Закуси горе луковицей

Осень своим сказочным великолепием и задумчивым шелестом листопада сначала завораживает вас, увлекает, а потом и властно подчиняет себе. И однажды вы замечаете, что просыпаетесь с иными мыслями. Теперь для вас архиважно собрать урожай, подготовить его к хранению, а часть продуктов — законсервировать.

Малышей Зоя поручила бабушке и Лиде, а сама окунулась в свои заботы. И в этой суете ей нет-нет да и вспоминалось её безмятежное житьё. Раньше осень ничем не нарушала привычного ритма её жизни. Возьмёшь зонтик, переоденешься в плащ, и нет проблем. Сейчас другое дело. Но даже в эти горячие, хлопотные денёчки ей совершенно не хотелось той прежней полусонной жизни. К вечеру тяжелели руки, побаливала поясница, шумело в голове, но в груди широко расправляла свои сияющие крылья радость.

Зоя говорила себе: 'Всё, что мне удалось сделать сегодня, я сделала ради благополучия моей семьи. Завтра у меня тоже всё получится'. И получалось.

К двадцатому сентября Аркадий и его команда завершили монтаж всего оборудования, закончили фронтон, вырезали со стороны улицы ещё два проёма для окон, поставили перегородки в срубе, рамы и двери и засобирались домой. При расставании Некрасовы заранее пригласили их на новоселье, намечавшееся на следующее лето.

Глава 24. ВАСЕНЁВ

В среду принесли телеграмму. Зоя прочитала её и ничего не поняла.

'Еду из командировки. Заскочу повидаться. Буду в воскресенье. Георгий'.

Принесла её Володе. Он, о чём-то задумавшись, сидел на краю люка подвала. Зоя прочитала ему текст. Володя прямо расцвёл от счастья.

— Это же Жорка Васенёв, летёха. Воевали вместе, — пояснил он. — Помнишь, я ему этой зимой писал? Вот молодец, не забыл.

— Ничего, что он прямо на уборку картошки угодит? Откладывать её уже некуда. В этот раз мы и так припозднились.

— Ничего. Зато с нашими друзьями познакомится. Да, Зоя, как тебе нравится эта лестничка?

Он опустил руку вниз, щёлкнул выключателем. Зоя тут же шагнула к люку и полезла в подвал. Лестница оказалась удобной. Её проступь была сделана из досок, выпиленных в виде буквы 'Р' без прорези. Ступеньки расширенной стороной уложены поочерёдно то в одну, то в другую сторону.

— Мне очень нравится. А что это за конструкция такая?

— 'Утиный шаг' называется. По ней даже ребёнок сможет лазить. Видишь, и перильца надёжные.

— Здорово! А где ты хочешь расположить полочки?

Лидка, узнав, что за гость едет к Некрасовым, всполошилась. Она забросала Зою вопросами: 'А какой он — старый или молодой? Что у него за семья? Есть ли в вашем альбоме его фотокарточка?'

Снимка у Володи не оказалось, но о своём друге он рассказал охотно.

— Парень симпатичный. Лет ему этак... двадцать пять. Собирался жениться.

Лидка сначала приуныла, а потом поразмыслила и решила, что шанс у неё ещё есть.

Настало воскресенье. День выдался солнечным, тёплым. Сладковатый ветерок в углу двора то и дело кружил пожухлую листву. Все испытанные друзья Некрасовых по традиции собрались к восьми утра и сразу же направились на огород. Не было пока только двоих: у Анатолия по выходным служба, а у Вари — пятимесячная Дашутка на руках. Зоя заканчивала кормление своих озорников, когда на пороге появилась Лидка. В своём коротком алом сарафанчике она выглядела весьма импозантно.

— Привет, Зоя! Как ты думаешь, понравлюсь я ему или нет?

— Привет, Лидуша! Тебя сегодня не узнать — прямо фотомодель. Боюсь, своими чарами ты не только заезжего молодца покоришь, но и ещё кое-кого ненароком зацепишь. Ты там, смотри мне, поосторожней глазками стреляй.

— Да брось ты, Зоя, издеваться. — Она подошла к зеркалу и со страдальческой миной на лице стала пристально рассматривать себя. — Посмотри, какой у меня ужасный нос. А уши? — Повернулась чуть влево, чуть вправо. Огорчённо вздохнула. — Нет, не понравлюсь.

Зоя рассмеялась.

— Глупая ты, Лидка. Ещё как понравишься. Вот увидишь. Только б он неженатым был.

Её появление на огороде, конечно же, не осталось незамеченным. О, природа человеческая! Ничего-то в ней не меняется. Все мужчины, вплоть до мальчишек, ничего не могли с собой поделать. Их глаза то и дело приобретали несвойственный им алый блеск. Это плескалось в них отражение Лидкиного сарафанчика.

Первой не выдержала Люба.

— Лид, а, Лид, — с весёлыми искорками в голосе позвала она.

— Чего? — подняла та голову от картофельной россыпи.

— Может, ты пока на кухне что-нибудь сготовишь, а? А то ведь своим пляжным костюмом всю нашу ударную силу деморализовала. Работа встала. Вон Антоха все губы искусал, да и у Ваньки моего рот не закрывается.

Взрослые заулыбались. Уши у Антошки покраснели, а Ванюша непонимающе заморгал.

Лидка кокетливо пожала плечиками.

— Могу и на кухне поработать, мне что, только с хозяйкой, конечно.

И они с Зоей отправились готовить обед. После двенадцати появился их долгожданный гость. Лидка, услышавшая во дворе радостные восклицания, пулей вылетела на улицу. Пока хозяйка мыла руки и поправляла волосы перед зеркалом, её подруга из уст насквозь пропылённого старшего лейтенанта уже дослушивала комплимент.

Когда Некрасова подошла к гостю и поздоровалась, а Владимир представил её, Георгий ошеломлённо посмотрел на Лидку. Очевидно, он принял её за жену своего друга. Зоя усмехнулась. Лидкино нетерпение и безрассудство любого в тупик поставят.

Георгий отнюдь не выглядел принцем. Но спортивная фигура, тёплый взгляд, открытая улыбка и, разумеется, его молодость располагали к себе.

Едва успели познакомиться, подъехал Анатолий. А спустя несколько минут он, прихватив Георгия, отправился на огород. Зоя с Лидой с удвоенной энергией стали готовить обед.

С Дашуткой на руках и большим пакетом ещё тёплой выпечки появилась Варя. Кстати, и другие друзья Некрасовых приехали не с пустыми руками. Геляевы привезли огромную миску вареников с творогом, Шевченко — лукошко яиц и аппетитный с мясной прослойкой кусок сала, Даниловы — кастрюльку голубцов с индюшатиной.

Столы поставили во дворе, и Варя, передав Лидке дочурку, занялась их сервировкой. Вазы наполнили фруктами, кувшины компотом, а графины — домашним вином. Зоя сходила к Моховым и пригласила их. Заодно принесли от них большую скамью.

Покончив с уборкой картофеля, и приведя себя в порядок, вся немалая компания стала усаживаться за столами. Георгий сходил в дом за своим чемоданчиком и, приоткрыв его, показал Володе содержимое. Тот не удержался от восклицания:

— 'Старка?!'

— Она самая. Это от нас с Петром и Димкой.

— Спасибо. Офицерский подарок, — улыбнулся Володя. — Жора, представь себе, совсем недавно снится мне, что мы все вместе сидим в уютном кафе за столиком. На столе — графинчик, в тарелочках — холодная закуска, салатик, и мы говорим о жизни. Вспоминаем чеченскую кампанию, своих товарищей, мечтаем о будущем, конечно, более спокойном и справедливом.

— Ротный, — удивлённо привстал Георгий, — так мы же с ребятами неделю назад за таким графинчиком и сговорились порадовать тебя этой настоечкой. Вот и не верь в чудеса.

— Здо́рово. Ну, ладно, пора начинать, — деловито потёр ладони Владимир.

Обед затянулся надолго. Ещё целая вереница блюд ожидала своей очереди. Ребятишки вылезли из-за стола и отправились в дом смотреть мультфильмы. А те, кто постарше, взялись присматривать за маленькими непоседами. Бабушка осталась со всеми.

Беседа, словно переполненная паводком речушка, протекала широко и неспешно, затопляя всё вокруг, омывая редкие островки разговоров. Порой она разделялась на два-три рукава и снова сливалась, а иногда меняла и русло.

Заговорили о проблемах армии. Сергей, услышав от Георгия, что на новое вооружение, технику и связь нет денег, воскликнул:

— И ещё долго не будет! Если не тряхнуть самых богатых, хотя бы их первую сотню.

— А неплохая мысль, — подхватил идею Евгений. — Госу-дарство на первых порах позволило им ловчить и жульничать. Теперь оно имеет моральное право рассчитывать и на их участие. Лет за пять на их деньги можно всю армию перевооружить.

— Это было бы разумно, — согласился Владимир. — У нас сейчас тысячи дремлющих заводов. Если их разбудить, то на них можно собирать не только радиостанции, не знающие преград, но даже и 'Скифы' — лучшие в своём роде суперкомпьютеры.

— Георгий, а не подскажешь, отчего это ныне генералы косяками во власть повалили?— спросил его Сергей.

— Не знаю. Может, оттого, что всё рушится? — ответил Васенёв. — Скажу лишь, повода для беспокойства не вижу. И думаю, неплохо бы, чтоб служба в армии стала обязательным условием работы во власти.

— Ну, это да. Тут никто не спорит, — согласился Сергей.

Татьяна завела разговор о нескромности парламентариев, на первом же заседании дружно голосующих за свои льготы.

— Я считаю, в нищей стране следует быть скромнее. Рвались в депутаты воплощать высокие идеи — воплощайте! А уж по заслугам и привилегии.

— Это правильно, — согласился Владимир. — А не смогли ощутимо улучшить жизнь народа — возвращайтесь в реальность.

— С вами трудно спорить, — заметил Анатолий. — Только скажу вам: зря вы свои сердца ожесточаете. С тем, чего нельзя изменить, лучше смириться.

— Ты, батюшка, своих прихожан призывай к смирению, — отреагировала Татьяна. — А нам не пристало пескарями по норкам прятаться. За справедливость бороться нужно.

— Ладно, Таня, не горячись, — успокоил её Женя. — И с Анатолием не спорь.

— Ребята, — подал голос Владимир. — У России сейчас много проблем. Но у меня не выходит из головы диагноз, поставленный ей американцем. Он месяц назад гостил у Даши с Виктором.

— Ну и что за болезни заметил у нас этот 'доктор из-за бугра'? — спросил Саша.

Владимир обвёл присутствующих взглядом. И, вздохнув, сказал:

— Основные из них: утрата духовности, власть воров и вымирающее население. Каково, а?

— Мрачноватый взгляд на действительность, — сказал Женя, — но, по сути, верный. В Подгорном сейчас умирает людей раза в полтора больше, чем рождается. Вероятно, такая же картина повсюду. И мне непонятно, почему выходцы из Советского Союза годами не могут получить наше гражданство. Считаю, оно должно быть безоговорочное.

— А насчёт воров я не согласен, — сказал Саша.

— Это об олигархах, — перебил его Женя. — Ведь реальная власть у них. В той когорте отыскать порядочного человека — проблема. В одночасье прибрать к рукам плоды труда миллионов людей и стратегические ресурсы государства могли только ловкачи и прохиндеи. И я не удивлюсь, если теперь, блюдя свои интересы, они ещё станут шантажировать его, а то и пытаться поставить на коѓлени.

— Бог не допустит, — заметил Анатолий. — А тому американцу я бы посоветовал беспокоиться о своей стране. И Америка, и Европа, поощряя сексуальных извращенцев, превратились в Содом и Гоморру. Они рубят сук, на котором сидят — пресекают род людской. Чую, накличут они себе беду.

Татьяна обвела присутствующих испытующим взглядом.

— С этим я согласна. А вот как думаете, — сказала она, — какими качествами должен обладать человек, которому для самоутверждения нужны гигантские заводы, фабрики, огромные площади земли, целые месторождения?

— Да уж, известно, не от щедрости богатеют, — сказал Сергей.

— В самую точку! — подытожила Татьяна. — Так вот я и спрашиваю: кто сказал, что это амбициозное, фантастически жадное и тщеславное существо может быть хорошим хозяином? По отношению к кому и чему... к рабочим, стране, природе? По-моему, это чушь! Некомпетентного или нечистого на руку директора сменить можно, а олигарха или его наследников как урезонить?

— Да. Эти быстрее предприятие прикончат, чем согласятся признать себя неправыми, — заметил Саша.

— Вот именно! — подтвердила Татьяна. — И поэтому их аппетиты нужно ограничивать. А ведущие отрасли должны быть, как минимум, под контролем государства. Ведь министры без рычагов управления кто? — Просто статисты.

— Таня, тебя послушаешь, точно на митинге побываешь, — с лёгкой укоризной сказала Зоя.

— Извини, Зоечка, привычка, — смутилась Татьяна. И тут же воскликнула: — Ребята, но ведь надо же исправлять ошибки! И ещё о чиновниках хочу сказать. Среди них не должно быть ни бизнесменов, ни взяточников. Выдать им шкалу взяток и сроков, пусть знают, на что идут.

— У нас что, тюрьмы пустуют? — проговорил Георгий. — Предателей надо в тюрьмах держать, рецидивистов там и прочих. А этих, образованных и в остальном неплохих людей, сажать себе дороже. Попался на крупной взятке? Значит, любит собственность. Вот и конфискуйте её у него до уровня пенсионера. Дайте ему вместо элитного жилья квартиру по норме, джип замените на 'Жигули', оставьте необходимое имущество, и гуд бай, пролетарий! Да, ещё пять лет условно и пожизненный запрет на руководящие должности. И всё. Взяток брать он больше не будет.

— Молодец, Жора, — хлопнул его по плечу Некрасов. — Твой вариант мне больше нравится. Руки рубить и в тюрьмы сажать — это и в самом деле непрактично.

— А я вот не пойму, — сказал Данилов, — почему у нас и мальчишке, угнавшему мотоцикл покататься, и финансовому воротиле, укравшему сотни миллионов, дают одинаковые сроки. Ведь последствия их преступлений совершенно не сопоставимы. Где логика?

— Да тут и козе понятно, что логики нет, — произнёс Саша Соколов. — А вот дай этому парню месяц, да прополощи ему мозги как следует, и выпусти. Так он от радости как ёжик на шарике прыгать будет.

Геляев, привлекая внимание, постучал пальцами по столу.

— Друзья мои, мы все говорим правильные вещи, — сказал он. — Но на что мы опираемся? На крупицу своих знаний, на свой крохотный опыт. Мы видим и слышим лишь то, что нам дано увидеть и услышать. Однако истину может знать один Господь. И не нам считать преступниками тех, кто не осуждён законом. Многие пришли к святости через грехи свои, через покаяние. И затем оправдались делами богоугодными.

Татьяна досадливо повела плечиком.

— Тебе, Анатолий, я вот что скажу: если ты прав, что есть жизнь после смерти, то разорители России встретятся там не с ангелами, а с палачами Ивана Грозного и Петра Великого. Или вообще нет справедливости ни на земле, ни на небе.

Наступило короткое затишье. Пока Зоя с Лидой готовили стол к чаепитию, вниманием друзей завладела Люба.

— А я хочу поговорить о детях. Ну, вот скажите, можно ли воскресить духовность общества, если в школе мы пытаемся привить ребятам веру в добро и справедливость, а с экрана их ежедневно убеждают в том, что легче отобрать, чем заработать; прав тот, кто богаче. Разве в такой атмосфере сознание детей можно исправить? Хотя, если честно, уже и учить-то некого.

— А это правда, что у нас десятилетку скоро закроют? — спросила Варя.

— Правда, — ответила Люба. — Стройку уже заморозили. Нас предупредили, что в следующем году, вероятней всего, оставят только начальные классы. А дети, которые постарше, будут учиться в Подгорном.

— Это за семь-то километров?! — ужаснулась Зоя. — И в зной, и в холод... И за что нам такое наказание?