Скиталец Хромой бог

— И что сейчас будет? — Олег чувствовал, поручение Игоря он провалил. Ребенок улетел в небо.

— Не знаем. Будем ждать, когда он вернется. Найдет свою птичку.

Рейс 2816, на борту 187 пассажиров, отдохнувших на берегу Черного моря. Они возвращались в сибирский город к повседневной жизни. Этот же город он должен был оставить далеко под крылом. Пассажиры еще помнили ласковое море, приветливое солнце юга.

— Грозовой фронт, парни. Будем обходить. — Сказал командир.

— Эх, время потеряем, — второй пилот был недоволен. — У меня у жены сегодня день рождения. Думал, успею. Опоздаю, влетит мне от нее.

— Что теперь делать. Работа у нас такая.

— Командир! — Крикнул второй пилот.

— Что там?

— Правый двигатель.

— Сбой в правом двигателе. — Доложили они земле. — Просим аварийную посадку.

— Командир, местный аэропорт не принимает по погодным условиям. Гроза. До ближайшего 250 километров. Не дотянем.

Из правого двигателя, словно подтверждая эти слова, вырвалось пламя.

Олег с ребятами сидел в машине. Дождь стихал.

— Ой, Флай! — Клен скорчился, как от боли.

— Клен, что случилось? — Олег встревожился. Кажется, парню плохо.

— Это Флай. Я не знал, что он так может. — Клен продолжал морщиться, преодолевая боль.

— Что может? — Как разобраться с тем, что происходит с пришельцами.

— Он лезет ко мне в голову. Я слышу его.

— Что он делает?

— Я не вижу, ничего не вижу. То есть вижу то, что видит сейчас Флай. Облака. Молния. Это я вижу.

Флор, я не вижу то, что здесь. Помоги. Моя голова! Он лезет в нее. Я вижу самолет. Он горит. Крыло!

— Чего там? — Флор сжал руку друга.

— Крыло горит.

Флай видел, как вспыхнуло крыло самолета. Бросился к птичке. Экипаж видел белую тень, метнувшуюся навстречу им. Он скользнула вверх. Экипаж боролся с огнем.

Система пожаротушения должна сбить пламя. Самолет терял высоту.

— Мы теряем высоту. Правое крыло горит, — докладывали они на землю.

В этот миг лапы Флая коснулись корпуса самолета. Лапы прилипли к корпусу. Флай взмахнул крыльями. Мощное тело дракона приняло на себя всю тяжесть машины. Теперь он мог держать самолет в воздухе. Пассажиры и экипаж почувствовали рывок.

— Что это? Пламя. Система не справляется с огнем. Что-то рвануло самолет в верх.

Флаю пламя не нравилось. Птичке больно. Он повернул голову вправо, дохнул холодом. Пламя погасло. Двигатель слева раздражал Флая своим шумом. И двигатель мешал ему держать равновесие. Флай дунул и на левый двигатель. Тот смолк. В кабине пилотов наступила тишина.

— Двигатели. Они встали. — Проговорил в полной тишине второй пилот.

— Мы падаем? — Командир смотрел на приборную доску. Стрелка указателя высоты стояла на месте.

— Нет. Мы держим высоту. Это лангольеры?

— Меньше читай ужасов на ночь, пилот.

Они летели. Они шли прямо на грозовой фронт. Вошли в грозовые облака. Зона высокой турбулентности. Рядом сверкали молнии, но самолет не чувствовал бушующей стихии.

Часть 29

Самолет прорывался через грозовой фронт. Его несла невиданная, но мощная сила. Эта сила легко справлялась с обезумевшей стихией. Они прошли основную часть грозового фронта. Скорость полета упала. Падала и высота, но медленно. Скорость упала до нуля. Сокращалось расстояние до земли.

— Мы, кажется, садимся. — Сообщил на землю командир корабля.

— Падаете? — Встревоженный голос диспетчера. Что происходит с самолетом не возможно понять.

— Нет. Высота изменяется медленно. В пределах нормы. Если ничего не изменится, мы мягко приземлимся.

Самолет опускался в полной тишине. Вверху остались облака. Внизу деревья, дома. Дорога.

— Олег! — Крикнул Клен.

— Что, Клен?

— Флай садится. Я вижу нас сверху. Флай несет самолет. Садится будет здесь. На дорогу сядет.

— С самолетом? — Черт возьми, тринадцатилетний пацан тащит самолет.

— Да. Сейчас он меня отпустит. Ой! Я снова могу все видеть. Дайте воды. Флор!

— Что, Клен? Плохо?

— Пройдет.

Олег разглядел силуэт самолета. Он двигался к ним. Над корпусом фигура дракона. Ритмичные взмахи крыльев.

— Вот это да! — Шептал Олег. — Такое увидеть.

Документалисты местного телевидения ехали в маленький соседний городок по заданию редактора. Разобраться с историей заселения людей из ветхого жилья в дом и вовсе не пригодный для жилья. Помочь людям и наказать нерадивых чиновников.

— Первым делом, заедем в администрацию. Пусть объяснят, как это происходит. Потом к дому. С жильцами поговорим.

— А может, наоборот. Посмотрим сами, что б не только по фотографиям судить.

— Хорошо. Смонтируем, завтра можно в эфир.

— Скукотища. Нам бы горячий материал. Что б на всю страну! Не только столичные репортеры могут. И серая провинция на что-то годится. — Любой оператор и журналист мечтает о звездном часе. Сделать сенсационный репортаж.

— Размечтался. Может, мечтаешь отправиться в горячую точку? В места боевых действий. Слава, а там и орден, а? Тебе здесь не хватает? Мы делаем полезную работу. Маленькую, но нужную.

— Хорошо, — Ефим зевнул.

— Спишь, Ефим? — Спросил Николай, не поворачиваясь к своему оператору. Следил за дорогой.

— Поздно вчера лег. В сон клонит.

— Смотри, — Николай притормозил. — Смотри туда!

— Чего? Дай подремать. — Отмахнулся Ефим.

— Вперед смотри. Это сенсация! Камеру!

Над шоссе висел самолет. Белая птица, взмахивая крыльями, держала его. Такие кадры можно только в студии получить. Компьютерная графика. А тут встретить на дороге. Они выскочили из машины. Несколько мгновений, начали съемку.

— Такое можно отснять раз в жизни! — Кричал Николай. Ефим снимал. Кадры, которые обойдут все телеканалы.

Редкие машины, идущие по шоссе, тоже начали останавливаться. Водители выскакивали из кабин. Смотрели и не могли поверить. Когда до земли оставалось метров двадцать, корпус Боинга стал разворачиваться вдоль дороги. Развернулся и стал опускаться на полотно дороги.

Фюзеляж самолета коснулся асфальта. Еще взмах крыльев. Белая птица села рядом с самолетом. Неуклюже побежала вперед. Флай бежал в сторону своих друзей. Зеваки, что оказались рядом с машиной Олега попятились. Ефим с Николаем снимали. Они не могли отступить. Белое чудовище почти добежало до троих парней, которые не сошли с места. Оно с разбегу затормозило. Лапы скользили по мокрому асфальту. Остановилось. Чудовище исчезло. На его месте оказался мальчишка.

— Все. Птичка села. — Заявил Флай. — Теперь едем за тортом. Большим, с кремом. Что стоите. Едем. Я тортика хочу!

— Поехали. — Сказал Олег. — Быстрее в машину!

Олег резко развернул машину, нажал педаль газа. Прочь с этого места. Ефим с Николаем, засняв отъезжающую машину, продолжали снимать происходящее. Из самолета по аварийному трапу выбирались люди. Напуганные и не соображающие, что произошло. Сегодня это выйдет в эфир. Вне расписания. Это будет настоящая бомба!

— Парни, с вами не соскучишься, — возмущался Олег. — Я ему все выскажу! Игорек! Втравить в такую историю! Он что, не мог все по-человечески объяснить?! Сказать всю правду! Правильно!

Олег торопился. Срезая дорогу, поехал по двору. Все закоулки города ему были знакомы. Если б он знал, что их ждет еще одна неприятность. Пожарные машины, толпа народа. Трехэтажный дом горел.

— Вот. Хотел как лучше, а получилось, как всегда! Это про меня. — Олег вышел из машины. Проехать дальше было невозможно.

Ребята вышли следом. Пожарные лили воду, пытались загасить пламя. Но пламя объяло первый этаж. Женщина, вырывалась из рук пожарных, кричала. Дочь, дочь. Но ее не пускали. Прорваться в дом было не возможно.

— Флор! — Клен посмотрел на друга. — Пойдем.

— Идем! Огненный танец?

— Огненный танец.

Они растолкали толпу, прорвались через пожарных к подъезду. Оттуда рвалось пламя. Парни застыли перед входом. Четкие движения рук, поворот корпуса, головы. Ритмичные движения ног. Танец огня. Двигались синхронно. Шаг вправо, влево. Назад, вперед. Резкий высокий звук песни. Ее затянул Флор. Неведомый язык. Язык древних. Звук песни завораживал. Высокие ноты заклинателя огня. Парни остановились. Пламя было рядом с ними. Они вытянули руки, позволив огню лизнуть ладони. Они вошли в горящий подъезд. Двое молодых парней стояли посреди огня. Двинулись вперед в рев пламени. Толпа замерла. Пожарные лили воду в дверь подъезда. Тянулись мгновения. И снова зазвучала песня. Пел Флор. Это была особая песня. Сила голоса пробивала акустический тоннель в огне. Они с Кленом могут пройти через огонь. Но с ними был ребенок. Жар огня опалит его. И Флор пробивал выход. Девочку нес Клен. Флор шел сзади. Он держал в руках болонку, найденную рядом с ребенком. Очевидно, девочка спасала собаку. Пламя в подъезде расступилось. Клен с девочкой на руках вышел. За ним Флор. Они отошли от дома. Пламя сомкнулось за их спинами. Недовольно заревело. Ребята передали ребенка и собачку пожарным.

— Олег, поехали. Пора выбираться. — Клен решил, в этой суматохе можно успеть убежать.

— Пора. Давно пора. Мы должны купить торт. — Требовал Флай. Огонь его не волновал.

— Какой торт? — Олег не мог прийти в себя.

— Дядя Олег, вы мне торт обещали! — Флай так просто не упустит торт.

Возле дома пожарные были заняты ребенком. Пытались преградить путь огню.

— Флай, ты можешь огонь остановить? — Спросил Флор.

— Плевать мне на ваш дом. Вы торт обещали! — И Флай плюнул в сторону дома.

Пронеслась волна холода. Пламя потухло.

— За тортом едем! Вы обещали! — Требовал ребенок.

Они сели в машину. Они выбрались из затора и поехали за тортом. Флай без остановки требовал лакомство. Пришлось остановится возле торгового центра. Торт купили. Можно было ехать в отделение полиции, найти дядю Игоря и набить ему морду.

В отделение полиции Олег залетел все еще горя справедливым негодованием. Следом за ним с огромным тортом двигался, сияющий от счастья, Флай. И ребята.

— Ты куда, Олег? — Спросил дежурный. — Разбежался, будто что горит.

— Ну, тебя! Где Игорян? — Кулак правой руки чесался. С размаху, в челюсть.

— Где-то здесь был. А эти? — Дежурный приподнялся со своего места. В такой ярости он Олега не видел.

— Они со мной. — Оставить ребят одних он не решился.

Олег ворвался в кабинет.

— Ну, Игреша! Ну, удружил! — Он готов был схватить своего начальника за ворот.

Флай поставил на стол перед Игорем торт.

— Что, будем торт есть? — Игорь даже представить не мог, в какую историю втянул друга.

— Какой тебе торт. Ты, хоть представляешь, во что ты меня впутал?

— Во что? — Показать ребятам город. Обычная прогулка.

— Человеческим-то языком можно было все объяснить. — Олег чуть поостыл.

— Что я должен был объяснить? Как вывести в город ребят?

— А ты можешь себе представить. Вот этот! — Вновь начал заводиться Олег.

— А кто это? — В самом деле, кто этот мальчишка. Откуда он взялся?

— А сам ты не знаешь? Это Флай, дракон.

— Дракон? Он не такой. — Так, пусть объяснят помедленнее.

— Я дракон. Флай.

— А ты почему как человек?

— Мне теперь можно. — Флай начал распаковывать торт. К чему вся эта ерунда. Все споры стихнут, если каждому дать по кусочку торта. Флаю два.

— Слушай, Олег. Я честно не знал, что все вылезет наружу. Что ты сам откуда-то все узнаешь. Я говорил о парнях, я говорил об этих двоих. О Флае я не знал.

— А ты знаешь, что он сделал? — Олег, наконец, сел на стул. Надо успокоиться.

— Нет.... Поджог что-нибудь?

— Поджог, это потом. Он самолет...

— Что, опять за птичками гонялся?

— Что значит, опять. Самолет терпел крушение. Этот взлетел, схватил его в воздухе и посадил на шоссе. А там машины бегают. Все это видели. Не только пассажиры в самолете. Понимаешь? Едешь, а тут перед тобой Боинг садится. И эти, откуда их принесло, журналисты. Снимают! Этот перед ними слез с Боинга, как петух с курицы, и бежит. На глазах у всех превратился в парня.

— Я не курица! Будешь обзывать, торта не дам! — И отчего взрослые постоянно обижают маленьких.

— И кричит, торт подавай!

— Торт я вижу.

— Мы поехали. Я решил дорогу сократить. От этого никакого спасу! Орет! Мы дворам, короче решил проехать. А там пожар!

— Он поджег? — Игорь не мог уловить нить рассказа.

— Нет. Этого не хватало! Дом сам горел. Там пожарные. В доме ребенок остался. Так эти двое....

— А они что сделали? — Час от часу не легче.

— Танцы на горящих углях! Как саламандры, с песнями и плясками вошли в огонь.

— Что?

— Зашли в огонь, понимаешь. Народ смотрит, а они лезут. Вынесли оттуда девочку. И опять выходили с песнями.

— Ребенка то спасли?

— Спасли. Врачам отдали. — Олег махнул рукой.

— Тогда чего ты шумишь? — Игорь пытался уложить в голове все события.

— А как теперь объяснять? — Вот так, ты — начальник, ты решай. Втравил в историю.

— Придумаем. — Да, придется поломать голову.

— А дракон потом на дом плюнул. — Добавил Олег.

— Зачем? Дом и так горел.

— Он пламя потушил.

Часть 30

Ольга вглядывалась в свое отражение в зеркале. Она была довольна. Хорошенькое личико в обрамлении каштановых волос. Упрямые брови, карие глаза. Она отошла от зеркала. Пошла на кухню, где хлопотала мать.

— Оленька, давай позавтракай. Опять убежишь и не поешь. — Мать всегда старалась, что б дочка на работу ушла сытой. Работа хлопотная, когда там сможет поесть.

— Не волнуйся, сейчас поем. — Ольга присела к столу.

— Я тебе чайку налью. Тебе покрепче?

— Да, покрепче. Не могу проснуться. Немного не выспалась. — Такое у нее часто бывало. Могла допоздна задержаться на работе.

— Вот, ты все так. Все на работе и на работе. Некогда заняться личной жизнью. Я тебе говорила, не надо идти работать в эту полицию. Работала бы в фирме, хорошая работа. — Упрямая у нее дочь. Если б ей мужа или просто кавалера.

— Мама, мне здесь нравится. — Господи, опять мать заведет старую песню. Ну, не встретила она еще своего мужчину.

— Нравится. Все нравится. — Продолжала ворчать мать. — Ты каши поешь. Я сегодня иду к Марии Николаевне на день рождения. Я все тебе приготовлю. Ты уж без меня. Не знаю, может мы с девчонками засидимся. И с транспортом, как домой ехать. А ты знаешь, — продолжала мать, присев рядом с дочкой, — у Алены из двадцать второй квартиры дочь родилась.

— Поздравь ее от меня. — Одни и те же примеры. Как будто свет клином на этом сошелся.

— Вот, а ты все одна. Так и останешься старой девой. — Очередная страшилка.

— Мама, какая я старая дева. Мне только двадцать три.

— Оглянуться со своей работой, как будет сорок три. А там на пенсию. И останешься одна на белом свете. Я-то думала, старая дура, в полиции настоящие мужчины. И ты встретишь свою любовь, а я дождусь внуков. — Мать начала готовить ужин на вечер для своей девочки.

— Мамочка, ты дождешься внуков. Дождешься.

— Дождешься от тебя! Давно пора понять, внуки, дети сами по себе не заводятся. Не пойму, зачем господь сотворил мужиков. Совершенно никчемные. Никому не нужные. И без них было бы хорошо. Только вот деток без них не бывает.