| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Я показала класс и на "Астре", и на "Стар" с коляской, и в самой коляске с пулеметом (конечно, не свое имя на мишени, но все замеченные мишени получили по очереди, каждая из которых попала в цель), и даже на немного тяжеловатом в управлении "Сарацине": ребята с завода "Испано", собиравшие этим машины из присылаемых из России узлов и деталей, что-то напутали, и поворот рулевого колеса давался мне гораздо труднее, чем на самом "Кирасире". Или, может, "Сарацин" был как раз стандартный, а для штаба подобрали машину в специсполнении?
В любом случае, в роту меня зачислили — второе отделение первого взвода (моторазведка). И не просто милисианос, а сархенто — по-нашему, сержантом. В русской армии, насколько помню, сержантов существует аж три вида — просто сержант, старший сержант и старшина. Плюс два вида подофицеров — прапорщик и старший прапорщик — и ефрейтор, до которого может дослужится рядовой срочной службы месяцев через шесть после призыва (в случае наличия соответствующих качеств, естественно). Минимальное подразделение — отделение, оно состоит из двенадцати рядовых, двух ефрейторов, сержанта-пулеметчика с ручным пулеметом и старшего сержанта — командира отделения, вооруженного пистолетом-пулеметом. Взвод — четыре отделения, комвзвода — младший офицер и замкомвзвода в звании старшего сержанта, старшины или прапорщика. В некоторых соединениях, считающихся элитными, каждый взвод состоит из пяти отделений — к четырем пехотным добавляется отделение тяжелого оружия с одним легким станковым пулеметом, одним ПТР и одним 50-мм минометом. Рота состоит из четырех пехотных взводов и взвода поддержки — с двумя станкачами, двумя ПТР и двумя 50-мм минометами.
Ну, и так далее.
Первоначально создатели Интербригад имели в виду именно этот штат. Но вечный некомплект кадров и продолжающаяся неразбериха со структурой вооруженных сил Республики сделали свое черное дело. Разведрота была первой ротой, каждое отделение которой состояло именно из штатного числа бойцов при штатном вооружении — в отделении один "УР-36", две "Эспаньолы Эйч-Би" и тринадцать "Стандартов". Только вместо старших сержантов отделениями командовали офицеры, и во взводе моторазведки имелся явный переизбыток пулеметов.
Казарма — большой двухэтажный дом на окраине городка. Городок настолько маленький, что здесь все практически рядом даже пешком, не говоря уж о мотоциклах. На окраине отрыты и прикрыты маскировочными сетями капониры для броневиков и "Пегасов", "Кентавры" таятся во дворах вместе с орудиями, мотоциклами и вездеходами.
Внутри — двухъярусные нары с набитыми соломой матрасами, у входа пирамиды с винтовками и снаряжением, при винтовках — часовой. Или дневальный? Точно, дневальный. И стоит на этом посту Мадлен Ле Форе собственной персоной. Оказывается, её перевели сюда дня два назад, в тот же день, когда в батальоне была я — за ясно выраженное мнение о начальстве. Так что последних новостей о франко-бельгийском она не знала, но ничуть им не удивилась. С таким командиром, как Жоффруа, и таким комиссаром, как Жаке... Могло быть и хуже. Узнав, что я рекомендовала заменить Жоффруа командиром третьей роты Бернаром, Мадлен философски пожала плечами. Конечно, Бернар, судя по тому, что она видела — отличный офицер. Лучшая кандидатура из всех. Но назначат ли его? И если назначат — не слишком ли поздно это произойдет? Гниль расползается по батальону, и чем дольше откладывать... чистку, тем больше усилий потребуется, чтобы расправиться с этой помойкой.
Мадлен, кстати, тоже сархенто. Мастерство не пропьешь.
Насколько ей удалось выяснить, мотовзвод и всю разведроту в целом в бой ещё не бросали. Оно и понятно. Такая часть предназначена для кинжального удара в открытый прорыв или столь же кинжального контрудара. А здесь идет дурное подобие окопной войны Западного Фронта, для которого моторизованные войска подходят не слишком — их можно применить в первой фазе вражеского удара, для его парирования. Но с задачей остановки мелких вражеских наскоков местные части справляются самостоятельно, и Интербригады вызывают уже слишком поздно, чтобы разведрота могла проявить свои способности. Зато учебное расписание здесь строгое, благо в патронах и бензине ограничений нет. Стрельбы, трек, полигон — каждый день и до изнеможения. Лейтенант Винсент и командир разведроты капитан Налецкий считают, что ещё недели две такого "отдыха" — и рота станет лучшей частью не только всей 12-й, но и всех Интербригад вообще.
В частности, сегодня вечером пехотные взводы будут отрабатывать штурм батальонного укрепленного пункта, броневзвод проведет учебные стрельбы, а взвод моторазведки отработает задачу на захват населенного пункта с марша.
Часть третья
"БЕСПЕЧНЫЙ ЕЗДОК"
Мой приятель — беспечный ездок,
Он однажды решил — нужно жить поперек!
Доверять скоростям,
И глушитель к чертям,
И с тех пор ему не до дорог
Мой приятель — беспечный ездок,
Чемпион пустырей, он всегда одинок,
Он живет невпопад,
Без оглядки назад,
Направление — только вперед!
Газ до отказа — он непобедим!
Сначала газ до отказа — а там поглядим!
И кто его знает, где шаг через край —
Газ до отказа!
Одной ногой в рай!
Мой приятель — беспечный ездок,
Для чего эта гонка — мне невдомек,
Бездорожью он рад,
Лишь спидометр — брат,
И никто не сидит на хвосте!
Мой приятель — беспечный ездок,
В его жилах течет электрический ток,
Только двигатель рвет,
Вот-вот аорту порвет
Сумасшедший бензиновый бог!
Газ до отказа — он непобедим!
Сначала газ до отказа — а там поглядим!
И кто его знает, где шаг через край —
Газ до отказа!
Одной ногой в рай!
Газ до отказа — он непобедим!
Сначала газ до отказа — а там поглядим!
И кто его знает, где шаг через край —
Газ до отказа!
Одной ногой в рай!
Из породы одиноких волков,
С каждым метром наживая врагов,
Тем гордясь, что себе он не врет —
Он против шерсти живет!
Мой приятель — беспечный ездок,
И асфальт он привык растирать в порошок,
Из пятидести зол
Выбирая все сто
Неизменно поет рок-н-ролл
Мой приятель — беспечный ездок,
И рычаг передач для него как курок,
Он плевал на успех,
Он один против всех,
Мой приятель — беспечный ездок!
Газ до отказа — он непобедим!
Сначала газ до отказа — а там поглядим!
И кто его знает, где шаг через край —
Газ до отказа!
Одной ногой в рай!
Песня, написанная намного позже.
ГЛАВА 7
20 декабря 1936 года, суббота.
Испания, Кольменар-Вьехо.
Трубач сыграл побудку сразу, как только я закрыла глаза.
На самом деле, конечно, некоторое время прошло — но его было не слишком много. В качестве утренней гимнастики нам устроили занятие по штыковому бою. Я не стала слишком выделываться, но инструктор это заметил и предложил показать вольный бой. Я вышла и показала — что, жалко, что ли. Он меня достал трижды, я его дважды. Потом был кросс, три километра, полоса препятствий, и только потом завтрак.
После него взводы отправились на стрельбище и полигон. Пехота отрабатывала передвижение методом броневого десанта, прямо на броневиках, и развертывание с брони, мы сопровождаем колонну и прикрываем развертывание. Периодически взводы на полигоне и стрельбище менялись — дистанция у нас ограниченная как в длину, так и по объему, и за один раз на нем может тренироваться только один взвод.
После обеда мотовзвод отправляется на трек и гоняет на нем до полного изнеможения. Мы должны владеть мотоциклом так, будто он — часть нашего тела. Ну, таков идеал. Мы до него не дотягиваем, но только пока — дайте только срок. Из пяти моих ребят (все пятеро — комсомольцы) трое — Юрский, Шубин, Никоненко — отбыли воинскую повинность, отдали долг Империи. Двое остальных в военном деле похуже — поляки. Ради безопасности Империи, они воинской повинностью не охватываются и могут служить только добровольно. Эти не служили — но зато с мотоциклом на "ты". Так получаются экипажи для трех наших "Стар 1,2 L": первая машина (пулеметная) — я и Юрский, вторая — Вильневич и Шубин, третья — Кемпиньский и Никоненко. Юрский — не очень высокий, но крепко сложенный парнишка, уехавший в Испанию сразу после демобилизации. Он способен пробежать три километра с двенадцатикилограммовым пулеметом и практически не запыхаться. Вильневич, как и многие поляки, предпочел ВУЗам родных осин блеск Оксфорда, Сорбонны и Гейдельберга, где, конечно, ностальгия — но зато никаких военных кафедр и пяти лет работы "по распределению", отрабатывая "бесплатное" высшее образование. Пан Тадеуш Кемпиньский, бывший студент-первокурсник Княжгородского универа, высланный как член НСЗ, но, кажется, на самом деле никакого отношения к ним не имел — просто попал под горячую руку. Работал таксистом в Париже. Шубин и Никоненко — друзья с детства, выросли в одном дворе где-то в арбатских переулочках. Отлично сработавшаяся и понимающая друг друга с полуслова группа, даже жаль было разбивать, но их обращение с мотоциклом едва лишь на уровне минимальных требований, а мне нужны если уж не мастера, то хотя бы продвинутые.
После ужина обратилась к лейтенанту. Мне была нужна одна "Эйч-Би" с оптикой. Такая может использоваться как в качестве ручного пулемета, так и в качестве армейской снайперской винтовки. А также и в качестве гранатомета — если бы у нас имелись винтовочные гранаты, конечно. К сожалению, с первой их моделью возникли какие-то проблемы, и концерну пришлось свернуть производство. Модернизированный же вариант все никак не могли довести до ума. Эта штука — универсальное оружие поддержки — стала бы отличным дополнением к вооружению шестерки в том случае, если бы нам пришлось действовать в отрыве от остальных сил.
Лейтенант, похоже, успевший где-то набраться боевого опыта (или он от природы такой умный? — не то, чтобы я имела что-то против англичан, но их армия, всегда являвшаяся только лишь продолжением флота, нисколько не выиграла от своего взрывообразного роста при Китченере, скорее, наоборот, много потеряла), мои снайперские навыки вполне оценил и проникся. И пообещал подыскать что-нибудь подходящее.
21 декабря 1936 года, воскресенье.
Испания, Кольменар-Вьехо.
Утром мы узнали, что бригада вновь находится на отдыхе — отведена в Эль-Пардо для продолжения обучения. Лукач явно моторизовал 12-ю на свою голову — теперь, раз мы на своих колесах, из нас сделали этакого "кочующего хулигана", несущего смерть всюду, где появляется. Лестно, конечно, но жить с такой репутацией несколько... затруднительно. Другой новостью, радостно встреченной всеми выходцами из франко-бельгийского и хорошо информированной мной, была замена капитана Жоффруа получившим следующее звание не в очередь лейтенантом Бернаром. Замена прошла не без эксцессов — Жоффруа отказался сдать пост, его в этом поддержал Жаке и анархистствующие бойцы батальона, и дело чуть не дошло до стрельбы, но тут примчался на генеральском броневике адъютант комбрига и арестовал и Жоффруа, и Жаке, да так лихо, что никто и пикнуть не успел.
Чудесно. Рыба гниет с головы — и Алеша эту голову только что отчекрыжил. Без Жаке задача Бернара упрощается раза в два, если не в три. Наконец-то франко-бельгийский перетряхнут и приведут в себя. Лишь бы у него сил хватило...
Непосредственно перед завтраком фашистские бомбардировщики нанесли визит куда-то за Махадаондой. Вулканическая туча, всплывшая на горизонте, выглядела оч-чень впечатляюще даже на таком отдалении. И представлять себе не хочу, что пережили те, кому гостинцы с франкистских "юнкерсов" предназначались непосредственно.
В остальном день прошел совершенно обычно — тренировки, тренировки и ещё раз тренировки. Вечером лейтенант сообщил, что договорился и смог достать мне одну "Эйч-Би" в специсполнении, но она будет только после Рождества.
22 декабря 1936 года, понедельник.
Испания, Кольменар-Вьехо.
Бойцам бригады выдали утепленные суконные куртки и брюки, камуфлированные плащ-палатки и чехлы для касок. За исключением этого, никаких интересных событий не произошло — бригада продолжала отдых (похоже, в связи с приближением рождества фашисты взяли тайм-аут), а у нас продолжались тренировки.
23 декабря 1936 года, вторник.
Испания, Кольменар-Вьехо.
Совместные учения с батальоном Леонес рохос. Они соорудили батальонный опорный пункт, а мы должны его захватить с марша. В учениях участвовала вся разведрота, включая и броневзвод. Отработали мы на "отлично".
Но парень из командного звена первого отделения не справился со своей "Астрой". Первая потеря нашего взвода. И обиднее всего, что даже не в бою.
Вместе с ужином в казарму доставили почту — и даже письма от Сандры меня обрадовали не так, как газеты. К глубокому моему сожалению, в основном, испанские, но были и французские — доставленная из Парижа подборка последних номеров "Юманите" и первый выпуск газеты "Волонтер". Последняя оказалась еженедельным органом Политотдела Интернационального корпуса (Альбасете). В качестве передовицы была помещена большая статья Луиджи Галло о важности дисциплины, как партийной, так и военной, и о значении Интернациональных Бригад как эталона для только ещё создающейся Испанской Народной Армии. Вокруг компактно скомпонована мировая хроника. Вторая страница — вновь хроника и анонимное стихотворение "Баллада о ненависти". Что характерно, стихотворение написано по-русски, рядом помещен французский подстрочник. Остальные две страницы — подборка материалов о героях интербригад. Мне понравились две заметочки — о том, как боец П. метким огнем своего ПТР подбила две танкетки противника и перебила расчет вражеского противотанкового орудия, и о том, как боец З. уничтожила уже тридцать фашистов с помощью своей "Эспаньолы Эйч-Би", модернизированной путем установки оптического прицела.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
