Последний языческий бог

Неожиданно, краем глаза, заметил блеск со стороны тропинки. Резко повернув голову, встретился взглядом с паладином. Шлем отсутствовал на нем. Молодое, почти мальчишеское лицо, и горящие праведным пламенем серо-стальные глаза. Оторвав взгляд от его лица, посмотрел на ярко блестевшие на солнце латы. На них были видны следы крови и глубокие царапины.

Паладин разлепил пухлые, покрытые легким пушком губы и твердо произнес:

— Пойдем со мной, я не причиню тебе зла.

Я отрицательно покачал головой.

— Иерархи хотят поговорить с тобой, — проговорил он, не делая попыток напасть.

— Нет!

— Они сказали привести тебя живым или мертвым, — угрожающе бросил паладин.

Я посмотрел на свои руки, на струны. Они сделают меня паладином или убьют. Вера и щенячья преданность, бушующая в глазах юнца, была мне не по нраву. Свобода — вот все, что я хочу!

— Нет, — упрямо повторил я и гордо поднял голову.

Паладин положил руку на меч. Я встрепенулся. Неужели у него кончились магические силы? Тогда еще потягаемся. Улыбка поселилась на моих губах. Паладин, осторожно ступая, двинулся ко мне. Клинок легонько покачивался в его руке.

Тир в очередной раз исхитрился и ударил по защите демона. Еле различимая рябь пробежала по телу Согила, и оно начало быстро наливаться пепельным цветом. Защита теряла силу и проявляла себя. Опытные маги до конца пытаются скрыть тип магической брони, чтобы противник не распознал их уязвимых мест.

— Дымовая броня, — отскочив, крикнул бог иллюзий. — Неплохо, я думал ты тупей, а нет же, выбрал самую подходящую защиту для боя с богом иллюзий. Легко поддерживаемая, требующая мало сил, почти не уязвимая для магических атак, но совершенная бесполезная для физических. Молодец!

— Какой ты бог? — огрызнулся Согил. — Пшик и все.

Тир промолчал и начал по кругу обходить демона. Тот стоя на месте, поворачивался лицом к богу. В свете появившейся информации, Тир мысленно признал, что недооценил врага. Он надеялся на внезапность и на то, что демон растеряется, но жестоко ошибся. Согил оказался хитрее, не зря он отсиживался под грудой тел слизняков, определял возможности бога иллюзий, и надо сказать, все верно определил. Опасность от физической атаки — ноль, так как у Тира нет реального оружия, а только абсолютные иллюзии. Опасность от вызванных существ — ноль. Они не причинят демону вреда, слишком слабы. Опасность от магических атак — неизвестно. Тир не показывал своих способностей, убивая слизней слабыми прототипами "стрел". Только их и видел Согил, поэтому он и медлил, не атакую бога, боялся раскрыть свои возможности и слишком рано растерять силу.

Тир, медленно передвигая ногами, понимал, что время играет против него. Слизняки добивают остатки его иллюзий, закончив это занятие, они кинутся на него, и дело станет совсем плохо, но если он сейчас отступит, то следующего раза не будет. Силу ему негде взять, плюс весть о том, что он напал на Согила быстро распространиться среди демонов, и они будут готовы к новому нападению.

Перебирая в уме список доступных ему заклятий, бог иллюзий, основываясь на принципе сильное-слабое, начал атаковать. Первая полетела в демона обычная "Стрела". Защита отразила ее, не напрягаясь. Согил улыбнулся и ответил "Прахом" — заклятие в виде множества мелких, серых частиц облепили защиту. Сперва, Тир непонимающе тряхнул головой, "Прах" почти мгновенно состаривает, делая из человека высохшую мумию, но зачем демон наслал его на защиту? Ведь ей он не угрожает, так как действует только на физическом уровне. Но после того как Согил атаковал Тира "Червями" — заклятием направленным именно на уничтожение магии, бог все понял. "Черви", эти полуметровые, черные как ночь, все время искривляющиеся произведения магии демонов, вгрызались в защиту Тира, не давая ему атаковать, а только поддерживать этот мыльный пузырь, носящий официальное название "Радужная защита".

Высший Демон Согил мрачно и удовлетворённо смотрел на обреченного на смерть бога иллюзий. Всего лишь два заклятия подписали ему смертный приговор, но каких заклятия! Оба высших! Недоступных не одному из смертных магов. Демон отдавал львиную долю своих сил, что бы поддерживать их. Будь Тир в расцвете своих божественных сил, он бы смог побороть оба этих заклятия, но, увы, эти времена прошли, но бог иллюзий Тир все равно сопротивлялся, не желая сдаваться. Он видоизменил защиту и настолько насытил ее силой, что она вспыхнула разноцветными огоньками и на ней образовались протуберанцы, которые атаковали "Червей". Согил удивленно хмыкнул. Иллюзионист оказался не так прост, но другого, он и не ожидал, как ни как, последний языческий бог.

Я увернулся от меча паладина и ударил его кулаком в грудь. Он покачнулся, но устоял на ногах. В его глазах вспыхнуло уважение, впрочем, не помешавшее ему снова провести серию ударов. Большое тело, не позволило выйти невредимым из-под града атак. На коже появились длинные порезы, из которых вяло, потекла кровь. Паладин, достигнув определенного успеха, отпрыгнул назад. Он улыбался, чувствуя, что побеждает. Я кинулся на него, беспорядочно размахивая ногами и руками. Был бы у него щит и не один из моих ударов не достиг бы цели, но он, видимо, остался где-то на тропинке, скорее всего перед обвалом, так что у меня получилось вскользь заехать ему в скулу. Голова паладина мотнулась, его развернуло ко мне спиной, я кинулся его добивать, но эта гадская сволочь оказалась хитрее. Мой удар был не такой сильный, он притворился, что потерялся в пространстве, и теперь его меч торчал из моего живота.

Развернувшись ко мне лицом, паладин деловито вынул клинок из моего тела и толкнул ногой, так что я упал на спину.

Он наклонился и зло бросил:

— У тебя был выбор, чудовище. Святые отцы в своей бесконечной милости дали его тебе...

Он говорил, что-то еще, но я уже не слышал его, пытаясь ощутить ноги, которые стремительно немели.

Вдруг, капля крови упала мне на лицо. Я раскрыл начавшие закатываться глаза и увидел Фанланда с занесенным над головой паладина камнем. Последовал еще один удар, и паладин замертво упал, громыхнув доспехами. Из раны на его голове текла кровь вперемежку с мозгами.

Наемник упал на колени и наклонился надо мной. Его горячий шепот огласил пространство:

— За мной никто не побежал, и я решил помочь Эртифексу, но его уже поймали. Тогда я кинулся за тобой и увидел, как вы сражаетесь. Благо, этот паладин в отличие от того, который поймал брата, израсходовала запас магических сил!

— Ты довел меня до горы Анок, — прохрипел я.

— Да, да, но это не важно.

— Очень важно, — проговорил я, и моя рука метнулась к его горлу. — Я сдержу клятву.

Тир шатался, силы покидали его. Еще мгновение и он погибнет. Он отдал всего себя этой битве, но проиграл. Раздался оглушительный хлопок и защита исчезла. Бог иллюзий упал на землю и "Прах" начал свое действо.

Согил навис над телом противника и смотрел, как он стремительно стареет. В его глазах была безучастность. Иллюзионист проиграл и значит ему не место в этом мире.

Вдруг, губы Тира шевельнулись, и он слабо выдохнул:

— Скарам, пора.

Через секунду его душа покинула развеявшееся в прах тело. Владыка Голода и Богатства удивленно выдохнул, осознав, что произошло.

Я видел, полные непонимания глаза Фанланда. Он хрипел от удушья, пытаясь разомкнуть капкан моих пальцев, но у него это не получалось. Сердце обливалось кровью, а в голове стучало набатом: "Клятва, клятва, клятва!".

Глаза наемника закатились, тело обмякло и в этот момент мое сознание пронзило потоком информации. Солнечный город, грязные трущобы, человек находящийся под действием наркотиков, я беру его на плечо и несу в какую-то халупу, школа в которой учат магии, лицо прекрасной девушки, я чувствую, как замирает сердце при виде нее, становится трудно дышать, дирижабль, воздушный бой, лес, мертвецы, тотусианская проповедница...

Спустя час на вершине горы Анок появились два паладина. Один из них склонился над бьющимся в судорогах телом Ардора, а другой оттолкнул ногой бездыханное тело наемника.

— Что здесь произошло? — произнес один из паладинов снимая шлем и являя на свет божий, гриву седых волос.

— Трудно сказать, — ответил второй. — Думаю, мастера в Белой Цитадели разберутся.

Паладин встал с колен, вытащил из прикрепленного на поясе мешочка портал и кинул его на землю.

— Потащили?

— Ага.

Глава 8

Длинный, темный коридор. Попарно, друг напротив друга расположены камеры. Их железные двери с маленькими оконцами угрюмо смотрели на скользкий от влаги, каменный пол. Где-то мерно капала вода. Отрывистый звук удара капель о твердую поверхность далеко разносился в сумраке отчаяния, сводя с ума узников. Темница была расположена глубоко под землей. Многометровый слой земли отделял заключенных в ней людей от свободы. Здесь томились самые страшные преступники и еретики. Те, кто пошел против Церкви и Бога.

Но вот раздался еще один звук, нарушивший гегемонию разбивающихся капель. Влажные стены озарил трепещущий свет пламени факела. Четыре закутанные в сутаны фигуры осторожно ступали по грубо отёсанным камням, а одна закованная в броню личность, шла чуть позади, тихонька скрежеща сочлениями доспехов.

— Где его камера? — раздался властный, мужской голос из-под капюшона, скрывающего лицо одной из фигур.

— Следующая, святой отец, — отозвался грубый бас, несшего факел, человека.

Факелоносец остановился возле, выглядевшей несокрушимее других своих соседок, двери. Из-под его сутаны показалась связка ключей, нанизанных на ржавое кольцо. Он вставил один из множества ключей в замочную скважину, поднатужился, провернул его до щелчка и толкнул дверь. Она со скрипом поддалась. Люди по очереди начали заходить в камеру.

— Ого, какой здоровый, — послышался надтреснутый, старческий голос.

Взоры людей скользили по закованной в пудовые цепи, безвольно лежащей на прелой соломе фигуре Ардора. Его чудовищные мышцы, огромный рост, шрамы — все подверглось тщательному изучению в свете факела.

Снова зазвучал властный голос:

— Теперь ваша работа магистр Эсрапил.

Одна из фигур откинула капюшон, обнажив покрытое морщинами лицо. Мимолетно блеснула тонзура. Он сделал несколько шагов по направлению к Ардору и наклонился над ним. Серые губы поджались, пальцы рук легли на виски, а бесцветные, водянистые глаза устремились в полуоткрытые глаза узника.

— Что ты видишь? — требовательно спросил обладатель властного голоса и тоже откинул капюшон.

На свет показался длинный, острый нос. Казалось, формирование лица началось именно от него, настолько он выглядел монолитно и непоколебимо. Расположенные чуть выше маленькие глазки буравили затылок Эсрапила, а тонкие, покрытые маленькими трещинками губы, ожидающе приоткрылись, обнажив желтые зубы. Впалые щеки, подобные пергаментной бумаге и круг седых волос на голове, дополняли образ этого человека.

— Его разум блуждает в воспоминаниях, — степенно ответил Эсрапил, негромким голосом, который проникал в уши, будто, сладкая ложь.

— Каких?

— Разных. Порой они совсем не связаны друг с другом. Вот он видит грязные трущобы, а следом мрачную пещеру и спину какого-то человека, одетого в рванье.

— Хоть кто-нибудь может мне сказать что-нибудь определенное? — маленькие глаза оббежали лица находящихся в камере людей. — Почему от него за сто шагов пахнет магией, а за тысячу колдовством? И кто он вообще? Может мы зря лечили его рану?

— Я могу, — громыхнул закованный в броню седовласый человек. — Вместе с ним мы захватили в плен еще двух человек. Ведьму и ментального мага.

— Продолжай, — подбодрил паладина собеседник.

— Так вот, святой отец. Ментальный маг, кстати, его зовут Эртифекс, рассказал нам много интересного.

— Что именно?

— Я предлагаю сходить и послушать его.

Святой отец посмотрел на Эсрапила и произнес:

— Останешься здесь и внимательно следи за полетом воспоминаний этого чудовища. Крак и Борисен останутся с тобой, а мы с сэром Глори, навестим этого Эртифекса.

— Но святой отец Малан, я хочу пойти с вами. Мой опыт и знания помогут вам! — взмолился обладатель надтреснутого голоса.

— Нет Борисен, — отрезал Малан и вышел из камеры.

Паладин взял связку ключей у Крака, предусмотрительно сорвал факел, с внешней стены камеры, зажег его с помощью заклятия и последовал за святым отцом.

Две фигуры быстро добрались до нужной камеры. Сэр Глори отпер дверь, и они зашли внутрь. Паладин, как и святой отец, совсем не опасался мага, он знал в каких условиях содержаться маги в Белой Цитадели, и поэтому вид закованного в цепи из фоверита, висящего на стене, избитого человека, не произвел на него никакого впечатления.

Сэр Глори слабо ударил по щеке Эртифекса. Голова последнего мотнулась, и он открыл глаза.

— Я все расскажу, — прохрипел ментальный маг и сплюнул вязкую слюну, смешанную с кровью из разбитой губы.

— Конечно, расскажешь, — довольно осклабился паладин.

— Кто тот огр, что был пойман вместе с тобой? — произнес святой отец, подавшись к магу.

Сэр Глори слегка ткнул кулаком во впалую грудь Эртифекса и отрывисто бросил:

— Рассказывай то, что говорил мне.

— Он не огр, он человек, — начал лепетать узник, иногда сплевывая кровь. — Точнее человеческая душа, помещенная в тело огра. Его зовут Антон...

— Странное имя, — перебил мага Малан.

— Он не из нашего мира.

Слова Эртифекса заставили лохматые брови святого отца взлететь к тонзуре и там затеряться среди громадных складок морщин.

— Как не из нашего мира? — потрясенно выдохнул он.

— Его душу выкупил у демона Согила граф Дерри фран Блант.

Святой отец сдавленно охнул и оперся на плечо паладина.

— Вот так новость, — произнес он, бросив взгляд на сэра Глори. — Чернокнижник у нас в королевстве.

— Нет, он демонолог, — поправил Малана паладин. — И более того он дружен с демоном! Послушайте, что дальше расскажет вам этот язычник.

Святой отец впился буравящим взглядом в лицо мага.

— Блант выкупил душу Антона и вместе с демоном Галаном переместил в тело огра, — продолжил изливать рот Эртифекса.

— Говоришь, демона звали Галан? — подозрительно спросил святой отец.

— Да, так и есть.

— Нет демона с таким именем!

— Он называл себя этим именем! Предками клянусь! — в панике выкрикнул ментальный маг. — Это правда! Чистая правда! Только не пытайте! Умоляю я больше не вынесу, — неожиданно, он быстро выдохнул: — Согил! Это может быть Согил!

Видя недоверие паладина и Малана, Эртифекс разрыдался. Из его глаз потекли слезы, грудь начала содрогалась в конвульсиях, тоненькая ниточка слюней, протянулась от губ к подбородку.

Малан уважительно посмотрел на довольно лыбящегося паладина, затем перевел взор на плачущего мага и произнес:

— Если и дальше будешь говорить чистую правду, то мы избавим тебя от пыток.

— Буду, — выдавил сквозь истеричные рыдания Эртифекс.

— Продолжай свой рассказ. Как вы оказались на горе Анок?