— Ты всё равно думала бы обо мне и жалела бы, что меня нет рядом, — вкрадчиво произнёс он.
Я повернула голову к парню. Его лицо было совсем близко. В пьяном тумане я видела его, словно в дымке, и от этого оно мне казалось ещё интереснее. Будто сказочный сон смотрю, где главный герой — загадочный принц из чужой страны, и голос-то у него сладкий, и улыбка-то у него ласковая, и глаза-то у него добрые.
"Всё-таки у него красивые глаза. Необычные, но красивые".
— Омоширой дэсунэ. [ Очень интересно ] Тебе они нравятся даже пьяными?
— Что? Неужели я сказала это вслух? — Если бы я была трезвой, то меня непременно накрыло бы смущение. — Прости. Я не хотела тебя хвалить.
Но раскосые глаза уже приобрели оттенок лукавства. Они отстранили всякий стыд и принялись рассматривать моё лицо, каждую клеточку, каждую чёрточку. Даже не рассматривать, а изучать. И я им это позволяла. Я чувствовала их на своей коже, и мне это было приятно. Да я и сама беззастенчиво занялась тем же самым, откровенно разглядывая смуглое лицо азиата.
И вот взгляд тёмно-карих глаз остановился, застыл на моих губах. Здесь началось изучение более тщательное. Казалось, взгляд этот пытался просочиться в каждый капиллярчик, в каждую капельку крови. И я ему это тоже позволяла. Мой взор невольно последовал дурному примеру и спустился на чувственные чётко очерченные губы парня. Память тут же воскресила их вкус, их мягкость... и наслаждение от прикосновения к ним.
Кончик языка медленно прополз по верхней губе, оставив на ней влажный след, после него зубы тут же прикусили мякоть губы нижней, будто пытались её удержать. Такой знакомый жест, и я уже понимала его значение. Мои мысли замерли под гипнозом растущего желания, да и я замерла, боясь о чём-либо думать, боясь себя выдать, боясь не выдержать и покориться.
Но мой пьяный разум всё же не был слишком пьян, и он сумел вовремя напомнить мне о том, что я должна быть стойкой перед чарами жестокого сердцееда. Я подхлестнула свои оцепеневшие мысли, и они начали лениво шевелиться.
— Не зазнавайся. То, что я тебя похвалила, ещё ничего не значит, — сделала я попытку распрямить свои колючки.
Соби отвлёкся от моих губ, его хмельной взор утратил силу гипноза, но ещё сохранял напряжение. Он не отодвинул от меня своё лицо ни на миллиметр. Значит, нужно отдалиться самой. Но вставать желания не было, а умные мысли в голову не приходили.
— А японские девушки красивые? — выдала я первую попавшуюся ерунду.
Соби усмехнулся. Ну и пускай я выгляжу глупой, зато обстановка слегка развеялась, да и моё желание немного снизило градус.
— Разные есть девушки, и красивые, и не очень, — ответил Соби. — Как везде.
— Но азиатки тебе, безусловно, нравятся больше.
Парень тихо рассмеялся. Пусть. Пусть лучше смеётся, чем соблазняет меня. Надо его ещё больше рассмешить. К пьяной дурочке он точно потеряет интерес.
— А вот так я похожа на японку?
Повернувшись к Соби, я взялась пальцами за внешние уголки своих глаз и сильно натянула их к вискам. Увидев такое "чудо", парень уже рассмеялся в голос.
— Э-э-тцу! [ О Боже! ] Так ты на какую-то монголку похожа! — воскликнул он. — Ну-ка, опусти руки.
Я опустила. Соби склонился надо мной, взялся большими пальцами за уголки моих глаз и слегка их приподнял. Посмотрел, оценил свою работу.
— Хм. А из тебя получилась бы симпатичная японочка, — сделал он вывод.
Мужские ладони осторожно обхватили моё лицо, большие пальцы приласкали веки, брови, виски, скулы... Нет, я не ожидала такого поворота нашей глупой игры. И уж тем более не ожидала, что Соби вдруг склонит голову и прикоснётся губами к моей щеке.
Горячая волна отошла от этого поцелуя по всему моему телу. А мужские губы, не давая мне опомниться, нанесли ещё одно прикосновение, и ещё одно, и ещё...
— Что ты делаешь? — с трудом перевела я дыхание.
— Целую тебя, — обжёг меня вздрогнувший шёпот.
— Но... я не разрешаю...
— Но и не запрещаешь.
Не запрещала. Хотела, но не могла это сделать. Слишком велико было наслаждение. Я даже глаза закрыла от удовольствия. Мягкие тёплые поцелуи не спеша покрывали всё моё лицо: лоб, щёки, нос, глаза, подбородок. Всё, и лишь губы обходили стороной. Пока обходили. А я постепенно растворялась. А может быть тонула? И дышала ли я вообще? В любом случае я улетала всё дальше и дальше от реальности.
Медленно, очень осторожно, по миллиметру поцелуи стали подбираться к моим губам. Сначала достигли уголка губ... Поползли по верхнему контуру... И с каждым их продвижением во мне росло не только желание, но и нетерпение. Скорее бы, скорее бы достигли они середины, скорее бы осмелели и отдали мне всю свою страсть! И тогда я... Я ведь не смогу устоять, я сдамся. Я же слабая, слишком слабая, особенно теперь, когда поцелуи любимого мужчины вытянули из меня все силы, лишили воли.
Но ведь так не должно быть. Нельзя. Нельзя.
Как хорошо, что у меня хватило храбрости открыть глаза. Я тут же вернулась в реальность. Увидела перед собой смуглый лоб с чёрными линиями прядей длинной чёлки, увидела прикрытые пушистыми ресницами глаза. И с изумлением обнаружила, что мои руки не покоятся на сидении дивана или хотя бы у меня на коленях, а вышли из-под контроля и беззастенчиво запустили пальцы в чёрную шевелюру, ласкали шею, теребили локоны...
Что же я делаю? Я же почти сдалась, почти покорилась. Коварный соблазнитель! Воспользовался тем, что я пьяна, и моя сила воли ослаблена!
Я решительно отстранила парня и поднялась на ноги. Но от того ли, что я резко встала, или от того, что слишком быстро скинула с себя покрывало услады, голова моя закружилась, в глазах потемнело, и я покачнулась, едва не упав. Но крепкие мужские руки меня поддержали. Поддержали, но не отпустили. Да только теперь я уже наладила контроль и над своим разумом, и над своим сердцем, из которого с болью выдернула очередной росток ненужного чувства.
— Как ты себя чувствуешь? — с заботой поинтересовался бархатный баритон.
А как я должна была себя чувствовать, когда насильно отталкиваю желанного мужчину? Конечно, отвратительно.
— Мне... Мне надо... принять горизонтальное положение, — проблеяла я.
Слава Богу, Соби понял меня правильно. Поддерживая под руку перепившую женщину, он отвёл её к кровати и помог лечь.
— Тебе нужно выспаться, — проговорил Соби, прикрыл мои ноги пледом и собрался уходить.
Я взглянула на его спину, и вдруг меня вновь охватило страшное чувство, будто я больше никогда этого человека не увижу, будто он сейчас уйдёт и не вернётся. Нельзя его отпускать. Не хочу.
— Соби!
Парень остановился и обернулся. Надо его остановить.
— Я... Я не могу закрыть глаза. Сразу такое кружение... как на карусели...
— Я могу чем-то помочь?
— Останься. Сядь рядом...
Соби выполнил мою просьбу, подошёл к кровати и присел на край.
— От моего присутствия тебе станет легче?
— Я буду смотреть на тебя. Разум успокоится... и я постепенно усну. Но... ты высоко... мне не видно твоё лицо.
Соби понял намёк. Он лёг рядом со мной, повернулся на бок и подпёр рукой голову. Теперь его лицо находилось на одном уровне с моим взглядом. И так близко, на расстоянии вытянутой руки. Даже ближе. Но на этот раз оно было спокойным, тёмно-карие глаза смотрели с добротой старшего брата, ни соблазна, ни кокетства в них не проблёскивало. Это хорошо. Ибо ещё один его поцелуй, ещё одно прикосновение, и огонь моего греховного желания вырвется из-под контроля, он спалит всю мою крепость.
Надо успокоить себя. Надо повернуть мысли в иное русло. В какое угодно, лишь бы подальше от нежных поцелуев. Соби — просто друг. Знакомый. Сосед по квартире. Вот ещё бы заставить себя видеть в нём только такого человека.
— Когда мне было семь лет, — не спеша заговорила я, — мы с мамой ездили к Чёрному морю. Людмилы ещё с нами не было, и мы ездили вдвоём. Это было самое первое моё большое путешествие. Первое и, если не считать мой переезд в Москву, единственное. Давно это было. Я уже мало что помню. Помню пальмы... высокие с лохматыми макушками. Помню дельфинов в дельфинарии, как они прыгали через кольца... И море. Огромное, бескрайнее... его тёплые ласкающие волны. Как я была счастлива! Мне казалось, будто я приехала в сказочную страну со странными деревьями, с яркими цветами, с ярким высоким солнцем и с морем. Я заходила в воду по пояс, расставляла в стороны руки и ловила волны. И чем выше была волна, тем больше радости она мне приносила. Там в море я чувствовала себя сильной и свободной. Свободной, как птица... Свободной, как дельфины... Свободной от сомнений, что мечты мои могут не сбыться. С тех пор я больше ни разу не испытывала такое вот огромное чувство свободы. Вечно какие-то проблемы, обязанности. Я даже больше не смогла съездить к морю.
Я продолжала смотреть на Соби, а он слушал меня молча и внимательно, не отводя глаз, не улыбаясь и даже не шевелясь. Ещё никому не раскрывала я свою душу, даже маме, а ему почему-то доверилась. Я протянула руку и коснулась смуглой щеки парня.
— Когда я впервые увидела тебя, подумала, что цвет твоей кожи похож на цвет морского песка. Я не помню точно, что это за оттенок, но мне кажется, именно такой, золотистый. — За разговором я машинально продолжала водить пальцем по щеке парня. — А у вас там океан...
— С одной стороны море, с другой — океан. Остров.
— А пальмы есть?
— На юге, на островах Осуми, на Окинава... Там и зимой очень тепло.
— Большая страна. А ты видел океан?
— Конечно.
— И купался в нём?
— Да.
— А акул видел?
Щека под моим пальцем дрогнула в улыбке.
— Видел, но только в океанариуме.
— У вас есть океанариум? Как интересно...
По контуру лица палец спустился на подбородок, скользнул мимо губ и вновь вернулся на щёку.
— Ты такой горячий, — заметила я. — Тебе, наверно, жарко.
— Мне жарко от твоих прикосновений, — негромко отозвался Соби.
Я усмехнулась — снова он осыпает меня красивыми фразами.
— Разве это прикосновения? Вот если бы я сделала вот так, — и, положив ладонь на лицо парня, я ласково провела ею по щеке, — или вот так, — большим пальцем я легонько коснулась губ. — Если бы я погладила шею, — опустила я ладонь на изгиб шеи, — или плечо... — моя рука скользнула под ворот блейзера...
— Ты специально дразнишь меня? — издало сдержанный шёпот мужское терпение.
Я замерла. Только теперь я осознала, что творю. Пьяная дура. Я отдёрнула руку от парня, отвела глаза и повернулась на спину. Как стыдно-то. Теперь он подумает, что я намекаю на близость. Мне и самой от волнения жарко стало. Жарко и дышать тяжело.
— Как душно.
Я попробовала расстегнуть блузку, чтобы впустить под неё воздух, но петельки такие маленькие, и пуговиц было так много! Непослушные пальцы еле-еле отковырнули парочку. И тут я почувствовала, что мне пришли на помощь. Соби склонился надо мной, а его пальцы на моей блузке не спеша высвобождали пуговички из петель. Одну... вторую...
Что он делает? Зачем? Мне стало совсем тяжело. Нужно его остановить, но сил, чтобы сделать это не было. Да и моё желание требовало от меня совершенно иных действий. Пьяный разум находился в растерянности, сердце сбивалось с ритма, не зная, какой именно нужно отбивать. Я схватила мужскую руку. Её надо отвести прочь. Разум приказал так. Да только тело решило иначе. Вместо того чтобы убрать руку мужчины, я прижала её к своей груди, провела под блузку и положила на кружевную ткань бюстгальтера.
О Господи, что я делаю!
Раскосые глаза внимательно вгляделись в меня, и тихий шёпот спросил:
— Ты уверена?
Я... да... Нет... нет, так нельзя... Но почему?.. Можно... Да, можно... Или... Боже, я не знаю!
— Соби... — едва не плача, дрогнул мой голосок. — Ты же хороший... Ты же не... не воспользуешься моим состоянием...
Взгляд тёмно-карих глаз потускнел, мужская рука осторожно вылезла из-под материи моей блузки. Соби отстранился и даже отвернулся от меня.
— Здесь действительно душно, — произнёс он. — Я открою окно.
Парень поднялся с кровати. Я видела, как он прошёл к окну, как открыл створку, как вдохнул свежий воздух. Видела, как отдалился он в туман, как растворился в темноте... А вместе с ним исчезло и всё вокруг. Я быстро погрузилась в сон.
10日
Что-то горячее коснулось моей шеи. Очень горячее. Я открыла глаза. Открыла? Да, вроде открыла. Вокруг темно. Но в темноте отчётливо можно было различить смуглое азиатское лицо. Соби? Лицо вновь склонилось к моей шее и обожгло горячим, невероятно горячим поцелуем. Так горячо, что я аж простонала от тупой боли. А Соби уже спешно расстегивал на мне блузку, оставляя ожоги поцелуев на моей груди.
— Не надо... — измученно попросила я. — Не делай так...
Поцелуи остановились, а лицо парня приблизилось к моему. Тяжёлое дыхание обволакивало жаром, раскосые глаза смотрели хищно, язык жадно облизывал полные губы.
— Ты же сама этого хочешь, — хрипло произнёс Соби. — Ты же сама зовёшь меня к себе. Зовёшь и тут же отталкиваешь. Почему? Боишься? Играешь? Но сейчас ты в моей власти.
Парень голодным хищником впился в мои губы, буквально испепеляя их. Одновременно его крепкие руки раздирали ткань блузки, лезли под юбку.
— Не надо, — молила я обожжённым ртом. — Нет, не надо.
— Прими меня. Прими моё пламя. Ты же ждёшь именно это.
Юбка была с треском разорвана, колготки и бельё — изодраны... Внезапно я почувствовала резкий сильный толчок снизу... Вскрикнула... И открыла глаза.
Я лежала на кровати. Мою комнату освещал тусклый свет пасмурного утра. Что это было? Неужели только сон? Я поднесла пальцы ко рту — никакой боли. Посмотрела на свою одежду — блузка наполовину расстегнута, но не разорвана, и юбка цела, и даже колготки. Значит, это был сон. Но какой яркий и реалистичный. А вдруг он вещий! Вдруг он о чём-то предупреждает меня! О чём? Что Соби опасен? Что я могу погибнуть в его огне? В его огне... "Сейчас ты в моей власти". Он — Демон, который тащит меня в свой жаркий ад.
Боже, куда меня занесло. Надо встать и скинуть с себя этот кошмар. Соби не может быть настолько плохим. Если бы он хотел мне навредить, то уже давно сделал бы это. Например, вчера. Ведь сразу было видно, что я не стала бы сопротивляться его желанию, его поцелуям.
Воспоминания о прикосновениях мужских губ горячей лавой растеклись по всему организму. Как я теперь буду смотреть Соби в глаза? Вчера я слишком многое ему позволила, вчера он наверняка понял, что я к нему не так равнодушна, как хотела казаться. Понял и увеличит натиск своего соблазна. Где же мне взять сил, чтоб защититься от такого опытного ловеласа?
Я поднялась с кровати, переоделась в свой голубой домашний костюмчик с зайчиком, расчесала волосы и вышла из спальни. На диване постель ещё не была прибрана, но Соби в ней уже отсутствовал. Зато из кухни раздавались негромкие звуки. Я прошла туда. Соби стоял у раковины и набирал в чайник воду из крана. Волосы его были неряшливы, из одежды на теле имелись только спортивные брюки. Наполнив чайник, Соби поставил его на плиту и зажёг конфорку. Затем повернулся к холодильнику и, видимо, боковым зрением заметил моё присутствие. Остановился, обернулся, улыбнулся и помахал ручкой:
