— Следы человека, одного, идут к лесу Фангорн! а следы пахнут как у тебя, Эота, очень похоже...
Эота переглянулась с Гримбладом, и вместе с Патлатым выскочила за дверь. Раздались новые вопли, и топот. Гримблад махнул мне рукой:
— Иди с ними. Мало ли... пока догоните. От моих бойцов сейчас проку немного.
Мы вышли по следу впятером — Патлатый и Эота впереди, я с запасным конем для транспортировки больного, и двое людей в прикрытии. Смеркалось, но Патлатый уверенно вел нас по следу. Вскоре след взяла Белоножка — и мы понеслись галопом. Ночью зрение коней рохиррим ненамного хуже орочьего; преследование не прекращалось, и вскоре после полуночи мы настигли беглеца. Он забрался в небольшую пещерку в обрыве у ручья, где и потерял сознание... Патлатый влил ему дозу лекарства, но транспортировать его пока не стоило. Эота завернула его в сухую одежду, я мягким дыханием просушил пещерку и слегка прогрел каменное ложе... Бойцы собрали обломки сухих веток, развели огонь неподалеку, и сели ждать рассвета. И Патлатый, и люди, устав за день, быстро уснули вокруг. Бдеть у огня остались мы вдвоем с Эотой, кони наши паслись невдалеке.
* * *
В предутренней туманной хмари неожиданно и резко заржала Белоножка. Мы выскочили из пещерки и бросились наверх, к коням. Я вскочил на обрывчик одним прыжком. Неясная тень взлетела на загривок моего вороного. Снова заржали кони; вороной рванул в галоп. Два прыжка вдоль овражка, и я достал тень на загривке плетью с левой. Удар пришелся на излете, еле-еле, но не ожидавшая этого тень перелетела через голову коня и заверещав покатилась вперед кувыркаясь по траве, не отпуская поводья. Еще три моих длинных прыжка, и тень, попытавшись снова запрыгнуть на коня, получает удар моего бронированного кулака вполсилы. Удар оказался хорош; конокрад отлетел, прокатился по земле и сложился с хрипом. Я подошел к нему ближе и присел, рассматривая его внимательнее. Характерная орочья одежда и черты лица не оставляли простора фантазии. К нам подбежала Эота; волосы растрепаны, в правой руке меч, в левой факел, вслед за ней карабкались Патлатый и один из сопровождающих. Лежащий на земле бормотал что-то сквозь зубы. Я остановил сунувшуюся вперед Эоту, вытянув руку вбок.
— Ну и?... как ты нас нашел?...
Эота снова дернулась вперед:
— Конокрадам — смерть!
— Не спеши. Он пытался украсть моего коня. Моя обида — мне и решать... Ну?..
Неудачливый воришка вскоре пришел в себя достаточно, чтобы его хриплое бормотание стало разборчиво:
— Не знал, что ваши кони... не знал...
Гм. А странный он какой-то. Крупнее моих, что ли.
— А если б знал?... Зачем тебе кони-то, рагх-ар-руум?..
Бормотание стихло, из-под надвинутой на лоб кожаной шапочки на меня глянули два умных глаза.
— К своим хотел пробраться. К Мордору куда, что ли. По степи коневодов без коня смерть быстрая... Устал я бродить один... не можно орку быть одному. Место орка в стае...
— В стае...
Я задумался, потом взмахнул рукой.
— Рискнем. Кто ты и чем ты мне можешь быть полезен? сумеешь убедить — возьму в свою стаю.
Слева от меня встал Патлатый, отбросил лохмы со своего лица. Новенький, увидев родную орочью рожу, скрипнул зубами и, сделав над собой усилие, встал шатаясь, хоть и скособочившись. На шкуре у него поблескивали какие-то железные нашлепки, длинные руки доставали до земли. Лицо по виду бледнее и несколько другой формы... зубы что ли другие?.. На левой руке, которую он стыдливо прятал под тряпками, не хватало половины тонких узловатых пальцев. Красавчик...
— Я Нургуш... Нургуш Второй Механик. Я делал машины Саруману. И тебе сделаю....
Я обернулся к Патлатому:
— Что-то слишком мне везет... в кадровом вопросе. А? В стаю ко мне все сплошь самородки просятся. Орки талантливые, да исключительные...
Патлатый промолчал. Зато, осклабившись, ответил Нургуш:
— Все просто ж, Вождь. Сдохли остальные. Остались только те, кто чего-то, да стоят. Нас, когда мы из Изенгарда сбежали, две сотни было. А вот остался только один...
— Нургуш, у меня стая... хе... не простая. Если ты ко мне пойдешь — я тебе мозги наизнанку выверну, и скажу, что так и было. Машины... машины твои мне пригодятся — машины я тебе обещаю. Но клятву полную принесешь. Скажу утенком квакать — будешь квакать — и без глупых вопросов... Вот сейчас, мы возвращаемся в чумную деревню к людям. И никого грабить там не будем — а будем помогать людям. Сможешь, выдюжишь?...
Нургуш посмотрел на меня и усмехнувшись ответил:
— Место орка — за Вождем. Чего стоит вести стаю по земле врага — я знаю. Как Вождь скажет — так и сделаю. Решать, как надо делать, пусть у Вождя голова болит... А я готов — хоть к Шелоб в глотку. Устал я... один.
— Что ж... готов — клянись.
Прослушав клятву, Эота бросила меч в ножны, и мы все вернулась к огню. Новичку перепал кусок конины от Патлатого, он неверяще принюхался, вгрызся в мясо и какое-то время не подавал признаков разума.
В предутренний час я снова взглянул в Зрячий камень. Наездники на волках куда-то спрятались. Белые кони с всадниками из Ривенделла, несмотря на ночь, неслись во весь опор по тракту к Бродам. Быстро идут, шельмы... Небось, королек своего тестя помочь с лечением попросил. Ну да пусть, пусть... Лагерь у Нурна опустел наполовину, войска людей из Мордора спешно отступали в Гондор. Тоже замечательно, небось кордоны ставить корольку понадобилось...
С рассветом мы собрались и вернулись в деревню с пополнением. Лекарство еще оставалось, но такими темпами мы его быстренько израсходуем — надо восполнять. Нужные травы у нас теперь имелись... Осталось найти "кровь выздоровевшего".
На кровопускание первый решился Патлатый.
* * *
Глава 30
Молва людская ползет быстро. С утра стало ясно, что у заболевших наступает перелом — и если и не все, то многие выживут. Люди зашевелились, задергались — у кого-то в других деревнях родственники, у кого-то где-то друзья... Делегация пришла к Гримбладу — требовать, чтобы он выпустил их — спасать других. Они какое-то время пререкались, и я решил вмешаться.
— Гримблад. Понимаю, что это не мое дело, но все же...
Люди, почувствовав поддержку, притихли. Гримблад смотрел на меня с подозрением:
— Что ты предлагаешь, Буури? Кого я тебе отправлю, как гонца?.. Чуму по здоровым деревням разносить?...
— Если в поселке уже есть чума, жители вывешивают кровавые тряпки, так? Я тебе могу сказать, в каком из поселков эти тряпки висят. Гонцы в эти поселки, какие бы они ни были чумные, хуже уже не сделают. Зато мы будем знать, куда завтра идти в первую очередь. Или даже разошлем несколько отрядов. С тремя отрядами мы можем сразу сегодня послать лекарей — Патлатый после кровопускания лежит, осталось трое...
— А откуда ты узнаешь, где висят кровавые тряпки?...
Я усмехнулся.
— Ну, как ты заметил, я тоже маг, и кое-что могу... А вы ничем не рискуете — если гонцы, прибыв, не увидят тряпок на въезде — они в деревню могут не входить.
Гримблад поправил усы.
— Гм. Ну если так... Один из лекарей нужен здесь — у нас есть еще заболевшие. Отряды пошлем, но только два.
Толпа радостно загомонила. Гримблад поманил меня в дальнюю комнату, где висела карта, я извлек Зрячий камень, и мы погрузились в планирование. Я указывал на карте не только состояние деревень, но и передвижные лагеря беженцев, и табуны коней. В планирование маршрутов я сегодня не лез — зачем? это не моя земля. Вмешался единственный раз — когда Гримблад вслух упомянул, что в Хагфард стоит поехать завтра и с бОльшими силами.
— С чего такое внимание?.. небольшой ведь поселок. Завтра нам бы к Эдорасу выдвинуться, там люди скорее всего мрут уже...
— Хагфард... Не все там просто. Некоторые дружинники маршала Вестмарка, не хочу поминать его имя, там семьи держали. Если кто из них выжил, так они там... Люди они простые, все по слову маршала своего делать будут. Сказали всех орков на копье — возьмут на копье... сильно они орков ненавидят.
— М-мда... тогда, пожалуй, я и сам туда завтра поеду. Эх... Было бы у меня побольше орков... разослали бы гонцов везде враз. Не сидят у вас нигде орки пленные?... я б забрал.
— Нет, в плен орков мы не брали — толку? их работать не заставишь. Сразу чик. Если только сейчас кого возьмем... Встречаем же орков, постоянно.
— Кого возьмете — тащите к нам. Присягнут нам — пристроим к делу, нет...
— Гм. ну... А что, людей не хочешь с лекарством послать?
Я покачал головой.
— Гримблад, я и так условий тебе не ставил, кроме этих. Так вот, как договорились, и делай. Мне нужно, чтоб все люди помнили, лично — что их лечили орки. Иначе... Да что я тебе говорю — сам представить можешь, что будет. К тебе придет король Гондорский вместе с магом своим, и будет рассказывать, дескать, орки это чуму на людей напустили, ату их. А я хочу, чтобы ты сам, сам помнил, как Патлатый вены себе резал, лекарство вам собирая... И чтобы и ты, и народ твой — глазам своим верил, а не словам чужим.
— А кто чуму на самом деле пустил, ты знаешь?
— А ты мне поверишь?...
Гримблад смотрел серьезно.
— Если и не поверю, так выслушаю и запомню.
— Что ж, слушай. Встретили мы одного человека... назвался он Ниаторном, личным порученцем наместника Дэнетора. Верить ему в том или не верить — я не знаю, но слова эти говорил он перед лицом смерти — не было ему причин лгать. Я Ниаторна не знал, а вот гондорцы могут знать... Так вот, нас этот самый Ниаторн, будь он проклят, чумой заразил. А уж что мы не все перемерли — это не его заслуга... Не хотелось нам, веришь ли, помирать.
Гримблад качнул головой.
— Я запомню.
* * *
Чага как-то вымерял дозу лекарства для Нургуша, и теперь инструктировал его на крыльце. Механик смотрел на происходящее в полном шоке — люди, орки, кони, чума, пыль столбом... Я отозвал всех своих бойцов в сторонку, на серьезный разговор.
— Чага. Готов ли ты рискнуть собой ради нужного дела?
— Ради нужного — готов. А зачем?
Объяснить интуитивное понимание задачи не всегда просто...
— Смотри. То, как мы с вами смотримся в глазах людей... нехорошо. Ассоциации навевает — Саурон и его свора. А оно совсем не так... Хочу это изменить.
— Как?...
— Скоро... поставлю тебя, Чага, Вождем Колонны. Временно. Маленькой такой колонны.. Пока маленькой. Здесь уже все пути расписаны, с Гримбладом взаимопонимание есть... если притащит он к тебе еще наших — ставь их под присягу Закону — думаю, сработает. Или режь их, если недостойны.
Чага удивился.
— Горящий, люди ж меня порешат, если...
— Нет. Если ты сам будешь искать с ними точки соприкосновения. Если они будут видеть в тебе разумного, а не врага-которого-убить. Если сделаешь из себя фигуру, а вокруг себя — преданное тебе окружение из людей и орков. Потому и тебя ставлю, а не Седого и не Патлатого — язык у тебя подвешен хорошо, найдешь, как уговорить. Для дела можешь хаять и Саурона, и меня, или даже их конунгу в ножки кланяться, вместе с теми кто присягнет тебе — тоже вариант. Задача та же — наладить взаимопонимание. И... у людей земли пустой немеряно, в тот же Энедвайт переселить толпу орков можно — но для этого нужен среди орков кто-то, с кем бы люди стали говорить, а не драться. А я могу и пугалом побыть, да...
— Так... Лекарство? Люди его не сварят, сразу говорю. Это целое искусство...
— А ты и вари. И раздавай так же, через своих. Гримблад согласен. Подбери и обучи себе помощников, если найдешь тех, кто способен. С точки зрения людей, то, как вы их спасаете, здорово напоминает братание на крови... да. В некотором роде так и есть — отдать свою кровь, чтобы жил другой.
— А ты, Горящий?...
— Мне нужно на разведку в Изенгард. Какой-то там туман неясный... Потом вернусь, вас заберу — тех, кто хочет со мной, и пойдем дальше.
— Надолго опять уйдешь?.. они ж отсидятся в крепостях, дождутся, пока болезнь пройдет, и вломят нам...
Я тяжело вздохнул. Чагу, по-моему, потряхивало.
— Чага, я уйду не сегодня. А ты не до конца понимаешь, что именно я пытаюсь сделать, где провести границу... и ты сильно недооцениваешь людей. Я ведь не требую от них службы. Но тем из них, которые готовы отсидеться в крепостях, а потом выйти искать крови... я дам таким людям настоящую свободу. Свободу выбора Зла. И вот не верю я, что среди этих честных и добрых людей не найдется ни одного ублюдка. Ублюдка, который сознательно выберет Зло. А если ублюдков собрать вместе, дать им общаться друг с другом, не смешивая их с нормальными людьми... Ведь найдется среди них тот, который пойдет и закинет стрелу с чумной тряпкой внутрь своей же крепости. Из зависти или из мести, из ненависти или из подлости — и, конечно же, говоря при этом нечто возвышенное, про свои идеалы... не понадобится даже натравливать его или подсказывать ему — он до всего додумается сам — свобода пьянит... Но вот надо ли это тебе, готов ли ты творить такое... не уверен. Оставь Зло мне, Чага. Даже присутствовать рядом с такими людьми будет непросто... впрочем... надеюсь, Седой сумеет выдержать.
Чага глубоко задумался. Потом, тяжело вздохнув, подвел итог:
— Непривычной ты требуешь... службы.
— Нас всего четверо... уже пятеро... и у нас совсем другая война, ты верно заметил. Теперь твой бой... Как твое имя, Чага?..
— Грыхнук, внук Гниля...
— Что ж... веди колонну, Грыхнук.
* * *
К обеду Гримблад сформировал и отправил две группы — цепочкой по ближайшим "лояльным" поселкам. Седой и Нургуш уехали с ними в качестве "орков-лекарей". Патлатый отлеживался после кровопускания, а Чага... то есть Грыхнук, занимался своими больными. К вечеру группы вернулись, и все собрались на общий ужин. В этот раз нас позвали за общий стол с Гримбладом и его людьми. Для поддержания легенды мне пришлось что-то из еды сунуть в рот — ну, так, скромненько, будто я тоже ем. И не выплюнешь — пришлось жевать. Эота, убедившись, что ее сыну становится лучше, тоже пришла в общую залу — послушать застольные истории. Мы, в основном, помалкивали, а коневоды хвастали напропалую. Запомнить имена людей рохиррим не так просто — Эод, Эол, Эох... Может, им и привычно, а я их имена постоянно путал. Один из таких... Эо-кто-то-там, и взял слово.
— ... ну, тогда мы орков и погнали. Пеших забили прямо тут, возле Энтавы, а за наездниками волчьими пришлось погоняться.
Мда, не дипломаты они. Ну ладно, что имеем — то имеем, зато честно.
Рассказчик продолжал:
— Волки-то они, понятно, по степи медленнее коней бегут, зато по всяким неудобьям быстрее лезут. Мы только их почти догоним, только луки достанем — а они через излучину Энтавы, на обрыв скок и через кусты швырь — и опять нам кружным путем догонять. Гнали мы их целый день, а под вечер разделились орки — одни остановились по-честному бой принять, а другие струсили, к лесу побежали. И место, и время удачно, поганые, подобрали — пришлось и нам делиться, не успели бы мы и за теми, и за другими. Я с тем отрядом остался, что честный бой принял. Кинулись на нас орки, а мы оттянули строй, и из луков каждый стрел по пять успел всадить, прежде чем врукопашную сошлись. Конечно, побили мы всех орков там, и всех волков их... Да только вот и наших полегло трое в том бою, не считая тех кого поцарапало. А потом еще и узнали мы.... Та орочья банда, которая к лесу ушла, смогла как-то в чаще подловить конный отряд, за ними высланный. И не вернулся из того отряда ни один — ни люди, ни кони, и не знаем мы, где они похоронены...
