Девятимечье. Красный Меч

— Я, безусловно, благодарна тебе, Тэлаф лит Карм. Но это не означает, что ты можешь так нагло мной командовать. У меня были свои причины задать вопрос Нэад. Надеюсь, мы закончили со взаимными претензиями?

— Да никаких претензий, — Тэл примирительно поднял руки, — Я просто предложил. Ладно, на чем мы остановились?

Бегство Наде почти не запомнилось.

В памяти всплывали только отдельные эпизоды, яркие, но не желавшие складываться в единую картину. Они бежали по болотистой равнине врассыпную, вокруг свистели стрелы. На границе видимости то появлялись, то исчезали зловещие фигуры в черных рясах — монахи Мрака гнали беглецов, как псы на охоте. Урф, повернувшийся задержать погоню, с воем покатился по земле, получив сразу два или три выстрела. Кетма задыхалась, на бегу выкрикивая заклинание перехода, и густые пряди колдовского тумана тянулись от камня к девочкам, и они отчаянно, из последних сил рвались вперед...

Потом туман поглотил их, и земля исчезла из-под ног.

Когда девочка почувствовала, что снова может стоять, а белое марево вокруг развеялось, она обнаружила, что стоит на берегу реки. Или озера? Не больше десяти метров воды отделяло её от противоположного берега, но суша по ту сторону была больше похожа на маленький остров, сквозь заросли тростника блестела такая же водная гладь. Но и этот берег выглядел не лучше — песок и тростник, да тропинка, ведущая от портального камня...

Тут немного опомнившаяся Нэад сообразила, что не видит никого из своих спутников. Адреналин все еще гулял в крови, поэтому она не испугалась, а сделала то, что казалось самым разумным — пошла обратно к порталу. Её выбросило из портала на некотором расстоянии, так что, возможно, и остальная часть отряда находится поблизости. Кричать, привлекая внимание, не хотелось. Оставалось надеяться, что девочки и Тэл придут к сходным выводам и тоже соберутся возле камня. Если, конечно, она не ошибается и они правда где-то рядом.

Выводы блестяще подтвердились на практике. На каменной плите сидел Тэлаф и болтал ногами. При виде девочки он замахал рукой и широко улыбнулся, а Нэад невольно улыбнулась в ответ.

"Кажется, он правда рад меня видеть. Да нет, ерунда, он так же обрадовался бы любой из нас, он же нас совсем не знает. Или нет? Надо что-то сказать..."

От неловкого молчания Тэлафа, не имеющего большого опыта общения с девочками, и Нэад, не слишком привычную общаться с людьми в целом, спасло появление Альтраи. Предводительница ведьм вывалилась из зарослей тростника с нехарактерным для грациозной девушки шумом. Причина стала понятна сразу. Альтраю изрядно пошатывало. Правой рукой она прижимало к левому боку какую-то тряпку, из-под которой явственно проступала кровь, и вдобавок где-то потеряла правый сапог. Но голос был так же спокоен, как и всегда:

— Я не могу связаться с девочками, и поблизости их нет. Я оставила метку на случай, если они тоже появятся здесь. Сейчас нам нужно добраться до какого-нибудь обитаемого места, а прежде всего — выбраться с этого острова.

— Что с тобой? — забеспокоилась Нэад, — Ты сильно ранена?

— Терпимо. Я остановила кровь, теперь только отлежаться и всё будет хорошо.

Бледность подруги не понравилась Нэад, но по давней привычке она промолчала. Тэлаф же открыл было рот, но потом махнул рукой и присоединился к девочкам. Втроем они быстро добрались до противоположного конца острова, благо идти до него было всего пару сотен метров.

На самом берегу росло одинокое дерево, и Тэл, забравшись наверх, оценил обстановку. Это и в самом деле было озеро. Громадное, такое, что его дальний берег так и не удалось разглядеть. А вот ближний был виден неплохо — впадавшая в озеро река широко растекалась, образуя дельту в виде десятков островков, на один из которых их и выкинуло. Что ж, для трех подростков не было особой сложности в том, чтобы выбраться на сушу. Вот только Альтрая...

Когда парень слез с дерева, золотоволосая ведьма сидела на земле и пыталась приободрить Нэад — довольно безнадежная затея для человека, готового вот-вот грохнуться в обморок от потери крови. Тэлаф критически оглядел девушку. Не похоже, чтобы она могла одолеть озеро своими силами. Да еще и с рюкзаком...

— Хорошие новости. Берег видел, не так уж далеко, можно доплыть. Но ты сама не доберешься, — тут Тэл вскинул ладонь, предупреждая все возможные возражения, — А даже если и доберешься, потеряешь слишком много сил. Поэтому мы сейчас найдем какую-нибудь корягу... или свяжем охапку тростника, и поплывем на ней строго по течению. Оно тут слабенькое, да и мимо берега точно не промажем. Ну что, все согласны?

— Ладно, — ведьма с видимым усилием поднялась, — Как скромная девушка вроде меня может сопротивляться такой трогательной заботе? Только сначала по островкам подберемся ближе, для предотвращения... неприятностей.

Естественно, без неприятностей не обошлось. Сперва, во время очередного короткого заплыва, Альтрая внезапно злобно ругнулась и тут же ушла под воду. Тэлаф, нырнувший за ней следом, ругался не так энергично, но гораздо дольше — сильно испугался. Но обошлось, выловить девушку удалось почти сразу, судорога свела ногу всего в нескольких гребках от ближайшего участка суши. После этого решили не рисковать и всё-таки соорудить примитивное плавсредство. Бревна подходящего размера не нашлось, поэтому пришлось вязать фашину из тростниковых стеблей. Закончив работу, все трое наградили получившуюся конструкцию одинаково скептическими взглядами, но промолчали, потому как выбора все равно не было. В отместку за такое отношение недоплот уже к середине пути начал тяжелеть, а ближе к концу пути и вовсе развалился. К счастью, до берега озера оставалось действительно недалеко.

Потом все трое долго лежали на прибрежном песке, глядя в затянутое облаками небо. Безумные события этого дня отняли у ребят остатки сил, и только стылые касания холодного ветра заставили насквозь промокших путешественников вставать и искать убежище на ночь. Им оказался ближайший овраг. Подростки скинули мокрую одежду, слишком усталые, чтобы стесняться друг друга. Развели небольшой костер и, завернувшись в сухие одеяла из сохранивших герметичность рюкзаков ведьм, завалились спать, даже не думая о возможных опасностях.

Ночью у Альтраи начался жар. Девочка металась в бреду, сотрясаемая приступами глухого кашля, а температура поднялась такая, что к коже было больно прикасаться. Наэад и Тэл, разбуженные жутким хрипом ведьмы, поначалу впали в жуткую растерянность. В медицине оба они разбирались, как тролль в классическом богословии, вдобавок никто не знал, что за лекарства находятся в рюкзаке у Альтраи и как их правильно использовать. Но дикая паника, охватившая девочку, принесла свои плоды — Нэад удалось вспомнить нечто важное. Все, происходящее с её подругой сейчас, сильно напоминало перенесенное Надей в детстве воспаление легких. И хотя это могла быть любая другая местная болезнь, а память хранила далеко не все детали, воспоминание давало самое главное — четкий и понятный порядок действий. Поспешно отдернув ладонь от пылающего лба ведьмы, девочка немедленно воспользовалась самым доступным ресурсом: Тэлафом.

— Раздуй костер и нагрей воды. Не кипяти, просто чтобы теплая была.

— Так нет её, — развел руками парень, который со сна соображал весьма туго.

Нэад раздраженно стиснула зубы, подхватила котелок и, не особо задумываясь, как она это делает, усилием воли материализовала внутри примерно полтора литра чистой и холодной воды. Исполинская "капля" гулко плеснула об дно посудины. Девочка покачнулась, ощутив легкую слабость в ногах, но тут же пришла в себя и вручила котелок Тэлу, стараясь сохранять невозмутимый вид.

— Мальчишки! Ничего сами не можете. На вот, погрей.

— Э-э-э, — протянул растерянный Тэл, — Ну ладно. А сразу теплой её нельзя было создать?

Инстинкт настоящего естествоиспытателя не покидал парня даже в самые тяжелые моменты, а вот дипломатичность и такт явно еще не проснулись. Так что вопрос, в любой другой ситуации вызвавший бы у Нэад досаду на себя и свою глупость, на сей раз привел к взрыву.

— Да?! Вот сам бы и попробовал! Критик художественный! Раз так сделала, значит, только так и можно было! Грей давай, рыжая морда!

Выдав этот сногсшибательный монолог, девочка всё-таки не выдержала и покраснела. Пытаясь скрыть охватившее её смущение, она отвернулась, буркнув:

— Сиди у костра и не поворачивайся. Я её буду обтирать, чтобы температуру сбить.

— Да было бы на что смотреть, — огрызнулся Тэл по инерции, но было видно, что мысли его заняты чем-то другим.

Это была долгая и страшная ночь. Влажная ткань, которой Нэад оборачивала подругу, высыхала за несколько минут. Приступы кашля прекращались на краткие мгновения, когда Альтрая судорожно, с хрипом втягивала воздух или лежала, почти не дыша, словно неживая. Пару раз ей становилось полегче, и тогда им удавалось напоить ведьму теплой водой. Девочка пила жадно, но тут же снова заходилась страшным утробным кашлем. Вскрикивала, металась, что-то горячо и бессвязно пыталась втолковать Наде...

Ближе к утру ведьме, наконец, удалось задремать. Жар спал, и Нэад укрыла её одеялом, заботливо подоткнув нетолстую материю со всех сторон. И пока девочка караулила беспокойный сон подруги, Тэлаф отправился на разведку.

Не представляя даже приблизительно, где они оказались, и чего стоит ждать от встречи с местными, парень двинулся вдоль течения реки, соблюдая всю возможную осторожность. Вскоре, его силуэт скрылся за деревьями, и Нэад осталась наедине с Альтраей и собственными смутными страхами.

Но не успела она толком начать бояться, как раздался треск веток, знаменующий возвращение Тэла. Нэад подобралась и неуверенно потянулась к поясному ножу. Мальчик ломился сквозь подлесок, не обращая внимания на издаваемый шум, а значит...

— Все в порядке! — не только лицо, но и весь облик скатившегося по склону парня излучал радостное облегчение, — Собираем вещи и быстро-быстро выходим. Там караван Детей Радуги!

Радость Тэлафа была настолько велика, что он не прекращал рассказывать, даже сопя и отдуваясь под тяжестью лежащей на спине ведьмы — Альтрая была стройной, как тростинка, но всё-таки на два года старше парня. Для Нэад, которой достались оба рюкзака, идти по лесу и разговаривать было выше сил, тем более после бессонной ночи. Но Тэл болтал за двоих, сбрасывая накопившееся напряжение, и девочка слушала его с интересом.

Причудливая культура Детей Радуги, описанная им, показалась ей уместной в нынешнем суровом Кхаэрте, примерно как букет цветов в городском арсенале — что-то вроде помеси цыган, скоморохов и хиппи. Первые из Детей были халфлингами, покинувшими земли Мона в поисках новых знаний и новых впечатлений, ищущими свободы от сонного спокойствия его поросших орешником холмов. Когда их спрашивали о цели пути, странники отвечали: "Мы идем вслед за радугой". Талантливые фокусники, артисты, ремесленники, неплохие знатоки трав и мелкой магии — халфлингов с удовольствием принимали в деревнях и городах по всему обитаемому миру. Тем же, кто не был рад их видеть, Дети Радуги не навязывались, одинаково легко ускользая от лесных разбойников и оскорбленных дерзкой сатирой вельмож. За оружие халфлинги не брались никогда.

Но тут грянуло Объединение. Далеко не все территории сразу признали над собой власть Унии, сопротивляясь открыто или разворачивая партизанскую войну. Континент захлестнули волны крови, огня и железа. Те, в ком простой народ привык видеть оплот мудрости и духовную опору — маги и священники — самозабвенно вырезали друг друга. Люди в ужасе бежали от войны, от пожаров, от расплодившихся банд мародеров, но куда бежать, когда безумие охватывает весь мир? Неожиданно для себя, Дети Радуги оказались для многих последней опорой в рассыпающейся на куски вселенной. Потому что даже среди дикой свистопляски насилия и убийств они продолжали делать то, что считали правильным. Лечить. Давать утешение отчаявшимся. Хранить предания безвозвратно ушедшего времени. И, что бы ни случилось, не отвечать злом на зло, ударом на удар, не превращаться в убийц даже под угрозой смерти.

И вскоре маленькие странствующие труппы халфлингов сменились целыми караванами фургонов, где большая часть странников принадлежала к роду людей. Разбойники почти не трогали их. Потому что даже последний головорез хотел знать, что где-то он всегда может получить пищу, ночлег и исцеление, не опасаясь ножа в спину. Церковникам до Детей Радуги просто не было дела, внимания священства Унии требовали куда более важные проблемы и опасные враги. Им даже разрешали выступать и торговать в городах — время от времени людям хотелось поглядеть на что-то кроме проповедей и казней, да и со снабжением горожан всякими полезными мелочами кочевники справлялись лучше, чем неповоротливая и плохо отлаженная распределительная система молодого государства. Но постепенно волнения улеглись. Церковь Вседержителя железной рукой утвердила свое абсолютное господство на континенте, оставив независимыми только самые проблемные земли — будущие Домены, Приграничье, Текартал... И вот тогда за Детей принялись всерьез.

Нет, окончательно их уничтожать не стали. Среди Иерархов были умные люди, хорошо понимавшие, что для контроля над полуголодными крестьянам и городскими низами полезно демонстрировать им кого-то, кому-то живется еще хуже. Поэтому существование Детей Радуги, не желающих осесть и принять Закон Вседержителя, а, следовательно, обреченных гореть в пламени Бездны, постарались максимально приблизить к вечным мукам уже в этом мире. Отныне язычникам было отказано практически во всех правах — любой мог безнаказанно ограбить, изнасиловать, даже убить одного из них, отвечая за это только перед своим духовником. Так что жизнь и смерть любого каравана полностью зависели от доброй воли местного священника, чем тот не стеснялся пользоваться. Обычное "пожертвование на храм" составляло до трех четвертей выручки от представлений и торговли. А еще все Дочери Радуги были рождены "во грехе" и лишены покровительства Вседержителя, поэтому связь с ними не нарушала обета безбрачия и не считалась прелюбодеянием...

Редко, но случалось, что кочевники ухитрялись чем-то прогневать служителей Церкви. Тогда в пьяном от крови ночном мраке вспыхивали костры.

Первое, что поразило Нэад — внешний вид каравана. Знакомая по родному миру с произведениями искусства самых разных жанров, она никогда не была большой любительницей импрессионизма. Но фургоны, казалось, перенеслись в Кхаэрт прямо с какой-нибудь земной арт-выставки: причудливые очертания, пестрая и яркая, но удивительно гармоничная раскраска, обилие украшений — ленты, бубенцы, ажурные фонари, колокольчики, флюгеры... Сами халфлинги тоже оказались сюрпризом. Тэлаф не заострял внимания на их внешности, так что девочка ожидала увидеть кого-то вроде знакомых ей по фильму хоббитов, низеньких, толстых и мохноногих. Халфлинги Эвклаза оказались совершенно другими существами.

Уже после, вдоволь наглядевшись на всех кочевников, Нэад составила примерный портрет типичного халфлинга. На хоббитов они походили одним — были очень невысокого роста, не выше полутора метров. Дальше начинались отличия. Смуглая кожа, худощавое телосложение, заостренные уши и невероятная для человека легкость движений, превращающая каждый шаг в танец — у всех, вплоть до седобородого караванного патриарха, носящего красноречивое прозвище Фарт. Этот колоритный старичок в пестрой рубахе и кожаных штанах с бахромой, ростом по грудь Нэад, был первым, кого она увидела, выйдя на дорогу. Едва только тяжело пыхтящий Тэлаф дотащил-таки ведьму до фургонов, Фарт не допускающим возражений голосом велел положить её на лежанку в одной из повозок, а потом — стоять снаружи и не мешать. Вокруг уже толпились любопытствующие Дети Радуги, и девочка удивилась, насколько они были непохожи на мельком виденных ей жителей Бенеда. Люди, халфлинги и их многочисленные общие потомки были наряжены так, что рябило в глазах — алые, зеленые, золотистые ткани, узоры и бисер, широкие вышитые пояса, шелковые платки, обилие украшений... Некоторые женщины щеголяли целым ворохом юбок, выглядывавших одна из под другой, но находились и такие, чьи одеяния даже на Земле смотрелись бы уместно разве что в спортзале. Именно в такой "костюм" была облачена проворная девушка, бросившаяся внутрь помогать Фарту. Короткие соломенные волосы перехватывала расшитая повязка, и почти такая же повязка — разве что самую малость пошире — охватывала её небольшую грудь. Кроме этого, на девушке присутствовали: кожаная жилетка, размерами больше напоминавшая топик, и короткие обтягивающие шортики. За те секунды, которые понадобились ей, чтобы проскочить мимо Тэла, парень успел мучительно покраснеть.