Спасти химеру

Он подхватил ее под локоть и подвел к большому столу. Заставил поставить чайник и усадил женщину на стул. Он действовал так заботливо, будто и не предлагал только что выбить из нее признание. Впрочем, грубостью и пытками от нее вряд ли чего добьешься. Скорее, от этого она еще больше замкнется в себе.

Но она не единственная живет в доме.

Я присела на корточки, глядя, как дети идут к своей матери. Мальчики в коричневых бархатных куртках и темных штанах, девочка в уродливом темно-лиловом платье, которое ей явно великовато. У детей редко в гардеробе бывает черное. Детство — время чистых, радостных и ярких цветов. Тем более детство в богатом доме.

Старший мальчик остановился передо мной:

— Хватит мучить маму. Она устала.

— Глупыш, никто и не собирается ее обижать. Ты мне только скажи, что случилось с вашим папой? Тебе, наверное, больно вспоминать, но в жизни случаются страшные вещи...

Он замотал головой, а губы сжал так сильно, что они побелели.

Праотцы, как же это мерзко, допрашивать ребенка! Но это необходимо... нужно достать тхалакк. Можно просто попросить Трога взломать дверь. И тогда госпожа Валлес будет рыдать и кричать, чтобы ждали ее мужа...

Я взяла за руку девочку и заставила ее подойти поближе. И спросила:

— Крошка, а ты знаешь, где папа?

— Да, — ее серые глаза казались бездонными. — Он в подвале.

Стул, на котором сидела госпожа Валлес, с грохотом упал, когда женщина вскочила на ноги.

— Ты! Дрянная девчонка! Как не стыдно врать!

— Тихо, мама, — мальчик взял ее за руку.

Во время этого драматического разговора Трог стоял в стороне и забинтовывал раненую руку салфеткой. Однако, он не пропустил ни словечка. Едва девочка сказала про подвал, Трог молча вышел из гостиной. Мы последовали за ним нестройной толпой, сопровождаемые глухими рыданиями госпожи Валлес, которая едва могла идти, опираясь на руку сына.

Короткий коридор привел нас в просторную кухню, где, в самом дальнем углу, виднелась узкая дверь в подвал. Замок был заперт, но Трог сшиб его, даже не особенно напрягаясь. И стал спускаться вниз, по крутым каменным ступеням

— Свечку бы взял, балбес! — Невен подхватил горевшую у очага свечу и тоже стал спускаться.

Я обернулась. Госпожа Валлес стояла, прислонившись к стене. Казалось, она была готова упасть в обморок. Но несмотря на бледность в лице ее было какое-то странное умиротворение.

Убедившись, что она, вроде, не собирается беситься в припадке, я последовала за мужчинами.

В повале сильно пахло спиртным — судя по мерзостному запаху, то был дешевейший и крепчайший самогон. На каменном полу, в луже розоватой жидкости лежал человек в богатой одежде. Он лежал лицом вниз, на затылке виднелась страшная рана, а чуть поодаль валялся окровавленный топор.

— Он хотел нас убить.

Я вздрогнула и обернулась. На лестнице стоял мальчик, старший сын Валлес.

— Отец в юности служил в отряде Ордена. На деревню неожиданно напали наги, и всех, кто мог держать в руках оружие, мобилизовали. Когда снаружи все стало в тумане и этих пушистых штуках, папа сказал, что это пришли химеры. И что мы все умрем.

— И решил убить собственную семью, — продолжил Невен, — чтобы избавить их от возможных мучений.

— У нас бочка самогона стояла, уже несколько лет... Папа облил нас им. И хотел поджечь. Тогда мама...

— Все ясно, — Невен обнял его за плечи. — Пойдем отсюда.

По каменным ступеням зацокали каблучки — госпожа Валлес спускалась в подвал. Когда она взглянула на труп мужа, в ее лице отразился не ужас и не вина, а лишь скорбь и усталость.

— Иди наверх, сынок, — ласково сказала она.

Мы молча подождали, пока мальчик уйдет. Тогда она сказала:

— Все кончено, теперь вы знаете... Праотцы, мне было так страшно. Я прошу только об одном — пусть позаботятся о детях. Им придется тяжело, когда, — она сглотнула, — когда меня повесят.

— Вы думаете, мы вас арестуем? — воскликнул Невен.

— Вы же из Ордена.

— Да, но... иногда на нас накатывают приступы, — он осклабился, — потери памяти.

— Правда? — она безотчетно теребила выбившийся из прически локон.

— Правда, — резко ответил Невен. — Никто не отнимет мать у ваших детей, потому что сейчас мы все поднимемся наверх, взломаем, наконец, дверь в апартаменты генерала, заберем нужные нам вещи и уйдем. И никогда не вспомним, что спускались в ваш подвал.

— Спасибо. Вот, возьмите, — она быстро расстегнула жемчужное ожерелье на шее и передала его Невену.

— О...

Он ошеломленно засунул его в карман.

— На вашем месте я все-таки подожгла бы самогон, — сказала я. — Тело должно быть похоронено, в земле ли, в огне...

— Да, вы правы, — она кивнула, поднимаясь наверх. — Так и нужно было сделать. Я просто слишком боялась. Не знаю, что на меня нашло.

Я хмыкнула. Похоже, данная взятка помогла госпоже Валлес обрести душевный покой.

— Я любила Фрема. А он любил меня. И детей. Он словно помешался, когда увидел туман и гончих. Проклятый город! Из-за него все рухнуло. Если б только мы переехали отсюда... Фрем все повторял, что Карион проклят. Химеры — это возмездие, месть локхе.

— Локхе — слепая сила, сама по себе она не способна испытывать ненависть или желать отомстить.

Тем более что я точно знаю, как химеры пришли в город и кто их позвал...

— Фрем считал, что это не так. Он сказал, что город построен на крови нежити. Мы относились к ним как к бессловесным, глупым животным. И теперь настал час расплаты. Все жители города обречены.

— С вами все будет в порядке, если не станете выходить из дому. У вас ведь достаточно еды?

— Да, думаю, припасов у нас на несколько лет хватит.

На кухне госпожа Валлес обняла своих детей. Забавно, видимо, ей нужно было совершить маленькое преступление. Дать взятку, чтобы успокоиться и смириться с убийством мужа.

— Побудьте с ребятами, мы сами найдем, где жил Хорак, — сказал Невен.

— Возьмите ключ.

Хозяйка вынула связку ключей из кармана и отстегнула от нее один — довольно большой, с затейливой бородкой.

Поднимаясь на второй этаж, Невен ножом разрезал жемчужное ожерелье на три равных части и отдал мне и Трогу наши доли.

— Трог думает, у нее можно было выманить и больше.

— Да я и этого не собирался брать, — ухмыльнулся Невен. — Но раз уж она сама совала...

— Не будь жадным, — сказала я. — Может, в кабинете Хорака есть деньги. Орден наверняка дал ему средства на войну.

— Трогу нравится твоя мысль. Трог согласен, что обобрать вдову жестоко, а украсть у генерала — святое дело.

— Это даже не кража, это диверсия.

Найти дверь в апартаменты Хорака не составило труда. Войдя, мы обнаружили три небольших комнатки с весьма скудной обстановкой. Кабинет представлял собой маленькое, темное помещение. За единственным, забранным частой решеткой окном клубился туман. От этого стало неуютно и появилось желание задернуть шторы, а лучше — заставить окно чем-нибудь тяжелым. Хотя я понимала, что от гераго защитит и стекло.

Половину комнаты занимал массивный письменный стол, на краю которого, покрытый шелковым платком, лежал тхалакк.

Я схватила серебряный диск. Сердцевина тхалакка была очень темной, верный признак того, что им часто и много пользовались.

Пока я заворачивала тхалакк в платок, Трог и Невен осматривали ящики стола и книжные шкафы. Бумаги водопадом падали на пол. Невен мельком просматривал документы и швырял их на пол. Оно и понятно — важные приказы передавались через тхалакк, чтобы о них не могли узнать враги, то есть мы. Документы большей частью представляли собой продовольственные сметы и чертежи укреплений.

— А вот и денежки! — наконец, произнес Невен, правда, без особой радости в голосе.

Увы! Казна Хорака состояла в основном из бонн Ордена, с которыми нужно было требовать наличные у представителей.

— Что-то я сомневаюсь, что нам выдадут хоть монетку по этим боннам.

— Да-а. Скорее, дадут по башке...

— Все равно, захвати на всякий случай. Даже если мы не сможем ими воспользоваться, хоть сожжем, чтоб орденским не достались.

Глава 23

Возвращение

Густой и пряный запах сена навевал мысли о жарком летнем полдне, о залитых солнцем полях, о безмятежном раздолье. И ведь так оно наверняка и было! На равнине у Кариона колыхались травы, цвел душистый клевер, порхали бабочки. А здесь, в городе, лишь сырой туман и удушливый страх смерти, поджидающей за каждым углом.

Два ухоженных гнедых коня вовсе не рвались покидать уютную конюшню возле дома Валлесов. Нам повезло — мало кто в Карионе держит лошадей, город не слишком велик, улицы узкие, фураж нужно закупать в деревнях. Собственно, даже большинство аристократов предпочитало держать своих скакунов в загородных владениях.

— Трог думает, на улице кони взбесятся, когда увидят химер.

— Еще бы, — сказала я. — Поэтому ехать нужно так быстро, чтобы не успели увидеть.

Мы напоследок склонились над планом города, позаимствованном в кабинете генерала. Пешком нам до базы никак не добраться. Разве только опять прорываться к кладбищу. Но даже если это удастся, потом придется блуждать по подземельям.

— Да все просто, — сказал Невен, жуя сухую травинку, — вперед, направо и вперед до упора. Галопом пролетим в момент.

Все так. Правда, в случае неудачи мы окажемся на улице, и кто знает, удастся ли нам спрятаться. Но иного выхода не было.

Трог взобрался на первого коня, Невен на второго, я кое-как уместилась позади него. Седло оказалось неудобным, жестким. Ничего, нам бы только продержаться.

Трог направил своего коня к выходу и, наклонившись с седла, распахнул ворота конюшни. Его жеребец заржал, вскинув голову.

— Быстрей, не давай ему опомниться! — закричал Невен.

Телохранитель стукнул шпорами по бокам скакуна, и животное одним скачком скрылось в туманном саду.

Наш конь стартовал не так резво. Невен шептал ему что-то на ухо, и наш выглядел спокойнее, чем жеребец Трога.

Несколько мгновений тряской рыси сменились изящным галопом. Конь двигался на диво плавно, уверенно рассекая туман. Я сидела, крепко обхватив пояс Невена, прижавшись щекой к его спине, обтянутой кожаной курткой. Потревоженная ветка обдала нас дождем влаги. Конь легко перескочил через куст желтых роз, и подковы застучали по брусчатке. Смутные очертания деревьев сменились силуэтами зданий.

Замечательно, значит, Трог удачно открыл ворота сада.

На перекрестке конь заартачился. Повернуть его в нужную сторону оказалось не легче, чем повернуть сухогруз. Бормоча проклятия, Невен натянул поводья. И тут эта зверюга встала на дыбы!

Я отчаянно вцепилась в Невена. Еще чуть-чуть, и я съеду по крупу жеребца, как по ледяной горке.

-Ти-ха! — заорал Невен. — Стой, тварь!

Конь тяжело плюхнулся на все четыре ноги. Мои зубы клацнули.

Я почувствовала, что жеребец дрожит мелкой дрожью.

— Ах, бедняга... — елейным голосом проговорил Невен.

Нашептывая всякие нежности, он все-таки заставил коня повернуть в нужном направлении. По правую руку тянулась длинная колоннада, в тумане похожая на лес, где бесконечные стволы деревьев вздымаются к небесам. Дом слева выглядел попроще — два этажа, обвитая плющом лепнина, окна, забранные решетками. В одном из них я увидела тускловатый свет — как от масляной лампы.

Перестук подков впереди сначала показался мне эхом, но потом я сообразила, что это, наверняка, конь Трога. Значит, с ним все хорошо.

Наконец, в туманной мгле показались знакомые ворота. Они были настежь открыты.

Мы стремительно промчались по саду. И оказалось, что даже стучаться не надо — как только мы подъехали, дверь особняка открылась.

С гиканьем мы ворвались внутрь. Паркетный пол заскрипел под копытами коней.

Нас тут же окружила весьма пестрая толпа — помимо солдат Варда тут были и одетые в рванье мальчишки, и расфуфыренные дамы. Похоже, командор решил использовать особняк как базу спасения для горожан.

Со вздохом облегчения я слезла с коня. Он, судя по всему, тоже был рад отделаться от безумных всадников, гнавших его по полным гераго улицам.

Парень в черной бархатной куртке взял скакуна под узцы. На ухоженных пальцах сверкнули перстни — и в этот момент я наконец-то узнала Эдана. Меня смутило то, что его волосы, прежде белокурые, теперь были каштановыми. Невен это тоже заметил:

— Хех, только ты мог в самый разгар войны с Орденом и химерами красить волосы!

Мы вдвоем рассмеялись.

— Тихо, вы! — Эдан укоризненно прижал палец к губам. — Просто я узнал, что одна прекрасная дама обожает каштановые волосы и зеленые глаза.

— Ааа... — протянул Невен.

— У тебя же карие глаза, не зеленые, — удивилась я.

— Гила считает, что зеленые, — огрызнулся Эдан.

— А, так покраска волос все же окупилась?!

Он шикнул на меня, как злобный гусь, и потянул сконфуженного коня в соседнюю с прихожей комнату. Мы с Невеном, переглянувшись, потащились за ним — нужно было узнать, где Вард, а говорить о нем в переполненном людьми помещении было бы неразумно.

Жеребец Трога уже разместился в комнате: он рассеянно тыкался мордой в вазу с гипсовыми яблоками.

— Трог бы вытащил отсюда ковер, — заметил гигант, снимавший с жеребца седло. — Ведь навалят навозу на него.

— М-да, — Эдан посмотрел на ковер, в грязных пятнах от сапог и копыт, порванный с одного краю. — Боюсь, с этим мы уже опоздали.

Трог пожал плечами.

— Впрочем, я пошлю людей, чтоб они тут обустроили конюшню. А сейчас — вас ждет командор. Он приказал, чтоб вас немедля к нему тащили, даже умыться не дав, — он задержал снисходительный взгляд на наших потных и грязных лицах.

— Все правильно, — сказал Невен, — у нас важные новости.

Спрятанный в мешок тхалакк он держал подмышкой. Еще немного, и мои родные будут в безопасности!

Вместе с облегчением я ощутила и усталость. Страх и злость все это время придавали мне сил, а теперь, когда самое главное было сделано, ужасно захотелось тут же на месте упасть и уснуть. Даже — к ужасу Эдана — не умываясь.

Втроем мы прошли через людные галереи особняка в кабинет Варда. Это была небольшая комната, обитая темными дубовыми панелями. На письменном столе ярко горели три свечи, освещая привязанного к креслу генерала Хорака. Он был очень мрачен, и в глазах его читалось отчаяние загнанного зверя. Напротив него сидела Магра, задумчиво разглядывая свои ногти.

Мужчины пропустили меня вперед, и именно мне пришлось встретить ненавидящий взгляд пленника.

— Я безумно рад вас видеть, — из тени выступил командор.

На нем был темно-зеленый мягкий халат и меховые тапки.

Невен вытащил из мешка тхалакк и осторожно положил его на стол. Так, чтобы генерал мог видеть, но не дотянуться. Хорак, скосив глаза, посмотрел на серебряный диск.

— Достали-таки... суки...

— Спасибо за комплимент, — осклабился Невен. — А сейчас ты свяжешься с Магистром и отзовешь свой донос на родных Зандры.

Я сжала кулаки так, что ногти расцарапали ладони. Праотцы, пусть все пройдет гладко! Помогите мне в этот единственный раз!