые малюсенькие трусики, какие у тебя только есть, и садишься в машину, которую я уже отправил к "Башне". Обещаю, уедете вы вместе с Максом, и больше я к нему и близко не подойду. Скажу даже больше, если он будет меня доставать — пошлю куда подольше.
— Ненавижу, — сорвалась Джейн, уже неспособная сдерживать подкативших к горлу рыданий.
— Не трать времени на пустые разговоры. Машина в пути. Я хочу, чтобы ты была красивая и улыбалась мне так же, как улыбаешься ему. Целовала так, как его, стонала в точ, как под ним. Усекла?
Он положил трубку.
— Да пошел ты! — прорычала Джейн, швырнув телефон на кровать. Пальцы вцепились в волосы, колени подогнулись. Ныли десна, как она еще не поломала зубы, так сильно сжимая их, стараясь сдержать рыдания. Никто и представить не может, насколько ее все достало! Постоянный, ежесекундный страх, где он и что делает. Недоверие, подозрение, допросы в их отношениях давно стали нормой. Прошло менее двух месяцев семейной жизни, а Джейн чувствовала себя уставшей, опустошенной и совершенно выдохшейся. Вдруг стало до безумия жаль себя, свою жизнь. В этот момент она ненавидела Макса всей душой, проклиная момент их встречи.
Джейн еще раз посмотрела на фото в телефоне, аккуратно положила сотовый на стол, будто опасаясь, что трубка может рассыпаться в руках, и направилась в душ. Больше часа она стояла под горячими струями, периодически намыливаясь и до красноты растирая тело мочалками. Пыталась отдать весь накопившийся негатив воде, очиститься, представляя, что смотрит плохое кино, и мерзкие предложения Даффа ее не касаются. Старый телефон Макса трезвонил еще некоторое время, но Джейн не обращала внимания. Есть вещи, на которые она никогда не пойдет, даже ради Макса.
* * *
Он появился около восьми. Стараясь не шуметь, проскользнул в ванную, но Джейн настолько плохо спала, что проснулась, едва щелкнул замок. Она продолжала неподвижно лежать, отвернувшись, с открытыми глазами, глядя прямо перед собой. У нее имелись вопросы, еще ночью изложенные ей на бумаге, оставленной на столе рядом с телефоном.
Макс долго пробыл в ванной, видимо, собирался с мыслями. Вышел только через полчаса и замер перед кроватью в нерешительности. Джейн медленно повернулась, посмотрела на его растерянное, слегка опухшее лицо, попыталась поймать мечущийся взгляд — не вышло, и указала на стол. Макс взял лист бумаги, пробежал глазами, и так и остался стоять, не отрываясь от мелких острых букв. Джейн сверлила взглядом его лицо, он молчал. Ей не хотелось нарушать тишину первой, она панически боялась услышать правду. Пока он не ответил, у нее еще был шанс, надежда на то, что всему есть объяснение. Пусть она не смогла придумать ни одного, но Джейн же не обязана знать все на свете? Наверняка существует совершенно сумасшедшая история, после которой все станет на свои места. А Дафф — подонок, который снова пытался обмануть. Пусть в этой истории присутствуют инопланетяне и йети, лишь бы она, история, была! Но Макс молчал, и это молчание с каждой секундой походило на подтверждение ее страхов, разрушало хрупкую надежду.
Когда он поднял глаза, Джейн, отказываясь читать в них ответы, указала пальцем на телефон. Макс торопливо снял блокировку, на секунду замер, пораженно изучая фотографию, в следующее мгновение он со всей силы запустил мобильным в стену, разбив на части, пнул обувь, брошенную у порога, в том числе и ее туфли, и несколько раз с грохотом припечатал кулаком по входной двери. Все случилось так быстро и неожиданно, что Джейн не смогла бы точно воспроизвести последовательность вышеописанных действий. Испугавшись, она сжалась в комочек, натянув одеяло по шею, задрожала, и несколько секунд с ужасом таращилась на него, ожидая, что достанется и ей. Но Макс только опустил глаза, дрожащими руками натянул джинсы на еще влажное тело, первую попавшуюся майку, кеды прямо на босую ногу и вылетел из комнаты, хлопнув дверью. Сбежал. Как всегда.
Джейн задержала дыхание, а затем закричала, зажимая ладонью рот. Слез не было, был звериный, дикий крик. Дрожащие губы зашептали: "Все правда, это все правда"! Любые старания напрасны. Из груди вырвался стон, затем девушка спрыгнула с кровати, распахнула дверцы шкафа, дернула за край походной сумки, прячущейся в самом низу, прикрытой коробками с обувью. Сумка не поддалась. Пришлось дернуть сильнее, еще и еще раз, пока она не отлетела вместе с трофеем на середину комнаты, больно ударившись о спинку кровати. С минуту так и просидела, разглядывая получившийся бардак, потом вскочила и принялась, как попало, запихивать в сумку вещи. Белье, майки, пульт от телевизора, зубную щетку, шампунь... что еще нужно взять? Джейн пораженно уставилась на пульт, мешающий застегнуть молнию, и пару минут не могла переключить внимание ни на что другое, наконец, отбросила его в сторону и со свистом застегнула замок. Ноутбук, зарядка для телефона, — Джейн растерянно огляделась. Здесь столько ее вещей, хоть грузовик заказывай. Она натянула спортивные штаны, майку, кроссовки и выбежала из комнаты.
В этот раз плакать в такси не хотелось. Внутри царила пустота, будто всю ее душу высосали, забыв заполнить образовавшееся пространство чем-то другим. Отстраненно рассматривая улицы из окна машины, она иной раз нервно хватала воздух, впиваясь ногтями в ладонь, доказывая себе, что все еще может чувствовать что-либо.
— Вы сильно изменились, — сказал водитель, изредка поглядывающий в зеркало заднего вида. Джейн пригляделась и узнала в седовласом мужичке того самого таксиста, везшего ее домой более полугода назад после первой размолвки. Почему-то он запомнил именно эту девушку из тысяч клиенток, которых видел каждый день.
— Так заметно? — проговорила она.
— Повзрослели.
— Думаете, некоторых жизнь ничему не учит?
Водитель неопределенно пожал плечами, показывая, что ничего не думает по этому поводу. Ему нет до нее дела. Джейн тоже больше нет ни до кого дела. Жизненный урок, который преподал ей Макс, она не забудет никогда.
Ее записка состояла из трех простых вопросов: "Ты изменил мне?", "Ты сам позвонил Даффу?", "Ты предал мою веру?"
* * *
Джейн замерла на пороге родительского дома, прижимая к себе тяжелую сумку, и исподлобья таращилась на родителей, часто моргая сухими воспаленными глазами. Отец прищурился, внимательно рассматривая дочь, мать, нервно сцепив пальцы, нерешительно замерла за его спиной. Пару минут длилось молчаливое противостояние, участники которого занимали боевые позиции у противоположных стен комнаты, словно два вражеских лагеря, пытаясь понять чувства и мысли друг друга. Наконец, Джек тепло улыбнулся и широко раскрыл объятия, и Джейн, выронив сумку, подбежала и упала в них. Слез не было, как и слов. Джейн прижималась к отцу, не пытаясь унять дрожь тела. Мэри подошла через мгновение и нежно погладила плечи дочери, поцеловала ее в макушку. Так они и стояли втроем, обнявшись, несколько минут.
— Мы очень скучали, родная, — ласково проговорил отец. Джейн отстранилась и посмотрела ему в глаза, не веря сказанному. Она ждала, что он будет кричать, влепит пощечину, которую так красочно рисовало ее воображение. Да у нее щека горела, готовая, ожидающая отцовского гнева! И в мыслях не было протестовать. Она будет слушать и соглашаться. Она заслужила. Но Джек Петерсон молчал, а его глаза выражали такую теплоту и ласку, что у Джейн защемило сердце. Как она могла подвести его?
— Ты был во всем прав, папа, — подавлено проговорила она, понимая, что никто на нее не злится. Так вышло, что родители обо всем знали заранее. Джек Петерсон, впервые увидев Макса, понял, чем закончатся отношения этого парня и его дочери. И он заранее ее простил. Конечно, Джек пытался что-то объяснить, но кто ж слушает родителей в двадцать лет? Что тут говорить, только ленивый не пытался донести до девушки опасность ее положения, непредсказуемость отношений с ненадежным человеком. Только она не желала слушать. "Вы не понимаете", — она откусит себе язык, если еще когда-нибудь произнесет эту фразу.
— Мне очень жаль, — проговорил Джек, поглаживая дочь по голове.
— Можно мне вернуться?
— Твоя комната ждет тебя.
* * *
Вскоре Джейн поступила в местный педагогический колледж, а через месяц обнаружила в почте письмо, с прикрепленной аудиозаписью.
Она слушала потрясающей красоты, пронзительную, наполненную тоской и страданиями песню целый вечер, включала запись по кругу. Ему наконец-то удалось пережить сильнейшие эмоции и передать их слушателям. Мистер и миссис Шеллер, наверное, дар речи потеряли бы.
Джейн слушала его трогательный, дрожащий с хрипотцой голос и тихо плакала. Боль, обида, злость вновь накрыли с головой, унося в пучину жалости к себе и ненависти к нему. Макс все-таки дописал ту самую песню о безответной любви, и прекрасно ее исполнил. Его заметили. Музыканту предложили выгодный контракт, он уехал в Нью-Йорк.
— Глава 14
Должно быть, Макс специально решил ее помучить. Обычно нетерпеливый, сегодня осторожный, чуткий и нежный, словно и не он вовсе. Другой мужчина? Так опасно близко к ней незнакомец? В комнате темно и по-летнему душно, от окна едва веяло свежестью, дождем и скошенной травой. Время шло, а он не спешил. Торопиться некуда, целая ночь впереди. Желания мужчины очевидны, от предвкушения и нетерпения она невольно замерла, чувствуя, как сжимается сердце и немеют кончики пальцев. Да что ж он медлит!
Аромат знакомой туалетной воды наполнил комнату, чувствовался на языке, дурманил. Простыни давно на полу, неспособные удержаться под метанием двух разгоряченных тел. Захотелось лизнуть его кожу. Она солоноватая, горячая, обожгла слишком сильно, чтобы стерпеть, но и в мыслях не было попросить остановиться. Открыть бы окно шире, но нет. Не до этого. Который час он пытал ласками, целовал, прикусывал ее сухие губы, а они в ответ лишь шептали бессмыслицу, которую никто не слушал. Холодные, занемелые пальцы цеплялись за его спину. Сама горела, а руки словно изо льда. Не до разговоров.
"Другой мужчина?" — при этой мысли ее губы скривились в усмешке, а его — в дьявольской улыбке. Оба знали, не подпустит к себе никого. Память отказалась подводить, не получилось растратить воспоминания об общих минутах, когда ближе него никого не было. Руки жадно шарили по жесткой спине, напряженные пальцы четко знали, какие его плечи на ощупь. Ощущения били без промаха, будя так старательно похороненные чувства. Нервы оголены, только тронь. Кожа к коже, душа к душе.
— Скучала, жить не хотела, ревела постоянно, — не хотелось говорить об этом, но губы сами зашептали ему на ухо. В комнате темно, но сейчас зрение и не нужно. Жар его тела, поцелуи, запахи и дыхание на ее коже, — всего этого достаточно, чтобы сделать ее счастливой. Она была возбуждена, дрожала, и отчего-то не сомневалась, что он улыбается.
— Макс, — голос сорвался, — я хочу. Очень хочу, Мааакс, — тянула его имя, вымаливая ласки. Он этого и добивался? Убрал ее руки за голову и крепко стиснул, не давая пошевелиться. Прелюдия давно переросла в агонию, пытку, где удовольствия меньше, чем боли, и которую он не прекратит, пока не доберется до каждой клеточки ее бедного, истерзанного мукой ожидания тела, по которому пот катился мелкими бисеринками. — Прошу-у-у. Пожалуста-а, — повторяла она. А он все тянул и тянул время, целовал, гладил, шарил языком и выжидал. Ей еще не приходилось испытывать столь сильное желание, когда дыхание срывается, руки бьет крупной дрожью. Он нужен ей именно сейчас. Немедленно. Пришлось стиснуть зубы, собраться и дернуться.
— Макс! — закричала Джейн, понимая, что хватка крепких рук вдруг пропала. Она попыталась встать, но не смогла. Где он? — Макс, не бросай меня! — она снова позвала его, невероятным усилием воли заставила двигаться непослушное тело, резко села. Руки принялись судорожно шарить по кровати. Куда он делся? О, нет. Снова пропал. Ушел. Он в опасности! Надо бежать, искать, спасать, пока он не попал в беду, не принял наркотик! Джейн бросилась в сторону, но запуталась в одеяле и едва не упала с кровати, зарыдав от осознания, что снова одна. Не успеет догнать и помочь.
