— И в связи с этим у нас есть к вам предложение, — сказал Гриарн, глядя прямо в глаза Боорку. — Через пять дней, когда у вас будет, как говорится, законный выходной, мы просим вас тайно покинуть усадьбу и вылететь на рандеву. Кронту переданы коммуникатор и маячок, он выведет вас на цель. Дальше от вас потребуется вступить в контакт с филитами и, прежде всего, с этим их загадочным четвертым, и склонить их к сотрудничеству. В качестве программы-минимум мы предлагаем скрытную доставку четвертого в зал суда для дачи свидетельских показаний, списание всех прежних грехов и надежное убежище в Метрополии. А как программа-максимум мы хотели бы использовать филитов в качестве приманки, чтобы уничтожить с их помощью основную ударную силу Старого Бандита. Тогда у выступивших против него семей, которые сейчас держат глухую оборону, резко возрастут шансы на успех. Главное, чтобы четвертый понял: без нашей помощи он не справится, Старый Бандит его достанет. Вы получите самый подробный инструктаж, но вначале нам требуется ваше согласие. Беретесь ли вы за это дело?
— У вас, наверное, возник вопрос, почему мы обратились к вам, — продолжил Згуар. — Отвечаю. По трем причинам. Первая и самая главная: я не могу быть уверенным в своих людях. Кто-то из них в последнее время стал сливать информацию в Синдикат, а я пока так и не разобрался, кто. Мы не можем лететь на это рандеву и сами. У меня есть подозрения, что мы оба находимся под колпаком... под плотным наблюдением. Я не могу рисковать, да. И не хочу вообще задействовать какие-либо официальные каналы. Вы же — человек, точно не связанный с Синдикатом. Кроме того, сегодня у вас была возможность убедиться, что опасность грозит и вам. Вы с нами, как говорится, в одной лодке. Вот вторая причина. И третья — насколько я знаю, вы — квалифицированный пилот, и вам не составит большого труда выйти на цель по маячку.
— Не составит, — подтвердил Боорк. Он несколько раз переводил взгляд с Гриарна на Згуара и обратно. — А что будет с филитами? — задал он, наконец, давно напрашивающийся вопрос.
— Сложно сказать, — нехотя признался Гриарн. — Это будет решать мое начальство, здесь никто не хочет брать ответственность на себя. Скорее всего, их вернут обратно на Филлину. Но скажу, что чем больше шумихи, тем лучше для них. И уж в любом случае, для них будет лучше, если на них выйдем мы, а не Синдикат.
— Я понял, — кивнул Боорк. — Тогда можете на меня рассчитывать.
— Огромное вам спасибо! — Гриарн, кажется, был совершенно искренне благодарен Боорку. — Тогда в ближайшие дни старший офицер второго ранга Згуар введет вас в курс дела и снабдит кое-какими домашними заготовками. Ваша помощь не будет забыта!
— Давайте уж благодарить после того как все будет сделано, — пробормотал Боорк.
Он испытывал странные чувства. Еще год... да что там, всего полгода тому назад сама мысль о содействии офицерам Службы Безопасности или любому другому представителю власти в чем бы то ни было вызвала бы у него отвращение. Неужели он настолько изменился?! Неужто несколько месяцев службы в Космофлоте сломили его, сделали его "послушным", заставили забыть прежние идеалы?! А может, вдруг пришла ему в голову новая мысль, водораздел пролегает отнюдь не между порядочным человеком и властью, а как-нибудь по-другому? Например, между порядочными людьми и мерзавцами независимо от того, где они служат и какого цвета у них мундиры? Его прежний радикализм внезапно показался Боорку наивным и слишком упрощенным...
Солнце еще не зашло, но затянутое тучами небо уже потемнело, в кронах шумел прохладный вечерний ветер. Драйден Эргемар сильнее обнял Терию, чтобы поделиться с ней теплом своего тела.
Дилер Даксель стоял на поваленном набок чурбачке как на трибуне, придерживаясь рукой за ствол дерева и возвышаясь над всеми собравшимися.
— Нам пришло время продолжить путь, — говорил он, а Хенна переводила его речь на картайский и чинетский. — Оставаясь здесь, мы рискуем сами и подвергаем опасности наших друзей. Позапрошлой ночью нам удалось отбить нападение, но оно может оказаться не последним...
Эргемар наклонился, чтобы легонько поцеловать Терию. Он очень гордился своей боевой подругой, которая после памятной ночи стала самым популярным человеком в поселке и предметом обожания и опасливого преклонения со стороны кронтов. Однажды Териа смущенно призналась ему, что чувствует себя как кинозвезда, окруженная поклонниками. Кажется, только Бон Де Гра и Тья Рин Кай относились к ней как раньше.
— ...Однако мы не уходим в неизвестность, — продолжал тем временем Даксель. — Сегодня утром вернулся разведчик. Он принес новости, которые могут быть для нас и хорошими, и плохими. Ему удалось встретиться с офицером Службы Безопасности, который занимается нашими поисками. Так что, власти знают о нас и могут нам помочь. Но нас ищут не только они, но и мафия, которая по-прежнему хочет нас убить. Ангахов подослали именно они. Наконец, приняв помощь Службы Безопасности, мы окажемся в полной ее власти. Тот офицер, с которым встречался разведчик, честно сказал, что не знает, что с нами сделают. Скорее всего, нас вернут на Филлину, но, по-видимому, мы так и останемся в плену у пришельцев. Мы слишком много знаем и слишком много видели.
— Покинуть планету нелегально, как мы предполагали раньше, очевидно, не получится, — добавил Млиско.
— Но для каждого из нас есть два варианта, — снова заговорил Даксель. — Во-первых, можно остаться здесь. Наши друзья кронты готовы принять вас в свою общину. Это связано с определенным риском, поскольку сами кронты вынуждены здесь скрываться. Но пришельцы, скорее всего, не станут вас искать. Они не знают, сколько нас осталось после перехода и нападения ангахов, поэтому мы постараемся выдать тех, кто выберет жизнь на Тэкэрэо, за мертвых. На Филлину они, судя по всему, вернуться никогда уже не смогут. Второй вариант — это идти дальше, до конца. Это тоже может быть опасно, даже смертельно опасно, но для нас это единственная возможность вернуться домой.
Толпа заволновалась. Эргемару показалось, что он слышит сдерживаемые рыдания. Териа еще сильнее прижалась к нему.
— Я призываю, пусть каждый из вас сделает выбор! — повысил голос Даксель, перекрикивая шум. — Подумайте и к утру примите решение — идти или оставаться. Я лично выбираю дорогу! Мы, те, кто готовы рискнуть ради возвращения, отплываем завтра вечером. Плот готов, завтра мы погрузим на него оружие и продовольствие. Чтобы добраться до обитаемых районов, нам понадобится всего лишь четыре или пять ночей. Не скрою, мне бы хотелось, чтобы мы вернулись на Филлину все вместе, как вместе преодолели здесь все трудности и преграды. Но если кто-то захочет остаться здесь, я желаю ему счастья на этой планете, которая станет для него новым домом. Не торопитесь, взвесьте все "за" и "против", в крайнем случае, бросьте жребий, но пусть ваше решение будет окончательным, чтобы вам никогда не пришлось жалеть о том, что вы его приняли!
Дождавшись, пока Хенна закончит с переводом, Даскель спрыгнул со своей импровизированной трибуны и тут же очутился в кольце возбужденных людей, говорящих наперебой сразу на нескольких языках.
— Пойдем, — Териа взглянула на Эргемара снизу вверх. — Наверное, соберемся с вечера, чтобы не тратить времени утром.
— Ты уже решила?
— Конечно, — Териа пожала плечиками. — Я не хочу здесь оставаться, я хочу вернуться домой. Ты тоже?
— Само собой, — кивнул Эргемар. — Куда ж я без тебя?
— Но кому-то, наверное, будет нелегко выбрать...
— Стин!
— Да, Эрна.
— Я выбрала. Я остаюсь здесь. А ты?
Долгая пауза
— Я должен идти. Последний отрезок пути может оказаться опасным. Я там нужен.
— Стин, идя с ними, ты рискуешь жизнью! Ты ведь убивал пришельцев! Ты помнишь, что рассказывал Бон Де Гра?! За это положена смерть, и никаких смягчающих обстоятельств! А ты сам идешь к ним в лапы! Нет, я понимаю, Дилер, Драйден — они твои друзья, но подумай и о себе!
Молчание.
— Эрна, ты как-то назвала меня солдатом. Наверное, так оно и есть, я ведь почти всю жизнь только воевал. Но солдат не должен думать о себе. Он должен думать о своих боевых товарищах. Он погибает или побеждает только вместе с ними. Не в одиночку... Иди лучше с нами, Эрна! У нас есть шанс, честное слово!
— Стин, ну как ты забыл?! Мне некуда возвращаться! Я не буду сидеть в тюрьме и не хочу до конца жизни дергаться от всякого звонка или стука в дверь!... И, наверное, здесь я нужнее. Кронты ведь не имеют понятия о нашей медицине, а я даже роды дважды принимала. Чувствую, этот опыт мне тут понадобится... Прошу тебя в последний раз — останься со мной!
Снова молчание.
— (тихо) Не могу. Но я вернусь, слышишь?! Обязательно вернусь!
— Ах, Стин! Скольким женщинам в своей жизни ты уже это говорил? Ты всегда уходишь и не возвращаешься. Ведь ты не вернешься и к той Лике, верно?
— Не знаю. Наверное, нет. Но я постараюсь вернуться к тебе. Я сделаю для этого все возможное. Пойми, я должен...
— Должен, должен! Ненавижу это слово! Кому ты должен?!
— Наверное, самому себе...
— Мы ничего не можем поделать, Эми. Совершенно ничего. Ты должен идти.
— Да, Хенна. Я знаю язык, я жил здесь. Я гражданин Империи. Может, это тоже поможет.
— Машинку-переводчик вы тоже берете с собой.
— Придется. Скорее всего, она нам понадобится.
— Выходит, и у меня нет другого выхода. Только остаться. Здесь должен быть кто-то, знающий язык пришельцев.
— Хенна, мне будет очень не хватать тебя.
— Мне тоже, Эми. Но твой билет, скорее всего, будет в один конец... У тебя кто-то там остался?
— Родители, младший брат. Я не знаю, живы они или нет. Прошло почти тридцать лет. И две войны. Но я должен попытаться, иначе мне не будет покоя до конца жизни... И... там была одна девушка... Сейчас ей уже должно быть пятьдесят. Наверное, она давно вышла замуж, у нее есть взрослые дети... Когда-то я хотел иметь детей.
— (со вздохом) Я тоже. Но мой муж погиб на войне, а потом... Я не решилась. Я очень много работала, я боялась быть одной с ребенком, без чьей-либо поддержки... А сейчас уже поздно. Мне уже сорок четыре года. Я слишком стара...
— Ты совсем не стара, Хенна. Мы можем попытаться еще раз...
— (тяжелый вздох) Сколько раз мы уже пытались... Но...
— Что, Хенна?
— Обними меня, Эми... Да, вот так... Давай попробуем еще один раз, напоследок...
— (сквозь слезы) Ты безухий мерзавец, Бон Де Гра! Как ты смеешь говорить мне о расставании после ночи любви!?
— Не плачь, Тья! Пожалуйста... Просто так получилось. Наше время вышло...
— Я не хочу, не хочу этого! Сколько мы были вместе!?
— Почти девять лет. И я благодарен судьбе за то, что она подарила мне эти годы. И тебя. Но я не могу, не могу больше оставаться. Я должен идти с филитами! Может быть, это мой единственный в жизни шанс!
Тихий всхлип.
— Я понимаю... Ведь ты еще любишь ее, я знаю... А я... Я не могу подарить тебе детей. И ты должен был делить меня с другими.
— Это совсем не важно, Тья. Я люблю тебя и не забуду до конца своей жизни. Но... прости. Я говорил тебе тогда и говорю сейчас: мое сердце осталось там. Она... Она снится мне, я вижу ее, и нашего сына, и дочь, которая должна была родиться уже без меня. Я просто сойду с ума, если не попытаюсь найти ее снова!
— Тогда иди. Я отпускаю тебя, мой любимый безумец! Ты не вернешься?
— Наверное, нет. Я — гар не вин Бон Де Гра! Я давал клятву сражаться за свободу нашего народа! Я буду идти вперед, куда бы этот путь ни вел!
Молчание. Вздох.
— Все равно не представляю, как мы будем жить без тебя. Ты был для нас всем.
— Кьер Ки Тан сможет заменить меня. Он молод, умен и полон сил. Он прожил свободным больше, чем пробыл в рабстве. Сат Мел Ок будет помогать ему. И ты тоже, я думаю. Вы справитесь.
Шуршащий звук. Пауза.
— Скажи, ты уже давно решил, что уходишь? Эта серебряная ночь была твоим прощанием?
— Да. Спасибо тебе за нее.
— Но тогда мы не закончили. До рассвета еще далеко. Бон Де Гра, я хочу, чтобы ты в эту последнюю нашу ночь оставался со мной! Я буду любить тебя — крепко-крепко!...
— Что?! Как?! А-а...
— (прижимая ко рту ладошку) Т-с-с. Это я.
— (хриплым спросонья голосом) Элльи! Откуда ты взялась?!
— (пожимая плечиками) Забралась через окно, конечно. У тебя дурная привычка — спать с открытыми окнами.
— Да, уж... И чего ты хочешь?
— (с лукавой улыбкой) Ты не догадываешься, Дилер? Подвигайся.
— Элльи! Мы договаривались!
— Но я же женщина, Дилер! А женщины коварны и своенравны. Я передумала. У нас последняя ночь, завтра мы уходим, и у тебя начнутся твои обычные заботы.
— Ты тоже выбрала поход?
— Конечно. Ведь я хочу быть с тобой, ты не забыл?! Но я не буду тебе мешать и пытаться тобой командовать, честное слово! Я буду сама скромность. Я даже ничем не буду намекать на наши отношения.
— Ну, тем, кому надо, уже и намекать ничего не нужно... Элльи, Элльи, что же мне с тобой делать?...
— Все то, что надо делать с женщиной. Давай, я сниму с себя эту одежду, она тебе явно мешает. Я не буду тебя компрометировать, Дилер, я уйду с рассветом тем же путем, что и пришла. Но ты слишком много думаешь о будущем. Для завтрашних забот будет завтрашний день, а сейчас у тебя есть я!
Начинался вечер, над озером поднялась легкая дымка, за которой еле проглядывалась полоска противоположного берега, поросшего лесом, а они никак не могли закончить с прощанием. Они провели все вместе несколько месяцев, пережили полет в неизвестность на космическом корабле, плантации, восстание, сотни километров пути через леса, горы и реки, но полторы недели отдыха заставили их разделиться. Одни уходили, скорее всего, без возврата, другие оставались — скорее всего, навсегда.
Всего жизнь на Тэкэркэо избрали шестнадцать человек — девять мужчин и семь женщин. Рустем с Тихи, Санни с Карвеном, еще две пары, решившиеся на то, чтобы их дети выросли в чужом мире. Постаревший и осунувшийся, буквально, за считанные дни папаша Гитри, осознавший, что уже не в силах продолжать поход. Так до конца и не оправившийся от старой раны Жеран Зибеляйт. Ратан Рантис, потерявший семью на Филлине, а в поселке оказавшийся очень востребованным со своей профессией электрика. Глядя на то, как заинтересованно поглядывает тоже решившая остаться Ласси, Эргемар мысленно пожелал чинету найти на Тэкэрэо новое счастье...
Териа тепло попрощалась с Санни, расцеловалась с растерянной и какой-то растрепанной Хенной, а затем к ней подошла Тья Рин Кай.
— Возьми, — кронтка протянула Терии красивый браслет из выделанной кожи ящерицы. — Помни.
Она осторожно прикоснулась пальцем к щеке Терии, словно смахивая с нее невидимые слезы.
— Спасибо!
Растроганная Териа с трудом стянула с пальца витое серебряное колечко — ее единственное украшение, оставшееся от прошлой жизни, и протянула его Тья Рин Кай.
— Оставь и мне что-то на память, — попросила Эрна Канну стоящего рядом с Эргемаром Млиско.
