Альпийское золото

— Почему Либра это делает? — вздохнула я, не ожидая услышать какой-либо ответ.

— Когда ты тычешь палкой в муравейник, ты тоже не преследуешь определённых целей, — тихо ответил Рейн. — Ему просто интересно.

Я замерла, затаив дыхание — неужели он пришёл в себя — но Рейн оставался молчалив и неподвижен. Попробовать ли задать другие вопросы? Будет ли он сейчас правдиво отвечать?

— Но другие кршники вроде бы этого не делают? Или я просто об этом не знаю?

— Другие кршники в большинстве своём старше. Туа Либра — самый младший из тех, кого я знаю. Другие делали вещи и похуже. Просто это было очень давно в нашем понимании.

— Сколько же их, этих кршников?

— Достаточно.

Рейн вдруг — я еле успела отпустить его волосы — спрыгнул с камня и направился к выходу из пещеры. Что могло привлечь его внимание? Я заторопилась следом. Снаружи нас встретили лишь ветер и пустое небо. Ни души вокруг. Тем жутче выглядел его пустой взгляд, пристально вглядывающегося куда-то ввысь.

— Что... — но я не успела закончить, Ненаш резким движением приказал мне замолчать. Потянулась и закончилась одна минута, потом следующая.

— Они идут, — наконец, еле слышно прошептал он и перевёл взгляд на меня. Абсолютно белые, как будто затянутые бельмами глаза, казалось, ничего не должны были видеть, но я почему-то понимала, что он смотрит на меня. — Одень самый крепкий щит, который у тебя есть, сейчас будет очень громко и больно.

Пока он говорил, над нами начала формироваться странная белёсая дымка, как будто гигантская птица расправляет крылья. Я судорожно кивнула и начала плести вокруг себя кокон со всей скоростью, на какую была способна, но не успела закончить, как раздались свист и грохот. Мощная ударная волна опрокинула меня на землю и протащила до ближайшего валуна. Я подняла голову лишь для того, чтобы увидеть несколько странных парящих устройств, напоминающих огромных серебряных стрижей.

Рейн медленно поднял руки и меня накрыла новая ударная волна. Казалось, он сам был бомбой. Странно — последствия взрыва были, но самого взрыва не случилось. Я увидела, как планеры дёрнулись в разные стороны в попытке уйти с линии атаки. Рейн тёк и менялся, вытягиваясь и истончаясь всё больше. Поднятые руки потемнели и изогнулись, и теперь он походил на сухое изломанное дерево с раскидистой кроной, а не на гуманоида. Та белёсая штука, похожая на туман и крылья птицы одновременно, теперь стала плотнее и, похоже, была основной причиной проблем наших неприятелей. Я никогда не бывала рядом с артиллерийской установкой во время стрельбы, но, думаю, если бы однажды мне довелось стать свидетельницей артиллерийского залпа, то чувства я испытала бы похожие. Я открыла рот в надежде, что ещё не поздно попытаться спасти барабанные перепонки.

Но почему никто не спешит нам на помощь? Где Твиннр и Муриэль? Где Калейка, в конце концов? Серебристые кораблики падали один за другим, и кроме нас на острове никого не было.

Двум планерам всё же удалось уйти. Какое-то время Рейн стоял не шевелясь, а потом медленно начал возвращаться в свой оригинальный облик. Боюсь даже подумать, кого он сейчас копировал, чтобы сбить самолёты. Наши истребители, конечно, будут покрупнее, чем то, с чем он только что сражался, но думаю, что столкнись они однажды в настоящем бою с многоликом — им также не устоять. Если честно, раньше я думала, что многолики — пехота. Могут драться против толпы противников. Но быть противовоздушной защитой... Вполне возможно, что они будут чувствовать себя не хуже и под водой, и в других странных условиях, о которых я со всем своим опытом могу только догадываться. Каждый раз, когда мне приходится сталкиваться с многообразием их способностей, пусть я всегда обещаю себе больше не удивляться — всё равно удивляюсь.

Я отряхнулась от пыли и подошла к вновь безучастно замершему Рейну — он вновь стал самим собой и перестал меняться. Было похоже, что сознание постепенно возвращалось к нему, но способность проявлять инициативу ещё полностью не восстановилась.

— Кто это был? — я посмотрела на небо. Наверное, щит снимать ещё не стоит.

— Я думаю, слушающие, — его голосу недоставало выразительности, как будто я слушала текст, начитываемый старым синтезатором речи. — И скорее всего они скоро вернутся вновь. Не снимай пока что щит.

Я даже не успела кивнуть, как небо на несколько секунд вдруг сменило цвет: как будто радуга пронеслась от одного горизонта к другому.

— А вот и Калейка вступил в игру, — прокомментировал Рейн. — Это должен быть кто-то много серьёзнее, чем стрижи, раз он пустил в ход тяжёлое вооружение.

Может, и неплохо, что они сейчас где-то ещё, а не на острове? Кто его знает, как это 'тяжёлое оружие' действует вблизи, если даже небо меняет от него свой цвет.

Ненаш вновь начал меняться, на этот раз становясь ниже и толще. Похоже, приближался новый неприятель. После минуты тишины и ожидания с небес с диким рёвом свалился раскалённый снаряд. Рейн его отбил, как заправский бейсболист, и снаряд, упав на остров, превратился в ещё одного многолика, такого же коренастого, как и Нен сейчас. Между ними мгновенно завязалась драка, а мне не оставалось ничего иного, как сидеть на камне в отдалении и болеть за своих. Такая динамика, такой быстрый переход от одной формы к другой, хитрые приёмы, уловки и сложные комбинации — ничего подобного мне никогда раньше не доводилось видеть. Только спустя несколько минут я вдруг поняла, что второй многолик — это Эгмон. Уж даже не знаю, как я догадалась. Может, по движениям, хотя до этого я ни разу не видела его в битвах. Может, по странной раскраске, которая присутствовала почти во всех его трансформациях.

Подобно клубку беснующихся котов, они катались по площадке, вырывая из друг друга целые клочья. Наконец, тяжело дыша они замерли. Эгмон лежал на земле, Рейн сидел на его груди. Ни один не шевелился. Я вижу напряжение, танцующее между ними, как разряды электрического тока: одно неправильное движение, и Рейн исполосует своего дядю на ленты, но что-то пока что останавливает его от этого шага. Может, старое правило, что многолики между собой не дерутся, может, что-то другое...

— Рейн, отпусти его, — я слышу свой голос как будто со стороны. Зачем я прошу его об этом? И Рейн действительно отпускает. Медленно встаёт, отходит в сторону. Эгмон не торопясь садится, отряхивается. Я вижу, что каждое движение даётся ему с трудом. Наконец, он смотрит мне в глаза.

— Ты маленький глупый человек, — вздыхает он. — Да, ты можешь сбежать от всех. Но сможешь ли ты с этим жить?

— Какая разница, если я больше не буду бежать?

Он смеётся, болезненно морщась. Поднимается на ноги, стараясь поменьше шевелиться, потом смотрит на безучастного Рейна.

— Ты молодец, — неожиданно и серьёзно говорит Эгмон. — Спасибо, что спасла моего племянника. Я в неоплатном долгу перед тобой.

— Но это не остановит тебя от охоты за мной.

— Я не думал, что он может привязаться так к кому-нибудь. Когда прийдёт в себя, скажи ему, что я больше не враг.

Я вспомнила диалог Кайле и Рейна там, на тропе к ручью. Эгмон что-то замышляет. То, что происходит сейчас? Или битву, которая была перед этим?

— Объяснитесь.

— Мне нужен ключник. Слушающим нужен ключник, — и в этот раз он не обмолвился о Кайле. — Если я не могу тебя захватить силой — я буду договариваться. Рейн, бьющийся на смерть, — слишком опасный противник даже для меня. И вновь заключить его в замок кршников я уже не смогу.

— Ты предлагаешь присоединиться к Слушающим?

— Не просто присоединиться, а на равных правах со мной. Это значит, что ты больше не будешь пешкой.

В итоге оказаться не с Альпийским поясом миров и не с Торговой коалицией, а с таинственными Слушающими? Это как головой в прорубь. Но у Калейки остаются мои родственники, весь мой мир... Но Эгмон предлагает настояющую защиту. Почему-то ему хочется верить больше, чем Калейке. Я глупая углеродная структура.

— Рейн, что скажешь? — Нен, оживился, услышав своё имя и внимательно посмотрел в мою сторону. Его взгляд оставался всё таким же отсутствующим.

— Я пойду за тобой.

Вот так просто. 'Решай, как считаешь нужным, но я всё равно останусь с тобой, куда бы ты ни пошла'.

— Ты веришь Эгмону?

— Сейчас он говорит правду.

И никаких сантиментов о 'деле семьи', 'правильно' или 'неправильно'.

— Я готова попробовать.

Огненно-волосый многолик начал смеяться, но почти сразу же крякнул и схватился за бок. Всё-таки Нен его крепко помял.

— Если бы я знал с самого начала, что с тобой можно просто поговорить, как много нервов и сил нам всем это сэкономило бы, — Эгмон прикоснулся к уху, к чему-то прислушиваясь. — Да, отступайте, — произнёс он куда-то в пространство. — Я буду ждать вас в мире Деркето, — это уже ко мне. — Ты ведь знаешь, где это?

Я кивнула.

— Тогда до встречи, — Эгмон хромающей походкой направился к краю острова. — И вам я бы тоже рекомендовал убираться отсюда, Калейка с подмогой уже в пути.

Лишь огненные волосы взметнулись в воздухе, когда он перевалился через край и исчез из поля зрения. Я подошла к Нену и крепко его обняла. Через мгновение я почувствовала ответное объятие. Его дыхание еле заметно шевелило волосы у меня на макушке.

— Ты не боишься? — тихо спросила я. Опять оставить всё, и не иметь возможности вернуться — кажется, теперь это был мой путь. И мне было очень страшно. Но решение принято, осталось лишь сделать шаг вперёд. Я не буду больше убегать.

— Нет. Ты ведь со мной.

Глава 21. Ключник

Деркето — мир русалок. Они не путешествуют по другим мирам, не торгуют с пришельцами и не увлекаются иноземной политикой. Их мир — сплошной океан, и таким сухопытным крысам, как я, там нет места. Мы отправились туда не сразу: нужно было запутать следы и подготовиться, точнее, купить лодку. Теперь восстановление Нена можно было видеть невооружённым взглядом — он становился всё живее, всё самостоятельнее. Не прошло и дня, как он уже недовольно бурчал каждый раз, когда я начинала нас тормозить. Когда я спросила, не жалеет ли он о своём решении, он лишь безразлично пожал плечами.

Торговая коалиция после представления с водопадом нас пока что не беспокоила своим назойливым вниманием — похоже, они осознали, какой опасной силой является разозлённый ключник.

Я вздохнула, осматриваясь: кругом, покуда хватало глаз, простиралась водная гладь. Мы попали на дневную сторону этого мира, и на моё счастье, никаких штормов поблизости не наблюдалось.

— И что теперь делать? — поинтересовалась я. Как-то не пришло в голову спросить Эгмона как он нас найдёт. Не можем же мы болтаться на одном месте рядом с точкой открытия портала — нас просто отнесёт течением.

— Сними браслет, — вкрадчиво предложил Нен.

Я резко открыла глаза. Сон как рукой сняло. Я быстро осмотрелась, но ничего не изменилось: лодка всё так же мерно покачивалась на волнах, Нен всё так же задумчиво смотрел куда-то вперёд.

— Что меня разбудило?

Он нехотя оторвал взгляд от горизонта и закрыл глаза, к чему-то прислушиваясь.

— Вода поменяла голос. Кто-то приближается.

И почти сразу же морская поверхность рядом с нами вспучилась, выпуская странную конструкцию, похожую на батискаф, как их изображали в старинных фильмах: шарообразную, с полностью прозрачной стеной, позволяющей рассмотреть пилота и рубку управления. Незнакомец приветливо помахал и полез открывать люк. Не прошло и получаса, как мы уже стремительно неслись под водой в сторону базы слушающих. Чуть выше, между нами и переливающейся толщей воды, проносились косяки рыб. Время от времени я видела странных существ, возможно, это были местные русалки. Провожатый, управлявшей лодкой, был молчалив. Молчали и мы с Неном. Но когда в поле зрения появилась база, я не смогла сдержать возгласа удивления: огромные тускло мерцающие пузыри, похожие на гигантских медуз, медленно дрейфовали по течению. Вокруг них — трёх больших, и ещё десятка поменьше — роились сотни маленьких корабликов, похожих на светляков. Под водой скрытый от посторонних глаз жил огромный город. Он раскинулся на десятки километров, и его дальняя граница терялась за толщей воды.

Целью нашего плавания оказался один из трёх больших пузырей. Самые различные существа работали возле причалов, ходили по коридорам, собирались на площадях. Если честно, я не ожидала, что база слушающих окажется такой большой. Конечно, логично было предположить, что междумировая организация может быть огромной, но чтобы настолько... В моей голове даже спустя столько времени, проведённого с многоликами и ракшасами, масштабы были совсем иные.

Наконец, мы добрались до здания, похожего на ратушу. Провожатый устроил нас в приёмной и, попросив немного подождать, скрылся за дверьми. Комната была обставлена по-спартански, без лишней или вычурной мебели, ковров и украшений, если не считать странным образом раскрашенных стен. Эта какофония ярких красок просто взрывала мозг. Ненаш подошёл к стене и провёл пальцами по одному из завитков. Довольно хмыкнул, одобряя. Похоже, с его точки зрения это было какое-то произведение искусства. Не прошло и нескольких минут, как в комнату стремительным шагом ворвался, иначе и не скажешь, Кайле. Называть его Калейкой у меня почему-то язык не поворачивался.

— Здравствуй, брат, — он замер перед Ненашем на мгновение, а потом порывисто обнял его. Я помнила о всех тех проблемах, что принесли нам слушающие, я помнила его настороженное и вызывающее поведение тогда, на Лапуте, и самое последнее, что я ожидала — это облегчение на его лице, когда Ненаш ответил на приветствие. — Здравствуй, Мышка, — он уже пристально смотрел на меня. — Я рад видеть вас здесь.

И вновь я сидела на веранде, любуясь ночным городом. Здесь не было многоэтажных шумных магистралей, и не было тысяч ярких огней. Но купол призрачно мерцал, заменяя небо. И многочисленная морская живность отсюда казалась живыми звёздами, туманностями и галактиками. Подводный город спал, но спал на свой, особый манер: освещение, температура, ветер, всё управлялось машинами, и сейчас сюда, казалось, они впустили кусочек вечной ночи, царящей за бортом.

Беззвучной тенью подошёл Нен и сел в соседнее кресло. Внимательно посмотрел на меня, а потом тоже перевёл взгляд на 'небо'. Он уже вновь стал нормальным, и лишь я иногда замечала за ним краткие периоды 'задумчивости', когда нужно было принимать особо сложные решения. Но, кажется, никто не видел, что последствия ракшасского препарата пусть слабые, но ещё есть.

— Всё-таки хорошо, что мы здесь, — после долгой паузы произнесла я. Нен ничего не ответил.

— Кайле что-то задумал, — минут через пять произнёс он. — И больше всего меня беспокоит, что я не понимаю, что именно.

Мы опять замолчали: я ожидала продолжения, Нен собирался с мыслями.

— Было ли бы тебе интересно встретиться с кем-то из старших кршников? — вдруг спросил он и, заметив моё удивление, объяснил: — Моих знаний не хватает, чтобы решить как-то вопрос с Туа Либрой. Он мой друг, но я не знаю, чего он хочет.