Марсианин. Книга первая

— А кто мои друзья? — Поинтересовался Игорь Валентинович. Вопрос был несколько вольным, он уже достаточно освоился в роли супермена и полубога, потому мог позволить себе несколько расслабиться.

— Славный гранд-ю Даруэт и славный гранд-ю ночной поры Ооста. — Ответила Лиудау совершенно серьезно. — Они будут рады видеть тебя гостем. Но я бы посоветовала остановиться у себя. — Она добавила последнюю фразу с более живой интонацией.

— У себя? — переспросил Игорь Валентинович, стараясь сообразить, что она имеет ввиду. — У меня здесь есть дом?

— Да. Это дом поверженного тобой Зубер-ю. — Тебе нужно объявиться там, чтобы закрепить свое право на владение.

— Но там же кто-то живет. С ними что делать?

— Можешь убить или выгнать. Вдову Зубер-ю можешь продать или подарить. Но лучше всего взять ее в жены. Другую женщину найти тебе будет трудно. А она еще молода и родит тебе много детей.

Игорь Валентинович усмехнулся. В семьдесят с лишним лет ему не очень-то светило становиться мужем и отцом, а учитывая, что он всю жизнь этого чурался, сейчас лезть в кабалу ему тем более не хотелось. Но с другой стороны, против молодых женщин он ничего не имел.

— Убивать мы никого не будем, — ответил Усольцев, стараясь не смотреть в ее мертвые глаза. — Хорошо, Лида, я остановлюсь... — он помолчал, пытаясь вспомнить имя убитого, но не смог и потому ответил, — остановлюсь у себя. Едем ко мне.

И сам удивился, как быстро он отошел от переживаний по поводу происходящего. Учитывая то, что раньше ему не приходилось убивать, да и разговаривать с мертвой тоже.

Она согласно кивнула и что-то сказала своим спутникам. Те уважительно склонили головы.

— Я от твоего имени пригласила их к тебе. Это разумно еще и потому, что благородные гранды помогут тебе устроить все, как полагается. Ты пришел из другого мира и не знаешь здешних обычаев. — Она почувствовала его заминку.

— Ты хотел еще что-то спросить?

— Да. Этот человек, — он указал на Евгения, — откуда он здесь?

— Это не человек, — ответила Лида, — это бессмертный. Человек, который воплотился в нем, умер.

— Лида... Лиудау, — спросил Игорь Валентинович, — этот бессмертный... Откуда он взялся?

— Это мой бессмертный, — ответила Лиудау. — Я собрала суть умершего. Но он слаб. Потому что мало купался. Или потому, что я еще плохо это умею делать...

Глава вторая

Брать штурмом крепость не пришлось: когда они подъехали к замку, ворота были открыты настежь. Впрочем, как показалось Усольцеву, вариант осады его соратниками и не рассматривался. Складывалось впечатление, что все было предрешено уже в тот момент, когда он уложил предводителя вражеского отряда. Даруэт и Ооста без колебаний отпустили вассалов убитого, позволив им забрать тела. Пращниками же принялись распоряжаться, как собственной челядью. При этом их не связывали, не клеймили железом, короче, не совершали ничего, чтобы могло указывать на их пленение или порабощение. Те просто перешли в услужение к победителям и тут же принялись складывать убитых, собирать имущество, принадлежащее побежденным, паковать его и грузить на верблюдов. Во время путешествия бежали следом, не отставая. И по всему было видно, что готовы были пусть в ход свои пращи по первому приказанию новых повелителей.

Добирались до пункта назначения несколько часов. Поначалу Игорь Валентинович с интересом рассматривал пейзаж, но вскоре ему это надоело. Сколько ни ехали — вокруг ничего не менялось. Камень во всех видах... Скалистый грунт, россыпи камней разной величины — от горошин до валунов. Странно смотрелись на этом фоне зеленые прямоугольники полей. Иной раз вдали виделись зеленые оазисы, окружающие высокие постройки с непременной башней. Время от времени по мостикам сложенных из камней и перекрытых каменными плитами переезжали неширокие прозрачные ручейки. Возле одного из них остановились, чтобы перекусить и пополнить запасы воды.

Игорь Валентинович отметил, что дорога, идущая среди скал, была тщательно очищена и выровнена. Там, где грунт состоял из россыпей мелкого камня, уложена плитами. Несколько раз вдали мелькали причудливые строения: длинные здания без крыш. Возле них копошились люди. Мимо одного из них они проехали совсем близко. Действительно — длинное здание без крыши и окон, напоминающее недостроенный одноэтажный барак. Однако стены высокие — как в двухэтажном доме, но узкие вертикальные оконца в самом верху. Со стены на кавалькаду пялились люди. Главным образом, пожилые мужчины. Дом без крыши это разумно. Зачем строить вторую крышу, когда над головой естественная твердь, с которой не каплет? А вот стены да — стены нужны. И крепкие, если судить по воинственности местных жителей. Рядом с домом росли низкорослые деревца с негустыми кронами, в которых краснели многочисленные плоды. Проехали странный дом, и вновь потянулся кремово-серый безжизненный пустынный пейзаж, изредка разнообразящийся зелеными квадратами полей.

Сразу после приезда Усольцева провели по его новым владениям. Он устал и был рассеян. Но отметил, что замок совсем крошечный. Огороженный каменной стеной квадратный двор примерно 20 на 20 метров, высокая башня, встроенная в один из углов строения, жилой комплекс из нескольких комнат и кухни, заключенный в трехэтажное строение без крыши, выходящее одной стеной наружу, а другой внутрь крепостицы. Такое здание-стена. Конюшня? Скорее вреблюжня. Или как ее там?

Тихие слуги в коридорах кланялись Игорю Валентиновичу, не смея поднять глаз, но жадно глядя ему вслед. Слуг было многовато для небольшого дома. И почти все мужчины. Его провели в просторную полутемную комнату, расторопный немолодой уже слуга взбил тюфяк и удалился, не поворачиваясь к новому господину спиной. Друэт и Ооста почтительно склонили головы и тоже ушли, предупредив через Лиудау, что здесь он может отдохнуть и перекусить. У входа встал бессмертный.

Оставшись один, Игорь Валентинович, мельком взглянул на каменную вазу, груженную фруктами, но ничего не взял из нее. Они хорошо перекусили на последнем биваке. Присел на тюфяк и раскрыл походную сумку. Осмотрел имущество. Две запасные обоймы. Сухой паек. Фляга с коньяком. Свинтил крышку и сделал из нее хороший глоток. Фонарик. Световая граната. Обойму и боевой нож отложил в сторону, остальное вновь сложил в сумку. Покрутил в руках переговорник, обдумывая, не сделать ли звонок на большой Марс. Время ли раскрывать карты? Для оставшихся в поселке сейчас скорее мертв, чем жив. Ну и пусть пребывают в неведении. Контакт для связи надо выбирать тщательно. С пользой. Володя, вот кто ему будет нужен. И есть для него зацепка. Много чего интересного для него здесь найдется.

Игорь Валентинович задумался. Лиудау, например. Вряд ли Володя удержится от того, чтобы взглянуть на свою мать. Ну, не мать, конечно. Черт знает, как это называется. Копия матери двадцатилетней давности. Или тридцатилетней. Именно такой Володя ее и помнит, наверное. И вдруг Усольцева осенило: он понял, где видел человека, которого так напоминал ему Ооста! Игорь Валентинович вскочил с теплого каменного кресла — очень удобного, кстати, и забегал по комнате. Вот почему лицо этого аборигена показалось таким знакомым! В его чертах явно читались володины черты. А Лиудау рядом с ним — это уже как печать, подтверждающая правильность предположения. А тот старлей-нацмен? Ахмет, кажется. Нет, не Ахмет. Володя Ашотович, значит, Ашот. Он тут с какого боку? У них, старлея того и Лиды что-то было, это да. Потом он улетел, а она через некоторое время родила. Ну, понятно, он остаться не хотел, а она не могла улететь... Да, причем тут Ашот как там его по фамилии-то? Можно и найти в документах, только зачем? Сейчас об Оосте. Нет... Хватит. Пока не свихнулся. Будет еще время все обдумать... Слишком много информации и впечатлений за два дня. И смертей.

Действительно такого числа трупов Усольцев в своей жизни за столь короткий срок не видел. Среди них два охранника, убитые им гранды, а еще и выбитое солдатами Зубер-ю охранение, которое оставил Даруэт для прикрытие входа в туннель. Их прикончили, видимо, во сне, потому что раны были нанесены главным образом копьями в горло, да еще у некоторых были размозжены головы. Расположение ран говорило о том, что били лежачих. Игорь Валентинович вспомнил, как разъярился тогда Даруэт. Сначала он думал, что его распыляет чувство мести. Но Лиудау объяснила причины гнева. Воины опозорили себя и его. Они сами подставились врагу. Как ватага бродяг, перепившихся даровым вином и ставших легкой добычей охотников за рабами. Понадеялись не на себя, а на то, что имя Даруэта — грозы пустыни — делает их неприкасаемыми. Убили всех воинов, и потому наказывать смертью за беспечность было некого. А эта беспечность, чуть не ставшая причиной смерти господина, должна была быть строго наказана. В общем, как понял Усольцев из объяснений Лиудау, воинам охранения повезло умереть легкой смертью.

Он спрятал телефоны в сумку. Что еще? Самое главное — код. Игорь Валентинович прокрутил фильм. Очень четкое изображение. Клавиатура была видна отлично, однако при нормальном просмотре пальцы Ооста бегали по кнопкам слишком быстро. Пришлось запустить еще раз, но на меньшей скорости. Да код был весьма и весьма... Не менее двадцати нажатий. И это на потом. Главное, что зафиксировано. Что еще? Спать. Спать... Он почувствовал вдруг сильнейшую усталость. Прилег на широкую кровать и провалился в бездну.

Глава третья

Усольцев и до того, как попал за эту таинственную дверь, знал слишком много. Однако большие знания не умножали его печалей и не заставляли беспокоиться по поводу безопасности. Потому свои исследовательские порывы он не сдерживал. Более того, как показал его личный опыт, обладание информацией, особенно той, которая должна была бы усложнить и даже сократить жизнь, ему жизнь облегчала. Потому что знания для умного человека лишними не бывают. Он гордился своей осведомленностью, широко ею пользовался и даже считал основанием для демонстрации некоторого высокомерия, маскируемого, впрочем, под иронической снисходительностью, проявлявшейся в форме отеческого участия. Он знал то, о чем знали по отдельности руководство Марсианской базы, военное командование, производственное начальство, жители общаги, обитатели богадельни, изгои, прихожане отца Кирилла, поклонники культа Марса, сторонники сепаратистских взглядов и приверженцы унитарных настроений. А сейчас он получил доступ к тому, к чему не имел никто из землян и марсианских колонистов. Это информационное пространство необходимо было немедленно освоить, получить на эти знания монополию. То есть, освоиться здесь, утвердиться, сделаться посредником между мирами. Единственным и необходимым. И вот тогда с ним вынуждены будут считаться и те, и эти. Как утвердиться в этом статусе? Этот вопрос был производным от того, насколько сложной и полезной были предоставленные ему судьбой сведения.

Усольцев принялся осваиваться немедленно. Прежде всего, он добился того, чтобы Ооста оставил с ним на некоторое время Лиудау. Вопрос был решен довольно легко, несмотря на явное нежелание ночного гранда расставаться с очаровательной моделью. Название "модель" пришло само собой и Усольцеву оно понравилось. Впрочем, Лиудау сама знала об устройстве здешнего мира немного, так как не обладала достаточным жизненным опытом. Да и откуда ему быть, если тебе от роду две недели? Но Усольцев уже понял, что знания об окружающем она получает каким-то особым, непостижимым для него путем. Словно от невидимого ему собеседника. Она задумывалась перед ответом на его вопросы, будто прислушивалась к чему-то. А иногда даже поднимала голову, словно ожидая подсказки. И отвечала нередко таким неуверенным голосом, будто сама с удивлением слушала то, что говорит.

В день свадьбы у него было достаточно времени для того, чтобы заняться рекогносцировкой подаренного ему судьбой пространства: церемония бракосочетания готовилась где-то в подсобных глубинах замка, невидимых из парадных покоев и совершенно его не касалась. Все заботы легли на плечи Коут-я, который становился для него кем-то вроде офицера-порученца. Усольцев же неформально начал вступать в права хозяина и в сопровождении Ооста и Даруэта отправился совершать объезд своих новых владений. Таким образом, ему мягко дали понять, что отныне его ровня это гранды Ю.

Ему нравилось здесь. Нравилось все. И положение, которое он неожиданно занял, и люди, его окружающие, и то, что получала дальнейший импульс его политическая идея. Но главное было вне сферы социальной. Главное — неожиданно открывшийся перед ним простор. Простор в самом первом, физико-географическом смысле. В тесных коридорах катакомб он отвык от простора. Много лет назад Марс стал для него ссылкой, и ограничение свободы действий в его сознании тесно срослось с давящим ощущением замкнутого пространства. И вот теперь огромная пустыня звенела под копытами гомакота. Пока он не задавался целью уточнить ее размеры. Он наслаждался свободой мчаться вперед, не встречая преград, и давно забытым ощущение ветра, холодящего лицо и треплющего волосы. Конечно, как бы ни была велика пещера, она должна иметь очертания. Где-то как-то заканчиваться. И до очертаний доберемся, — думал Усольцев, пристраиваясь ритму мягкой рыси верблюда. — Но не сейчас.

Пейзаж был, конечно, однообразен, но далеко не уныл. Они шли уверенным экономным галопом. Усольцев вдруг почувствовал себя молодым. Его стала будоражить мысль о женитьбе. В этой скачке, горячащей кровь, он отвлекся от юридической составляющей ожидающего его действа и поймал себя на том, что думает о невесте. Отношения с женщинами уже несколько лет у него из длительных связей стали переходить в краткие, часто единичные контакты. А потом, когда начал делать карьеру и пришла необходимость заботиться о репутации, встречи с представительницами прекрасного пола вообще прекратились. Связывать себя с кем-то надолго не хотелось. И еще во взаимоотношениях с женщинами появилась сложность: тех, кто постарше, не хотелось ему, а те, что помоложе, не очень-то желали его. Не как мэра, а как долгосрочного любовника. А тут девушка входила в комплект с должностью, если так можно выразиться. Никаких обременений по части ухаживания и объяснений.

И еще одно. Никакого резкого поворота в жизни Игорь Валентинович не ощущал. Просто вся его деятельность приобрела новую глубину. Сами собой счастливо разрешилось несколько проблем. Самая главная — появилась территория для расселения марсиан. О каком автономном существовании может идти речь, если жизнь богадельни полностью зависит от земной администрации? А здесь достаточно места для размещения переселенцев. Условия расселения замечательные. Большие человеческие ресурсы. Что в итоге? Объединение двух этносов, перенос на эту почву необходимой для благоустройства технической инфраструктуры, создание боеспособной армии, наладка производства бронезащит и элементов для генераторов. С этой совокупностью — военным преимуществом и промышленным своеобразием — Земля вынуждена будет считаться. Конечно, невыясненным оставался пока вопрос, дадут ли браки между землянами и марсианами потомство. Подумав об этом, Игорь Валентинович мысленно подмигнул сам себе и подумал весело: 'А вот я и проверю!'