И Смех, И Грех

— Нигде. Ты вообще-то нормальный такие вопросы задавать,— рассердилась она,— мы еле концы с концами сводим, мама пашет на двух работах, а лето на огороде с сестрой сидит. Я на двух ставках надрываюсь. Средняя сестра аспирантуру кончает. Третья юродивая, дочка моя маленькая довеском. Куча баб и ни одного мужика.

Он тут же воспользовался её слабостью.

— Тогда почему мной бросаешься.

— Ради Бога, не начинай опять ту же песню. Не смешно.

Он погладил её плечо и нежно прикоснулся к уголкам губ.

— А я и не смеюсь. Делаю тебе предложение. Выходи за меня...

— Под дулом пистолета и то — нет.

Раздосадованный он вернулся на свою кровать и развернул ноутбук. Какое-то время молча работал. Потом попёрли идеи.

— Лен, Лен... А у меня квартира есть хорошая. Хозяйкой будешь, это ж мура столько баб на одной кухне за одну ручку чайника хватается. Вы ж так устроены, что непременно каждая свою захотите. А я и дом смогу построить, если захочешь, земли правда пока нет, но может соседей у старшего брата допекём, продадут. Построю хоромы, какие хочешь.

— Детский лепет. Послушаешь вас таких крутых, утопиться хочется или взбеситься. Если кого-то не припугнуть, то дожать, если не дожать, то допечь и так до бесконечности. Потому, как аппетиты ваши кровожадны. А потом чего удивляться, что по больницам валяетесь.

— Лен, да ладно тебе...

— Ничего не ладно... У нас в соседях тоже такой орёл появился. Так хочется ему таз на башку одеть и скалкой сверху постукать.

— Ну и постукала бы, чего стесняться — то.— Хмыкнул он на её боевые выезды.

— Охрана не подпустит. Иначе я и без твоего совета вправила бы ему мозги. Хотя есть идея. Научить юродивую, чтоб пару раз его поленом саданула. А мы уж вокруг круговую оборону займём. Ей точно ничего не сделают, что с неё взять-то с дурочки, а нам приятно будет. И почему мне это раньше в голову не пришло! Бац! и дело в шляпе.

Андрей хохотал, отодвинув от себя компьютер, чтоб не разбить.

Время наматывает свои обороты и дело потихоньку пошло на поправку. Им разрешили гулять по коридору и даже спускаться вниз. Они ходили аж до центрального входа фортеции. Посмотрели ров, вал, пушки и стену укрепления. Вообще-то Лена давно заметила, что старые постройки госпиталя напоминают крепость с бойницами. Оказалось так оно и есть. Теперь вон восстановили, туристы валят валом.

— Лена— Елена, тебе не хочется посмотреть город. Я никогда не был в Киеве. Надо же объездил Европу, был в Америке, а тут такую русскую старину не смотрел. Давай перед отъездом, хоть одним глазком глянем?

— Тебе ж нельзя сидя...

— Я лежать буду. Привезёшь к какому-то месту, выйду, посмотрю и опять на живот...

— Подумаю, как лучше это дело обставить. Хорошо бы свозить тебя в Киево — Печерскую лавру. Там есть что посмотреть и кому помолиться.

— Вот, давай!

Лена припоминая свои поездки к дяде, поделилась наблюдением:

— Вообще-то лучше на неё сначала смотреть издалека, например, из вагона поезда. Приготовиться, так сказать, заранее к встрече. Тогда взору предстаёт сверкающий золотом куполов неописуемый по красоте комплекс древних сооружений, сказочной картинкой разместившийся на высоких днепровских холмах. Были сразу на память встают перед глазами. Древний Киев, Илья Муромец... Мы в детстве ездили к дяде Лёне, так ещё из окна поезда, подъезжая к Киеву, принимались во все глаза смотреть.

— Ты не рассказывай, а вези. Волка баснями не кормят.

— Мне надо посоветоваться с врачами.

— Советуйся.

На ненадолго и если потихонечку и легонечко, то разрешили, а вообще-то посоветовали сидеть на месте и никуда не рыпаться. Но Лена зная, что скоро возвращаться домой, хотела проверить, как он перенесёт дорогу. День выдался солнечным и немного ветреным, но приятно тёплым. Правда с утра стоял туман и Лена уже подумывала отложить поездку. Но, слава Богу, разгулялось. Включила радиоприёмник. В салоне разлилась хорошая музыка. К лавре Лена подъехала не с центрального входа, куда прут туристы и экскурсии, а с другого, где спокойно народ проходит на службу в церкви. Так водил её дядя, этим путём она повела и Андрея.

— Да, впечатляет,— крутил он на старину головой.

— Представляешь, на протяжении многовековой истории, сколько лавровые строения подвергались разрушению. Только поднимались они вновь и вновь из руин, ещё красивее и мощнее.

— Здесь ведь где-то погребён основатель Москвы Юрий Долгорукий?

— Да, церковь Спаса на Берестове. Задолго до заселения монахами пещер здесь было село Берестово-вотчина киевских князей. Церковь же со временем спрятанная за монастырскими стенами служила фамильной усыпальницей Мономаховичей. В ней похоронены дочери Владимира Мономаха и тот о ком ты упоминал, Долгорукий. Давай зайдём в Трапезную палату.

— А что там?

— Могила Кочубея у северной стены. Здесь можно ходить бесконечно, но так всё и не посмотреть. Столько церквей, бывших монастырских больниц, колоколен, звонниц и различных музеев разместившихся в нём. А это восстановленный из пепла Успенский собор. Посмотри, какой красавец. Трудно поверить, что несколько лет тому назад, здесь стояли законсервированные руины стен и двух столбов это всё, что от него тогда осталось. Я видела. Впечатление было гнетущее.

— Здорово. Я помню, читал где-то, что Потёмкин в приезд Екатерины в Киев размещался здесь.

— Так и есть. Если ты имеешь ввиду тот её приезд, когда он на пустые поля сгонял обильные стада овец и табуны лошадей, а пастухам и конюхам, обшитым по французским картинкам, предстояло ездить вперёд царской свиты по сокращённым путям и изображать новую встречу. Тоже было и с "Потёмкинскими деревнями". Слышал про такие.

— Что-то припоминается, — ухмыльнулся он не желая обнажать запас своих знаний.

— Припоминается у него... Плохо в школе учился, двоечник? После усилий повернуть поездку Екатерины себе во славу он, прибывая в чёрной меланхолии, пролёживал здесь сутками, попивая монастырскую настойку с монахами. Пока не пришла ему идея нарисовать на огромных холстах деревни с церквами и барскими домами. Сворачивали холсты и на подводах перевозили по пути следования царицы.

— Она ж, вроде как, не дура набитая была...

— Естественно, заметила. Эти театральные измышления приняла она не как обман...

— Как что же их можно принять, такой цирк...

— Например, "как любезное пророчество, предваряющее истину".

— Эдак ему здорово пришлось стараться.

— Оно так. Но время вырастило здесь города...

Он ещё раз посмотрел на возродившуюся из пепла постройку Успенского и вздохнул:

— Пойдём в пещеры.

— А ты осилишь?

— Их сколько?

— Ближние и Дальние...

— У меня горячее желание во что бы то ни стало их увидеть. Давай хотя бы в ближние. Я слышал, они вырыты в глубине днепровских круч?

— Да и те и другие и абсолютно изолированные друг от друга. Название они своё получили в зависимости удаления от Успенского собора.

— Ты откуда знаешь?

— А я пристраивалась девчонкой к какой-нибудь экскурсии и хвостиком ходила за ней. Могла целыми днями тут бродить, и не надоедало... Вот сколько раз в Киев приезжала, столько и была тут, но всё равно и половины не посмотрела. Не люблю гнаться. Около всего стояла часами. История лавровых пещер убегает в глубь веков. Связана с Киево — Печерским монастырём, который в свою очередь берёт начало во времена княжения Ярослава Мудрого. С этим связана своя легенда.

— И какая же?

— Чудесное появление Царицы Небесной, повелевшей монаху Антонию найти для обители место на холмах. Те пещеры, что заложил этот просветлённый старец и называются теперь Ближними. Там очень много захоронений. Вот кстати здесь есть мощи Ильи Муромца. Рост былинного богатыря составлял 177см, он обладал развитой мышечной системой. У него были длинные и сильные руки. Доказано, что в начале жизни и её конце он страдал заболеванием позвоночника. А также у него были переломы ключицы и рёбер. Умер он от ранения грудной клетки копьём.

— Чушь какая, это ж сказки...

— Да что ты говоришь.— Насмешливо протянула она.— Он был тут монахом и, обороняя Лавру, погиб здесь. А болезнь позвоночника обострилась, скорее всего, от жизни в пещерах.

— Ладно. Посмотрим, если дойду.

Она подцепила его под руку.

— Уже пришли. В Ближних пещерах находится три церкви, зайдём, помолимся.

— Я не умею.

— Просто постоишь и попросишь себе здоровья. Там намоленные сильные иконы, не ломайся.

Взяв свечи на входе, они шли по длинным каменным коридорам, останавливаясь у гробов иноков читая таблички на стенах и заглядывая в маленькие гробики "инок Зинон постник". Они постояли у гробницы Варлаама, у иконостаса подземный Варлаамовской церкви, отлитого из меди и позолоченого. Введенская церковь была перекрыта, а в Антониевской они побыли. Лена опять молилась, как могла, прося отцу и мужу покоя, а живым здоровья. Впервые, словно боясь, что совершает страшный грех — себе счастья, Андрею и того и другого.

Когда-то старый монах, бродивший вдоль древних могил, застал её, девчонку, стоящую с открытым ртом и сломанной рукой у могилы фельдмаршала Румянцева-Задунайского. Старец рассказал ей что, если спуститься в пещеру, взяться рукой за гробницу и смотреть в глаза висящей рядом иконе — так образуется замкнутый круг эфирного поля просящего человека и мощей, можно вылечиться. "Вот тогда,— объяснял он ей,— скажи детка: "Преподобный! Моли Бога обо мне!" Потом кратко сформулируй свою просьбу". Лена так напугалась, хотя голос старика был мягким и глаза его лучились добром, что почти всё забыла пока добежала до пещеры, о чём говорил монах. Но когда рука её коснулась гробницы, а глаза нашли икону — вспомнила всё. Не известно, что подействовало, но носила она гипс совсем чуть — чуть, рука срослась. Вот эту процедуру она и велела проделать Андрею, находясь рядом, она терпеливо ждала. Парень не торопился. Он стоял у старых закопчённых лампадами икон, как никогда серьёзный. Посматривая на него искоса, Лена хотела бы знать, о чём думает его головка в этот не простой момент. Но непроницаемый занавес, накинутый на лицо человеку не приподнять. И она, поставив свечку, и подставив плечо его ещё слабой руке, пошла дальше по освещённым тусклым светом и коптящим огнём свечей, узким, низким пещерным коридорам на выход. От клубов тяжёлого дыма курящихся благовоний сознание находилось в каком-то необычном состоянии. Выйдя на воздух, Андрей, глубоко вздохнул, встряхнул головой и потянулся. Вспомнив, что в полутёмной пещере не разглядел время, решил повторить попытку при солнечном свете. Посмотрев на часы, присвистнул:

— Чёрт! Ой! Прости, Господи. Увлеклись, опаздываем! Доктора голову снимут!

Растянувшись на заднем сидении, он блаженствовал. "Всё-таки излучение, идущее от мощей, очень сильное и похоже благотворно влияет на состояние организма человека. Не зря же сотни лет без конца идут люди к лавре за помощью".

— Устал до чёртиков. Поехали. Больше никаких достопримечательностей не хочу.

До палаты он уже еле дополз. Ноги дрожали.

— Это от слабости и долгого лежания,— успокаивала его Лена, укладывая в кровать,— мышцы атрофировались все. Перекусишь, отдохнёшь и порядок.

Притулив купленную иконку на его тумбочку, она занялась обедом. "Голодный мужик больной, даже здоровый. Сейчас поест, поспит и будет, как огурчик". Но он к тому, чтоб поесть, поспать захотел ещё, потом, и в душе искупаться. Чтоб уж точно до огурчика дотянуть. Купание Лене с трудом удалось оттянуть на позднее время. Уговорив его поспать. Пока он спал, Лена сбегала в гастроном за свежим хлебом и молочными продуктами и, чувствуя себя клейкою от пота лапшой, сама была не прочь постоять под теми струями, о чём и мечтала всю дорогу в палату. Но обещания надо выполнять и пожелание больного— закон, значит, первым придётся купать его. Дело за малым надо переодеться. А вот с этим возникали сложности. Простая процедура переодевания для неё, с каждым днём превращалось в пытку и давалось с трудом. Потому, как Андрей не желал закрывать глаза или отворачиваться, с большим энтузиазмом наблюдая за процессом. "Нахалёнок",— сердилась Лена, вынужденная демонстрировать свои прелести. Не пойдёшь же переодеваться в душ или туалет, медики сразу засекут ложь и будет ясно, как божий день, что он никакой ей не муж. Стыдно будет. Вот и терпела, чтоб не краснеть за враньё перед дядей. А для этого мальчишки приходилось делать вид, что он ей безразличен и чихать она хотела на него салагу. Прилетев на скоростях с покупками, она торопилась. А парень опять с усмешкой наблюдал за её суетой. Отвернувшись от него, накинув халатик и собрав в пакет всё необходимое для душа, проверив, не забыла ли чистое бельё для себя, повела Андрея купаться. Лена купила для такой процедуры, к его неудовольствию, тонкий, клеёнчатый дождевик, чтоб не раздеваться самой. Выкупав его, постаралась отправить в палату, предполагая побаловать и себя, но парень заартачился.

— Вот ещё. Расслабленный после душа, могу упасть. Я тут на кушетке полежу. Купайся, что я не понимаю что ли.

Лена покраснев, возмутилась:

— Что за новости...

— Я отвернусь.

Она поверила и даже пару раз выглядывала из кабины. Всё точно, он лежал лицом к стене. "Может, и правда не врёт. Чего я взъелась". Вволю накупавшись, промокнув тело и завернувшись в полотенце, она подошла к стульям, завешанным одеждой. "Ах, какое блаженство!" И тут он, поднявшись, взял её в оборот. Торопливо и жарко целуя, дыша, как паровоз, притиснул к стене, вырвав из онемевших рук полотенце, с жадностью припал к груди. Оттолкнуть она не могла, поскользнётся на мокрых плитах этот говнюк, прямая дорога ему на операционный стол. "Наверняка так, побалуется и успокоиться. Не станет же он рисковать...".

— Андрей, не безобразничай,— попробовала она напугать его строгим учительским тоном. "Ага, так и послушался". Андрюша, прекрати, я ж живой человек.

— Не заметил. Как каменная. Я что, хуже мужа твоего, хуже, да?

— Андрей, прекрати истерику...

— Посмотри мне в глаза, скажи, что я тебе не приятен, что ты меня не хочешь, боишься?

Пытаясь достать полотенце и прикрыться, она лепетала:

— Ты вообще-то соображаешь, следишь, за тем, что мелет твой язык?

— Заставить тебя молчать можно только поцелуем,— он с новым жаром припал ко рту, отпустив руки в свободное плавание. "Какое уж теперь полотенце".

— Андрюша? Не надо, пожалуйста..., подожди,— шептали её освободившиеся губы, а руки непроизвольно замкнули замок на его шее.

"С чего это вдруг. Он не собирался никого и ничего ждать. Эту женщину можно взять только измором".

— Вот так, солнышко, ты просто трусишь...

— Сумасшедший, тебе опасно, надо посоветоваться с врачами...

— Любовь и секс никому не приносили вреда, так устроен человек.— Продолжил рекламную компанию он.

Бушующая страсть накапливая силу смывает сдерживающие преграды, плотину размывает. Это так! Это точно так! Их захлёстывают горячие волны счастья. Это не продолжалось долго, он быстро выдохся, но всё равно был счастлив. Ей, учитывая столь долгое воздержание, тоже хватило с лихвой. Они стояли, плотно прижавшись друг к другу, под чуть тёплыми струями поливающего их водопада и улыбались.