Поворачиваюсь обратно и натыкаюсь на тяжелый взгляд Александра. Вика тоже теперь смотрит на меня, немного удивленно, подняв вверх одну бровь:
— Оль, ты чего? -спрашивает она, и в тот же миг белая мгла набрасывается на меня со всех сторон. Последнее, что успеваю заметить перед провалом в забытье, это Сашу, вскочившего со своего места и бросившегося ко мне.
— Что с ней?— испуганно прошептала Виктория, наблюдая за тем, как Саша аккуратно укладывает Ольгу на расправленный походный мешок.
Мужчина ничего не ответил, положил руку на лоб пострадавшей и к чему-то прислушался.
— Саш,— Вика снова подала голос,— чего делать то? Здесь врачи вообще существуют?
— Не надо никаких врачей, — прохладно ответил он,— лучше скажи, она на что-нибудь жаловалась?
— Голова у нее болела сильно.
— Давно?
-С самого утра.
Он шумно выдохнул и покачал головой:
— Почему не сказали?
— Не сочли нужным, на привале она пару таблеток выпила.
— Какие, мать вашу, таблетки? — он обреченно потер лицо,— На ней заклятье висит болезнетворное! Если бы легла спать, то, скорее всего, уже не проснулась бы.
Вика нахмурилась:
— Ты это сделал для того, чтобы проучить ее?
Хромов оторвался от наблюдения за Ольгой и посмотрел на нее так, что девушке захотелось провалиться сквозь землю:
— Думаешь, это я?
— Откуда мне знать?— сердито пробубнила она, — может, ты ее ненавидишь всеми силами и убить хочешь, недаром же столько нервов ей измотал.
Александр смерил ее пренебрежительным взглядом:
— Что бы ее убить, мне достаточно пальцем пошевелить, а не плести убогую паутину заклятия,— произнес он голосом, полным вселенской стужи.
-Что за паутина?— не поняла Виктория.
Саша, все так же, не отрывая взгляда от нее, вернул руку на лоб Ольги. Его ладонь засветилась зеленым и по телу девушки потекли зеленые струйки энергии. Они словно дублировали основные кровеносные сосуды организма.
— Вот такая паутина.
Вика с благоговением рассматривала зеленую, переливающуюся сетку, на фоне бледно розового свечения, окутавшую тело подруги. Длинные ровные линии вдоль рук и ног, по телу, и только на голове они превращались в скопище разномастных трепещущих обрывков:
— Что это?— шепотом спросила она
-Это как раз и есть заклятие.
— А вот это?— девушка перевела взгляд на пульсирующую под сердцем сферу.
— Это мое заклятие-спокойствие.
— У тебя вся магия зеленая?
— Нет,— хмыкнул он,— у меня разная магия, но цвет энергии зеленый.
— Почему?
Саша пожал плечами.
— Она умирает? Ты можешь что-нибудь сделать?
— Уже делаю.
— Что?— забеспокоилась Вика, не заметив с его стороны никаких действий.
Хромов не ответил, лишь кивнул головой на Ольгу.
Вика присмотрелась. Обрывки линий на голове подруги мелко дрожали, выпрямлялись, срастались. Медленно, но неумолимо.
— Если бы не занимались самолечением и сказали сразу, то я бы за минуту выдрал всю эту гадость из нее, а теперь приходится распутывать.
— Справишься?— спросила Вика, и то час прикусила язык, получив в ответ разъяренный взгляд от Александра,— что я такого спросила? Мне же не известен предел твоих способностей...
-Помолчи,— рыкнул Саша, — пока я тебя не придушил.
Вика обиженно замолчала и, нахмурившись, уставилась на Ольгу. Подруга была бледнее молока, на ее лице застыло растерянное, испуганное выражение. Что ее напугало? Вика надеялась, что Лаврова придет в себя и все расскажет, когда очнется. Мысли о том, что подруга может погибнуть, Виктория гнала прочь. Саша не позволит, по его глазам видно, что он сделает все, что в его силах.
— Что такое розовое внутри нее, под паутиной? — промолчать удалось всего несколько минут.
— Это, то, из-за чего вы оказались здесь,— с легкой усмешкой ответил Саша.
— Не поняла.
-Потом, все потом,— в очередной раз отмахнулся он от расспросов.
Вика снова замолчала на несколько минут, а потом задала очередной вопрос:
— Если не ты, то кто тогда с ней это сделал?
— А вот это ты мне скажи. Как она умудрилась так быстро нажить врагов?
Вика задумалась. Единственный человек, с кем успела Ольга повздорить в этом мире, это белобрысая Амаль. Неужели она тоже маг?
Саша выжидающе смотрел на нее, ожидая ответа.
-Амаль,— сообщила Виктория,— она набросилась вчера вечером на Ольгу у родника.
— Почему не сказали?
— Зачем? Она накинулась на Ольгу сзади, та сломала ей нос и все, разошлись.
-Затем, что вот этого,— он кивнул на безжизненно-бледную Ольгу,— можно было избежать. Что Амаль у нее забрала?
— Без понятия. Ольга жаловалась, что она у нее вырвала пучок волос.
— Понятно. Все, на что способна эта потаскушка, это порчи, наведенные по предмету, взятому у жертвы. Ольга предоставила ей отличный материал. На волосах порча получается быстрой, глубокой, разрушающей. Что они не поделили?
Вика хмыкнула:
— Так я тебе и сказала.
Поняв, что девушка ничего не собирается говорить, Хромов нахмурился, а потом махнул рукой:
— Плевать. Только на будущее учтите, лучше вам от меня секретов не иметь. Потому что любой из них может обернуться тяжелыми последствиями.
-Долго тебе это распутывать?— перебила его Виктория, уводя разговор в другую сторону, с наигранным интересом наблюдая за его работой.
— Не знаю, ложись спать,— хмыкнул он, оценив ее тонкий ход.
Вика посидела с ними еще немного, потом решила, что раз помощи от нее никакой, то хотя бы мешать не будет, отвлекая Александра своими вопросами. Расправила свой мешок с другой стороны от костра, забралась в него, попыталась поудобнее устроиться на каменном полу. Сквозь прикрытые ресницы еще немного понаблюдала за мужчиной склонившимся над ее подругой, а потом незаметно для себя заснула.
Глава 6. Минздрав предупреждает
Я словно поднималась с глубины. Сон отступал, а мир вокруг наполнялся звуками. Сил и желания открыть глаза, я в себе не обнаружила, поэтому предпочла прислушиваться.
Птицы поют. Красиво, Заливисто. Листва шелестит. Воздух свежий, напоенный ароматами трав и цветов. Солнышко ласково пригревает.
Где это я?
Прислушалась к своим ощущениям. Мне тепло, уютно. Тело плавно покачивается в такт.
В такт чего?
Как будто чьих-то шагов.
Я на ком-то еду?
С трудом приоткрываю один глаз и вижу перед собой черную лошадиную гриву. Зажмуриваюсь.
Так, похоже, вчера, я очень сильно что-то праздновала, раз сегодня обнаруживаю себя мало того, что на лошади, так еще и не помню, как тут оказалась.
Следующая мысль оказалась еще более сумасшедшей.
А как, собственно говоря, я этой самой лошадью управляю?
Сижу боком, удобно привалившись к чему-то или, что более вероятно, к кому-то за своей спиной. Прислушалась. Совсем близко, раздается спокойный стук чужого сердца. Глаза распахнулись сами собой.
Та-а-ак. Куда меня опять занесло?
Я нерешительно шевелюсь, сажусь ровно и осторожно оглядываюсь.
На меня смотрят спокойные, светлые, как зимнее небо, глаза:
— Очнулась? — не то спрашивает, не то утверждает Хромов.
От неожиданности я резко дергаюсь, пытаясь отодвинуться от него, и тут же чувствую, как сползаю с лошади, заваливаясь назад.
Саша отреагировал моментально, подхватил и рывком поднял обратно. Да так резко, что я по инерции уткнулась носом ему в грудь.
— Что ж так метаться?— с насмешкой спрашивает он, легонько придерживая меня.
Пыхтя, как злобный ежик, упираюсь обеими руками ему в грудь, пытаясь оттолкнуть.
— Пусти меня!— сердито шиплю, а у самой мурашки по коже от его близости.
— Нет,— спокойно отвечает он, берет меня за плечи и усаживает так же боком, как и в начале моего пробуждения. Одной рукой удерживает поводья, а вторая по-хозяйски покоится на моем бедре.
— Что ты себе позволяешь?— предательский румянец выступает на щеках.
— Ничего такого, просто усаживаю так, что бы мне было удобно управлять Торбаном,— хоть и не вижу его лица, сердито отвернувшись в сторону, но чувствую, что усмехается.
— Я пересяду на свою лошадь!
— Нет,— последовал очередной короткий ответ,— ты и в нормальном состоянии, как куль с мукой в седле держишься, а сейчас и подавно свалишься.
— Ничего подобного,— упрямо вздергиваю подбородок, хоть и понимаю что он прав. Просто невыносимо находится так близко от него, когда кожей, через одежду чувствуешь тепло его тела.
— Да, и не обязательно так краснеть, я на твою девичью честь не посягаю,— как бы невзначай добавляет он.
Если до его слов я была просто розовенькая, то после них превратилась в полыхающую свеклу. Мог бы и промолчать! Паразит! Читает как открытую книгу. Нет, я точно с ума сойду, если наше общение будет продолжаться! Что вообще происходит вокруг меня!? Я где-то опять сильно накосячила, и это очередное наказание за удаль молодецкую?
Надулась, сложила руки на груди и гордо отвернулась, устремив суровый взгляд на окружающие нас, природные красоты.
Александр больше не проронил ни слова, и мы продолжили свой путь в полной тишине.
-Где Вика?— встрепенулась я через пару минут, когда до меня дошло, что подруги нет в поле зрения.
Саша притормозил коня и заставил его обернуться в полкорпуса.
Вика ехала чуть позади на своей Буланой, свесив голову и расслабленно болтаясь в седле.
— Она спит?— спрашиваю с легким оттенком зависти.
-Да.
-Почему она не падает?
— Потому что у нее талант держаться в седле,— невозмутимо отвечает Саша.
-А у меня?
— У тебя талант явно в чем-то другом,— опять он насмехается надо мной,— хотя, думаю, если потренируешься, сможешь более достойно смотреться верхом.
-Не нужны мне никакие тренировки,— бурчу себе под нос и отворачиваюсь.
Сидеть вместе с Сашей на спине вороного жеребца было волнительно, и вместе с тем, до безобразия уютно. Я оказалась в кольце его рук, слышала биение сердца, ощущала его тепло. Видимость счастья. Пусть лишь иллюзия, но какая притягательная, безумно желаемая и далекая, как звезды на небосводе. Как же мне его не хватает. Словно кусочек души где-то потерялся. Что же с нами стало? Так близко и так далеко друг от друга.
Проглотила ком, образовавшийся в горле. Только слез мне сейчас не хватает!
Все, пора успокоиться и отпустить прошлое. Только вот как набраться смелости на такой отчаянный шаг?
Природа вокруг нас изменилась. Залитое солнечным светом редколесье. Высокие, одиноко стоящие сосны, чередовались со скоплениями стройных, очаровательно юных берез.
— Мы ушли из Сизого Леса?— не смогла сдержать свое любопытство и задала вопрос.
— Давно. Он остался за горным перевалом,— спокойно ответил Хромов, после секундной задержки.
— Так, мы уже пересекли горный хребет?— удивленно интересуюсь, еле сдержав порыв повернуться к нему лицом.
-Оль,— его голос стал напряженным,— мы еще вчера утром покинули горы Арсарада. Сейчас уже находимся в Мизарии, в Южном Уделе.
— Сколько же я была без сознания?— спрашивая испуганно, почему-то боясь услышать ответ.
— Четверо суток,— сухо ответил он.
— Ничего себе простыла.
Его рука на моем бедре напряглась:
— Не было никакой простуды, только порча, наложенная на тебя Амалию. Я снял ее еще в тот вечер в пещере. Но поскольку кое-кто, вместо того, чтобы сразу обратиться за помощью, предпочел заниматься самолечением, то процесс успел затронуть большую часть организма. Именно по этому ты так долго не приходила в себя.
Черт, он отчитывал меня, как маленькую бестолковую девочку. Очень неприятно и обидно.
— Откуда мне было знать, что она это может сделать?— начинаю возмущенно оправдываться.
— Думала, что только я могу магические штуки вытворять.
— Ну, наверное, да,— произнесла с некоторой долей смущения.
— Здесь каждый второй обладает магическими способностями. Кто-то больше, кто-то меньше. Поэтому, пожалуйста, если вдруг случится так, что ты с кем-нибудь опять что-то не поделишь, или вдруг почувствуешь себя плохо, сообщай мне сразу. Здесь все по другому, люди привыкли разбираться с проблемами, используя магию. У тебя нет даже зачатков силы, и любому, даже самому слабо воздействию тебе нечего противопоставить. Порча, наведенная Амалию, снимается в мгновения ока и ни представляет угрозы для любого мага, а для тебя чуть не закончилась печальным исходом. Поэтому прошу еще раз, заканчивай валять дурака, гнуть свою линию, и включай голову. Вы не на увеселительной прогулке, а в другом мире, где царят другие нравы, обычаи. От твоего сознательного подхода, напрямую зависит твое же здоровье и благополучие.
Я сидела, опустив голову, и слушала его речь. Нет, он конечно во многом прав, но кого нужно благодарить за наше появление в этом мире? То-то же!
В слух я естественно не стала озвучивать свои мысли, просто тяжело вздохнула и тихо произнесла:
— Я все поняла.
-Умница,— холодно ответил он,— надеюсь это сказано, не просто так, а ты действительно меня услышала и поняла. Меня ведь в какой-то момент может не оказаться рядом. Что тогда?
Я лишь пожала плечами, а он тяжело вздохнул, и чуть сильнее сжал меня в своих руках. Мимолетный жест, но от этого на душе стало чуточку теплее. Может ему все-таки не все равно, и я для него не пустое место? Мечты, мечты.
Остаток дня я провела вместе с ним в седле, периодически засыпая у него в руках, а каждый раз просыпаясь, долго не могла успокоить трепещущее сердце. Однако, где-то в глубине души, я была отчаянно благодарна судьбе, за такой подарок. Весь день. С ним. Рядом. И больше ничего не надо.
Пару раз делали небольшие привалы, во время которого я бродила, разминая затекшие мышцы, собирала красивые листья, задумчиво смотрела вдаль. Ни Вика, ни Саша, словно сговорившись, лишний раз меня не трогали. Правда подруга, то и дело заботливо справлялась о моем самочувствии. Я рассеянно ей отвечала и снова погружалась в свои мысли. Чему они были посвящены, не знаю, но внутри шевелилась какая-то еще не совсем осязаемая тревога. Словно забыл что-то очень важное и никак не можешь вспомнить.
Вечером мы выбрались на берег большого озера. Его водная гладь уходила темным зеркалом практически до самого горизонта. Вдали виднелась узкая кромка противоположного берега, покрытая густыми лесами.
Здесь же на берегу было решено организовать ночлег. Я была бесцеремонно усажена подругой на раскидистую корягу, похожую на подводное чудище, и мне не оставалось ничего другого, кроме как наблюдать за своими спутниками. Саша занялся лошадьми, а Вика обустройством ночлега. Она сноровисто сложила костер, принесла воды, расправила мешки. Я смотрела на нее и не прекращала удивляться. Всего несколько дней в этом мире, в этих условиях, а она уже себя ведет так, будто прожила тут всю жизнь. И верхом у нее получается, хоть раньше практики не было, и ночевка на природе, воспринимается как нечто обычное, а мы ведь с ней даже ни разу не были в длительном походе.
Чудеса. Или может это я просто такая неженка, хронический городской житель, не мыслящий своей жизни без современного комфорта и достижений цивилизации?
